Искусство посреди пепла

Искусство посреди пепла

Несмотря на беспорядки, экономическое развитие продолжалось, хотя и неравномерно. Порты Хаката, Сакай (Осака) и Хего (Кобэ) существенно выросли. Замки в Одавара и Кагошиме превратились в центры процветающих городов. Улучшились и техники орошения земель, поскольку стали использовать водные мельницы. Улучшение качества мечей означало и улучшение фермерских орудий. Выращивание ячменя, рост использования удобрений и одновременное культивирование двух растений на одном поле — все благоприятствовало повышению урожайности. Регионы стали специализироваться на выращивании чая, льна и гашиша; японцы научились производить бумагу, шелк и одежду из хлопка; стали появляться свободные купцы, которые противились ограничивающей деятельность системе гильдий: так начала возникать ориентированная на рынок модель производства, отходившая от практики простого замещения товара исключительно в целях собственного выживания.

Фильм режиссера Куросавы «Семь самураев», действие которого происходит в ту эпоху, изображает крестьянство, страдающее от жестоких бандитских налетов, но даже Куросава в конечном счете отдает победу крестьянам. Возможно, подобно шедшей в то время в Англии войне Алой и Белой розы, феодальные побоища этого периода принесли больше бед их непосредственным участникам, чем невинным свидетелям. Способность общин к быстрому восстановлению после поджогов и грабежей, а также стремительный рост численности населения и его миграция на значительные расстояния развили экономическую и социальную гибкость и привели к образованию устойчивого излишка, необходимого для «инвестирования» в цели, которые в узком смысле были «не производительными», то есть в культуру.

ГОСПОДСТВО ДЗЭН

Асикага с особым почтением относились к одной из дзэн-буддийских сект под названием Ринзай, отбирая из ее членов (т. н. группы «Пяти монастырей», Гозан) монахов, которые служили советниками, кураторами, дипломатами и учителями. Если дзэн и не являлся государственной религией, он был, без сомнения, философией правящего класса — не вдаваясь сами во все тонкости учения, верхи нередко склонялись перед теми людьми, кто их постиг.

Возводимые в тот период дзэнские монастыри зачастую украшались в строгом китайском стиле, в свою очередь отражавшем индийское влияние. Китайские предметы искусства и импрессионистские по духу картины тушью, пейзажи, высоко ценились и служили для японцев источником подражания. Признанным мастером искусства суйбоку-га (школа живописи, в которой рисунок выполняется черно-белой тушью) стал монах Сэссю (1420— 1506), на самом деле учившийся в Китае. Отсутствие лишнего и передача ощущений веса и глубины при помощи нескольких точных штрихов обозначали и вдохновленные идеями дзэн сады «сухих пейзажей» (карэ-сансуй), которые можно увидеть в Киото в садах Реандзи и Дайтокуд-зи, где камни и белый песок создают впечатление бегущей воды.

ДРАМА НО

В сфере актерского мастерства главным достижением было рождение из простых песен, танцев и пантомимы, обычно сопровождавших религиозные праздники и деревенские фестивали, драмы Но, и переход ее на уровень югэн — скрытой и возвышенной красоты. В основном это была заслуга актера Канъами (1333-1384) и его сына и «продюсера» Дзэами (1363-1443), чья красота привлекла гомосексуального и щедрого сегуна Есимицу. Дзэами был театральным гением, он не только написал несколько пьес, но и создал собственную теорию драматургии и изложил ее в двадцати одном трактате. Дзэнский принцип «не-делания» привел его к обоснованию того, что игра актера должна быть не реалистичной, а символичной. В высшей степени стилизованные представления Но часто рассказывали о сверхъестественном или о безумии, поэтому изображали ангелов, призраков и демонов, а суть спектакля заключалась больше в стиле, чем в сюжете. Развитие сюжетной линии оказывалось гораздо менее важным по сравнению с многократным подчеркиванием од-ной-единственной эмоции, доведения ее до предела и кульминации. Театр Но по-прежнему имеет преданных поклонников среди знатоков, хотя из двух тысяч пьес, которые, как известно, были написаны, до нас дошли тексты только восьмисот, и из них в активном репертуаре находится примерно треть. От непосвященных требуется много знаний, чтобы воспринимать представление Но не только как великолепную костюмную мистерию. В меньшей степени то же самое справедливо и для спектаклей кегэн («безумные слова»), показывающих смешные и печальные сценки из жизни. Кегэн варьируется от сатиры до фарса и часто высмеивает претензии на авторитет со стороны священнослужителей или деревенских старейшин. Непосредственный, простой и иногда жестокий, этот жанр представляет собой юмор аутсайдеров и неудачников.

Примечательной литературной инновацией периода Муромачи стала мода на ранга — поочередное сочинение стихов, которое давало шанс участникам выказать свои образованность и остроумие. Как правило, один человек придумывал первые три строчки, еще две должен был сочинить другой, а затем третий снова брал последние три строки и дополнял их собственными, и так без конца. Типичное соревнование ранга могло состоять из сотни стансов. Опытные поэты могли манипулировать «спонтанностью» и увязывать отдельные строки в развитие определенной темы, например смены времен года. От придворных рэнга распространились в среду монахов, самураев и даже торговцев, и их более простые формы стали предтечей юмористического сенрю в период Эдо.

Парадоксально, но эта эпоха беспорядков и катастроф также сопровождалась постепенной формализацией элегантной чайной церемонии и основанием школ, которые были призваны увековечить и облагородить такие тонкие искусства, как воскурение фимиама и аранжировка цветов (икебана).