2. Массовые политические организации и политическая организация масс
2. Массовые политические организации и политическая организация масс
Стоит отметить, что логика военно-политической организации движения Д. Михаиловича была полностью противоположна структуре этой организации у партизан. Как это ни парадоксально, но изначальная позиция И. Тито была более выгодной, чем позиция Д. Михаиловича. И.Б. Тито был признанным и проверенным лидером для одной из сторон в конфликте (СССР), которая еще до войны финансировала его партию и готовила ее кадры для работы в подполье и для партизанской войны[188]. Тито изначально имел крепкую и сплоченную партию, на которую он наращивал структуру военной организации и в то же время развивал механизм массовой политической поддержки, а на этой основе, в конечном счете, — институты новой исполнительной власти. Д. Михаилович в довоенной Югославии был офицером-генштабистом недостаточно высокого уровня, чтобы пользоваться неким авторитетом в сербском обществе. В отличие от Тито он был вынужден сначала выстроить военную организацию, делегировать ее руководителям на местах некоторые функции административного управления, а потом лишь по необходимости укреплять структуры пропаганды, а для ее действенности развивать и политическое движение. Таким образом, несмотря на то, что число сочувствующих его движению среди сербов выросло в 1941–1943 гг. до заметных размеров, единое политическое движение (партия) так и не сложилось. Сравнительно массовыми организациями стали только молодежные и особые женские молодежные организации, которые начали возникать лишь во второй половине войны (когда стала очевидной необходимость вести борьбу с партизанами не только силой оружия, но и силой пропаганды).
Д. Михаилович не смог создать реальные органы местной исполнительной власти даже на подчинявшейся ему территории, где не было немцев. Фактически верховной властью в районах, где не было оккупационных гарнизонов, являлись местные командиры четнических воинских частей и соединений. Они опирались на существующую администрацию (сохранившуюся с довоенных времен), а со временем наладили прочные контакты со своими сторонниками в местных и центральных коллаборационистских органах управления. При этом местные представители недичевской администрации частенько назначались руководителями местных территориальных четнических организаций. При всей привлекательности такой системы (неуязвимость для оккупантов, проверенные кадры, большие ресурсы для поддержки) постепенно стало трудно различить тех, кто сотрудничает с ЮВвО по принуждению или в поисках выгоды, оставаясь недичевцем, от тех, кто работает в недичевской администрации для прикрытия, будучи верным равногорцем. Для этой системы военного управления крайне удобным был тот факт, что четнические оперативные части неохотно покидали места формирования/расположения и даже в случае вынужденной передислокации вновь старались вернуться на старое место.
Изначально предполагалась, что территориальные организации возьмут на себя вопросы подготовки к мобилизации и повседневного снабжения, расположенных в данной волости четнических войск. Однако со временем командиры оперативных частей (бригад и корпусов) все более брали в свои руки все важные вопросы в движении, превращая территориальное командование в своих завхозов, а то и просто рэкетируемых подданных. Несомненно, это вело к ряду негативных последствий: насилию над местным населением, падением мобильности части, мародерству, волюнтаризму, а вследствие этого — к падению авторитета движения. Самым же негативным результатом такого состояния дел стал рост независимости и падение подконтрольности отдельных командиров, что приводило к ослаблению реальной власти Д. Михаиловича, а также к тенденции самостоятельного выбора офицерами ЮВвО тактики своих взаимоотношений с местными оккупационными войсками (вплоть до несанкционированных перемирий). Чтобы помешать процессу превращения оперативных командиров в «местных баронов», в начале 1943 г. была предпринята попытка разграничения военных и гражданских полномочий. Тем не менее волостной комендант и далее подчинялся командиру местной бригады и официально стал лишь его помощником. В круг задач волостного коменданта ЮВвО входили: поддержание деятельности курьерской службы, организация разведывательной службы, пропаганды, мира и общественной безопасности, помощь в деятельности равногорской молодежи. Также волостной комендант должен был вершить суд в области гражданского права, хотя фактически эту прерогативу предпочитали сохранять за собой командиры оперативных частей[189]. В таких условиях слабость политико-пропагандистской опоры движения (отсутствие массовой партии) и подчиненность разведывательных органов (выполнявших функцию контрразведки) оперативных частей и соединений командирам данных формирований еще больше усиливали автономность и ослабляли контролируемость командиров корпусов и тем более групп корпусов…
Начало пропагандистской деятельности движения Д. Михаиловича относится еще к первым дням организации движения. В период накануне восстания предполагалось, что пропаганда должна вестись с опорой на представителей местной интеллигенции (священников, учителей и врачей), которые должны воспитывать народ в «здоровом национальном духе». Это определение было достаточно туманным, особенно по сравнению с острой и структурированной партизанской пропагандой. Поэтому в наставлении Д. Михаиловича № 3 от 7 ноября 1941 г. было приказано сформировать при всех четнических частях «разведывательно-пропагандистские отделы», их рекомендовалось пополнять «национально-сознательными» кадрами, которые в то же время были бы «хорошими ораторами и хорошими организаторами». Рекомендовалось также изыскать для нужд пропагандистов по одному радиоприемнику и по шапирографу на отряд для прослушивания и размножения новостей.
Пропаганда должна была охватывать следующие области: развитие национального самосознания и подготовка к борьбе против немцев, итальянцев и коммунистов, информирование народа о существовании ЮВвО, «…которое признают наши союзники англичане, русские и американцы», о том, что командующим ЮВвО является Д. Михаилович, «… чьим приказам должны подчиняться все резервисты и весь народ», что полковник Д. Михаилович — «.. единственный законный командующий нашей армии в стране и вождь нашего народа», напоминать резервистам об их обязанностях и принесенной военной присяге, о том, что «.. они все на службе, и что теперь у них нет ни времени, ни права выбирать, куда они хотят и как они хотят», пропагандировать мнение «… что все партии, а в особенности коммунистическая, 20 лет подкапывали нашу Родину, а когда на нашу Родину напали, они и были теми представителями пятой колонны, которая даже и с оружием действовала против нашей армии и уже тогда убивала наших сыновей», обращать внимание на то, что «.. цель коммунистической партии создавать несчастия и бедствия, ради получения как можно большей выгоды для себя», что ее задача «…уничтожение нашего народа, чтобы наш народ не смог отомстить предателям за предательства до и во время войны», а также и то, что во главе коммунистической партии находятся лишь иностранцы: «…немцы, венгры, болгары и хорватские усташи, что они вооружают боснийских мусульман и арнаутов из Санджака, которые готовятся к борьбе против сербов и даже поют песни: «Не бойтесь, братья мусульмане, На помощь к вам спешат партизаны…»»[190].
После поражения восстания и тяжелой зимы 1941–1942 гг. Д. Михаиловичу было не до изменений в пропаганде, новые перемены в курс были внесены лишь после отступления в Черногорию. Причиной того, что Д. Михаилович решил уделить пропаганде больше внимания, послужили передачи «Радио Лондона», в которых зазвучали первые положительные оценки партизан. Хотя о критике четников речи пока еще не шло, было необходимо предпринимать меры и объяснить неожиданное мнение Туманного Альбиона, желавшего активизации деятельности четников. С тех пор эта тема стала частым пунктом в переписке лидера ЮВвО. Д. Михаилович изо всех сил старался объяснить подчиненным, как трактовать в пропаганде все новые и новые щекотливые радиозаявления англо-американцев. В письме Д. Кесеровичу от 1 декабря
1942 г. Д. Михаилович писал: «… я всегда протестую, когда радио Лондона сообщает глупости, а вы это исправляйте сразу пропагандой. Мы не имеем ничего против России и рады ее победам, но не желаем, чтобы кто-то вмешивался в устроение нашего дома. И дальше говорите в народе, что наши коммунисты — троцкисты, противники Москвы»[191]. Однако такие объяснения были скорее в период форс-мажора, а в обычное время на протяжении большей части 1942 г. пропагандистская деятельность и вовсе почти угасла.
Впрочем, можно сказать, что это был своего рода системный кризис, который констатировал в своем реферате от 4 сентября 1942 г. майор 3. Остоич. Среди проблем в штабе, организации и тактике майор 3. Остоич выделил и ряд проблем в пропаганде: «.. с 6 декабря прошлого года до сего дня у нас нет никакой газеты. Листовки и лекции крайне редки и отрывочны. Народ предоставлен сам себе и передачам радио Лондона, которые слушают неохотно, так как все дикторы — хорваты. Следствием этого стал застой и падение духа в народе. Однако наши неприятели постоянно активны в пропаганде, которой часто удается вызвать смятение в нашем народе… Слабо используются интеллигенция и молодежь. К сожалению, к нам приблизилось слишком мало интеллигентов и молодежи. И то, что у нас есть, мы до сих пор не использовали. Нельзя забывать, что все они в новом государстве захотят управлять, а коли так, то их нужно максимально использовать…»
3. Остоич указал также на недостаточную опору пропаганды на церковь и священство:".. Коммунисты смогли с помощью своей губительной пропаганды полностью отделить народ от церкви и внести смятение в религиозные чувства народа. Было много священников, которые с алтаря критиковали церковь и все святыни. С разгромом коммунистов народ ожидал, что лучшие священники поспешат навстречу церкви и объяснят смятения, вызванные коммунистической пропагандой. Однако бывает, что и 3 месяца спустя после этого отдельные церкви не работают, а священники бегут из приходов. Необходимо, чтобы народ вернулся в церковь, и чтобы священники несли свое служение более преданно и сознательно, чем когда бы то ни было…» Он остановился также на важности популяризации помощи союзников: «… До сих пор мы получили очень незначительную помощь от наших союзников. Похоже, что теперь она будет поступать в большем объеме и более регулярно. Над этим надо работать всеми средствами. Но не надо забывать, что эту помощь нужно использовать еще больше в пропагандистских целях. Нужно ее преувеличивать ради поднятия духа нашего народа и укрепления веры в нашу скорейшую победу. Уже самим этим всем нашим неприятелям будут заткнуты рты»[192].
Эти проблемы замечал и сам Д. Михаилович, который решил произвести ряд реформ в организации ЮВвО, в том числе и в области пропаганды. Здесь необходимо уточнить, что пропаганда так и оставалась пассивной, защищающейся, сосредотачивалась на критике коммунистов, давала крайне туманную модель положительной программы. Концентрированный пример типичной политинформации дает письмо 3. Остоича от 17 декабря 1942 г. командиру подчиненной ему небольшой четнической части: «О внешней ситуации у наших больших и сильных союзников, а также о нашей организации в стране». В этом письме 3. Остоич справедливо указывает на сложную для немцев ситуацию немцев на Восточном фронте и в Северной Африке, говорит о значении укрепления военной силы и обозначает неприятеля № 1 — коммунистов,».. против которых надо вести бескомпромиссную борьбу, пока банды Тито и М. Пияде не будут добиты»[193]. Но вот классическая для коммунистической пропаганды картина светлого будущего полностью отсутствовала. А она была нужна, ведь у значительной части бывших подданных Югославии присутствовала мысль, что что-то в королевстве прогнило. Но на этот дух критицизма четническая пропаганда пока не могла дать ответа. В конце 1942 — начале 1943 г. идеи, аналогичные изложенным 3. Остоичем, отражались и в пропагандистских установках самого Д. Михаиловича. Телеграмма Верховного командования ЮВвО предлагала строить пропаганду на антитезах «партизаны — четники»: «они врут, а мы говорим истину»; «они — международный сброд, а мы — люди из народа», «они уничтожают церковь и семью, а мы их защищаем и боремся за честь и права нашего народа», «они хотят пролетариев и бездомных, а мы хотим честных и национально сознательных хозяев», «они хотят коммунистическую диктатуру, а мы демократию», «они хотят вечных рабов, как этого хочет и Гитлер, и Муссолини, а мы хотим свободного человека», «они хотят в вожди иностранца Тито, а мы короля из народной династии»[194]. Речь, таким образом, шла о ставке на национальные чувства и монархизм без политической и экономической платформы.
В широкие массы пропаганду должны были нести и массовые общественные организации: созданные в декабре 1943 г. «равногорские комитеты» и созданная в ноябре 1942 г. (фактически начала действовать активно лишь с 1943 г.) организация «Югославская равногорская молодежь» (ЮРАМ). «Равногорские комитеты» было решено созвать в соответствии с указом Д. Михаиловича от 25 декабря 1943 г. Они должны были образовать собой сеть сельских и общинных (уровень четы — отряда — батальона), волостных (уровень бригады), областных (уровень корпуса) и краевых организаций (уровень группы корпусов), в которые предстояло выбрать «уважаемых и честных людей из местных жителей». Руководство пропагандой принадлежало краевым комитетам, а сельские и волостные комитеты должны были осуществлять ее на практике, «из уст в уста», путем общения с народом, чтения листовок, газет и книг. Местные командиры оперативных частей ЮВвО должны были руководить этой деятельностью и следить за активностью и направлением пропаганды. При этом достаточно аморфно вносилось предложение о том, чтобы эти комитеты контролировали и саму деятельность ЮВвО (территориальных и оперативных частей), причем механизм этого обратного контроля совершенно не излагался[195]. Более того, во главе краевых комитетов были поставлены местные командиры крупных оперативных частей (групп корпусов). В Южной Сербии — подполковник Р. Джурич, в Банате и Бачке — майор П. Груич, в Среме — полковник Д. Радованович, в Боснии — подполковник 3. Остоич, в Герцеговине и Боке — подполковник П. Бачович, в Далмации — воевода М. Джуич, в Санджаке — майор В. Лукачевич, в Черногории — майор П. Джуришич, а во главе Сербского равногорского комитета формально стоял Штаб 1а (заместитель Д. Михаиловича в Сербии М. Трифунович).
Институт «равногорских комитетов» как пропагандистского органа был достаточно успешным, активно распространяя прочетнические слухи и идеи, что выразилось в создании массового настроения в Сербии в сентябре 1944 г., описанного в воспоминаниях А. Маринковича, которые цитировались в предыдущей главе. В то же время общая ограниченность пропагандистских идей, их заземленность, их защитный характер, как и использование в роли пропагандистов обычных, неподготовленных граждан не могли не сказаться на глубине проникновения и продолжительности воздействия этой пропаганды.
Надо отметить, что гораздо большее пропагандистское значение получила деятельность ЮВвО, направленная на молодежь, осуществленная в деятельности двух организаций — Югославская равногорская молодежь (ЮРАМ) и движение для девушек — Женская равногорская молодежь — Санитарки (ЖРМС)[196].
ЮРАМ была организована по приказу Д. Михаиловича от 7 ноября 1942 г. До этого на территории Сербии существовали лишь отдельные формации четников, которые в силу молодости большинства своих членов могли быть отнесены к неформальным предшественникам этой организации. ЮРАМ формировался не по образцу партийных молодежных движений, а по модели Молодежного отделения Сербского культурного клуба. Молодежь Сербского культурного клуба в 1942 г. пришла в лес к Д. Михаиловичу компактной группой, позднее из нее вырос самый известный центр ЮРАМ — штаб № 501[197]. Не мудрствуя лукаво, руководство ЮВвО организовало структуру ЮРАМ по принципу самой ЮВвО, т. е. по военно-территориальному: десяток, взвод, рота, батальон. Контроль над местной организацией ЮРАМ осуществлял местный командир оперативной части ЮВвО. ЮРАМ управлялась решениями Верховного командования ЮВвО и в идеологическом смысле была под контролем ЦНК. Таким образом, движение равногорской молодежи вошло в ЮВвО как его составная часть и, как и все остальные части ЮВвО, получило свои кодовые обозначения — региональный штаб ЮРАМ в Черногории — штаб № 701 и штаб № 808, региональные штабы в Сербии штаб № 501, штаб № 601 и штаб № 1001. Крупнейшим штабом был штаб № 501 (Западная и Центральная Сербия с Белградом), видными руководителями которого были JI. Йованович, М. Драшкович, В. Андрич и М. Матич. Непосредственно в Белграде находилось нелегальное Молодежное верховное командование — штаб № 501/1. Кроме Белграда подпольные отделения ЮРАМ возникли и в других крупных городах — в Нише, Крушевце, Ужице, Шапце, Лесковце, а также в области на севере Сербии — Банат. Сеть ЮРАМ охватывала студентов, гимназистов, работающую городскую, фабричную и сельскую молодежь. Целью ЮРАМ было объединение и воспитание молодежи в национальном духе, но с преданностью идеям Равна-Горы, т. е. парламентской демократии и ориентации на Англию и США. Важным элементом идеологии ЮРАМ (как и идеологии ЮВвО в целом) был антикоммунизм. Этот простой символ веры активно пропагандировался в подпольном издании ЮРАМ — «Молодежном бюллетене Равна-Горы». Вскоре была сформирована и организация для женщин, которых в движении ЮВвО было не так много, как у партизан, и в основном они исполняли обязанности курьеров и санитарок. Так возникла Женская равногорская молодежь — Санитарки (ЖРМС). Некоторые из штабов погибли в ходе столкновений с противником (оккупантами или партизанами): штаб № 701 из Черногории во главе с Д. Радовичем вступил в бой с партизанами в марте 1943 г. и полностью погиб, руководителей штаба № 1001 предатель выдал гестапо, и 14 человек были арестованы и расстреляны в лагере весной 1944 г.
Привлечение молодежи в ряды ЮВвО имело много плюсов — сокращалась база влияния партизан (коммунисты были особенно активны среди молодежи), образованная городская молодежь обучалась в основанной в конце 1943 г. Школе для кандидатов в офицеры, которую организовал майор М. Па-лошевич. Но самое главное — в движение пришли новые взгляды на идеологию, в которых уже так давно нуждалось ЮВвО[198].
В декабре 1943 г. Д. Михаилович, решивший к тому времени расширять политическую базу движения, выработал инструкцию о проведении первого конгресса ЮРАМ, на который, согласно приказу Д. Михаиловича, от каждого корпуса было направлено по 2 молодых человека с письменными полномочиями от командира корпуса. Делегаты из крупных городов прибывали без полномочий. Эта инструкция была распространена радиосвязью и курьерами всем командирам бригад и корпусов ЮВвО. Конгрессу было суждено стать генеральной репетицией «взрослого» конгресса в селе Ба. Юношеский конгресс был так же, как и конгресс в Ба, созван с целью создать противовес людям из Сербского культурного клуба. Только в отличие от Ба, где роль политического противовеса играл представитель социалистов Ж. Тодорович, тут инициатива принадлежала молодежи Демократической партии[199].
Начиная с 11 января, делегатов встречал и размещал штаб 1-го равногорского корпуса. Прибыла молодежь из Южной Сербии, Косова, Воеводины, Санджака, Черногории, Герцеговины, Далмации, Лики, Хорватии и Словении. На конгрессе присутствовали 226 делегатов, 156 из которых прибыли из воинских формирований ЮВвО. Кроме ЮРАМ на конгрессе присутствовали делегаты и из довоенных сербских политических партий и движений, бездействовавших в годы оккупации: молодежные группы Демократической, Радикальной, Земледельческой, Социалистической партий, а также молодые члены Сербского культурного клуба, «Сокола», «Скаута» и Христианского молодежного сообщества. Прибыли и отдельные представители хорватов и словенцев — молодежь словенских клерикалов и либералов, и даже представитель микроскопического хорватского югославского революционного движения. Кроме того, в конгрессе приняли участие и 3 делегата от Болгарии. Последнее было данью длительным попыткам Д. Михаиловича восстановить в годы войны контакты с довоенным антинемецким и пробритан-ским Земледельческим союзом Болгарии, а также склонить к союзу с ЮВвО болгарские войска, находившиеся за пределами зоны болгарских притязаний.
Конгресс был проведен неподалеку от Равна-Горы в с. Праняны (волость Таково) 13–15 января 1944 г. Его открыл командующий силами ЮВвО в Сербии генерал М. Трифунович, а ЦНК представлял В. Предавец. Председателем конгресса был избран студент коммерческого училища Л. Йо-ванович. Британские офицеры из У СО отказались выступить на конгрессе, а американский капитан УСС Ж. Мусулин согласился выступить и произнес речь о величии демократии и отвратительности диктатуры.
Решения конгресса сводились к созданию единого движения прочетнической молодежи. ЮРАМ объединялся с молодежными движениями довоенных партий (наиболее важным было молодежное движение Демократической партии) и формировалось новое движение — Объединенная демократическая молодежь Югославии. Во главе этого нового движения должен был стоять комитет при Верховном командовании ЮВвО. Этот комитет предполагалось составить из трех человек (М. Драшкович, В. Андрич, М. Васич [однофамилец Д. Васича]), которые должны были координировать политическую и пропагандистскую деятельность всех молодежных ячеек, секций и штабов. Были сформированы и три молодежных горных штаба: по Сербии, по Хорватии и по Словении. Еще одним результатом деятельности конгресса ЮРАМ в Пранянах стало решение о расширении и упорядочивании молодежных ячеек: в деревнях с начала 1944 г. развили сеть сельских молодежных комитетов, в каждом корпусе — молодежный центр, а в каждой бригаде — горные молодежные ячейки.
Конгресс выразил полное доверие руководству ЮВвО и лично Д. Михаиловичу, призвав молодежь Югославии от всего сердца следовать за ним и его армией. Впервые громко была утверждена модель послевоенного будущего страны, как она виделась равногорским идеологам: Югославии предстояло стать демократической федеративной парламентской монархией с 3 федеральными единицами — Словения, Хорватия и Сербия. Было указано также «…на необходимость проведения основательной социальной реформы, чтобы установить сотрудничество всех слоев населения для достижения ясно выраженной цели — постоянно поднимать жизненный, культурный и медицинский уровень жизни широких народных масс, особенно крестьян, рабочих и государственных, кооперативных и частных чиновников, чтобы таким образом вместе с широкими политическими свободами была достигнута и полная социальная справедливость». Были осуждены «.. подручные оккупантов, как предатели народа, которых надо вывести на народный суд», и в первую очередь, «самых больших преступников — хорватских усташей», чье строжайшее наказание служило бы интересам справедливости, интересам чести хорватского народа и интересам целостности Югославии. Конгресс осудил деятельность титовского комсомола, называя его уничтожителем единства антифашистских усилий всей молодежи Югославии. Конгресс выразил надежду на победу стран ООН и на расширение границ Югославии за счет краев с югославским населением (фактически меньшинством). Конгресс выразил надежду на то, что после войны будут осуждены преступления, которые в Югославии совершили нацисты «и другие оккупанты, в особенности венгры». Участники конгресса послали приветственные телеграммы «королю Петру II Карагеоргиевичу, Югославянскому эмигрантскому правительству в Каире, генералу Д. Михаиловичу, ЦНК, президенту Ф. Рузвельту, председателю советского правительства маршалу И. Сталину, британскому премьер-министру У. Черчиллю, всем остальным союзным правительствам и генералу Де Голлю».
Таким образом, в начале января 1944 г. ЮВвО, устами молодежного съезда, наконец-то выдвинуло конкретную идеологическую программу, которая отличалась от скупых фраз об укреплении народного духа. Очевидно, что эти решения были ответом на решения партизанского съезда в Яйце (Босния). Не менее очевидно, что с формулировкой своей идеологической программы движение ЮВвО значительно запаздывало и отставало от партизан, которые программный съезд провели еще в ноябре 1942 г., а осенью 1943 г. провели съезд, на котором уже пожинали плоды этой идеологии и воплощали ее в конкретные формы исполнительной власти.
Новооснованное демократическое молодежное движение оказалось, как и его старший политический брат, рожденный на конгрессе в Ба, мертворожденным. Организация ЮРАМ продолжила свое существование, причем особых успехов в росте его сети удалось достичь только в Сербии. В июне 1944 г. на базе штаба и ячеек ЮРАМ в Сербии была создана Первая молодежная бригада, которую в дальнейшем предполагалось нарастить до размеров корпуса, что так и не было осуществлено. Фактически после создания молодежной бригады, собравшей значительное число активистов ЮРАМ, молодежная организация равногорцев прекратила свое существование (возродившись после Второй мировой войны в нескольких подпольных антикоммунистических молодежных кружках). Активная антифашистская, прозападная и либеральная позиция организаций, появившихся на январских конгрессах ЮВвО, не могла способствовать стратегическому союзу, на который Д. Михаилович готовился с лета 1944 г., — союзу с националистами, собравшимися вокруг М. Недича и Д. Льотича.
Кроме «равногорских комитетов» и равногорской молодежи, Д. Михаилович не забывал и о том, чтобы регулярно напоминать командирам оперативных частей ЮВвО о необходимости активных действий отделений по разведке и пропаганде при их воинских частях, требуя довести письменную и устную пропаганду до совершенства. В начале 1943 г. была выпущена подробная инструкция об учреждении «Пропагандистской службы». Согласно этой инструкции, отдел пропаганды должен был формироваться на всех уровнях от отряда и выше, в соответствии с численностью части и количеством людей, способных к организации устной и письменной пропаганды. Под письменной пропагандой подразумевалось печатание листовок и периодических изданий, под устной — политическая информация на собраниях, а также распространение слухов и «информаций» через доверенных лиц, пользующихся авторитетом. При этом усилия пропагандистов должны были быть направлены как наружу (на местное население края, где дислоцировалась часть), так и внутрь (на бойцов собственных частей). Разведка и пропаганда были сосредоточены в одном отделе штаба, первые должны были выявлять и устранять коммунистических пропагандистов, а вторые — не допускать их появления путем активной работы с населением. Источником пропагандистских материалов должны были служить центральные издания ЮВвО, а также запись вечерних и утренних передач союзнических радиостанций. Любопытен рекомендованный характер изложения материалов — Южный фронт (побережье Средиземного моря), Восточный фронт, Западный воздушный фронт (работа авиации Оси и союзников),
Югославский фронт и другие события. Рекомендовалось с осторожностью подходить к передачам «Радио Лондона», избегая пропартизанских сообщений. Собранные таким образом материалы необходимо было ежедневно размножать и передавать в местные «равногорские комитеты», а также зачитывать их бойцам, «построенным строем перед обедом». Зачитывать листовки народу образованные члены комитета (священник, учитель) должны были на собраниях, которые для всех местных крестьян предлагалось проводить два раза в неделю на дому у одного из крестьян. При этом предлагалось постоянно менять место проведения собраний, чтобы таким образом все больше крестьян вовлекалось бы в «активные сотрудники, которым уже ходу назад нет». Печатные материалы (листовки и периодику ЮВвО) следовало зачитывать и объяснять бойцам во время отдыха. Размножать боевой листок в бригаде и корпусах рекомендовалось с использованием шапирографа, а группе корпусов — с использованием типографии. «В боевых листках необходимо было писать обо всех актуальных событиях и темах, чтобы оповестить наш народ обо всем, поднимая его сознание, дух и мораль сербскую. Листок должен был содержать вводную статью, потом статью на свободную тему (честь, честность, гордость, героизм и др.), потом какое-нибудь стихотворение, потом некролог, где описывается героическая гибель и заслуги отдельных славно павших офицеров и бойцов, наконец, международные и внутренние новости, а в конце листка можно было бы поместить актуальную шутку или карикатуру против неприятеля…» Интересно, что было рекомендовано привлекать к работе в отделах пропаганды четнических частей как мужчин, так и женщин, чтобы расширить диапазон аудитории, на которую могла бы повлиять пропаганда[200].
На уровне корпуса формировалось корпусное бюро пропаганды, которое состояло из отдела наблюдения за текущей ситуацией и пропагандой ЮВвО и союзников и отдела наблюдения за пропагандой противника на иностранных языках. Для этого последнему отделу рекомендовалось найти лиц со знанием языков противника. В их задачи входил не только сбор информации о пропаганде противника, но и подготовка листовок для склонения его солдат к пассивности, пораженчеству и дезертирству. Однако у многих сотрудников знания иностранных языков, а как следствие — и результаты пропаганды, были сомнительными. Например, дислоцированным в г. Дони-Милановац солдатам полка РОК из бывших советских граждан пропагандисты ЮВвО присылали размноженные на шапирографе листовки следующего содержания на ломаном русском языке (приводим с соблюдением орфографии и пунктуации оригинала). Учитывая то, что у читателей листовки (из Буковины и Одессы) уровень знания сербского был таким же, как и у большинства читателей этой книги, каждый сможет оценить ее понятность.
«ДОРОГИЕ БРАТЯ РУСКИЕ,
Ваши товарищи которие пришли к югословенской войскам ДРАЖЕ МИХАИЛОВИЧА в реону Голубачком отлично чувствуют. Между нами они отлично имают задоволствие между своим братям, которие находятся в свободних всес-ловенских лесах. Мы жалеем что и вы не пошли тоиже дорогие, а может бит то дело будет кориснее за ето время если вы будете держатся етих наших советов, вы можете зделат болше за наше общее дело:
1/ СМОТРИТЕ НА ВСАКОГО РУСА ЕМИГРАНТА, ПРО-ЦЕНИТЕ КАЖДОГО КАК БЫ МОГЛЫ СПАСТЫ ТЕХ, КОТОРИЕ НЕ ВИНОВНИ СЕРБСКОМ НАРОДУ И КОТОРИЕ САБОТИРАЮТ НАШЕГО ВЕКОВНОГО НЕПРИЯТЕЛЯ СЛОВЕНСТВА — НЕМЦЕ.
2/ ПОТРУДИТЕС ДА НЕПРИЯТЕЛЮ ДОКАЖЕТЕ ПРАВДУ, ЧТО ГЕРМАНЯ ГУБЫТ ВОЙНУ И ЧТО СЛАВЯ-НИ БУДУТ НАВЕРХУ И БУДУТ ВЛАДИТ СВЕТОМ.
3/ НЕ ПОЗВОЛИТЕ ИМ ДА ОНИ УНИШЮЖАЮТ СЕРБСКИЙ НАРОД.
4/ БУДИТЕ НЕПОВЯРЕМЫ К РУСКИМ ЕМИГРАНТЫ, ПОТОМУ ЧТО ОНИ ВАС ПРЕДАДУТ НЕМЦОМ. МЫ ЖЕЛАЕМ ДА БЫ ВЫ ОСТАЛИС ЖИВЫ, А ПОТОМ ДЕЛИМ МЬЗДУ ЗА ВСЕ ЗЛО КОТОРОЕ ОНИ ВАМ ЗДЕЛАЛИ КАК И ВСЯМ СЛАВЯНЫ.
5/ НЕ НАПИНАИТЕС ПОТОМУ… (нечитаемо. — А.Т.)
ТРИОТСКОЕ ДЕЛО ПОСТАРАЙТЕС ДА ВС… (нечитаемо. — А.Т.)
ИХ ВЫ МОЖИТЕ ЗНАТ ВСЕ ЧТОИ ДЕЛАЮТ… (нечитаемо. — А.Т.)
6/ ПОСТАРАЙТЕС ДА УЗНА… (нечитаемо. —А.Т.)
СТРАЖИ ВСЕ ЧТО У ИНТЕРЕСУ ЗА ВСЕ… (нечитаемо. — А. Т.)
7/ КОГДА БУДИТЕ… (нечитаемо. —А.Т.)
НИЕ, ВЫ БЕЖИТЕ К НАМ НА ЮГ, А МЫ БУДЕМ ВАС… (нечитаемо. — А.Т.)
8/ ПОТРУДИТЕС ДА У ТОМ СЛУЧАЮ ВОЗМЕТЕ ЧТО БОЛШЕ МУНИЦИЙ И ПУЛИМЛОТОВ.
9/ БУДИТЕ ТОВАРИЩИ СЕРБАМ В Д. МИЛАНОВЦУ, БУДИТЕ МЫ ПРИЯТЕЛИ И НЕ ГОВОРИТЕ НИЧЕГО НЕПРИЯТЕЛЮ.
10/ СМОТРИТЕИ БОЙТЕС И НАШИХ СЕРБОВ ПОТОМУ ЧТО МНОГИ ОТ НИХ ПРОГОВАРИЛИС НЕ ПОТОМУ ЧТО ОНИ ДУМАЛИ ЗЛО НО ВООБЩЕ ИЗ СВОЕГО ПРОСТОГО СМИСЛА, А ПОТОМУ ЛУЧШЕ РУГАТ СЕРБОВ КОГДА БЫ ТО БЫЛО НУЖНО, А НА ДЕЛУ ИХ ЗАЩИЩАТ.
Через 10 дней мы Вам принесем писмо Ваших товарищей, которие находится с нами в лесу.
Дан когда вы нам будете нужны мы Вас известим во время как бы вы могли быт готови.
Сейчас уверите Немце и Русе емигранте как бы они не могли Вас осуетит у Вашем делу.
Приветствует Вас генералштабский пполк. Вел. J. Пиле-тиЬ.
Писмо сохранит как историйски документ!
СИНОВИ СЛОБОДНИХ ЮГОСЛОВЕНСКИХ ЛЕСОВ»[201].
Кроме корпусного бюро пропаганды в корпусах формировались и специальные группы пропаганды, действовавшие на поездах и на вокзалах, с использованием надежных людей из состава сотрудников железных дорог, для организации пропаганды и перевозки пропагандистского материала; специальные группы для обмена пропагандистскими материалами с соседними корпусами для «выравнивания направления пропаганды»; специальные пропагандистские группы для пропаганды на территориях соседних стран среди сербского национального меньшинства. При корпусе рекомендовалось создавать Пропагандистскую школу для молодежи (в целях подготовки кадров для пропагандистов корпуса и его бригад), а также Молодежную пропагандистскую группу корпуса для распространения идей Равна-Горы среди местной молодежи и молодежи в составе корпуса. Члены Молодежной пропагандистской группы корпуса в числе 50 человек должны были хорошо петь национальные песни, а также уметь склад но и доходчиво излагать свои мысли. Кроме того, при штабе корпуса создавалась типография, которая с помощью ручного типографского пресса и шапирографа могпа бы издавать листовки и боевой листок.
На уровне края, т. е. части страны, выделенной на основании культурных и географических особенностей, распространением идеологии занимался Пропагандистский краевой штаб. Сохранились инструкции о формировании такого штаба в Восточной Сербии в ноябре — декабре 1943 г. Штаб формировался согласно приказу Верховного командования ЮВвО. В штаб вошли несколько известных местных интеллигентов и образованных людей, уже зарекомендовавших себя на службе в ЮВвО. Командиру Тимокского корпуса, на территории дислокации которого базировался Штаб, было приказано обеспечить для нужд Штаба типографию и технический персонал для нее (типографов, машинисток, стенографов). Кроме того, соседним корпусам было приказано помочь в оборудовании штаба и предоставить: шапирограф, ручной пресс для листовок, 2–3 печатные машинки, бумагу для письма и печати, копировальную бумагу, радиоаппаратуру и 2–4 комплекта батарей для нее. Было приказано подписать штаб на белградские периодические издания (2 газеты и цветной журнал), которые в оккупированной Сербии издавались для пропаганды идей коллаборационистов. Интересно, что в части, касавшейся устной пропаганды, которую должен был организовывать Краевой штаб, говорилось и о сборе политических песен, и об организации патриотического хора, для чего командирам корпусов предлагалось направить в распоряжение Штаба лиц с заметными вокальными данными. Кроме того, для защиты Штаба ему придавался отряд из 12 вооруженных четников под командованием офицера. Штаб должен был активно собирать материалы для пропаганды, но печатать и распространять только те материалы, которые одобрил командир местной группы корпусов.
Стоит, однако, уточнить, что вышеприведенные установки носили условный характер и в большей мере касались ситуации в Сербии, чем в остальной Югославии, так как в каждом отдельном случае внутренняя организация одного четнического отряда (не говоря уж о четнических корпусах и их группах) отличалась от другой, в зависимости от местных условий, амбиций командиров и активности ЮВвО в данном регионе.
Центральная координация пропагандистских усилий долго оставалась слабым местом ЮВвО, входя в прерогативу оперативных командиров, хотя первый глава пропаганды при штабе ЮВвО (Д. Васич) и был назначен на этот пост еще до лета 1942 г. Лишь в начале 1944 г. было создано Военное пресс-бюро при штабе ЮВвО, которое специализированно занялось координацией пропагандистских усилий в частях ЮВвО по всей стране. Именно тогда пропагандистский аппарат ЮВвО, росший снизу, а не сверху, приобрел законченный вид. Этому способствовал и тот факт, что с начала 1944 г. ЮВвО отвернулось от своей прежней национальнонеполитической программы (где идеология была достаточно ограниченной и сводилась к формуле «С верой в Бога, за Короля и Отечество!») и впервые сформулировало реальные планы послевоенного устройства страны. В пропагандистских текстах фигурировали формулировки с январских конгрессов в селах Ба и Праняны, с широкой детализацией социальных обещаний (обращения «К рабочим и батракам!», «Крестьянин-хозяин — лучший хранитель свободы и демократии»[202]). Именно в этом виде аппарат пропаганды и дожил до октября 1944 г., когда вследствие вступления в Сербию Красной армии и поспешного отступления четников дошло до значительного разброда и шатаний, т. к. внезапно значительная часть территорий действия ЮВвО оказалась за линией фронта (под властью Тито), а часть — в прифронтовой зоне. В походной обстановке привыкшие к стационарным условиям пропагандисты Д. Михаиловича работали с трудом.