Александр III

Александр III

Царь-Освободитель пал от руки, террористов-заговорщиков, мнивших себя исполнителями воли интеллигентной и политически развитой части народа. Некоторые приписывали это либеральному правлению царя, говорили, что своими реформами он распустил Россию, и именно в этом видели причину столь ужасного события. В состоянии шока от злодейского покушения и мученической смерти отца, Александр III вступил на престол. И как только он был провозглашен императором, ему стали поступать письма с угрозами расправы, если он велит казнить убийц царя. Александр находил их на своем письменном столе, в гардеробной, в карманах платья своих детей — вероятно, заговорщики имели сообщников даже в самых высших кругах петербургской знати, а может, и среди приближенных семьи его императорского величества.

Но казнь была свершена, а для охраны своей особы Александр III создал новое учреждение, названное им Императорской главной квартирой: командующий, его помощники, большая свита, врачи и даже придворные духовники входили в ее огромный штат. К ней относилась и канцелярия с большим количеством служащих. Самого же императора окружили неприступной «китайской стеной» охраны.

Преследование подозрительных лиц росло с каждым днем. Новые тюрьмы появлялись словно грибы после дождя. Вступивший на престол сын убитого царя решил «кровью и железом» искоренить все, что могло сокрушить незыблемость самодержавия в России. Он счел своей задачей — единолично властвовать над телами и душами своего стомиллионного народа. Одним из первых распоряжений нового императора было уничтожение самостоятельности Министерства почт и телеграфов и присоединение его к Министерству внутренних дел. Все письма отныне стали вскрываться и прочитываться специально назначенными цензорами.

Что же это был за человек, начавший свое царствование не с милостей, как это делали большинство царей Романовых, а с кнута и палки, как когда-то начинал его дед Николай? Вступил Александр HI на престол в тридцать шесть лет, будучи уже отцом. Внешне это был богатырь. После Петра Великого самая крупная — в прямом смысле слова — фигура на русском троне. Высокого роста, крепкого телосложения, физически очень сильный, он мог шутя согнуть подкову или серебряную тарелку. Один из министров так писал о нем в своих воспоминаниях: «…он не был красив, по манерам был скорее более или менее медвежатый; был очень большого роста, причем при всей своей комплекции он не был особенно силен или мускулист, а скорее был несколько толст и жирен, но тем не менее, если бы не знали, что он император, все бы обратили внимание на эту фигуру, он производил впечатление своей импозантностью, спокойствием своих манер и, с одной стороны, крайней твердостью, а с другой стороны — благодушием в лице…»

Наследником Александр III Романов был объявлен лишь в двадцать лет, после смерти своего старшего брата, скончавшегося от туберкулезного менингита. Поэтому того образования, которое считалось необходимым для наследника престола, он не получил. Основное внимание родителей было направлено на его старшего брата, которому, как наследнику, старались дать должное воспитание и образование. А когда после смерти брата молодого человека засадили за книги, он говорил своим учителям: «К чему мне все это? У меня будут министры. Пусть они и решают сложные вопросы».

В детстве к Александру были приставлены русские учителя. По их отзывам, мальчик отличался тихим нравом, простотой, прямодушием и исключительной добросовестностью. Особую склонность он питал к военному делу, а проходя военные науки, которым молодой человек отдавался с большим увлечением, чем каким-либо другим, он попал в офицерскую среду, и в его характере появилось некое солдафонство: беспрекословное повиновение стало для него высшим критерием в отношениях между подчиненным и начальником. Этим, да еще любовью к порядку и твердостью воли, он походил на своего строгого деда Николая. Вот только внешне он походил не на своих предков, а скорее, на простого русского мужика с рыжеватой окладистой бородой и густыми бровями. Рано появившаяся лысина и высокий лоб делали его лицо очень серьезным и волевым.

Александр II держал своего уже взрослого сына — человека обыкновенного ума и обыкновенных способностей, на некоторой дистанции от управления государством и вообще от государственных дел. Придя к власти, семнадцатый царь Романов медлил с манифестом о своем восшествии на престол. Манифест был издан лишь через восемь недель после смерти отца, причем составлен он был без предварительного совета с министрами убитого императора. В документе провозглашалась незыблемость единой царской власти. Новый царь заявлял, что будет править «с верой в силу и справедливость самодержавия». И это несмотря на подпись, которую он, будучи наследником, поставил под конституционными изменениями в России. Граф Лорис-Меликов, обиженный и рассерженный, спустя пять дней вышел в отставку. За ним последовали и другие сторонники конституции, а дядя нового императора, великий князь Константин, также ранее подписавший манифест, устранился от дел двора.

Воспитателем Александра III был сторонник самодержавия обер-прокурор Святейшего Синода Победоносцев, другими словами, управляющий русской православной церкви, или «министр религии», как его еще называли. Он-то и составлял манифест, а после восшествия своего воспитанника на престол стал самым влиятельным лицом в правительстве. Министром внутренних дел был назначен граф Игнатьев, любимцем же императора стал немец Бунге, получивший пост министра финансов, а затем и председателя Кабинета министров. Бунге происходил из дворянской семьи врачей и ученых, проживающей в Киеве. Закончив университет, он написал ряд работ по торговому праву и кредитному делу, получил звание профессора финансового права, а затем был назначен ректором Киевского университета. Трудолюбивый, положительный во всех отношениях человек, он вошел в доверие императора настолько, что тот определил его преподавателем к своему сыну Николаю по политической экономии и финансам.

Еще один немец получил министерский портфель — им оказался Гире, возглавивший Министерство иностранных дел. Он был родом из немецкой семьи, поселившейся в начале столетия в одной из западных областей России. По окончании знаменитого лицея в Царском Селе, молодой Гире поступил на службу в Министерство иностранных дел и сделал блестящую карьеру на дипломатическом поприще. От лютеранской веры он не отказался и, оставаясь другом Германии, делал все, что было в его силах, чтобы устранять возникавшее порой напряжение в отношениях между Германией и Россией. Будучи министром иностранных дел, Гире пользовался неограниченным доверием царя. Осторожный дипломат, прекрасный человек, уравновешенный и спокойный, он, со своей стороны, проявлял к Александру III чисто человеческую любовь и был ему безгранично предан.

Портфель министра путей сообщения был передан тоже иностранцу. Им стал некто Гюббенет, вошедший в доверие царя. Однако в течение всего правления Александра III среди министров было немало перетасовок и перемен. Назначая на ответственные посты новых людей, император заменял их в случае малейшего своего недовольства. Держать в страхе высших сановников и князей, привыкших к тому, что для них законы не писаны, — таков был метод его правления. Некоторые из тех государственных деятелей, которые оставались за бортом, став непригодными на активной работе в силу своего возраста или деловых качеств, направлялись царем в Государственный совет, чтобы почетное назначение и высокий оклад смягчили их отставку. В отношении же наград царь был очень скуп, особенно если это касалось его приближенных. Да и у него самого не было стремления к внешнему проявлению честолюбия.

На протяжении ряда лет бессменным помощником Александра III оставался К. П. Победоносцев, человек блестящего ума, но крайне реакционных воззрений. Он избрал себе кредо: лучше плохое старое, чем неизвестное новое. Будучи сам русским, Победоносцев с большим недоверием относился к русским людям, считая их просто неспособными сделать свою страну цветущей без помощи извне… С высоты своего важного поста Победоносцев мог видеть столько низкопоклонства, продажности, низости вокруг идола власти, что веры в искреннее желание людей служить своей стране у него уже не было. Россия, по его словам, была «ледяной пустыней и приютом несчастных, а парламент — это учреждение, служащее для удовлетворения личных амбиций, тщеславия и собственных интересов его участников». Некоторые называли его циником, но для императора Александра III он был незаменимым и самым доверенным лицом.

Чрезвычайно даровитым и способным среди министров во время царствования двух последних Романовых был Витте. Россия многим обязана этому государственному деятелю, сумевшему найти источники финансирования страны, придерживаясь правила, что в каждом доме имеются деньги, надо только уметь их достать. При нем в России стала вводиться водочная монополия государства, о необходимости которой не раз высказывался сам император, «Меня крайне смущает, что русский народ так пропивается», — сетовал Александр. Витте поддержал желание государя, о котором знали и прежние министры финансов. Но именно он сделал основные шаги для его выполнения. Главная мысль так называемой «питейной монополии» заключалась в том, что никто не может продавать спиртные напитки помимо государства, а производство их должно быть ограничено теми количествами, которые определит правительство. Витте не обладал ни знатностью, ни богатством, родовых связей не имел. Мать его была русской, а отец немецкого происхождения. Закончив Дерптский университет, он изучал в Германии сельское хозяйство и горное дело, но с годами потерял все свое состояние на горных предприятиях Грузии. Щедро одаренный от природы, его сын, Сергей Юльевич, вынужден был сам делать свою карьеру. Он начал ее кассиром на железнодорожной станции в Одессе, но был так умен, энергичен и смел, что смог стать главой правительства России — небывалый случай для страны, где не человек избирается для должности, а должность для человека. Его уверенность в своих силах, деловитость, трудоспособность стали символом индустриализации российского государства. Он считался самым выдающимся умом России и был первым и единственным министром финансов, которому за одиннадцать лет службы на этом поприще удалось вывести экономику России из дефицита. Одним из главных его методов было активное привлечение иностранных капиталов в Россию, создание силами иностранцев новых фабрик и заводов, использование зарубежных специалистов. А в последние десятилетия XIX века наметился особенно сильный приток в Россию предпринимателей из-за рубежа, в основном немцев, которые — после образования в 1871 году Германской империи — уже сохраняли за собой, живя в другой стране, германское гражданство.

Финансовая политика Витте дала весьма плодотворные результаты. Деньги у этого министра всегда имелись, дефицита не было. И Александр III поддерживал своего министра в борьбе с его многочисленными родовитыми врагами. Сам же Витте высоко ценил своего государя, служил ему верой и правдой. Благодаря Витте, и только лично ему, была построена Сибирская железная дорога, соединившая европейскую часть России с Дальним Востоком и сыгравшая столь важную роль в индустриализации России. Он даже предлагал царю назначить его старшего сына, великого князя Николая, председателем комитета по постройке этой магистрали. В своих воспоминаниях Витте затем напишет, что Александр III был крайне изумлен его предложением:

«— Как? Да Вы знаете ли наследника-цесаревича?

— Как же, Ваше Величество, я могу не знать наследника-цесаревича?

— Да, но вы с ним когда-нибудь о чем-нибудь серьезно разговаривали?

— Нет, Ваше Величество, я никогда не имел счастья о чем-нибудь говорить с наследником.

— Да ведь он совсем мальчик; у него совсем детские суждения; как же он может быть председателем комитета?

Я говорю императору:

— Да, Ваше Величество, он молодой человек и, как все молодые люди, может быть, он серьезно еще о государственных делах и не думал. Но ведь если Вы, Ваше Величество, не начнете его приучать к государственным делам, то он никогда к этому и не приучится…

— …Я об этом совсем не думал, а поэтому сейчас я решить не могу. Я, — говорит, — об этом сначала подумаю».

Наследник был назначен Председателем комитета и так увлекся после возложения на него этой обязанности, что даже, став впоследствии императором, сохранил за собой звание Председателя Сибирского комитета и все время интересовался этим делом.

Несмотря на провозглашение принципа единодержавия государя-императора, реформы своего отца Александр III стремился завершить. Но главным делом он считал установление в стране порядка. Самодержавная власть, создавшая в лице таких представителей Дома Романовых, как Петр I, Екатерина II, Александр I, могущественную Россию, ставшую, благодаря его отцу, свободной от крепостного права, должна быть твердой и защищена от всяких на нее поползновений. Так считал новый государь.

Александр III начал реорганизовывать русскую армию и противостоял всему тому, что могло бы вовлечь его в войну. «Я борюсь лишь против трех врагов: мятежа, расточительности и неверности. В остальном я человек мирный, — заявил он как-то. — Пока я жив, войны в Европе не будет».

При этом царе воинская повинность была сокращена до пяти лет действительной службы, а быт солдат значительно улучшился. Сам он не переносил воинский дух, не терпел парадов и даже наездником был плохим.

Решение экономических и социальных вопросов — вот в чем Александр III видел свою основную задачу. И он посвятил себя, прежде всего, делу государственного развития. Он заключил союз с Францией для того, чтобы получить кредиты, необходимые для строительства в России железных дорог, начатого еще его дедом, Николаем I. Не любя немцев, царь стал поддерживать немецких промышленников, чтобы привлечь их капиталы для развития экономики страны, всячески содействовать расширению торговых связей. И в его царствование многое изменилось в России в лучшую сторону. Улучшилась жизнь крестьян: целыми семьями они переселялись в Сибирь, где было много свободных земель и мало рабочих рук. Для поднятия благосостояния освобожденных крестьян был учрежден Крестьянский банк, при помощи которого крестьяне могли прикупить новые земельные участки, увеличив таким образом полученные ими наделы. Позаботился сын Царя-Освободителя и о дворянах, благосостояние которых было несколько подорвано крестьянской реформой. Был учрежден Дворянский банк с выдачей ссуд под земельную собственность, чтобы дать возможность улучшить помещичье хозяйство. К дворянам Александр III вообще имел особую симпатию и всячески поддерживал их интересы. Несколько облегчилось и положение рабочих, численность которых в связи с резким скачком в развитии промышленности значительно возросла.

Еще одно большое желание обуревало этого царя: усилить религиозное воспитание народа. Ведь что из себя представляли массы православных в своем большинстве? В душе своей многие оставались все еще язычниками, а если и поклонялись Христу, то делали это, скорее, по привычке, в основном потому, что так уж исстари повелось на Руси. А каким разочарованием было для верующего простолюдина узнать, что Иисус-то был, оказывается, еврей… По указу Александра III, который сам отличался глубокой религиозностью, при церквах стали открываться трехгодичные церковно-приходские школы, где прихожане изучали не только Закон Божий, но и обучались грамоте. А это для России, где грамотными были лишь 2,5 % населения, было чрезвычайно важно.

Чтобы ознакомиться с различными областями России, император нередко совершал поездки по городам и селам и мог воочию убедиться в нелегком житье русского народа. Вообще этот царь отличался своей приверженностью ко всему русскому — этим он не был похож на предыдущих Романовых. Его называли истинно русским царем не только по внешнему виду, но и по духу, забывая, что по крови-то он скорее был немцем. При нем впервые прозвучали слова: «Россия для русских». Был издан указ, запрещающий иностранцам ¹ покупать недвижимость в западных областях России, поднялась газетная шумиха против зависимости российской промышленности от немцев, начались первые еврейские погромы, были изданы «временные» правила для евреев, сильно ущемляющие их права. Евреи не принимались в гимназии, университеты и прочие учебные заведения. А в некоторых губерниях им было просто запрещено проживать или поступать на государственную службу. В России в то время проживало пять миллионов евреев. Репрессии и преследования привели русских евреев в значительном количестве в ряды революционеров, поставивших перед собой цель свергнуть царизм. Но, хотя Александр III и не любил евреев, и как-то сказал даже, что «мы не должны забывать, что именно евреи распяли нашего Господа и пролили его драгоценную кровь», к погромам он отнесся весьма отрицательно и потребовал у министра внутренних дел произвести следствие по всем этим случаям и восстановить порядок.

«Если бы возможно было главных зачинщиков хорошенько посечь, а не предавать суду, гораздо было бы полезнее и проще», — считал император. Хотя сам он и не жаловал инородцев, но погромов не допускал и в мыслях.

К иностранцам у Александра III, не способного хитрить или заискивать, было свое определенное отношение. Он в первую очередь недолюбливал немцев и вообще не питал к Германскому Дому никаких родственных чувств. Ведь жена его не была немецкой принцессой, а принадлежала к королевскому дому Дании, не состоявшей в дружеских связях с Германией. Мать этой первой датчанки на российском престоле, умную и интеллигентную супругу короля Дании Христиана IX, прозвали «матерью всей Европы», так как она сумела прекрасно пристроить своих четверых детей: Дагмара стала русской царицей; Александра, старшая дочь, вышла замуж за принца Уэльского, который и при жизни королевы Виктории играл активную роль в государстве, а затем стал королем Великобритании; сын Фредерик после смерти отца занял датский трон, младший, Георг, стал греческим королем; внуки же породнили между собой почти все королевские дома Европы.

Судьба принцессы Дагмары была очень необычна. Сначала она была помолвлена со старшим братом своего будущего супруга. Затем, когда тот внезапно скончался, она стала невестой нового наследника престола. Через год состоялось бракосочетание. Еще перед свадьбой Дагмара приняла русское имя — Мария Федоровна.

При российском дворе сразу же полюбили эту маленькую веселую женщину с темными волосами и черными сверкающими глазами. Она с удовольствием устраивала приемы, танцевала на балах, была отличной наездницей, интересовалась искусством. Охотно общалась датская принцесса и с многочисленными представителями семьи Романовых и русскими вельможами; умела наладить со всеми хорошие добрые отношения. За столом Мария Федоровна была отличной собеседницей, порой была остра «на язычок».

Но подтрунивая над недостатками людей, супруга Александра III была терпима к их слабостям. Как-то в письме к матери она писала: «Одна бедная дама во время мазурки, продолжавшейся полчаса, потеряла свою нижнюю юбку, которая оставалась у нас под ногами, пока один генерал не поднял ее и не спрятал за горшком с цветами. Несчастная успела сразу же после танца скрыться в толпе, прежде чем кто-либо понял, чья это юбка. А мне было так жаль бедняжку…»

К тридцати пяти годам датская принцесса родила шестерых детей, только младшая дочь Ольга родилась уже после того, как Дагмара стала российской императрицей. Мария Федоровна заботилась о них, следила за учебой, давала наставления и выслушивала их тайны. Часто она смягчала конфликты, возникавшие порой между детьми и их отцом, отличавшимся требовательностью не только к себе, но и к своей семье. Дети не то чтобы боялись, но как-то робели перед своим отцом-богатырем. Вот разве что младший сын мог свободно держаться с родителем — ни для кого не было секретом, что Александр III больше всех любил Мишу, охотно ходил с ним на прогулки и даже участвовал в его играх. Как-то утром в один из летних дней они проходили по парку, когда садовник поливал цветы. Миша стал шалить, не слушался императора. Тогда тот взял из рук садовника шланг и окатил мальчика водой. Быстро вернулись домой, ребенка переодели. После завтрака государь, как обычно, отправился к себе в рабочий кабинет, который находился как раз под комнатой Миши. В перерыве между делами царь подошел к окну и, высунувшись, стал что-то рассматривать. Это заметил его любимец, быстро взял рукомойник и вылил воду на голову отца. Мальчик не был наказан. Но если бы такую шутку выкинул кто-либо другой из детей, ему бы здорово досталось.

До Миши Мария Федоровна родила трех сыновей. Старший, Николай, названный так в честь деда отца, был объявлен наследником престола. Второй, Александр, прожил немногим более одного года, а третий сын, Георгий, скончался в восемнадцать лет: туберкулез, которым он заболел, не пощадил его изначально крепкую натуру. Полагали, однако, что непосредственной причиной его смерти в 1899 году послужило переутомление, вызванное участием молодого человека в велосипедных гонках.

Младший сын, Михаил, закончит трагически при власти большевиков. Да и вообще жизнь его сложится весьма необычно. Он вступит в морганатический брак с дважды разведенной женщиной отнюдь не княжеского происхождения. Брак будет заключен тайно, в Вене, в небольшой сербской церкви. Узнав об этом бракосочетании, последний царь Романов запретит Михаилу въезд в Россию и подпишет указ об опеке над его имуществом. Только благодаря вмешательству матери, Марии Федоровны, братья помирятся, опека с имущества будет снята, супружеская чета возвратится на свое горе в Россию. Жена Михаила получит графское достоинство Российской империи.

Были у императорской четы и две дочери. И той, и другой судьба уготовила долгую жизнь. Старшая, Ксения, выйдет замуж за своего двоюродного дядю, внука Николая Первого, и проживет восемьдесят пять лет. Младшая, Ольга, станет женой принца Ольденбургского, но брак окажется неудачным и закончится разводом.

О детях Александра III и Марии Федоровны речь будет идти и в следующей главе, поскольку их судьба тесно связана с последним российским царем.

В браке с дочерью датского короля русский император оказался счастлив. Он не просто «отдыхал» в кругу семьи, а по его словам, «наслаждался семейной жизнью». Александр III был хорошим семьянином, и главным его девизом было постоянство. Не в пример своему отцу он держался строгой морали, смазливыми личиками придворных дам не соблазнялся. Со своей Минни, как ласково называл супругу, он был неразлучен. Императрица сопутствовала ему на балах и выездах в театр или на концерты, в поездках по святым местам, на военных парадах, во время посещения различных учреждений. С годами он все более считался с ее мнением, однако Мария Федоровна этим не пользовалась, в государственные дела не вмешивалась и не делала попыток как-то влиять на своего мужа или в чем-то ему перечить. Она была послушной женой и относилась к мужу с большим уважением. Да и не могла иначе. Царь держал свою семью в безусловном повиновении. Воспитательнице своих старших сыновей, мадам Олленгрэн, Александр, еще будучи цесаревичем, дал следующее наставление: «Ни я, ни великая княгиня не желаем делать из них[10], оранжерейных цветов. „Они должны хорошо молиться Богу, изучать науки, играть в обычные детские игры, шалить в меру. Учите хорошенько, поблажки не давайте, спрашивайте по всей строгости, и главное, не поощряйте лени. Если что, то адресуйтесь прямо ко мне, а я знаю, что нужно делать. Повторяю, что мне фарфора не нужно. Мне нужны нормальные русские дети. Подерутся — пожалуйста. Но доказчику первый кнут. Это — самое мое первое требование“».

Повиновения Александр, став царем, требовал и от всех великих князей и княгинь, хотя между ними были лица и значительно старше его. В этом отношении он был действительно главой всех Романовых. Его не только почитали, но и боялись. Семнадцатый Романов на российском троне выработал особый «фамильный статус» для русского царствующего Дома. Согласно этому статусу, на титул великого князя с прибавлением Императорского Высочества имели отныне право только прямые потомки русских царей по мужской линии, а также братья и сестры царя. Правнуки же царствовавшего императора и их старшие сыновья имели право лишь на титул князя с прибавлением высочества.

Среди великих князей «фамильный статус» Александра III произвел большой переполох: одни чувствовали себя обиженными, другие полагали, что они несправедливо отодвинуты на задний план. Тут-то и началось… В большой семье Романовых стали возникать интриги. Братья царя и его дяди составили чуть ли не открытую оппозицию. Успокоили лишь назначения на высокие государственные посты: великий князь Владимир Александрович, брат царя, стал командующим Петербургским военным округом; другой брат, Сергей, — московским генерал-губернатором. Дядя царя — великий князь Михаил Николаевич — был назначен председателем Государственного совета, другой дядя — президентом Академии наук. Чины и звания присваивались не за заслуги, а по праву рождения. Великие князья служили губернаторами или высокопоставленными офицерами в армии и флоте, но они служили лишь по воле царя. По его же приказу они должны были немедленно освободить занимаемый пост. Из-за проступков своих братьев и ближайших родственников царь раздражался, а иногда и сильно гневался, однако никто никогда серьезно не пострадал даже за преступления, о которых говорили в обществе или сообщали в бесцензурной печати: казнокрадства, взяточничества и расхищения казенных земель. Большинство великих князей, в отличие от императора с его простотой в быту, набожностью и добропорядочностью в отношении своей семьи, вели роскошный образ жизни, много времени проводили за границей, предаваясь кутежам и любовным похождениям. Поведением своего двоюродного брата, великого князя Михаила Михайловича, Александр III был настолько возмущен, что лишил его всех титулов и запретил ему проживание в России. Тот женился против его воли на графине Софье Меренберг, которая не соответствовала династическим требованиям Дома Романовых. Михаил жил со своей женой на юге Франции, а затем переехал в Англию, где и закончил свои дни.

Александр III отличался еще и тем, что не любил излишней роскоши и был совершенно равнодушен к этикету. Почти все годы своего правления он прожил в Гатчине, в сорока девяти километрах от Петербурга, в любимом дворце своего прадеда императора Павла, к личности которого он особенно тяготел, сохраняя его кабинет в неприкосновенности. Да и парадные залы дворца были пусты. И хотя в Гатчинском дворце насчитывалось девятьсот комнат, семья царя разместилась не в роскошных апартаментах, а в бывших помещениях для гостей и прислуги. Александр с женой, сыновья и две дочери жили в узких небольших комнатах с низкими потолками, окна которых выходили в чудесный парк. Большой красивый парк — что может быть лучше для детей! Игры на свежем воздухе, визиты многочисленных сверстников, — родственников большой романовской семьи. Императрица Мария, однако, все же предпочитала город и каждую зиму упрашивала царя переехать в столицу. Соглашаясь порой на просьбы жены, Александр III, тем не менее, отказывался жить в Зимнем дворце, находя его неприветливым и слишком роскошным. Своей резиденцией императорская чета сделала Аничков дворец на Невском проспекте.

Петербург же с его стотридцатитысячным населением был в то время центром русской жизни. В театрах ставились оперы и балеты русских композиторов, оркестры исполняли музыку Глинки и Чайковского. В кругах интеллигенции зачитывались произведениями Достоевского и Толстого. Однако общество все еще разговаривало на французском, а не на русском языке, и лучшие туалеты и мебель заказывало в Париже. А отдыхать российская знать ездила в Италию и во Францию.

С осени по традиции их императорские величества давали балы в Зимнем дворце. В его великолепных просторных галереях и залах, украшенных колоннами из мрамора, яшмы и малахита, золотыми потолками и большими хрустальными люстрами, собиралось до трех тысяч человек: придворные в черных с золотым шитьем мундирах, военные, увешанные орденами, молодые гусарские офицеры в парадной форме и лосинах, так плотно облегавших ноги, что для того, чтобы натянуть их, требовалось двое солдат. Ну а русские дамы были буквально усыпаны драгоценностями: диадемы и ожерелья, серьги, браслеты и кольца. Когда появлялась царская чета, оркестр начинал играть полонез. Один танец сменял другой, затем начинался ужин. Уже за полночь, когда император с императрицей удалялись в Аничков дворец, построенный более ста лет назад Елизаветой для своего возлюбленного, Алексея Разумовского, гости начинали разъезжаться по домам.

Шумная придворная жизнь и светская суета быстро надоедала Александру III, и семья с первыми весенними днями вновь перебиралась в Гатчину. Недруги царя пытались утверждать, что государь, напуганный расправой над его отцом, заперся в Гатчине, как в крепости, став, по существу, ее узником. Петербурга Александр III действительно не любил и боялся. Тень убитого отца преследовала его всю жизнь, и он вел затворнический образ жизни, столицу посещал редко и только по особо важным случаям, предпочитая образ жизни в кругу семьи, подальше от «света». А светская жизнь при дворе действительно как-то заглохла. Только супруга великого князя Владимира — брата царя, герцогиня Мекленбург-Шверинская, давала приемы и устраивала балы в своем роскошном петербургском дворце. Их охотно посещали члены правительства, высшие сановники двора и дипломатический корпус. Именно благодаря этому, великий князь Владимир и его жена считались как бы представителями императора в Петербурге, вокруг них собственно и сосредоточивалась жизнь двора.

А сам царь с женой и детьми пребывал в отдалении, опасаясь покушений. Министры для доклада должны были приезжать в Гатчину, а иностранные послы иногда месяцами не могли увидеть царя. Да и приезды гостей — коронованных особ во время царствования Александра III были крайне редки.

Гатчина же действительно была надежной: на несколько верст вокруг день и ночь дежурили солдаты, стояли они и у всех входов и выходов дворца и парка. Даже у дверей спальни императора находились часовые.

Назвать трусом Александра III никак нельзя, но постоянное ожидание опасности развило в нем определенную мнительность. Рассказывают даже о случае, когда напряженная готовность к внезапному нападению привела к тому, что император стал виновником смерти одного из офицеров дворцовой стражи. Как-то царь неожиданно вошел в дежурную комнату. Офицер, куривший папиросу, стал прятать ее за спину. Заподозрив, что тот прячет оружие, Александр выстрелил… Принимались меры и против возможного отравления. За провизией всегда посылали к разным поставщикам, которые не должны были знать, что продукты предназначаются для царского стола. Не доверял Александр III и поварам. Он распорядился, чтобы очередной повар и его помощники назначались ежедневно в последний момент, а на кухне всегда дежурил кто-либо из членов царской семьи. Завтракал, обедал и ужинал император обычно в кругу семьи, к еде приступал последним. А поесть он любил плотно и вкусно: салат из крабов, куриный или гусиный паштет… ну а на десерт чаще всего пирожные со взбитыми сливками. Сладкое государь особенно любил. Этим, пожалуй, и можно объяснить его тучность. Ввел он и обычай пить крымские вина, а иностранные, которым отдавали предпочтение его прародители, подавались, только когда к обеду приглашались иностранные дипломаты и высокие гости. Зато в дни поста государь довольствовался щами, кашей да квасом.

Каждое утро Александр III поднимался в семь часов утра, умывался холодной водой, одевался в простую удобную одежду, сам себе варил чашку кофе, съедал несколько кусочков черного хлеба и пару круто сваренных яиц. Скромно позавтракав, он садился за письменный стол. За вторым завтраком собиралась уже вся семья. Одним из любимых видов отдыха императора были охота и рыбалка. Встав до зари и взяв ружье, он уходил на целый день на болота или в лес. Часами мог стоять в высоких сапогах по колено в воде и ловить на удочку рыбу в Гатчинском пруду. Порой это занятие отодвигало на задний план даже государственные дела. Знаменитый афоризм Александра: «Европа может подождать, пока русский царь удит рыбу» обошел газеты многих стран. Иногда в своем Гатчинском доме царь собирал небольшое общество для исполнения камерной музыки. Сам он играл на фаготе, причем играл с чувством и довольно неплохо. Порой устраивались любительские спектакли, приглашались артисты.

При своих не столь уж частых выездах Александр III запрещал конвоировать свой экипаж, считая это мерой совершенно излишней. Однако вдоль всей дороги солдаты стояли неразрывной цепью — на удивление иностранцев. Выезды по железной дороге — в Петербург или в Крым — также обставлялись всяческими предосторожностями. Задолго до проезда царя по всему пути расставлялись солдаты с ружьями, заряженными боевыми патронами. Железнодорожные стрелки наглухо забивались. Пассажирские поезда заблаговременно отводились на запасные пути. Никто не знал, в каком поезде будет ехать царь. Какого-либо одного «царского» поезда вообще не имелось, а было несколько поездов «чрезвычайной важности». Все они были замаскированы под царские, и никто не знал, в каком поезде находится царь и его семья. Это было тайной. Каждому такому поезду стоявшие в цепи солдаты отдавали честь.

Все это, однако, не помешало крушению поезда, который следовал из Ялты в Петербург. Его устроили террористы на станции Борки, неподалеку от Харькова, в 1888 году: поезд сошел с рельсов и почти все вагоны разбились. Царь и его семья в это время обедали в вагоне-ресторане. Обвалилась крыша, но Александр, благодаря своей гигантской силе, невероятным усилием удержал ее на плечах и держал до тех пор, пока жена и дети не выбрались из поезда. Сам же государь получил несколько травм, которые, по всей вероятности, и повлекли за собой роковую для него болезнь почек. Однако, выбравшись из-под обломков, он, не теряя хладнокровия, приказал немедленно оказать помощь раненым и тем, кто все еще находился под обломками.

А что же царская семья?

Императрица получила лишь синяки и ушибы, а вот старшая дочь, Ксения, повредила позвоночник и осталась горбатенькой — может быть, поэтому ее и выдали замуж за родственника. Другие члены семьи получили лишь легкие ранения.

В официальных сообщениях об этом событии говорилось, как о крушении поезда по неизвестной причине. Несмотря на все старания, полиции и жандармам так и не удалось раскрыть это преступление. Что касается спасения царя и его семьи, то об этом говорили, как о чуде.

За год до крушения поезда уже готовилось покушение на Александра III, к счастью, не состоявшееся. На Невском проспекте — улице, по которой должен был проехать государь, чтобы присутствовать на панихиде в Петропавловском соборе по случаю шестой годовщины со дня смерти своего отца, — были арестованы молодые люди, державшие в руках бомбы, сделанные в форме обычных книг. Доложили царю. Он приказал расправиться с участниками покушения без лишней гласности. Среди арестованных, а затем казненных, был и Александр Ульянов, старший брат будущего руководителя Октябрьского переворота большевиков, Владимира Ульянова-Ленина, который уже тогда поставил перед собой цель бороться против самодержавия, но не путем террора, как его старший брат.

Семья Ульяновых проживала в то время в небольшом городе на Волге. Отец Александра и Владимира, Илья Николаевич Ульянов, был сыном зажиточного русского портного, женившегося на крепостной калмычке. Илья Ульянов, закончив образование, стал учителем, добросовестным верноподданным своего царя. Он сделал хорошую карьеру на этом поприще, получил титул дворянина и в тридцать два года женился на девушке из семьи обрусевших немцев. Звали ее Мария Бланк. Отец будущей матери Александра и Владимира Ульяновых был врачом в одной из Петербургских больниц, а затем, купив небольшое поместье неподалеку от Казани, покинул шумную столицу и переселился с семьей в Кукушкино, так называлось это имение. Там и проживал он со своей женой Анной Гроссшопф, бывшей родом из немецкого города Любека, наслаждаясь семейным счастьем. В Кукушкино провела свои годы до замужества и Мария Бланк. Она получила блестящее образование, занималась французской и английской литературой, увлекалась игрой на фортепьяно. Все свои знания она затем с любовью отдавала детям, а их в семье Ульяновых родилось восемь. И вот Александр, старший сын, участвовал в покушении на царя и казнен… Владимир, средний сын, поклялся отомстить за брата. Самодержавию, которое император Александр III ставил превыше всего, оставалось жить всего лишь тридцать лет. Владимир Ульянов сдержит свое слово…

Сам же Александр Романов, отец последнего российского императора, на протяжении всех тринадцати лет своего царствования беспощадно сокрушал противников самодержавия. Сотни его политических врагов отправлялись в ссылку. Беспощадная цензура контролировала печать. Мощная полиция поубавила рвение террористов и держала под наблюдением революционеров.

Семнадцатый Романов был человеком сильной воли и исключительно целеустремленный. Он отличался удивительной работоспособностью, умел спокойно обдумывать каждый вопрос, в своих резолюциях был прям и искренен, не терпел обмана. Сам будучи на редкость правдивым человеком, он ненавидел лгунов. «У него никогда слово не расходилось с делом, и он был выдающимся человеком по благородству и чистоте сердца», — так характеризовали Александра III люди, находившиеся у него на службе. С годами сформировалась философия его жизни: быть для своих подданных образцом нравственной чистоты, честности, справедливости и усердия.

Рассказывали такой забавный случай. Как-то раз во время одной из поездок по России царский поезд остановился на маленьком разъезде. Стоянка была незапланированной. Из окрестных деревень сбежались люди, чтобы посмотреть на необычный поезд. Одному из мужичков удалось пробраться близко к вагонам. И вдруг в одном из окон он увидел величественную фигуру с окладистой бородой — царя. Точь-в-точь, как на портрете. Мужичок обалдел от изумления, снял шапку и восторженно прошептал: «Вот это да — царь!» И от глубокого волнения он не мог сдержаться, чтобы не добавить тут же чисто русскую фразу, прямо-таки «трехэтажную», выразив этим всю полноту своих чувств. Услышав такое, жандарм уже хотел было мужика арестовать. Но царь, наблюдавший эту сцену и по выражению лица понявший искренний восторг крестьянина, остановил жандарма, а затем подозвал перепуганного до смерти «автора» и дал ему двадцатипятирублевую ассигнацию, на которой было его изображение; «Вот тебе мой портрет на память», — весело сказал он.

Александр III терпеть не мог всякую вычурность и считал, что истинно русский человек должен быть прост в манерах, в еде, в разговорах и в одежде. Брюки свои он обычно носил до тех пор, пока они полностью не изнашивались, иногда на них даже можно было увидеть заплатку. А предпочитал государь русский костюм: поддевку с широкими штанами и высокими сапогами. Часто носил он и военную форму. В некоторых королевских домах Европы поговаривали, что он вообще не джентльмен. А император не раз высказывался, что подражание западной культуре считает недостойным для россиянина, который всегда и во всем должен быть русским и сохранять свою самобытность.

Официальных визитов в Европу Александр III совершать не любил, но довольно часто вместе со своей супругой и детьми ездил в Данию. Он велел построить для себя в Фредесборге отдельный дворец и вел там жизнь мирного буржуа: ходил в цивильном платье, прогуливался по парку без всякой охраны. «Только здесь, в Дании, я и могу подышать свободно», — говорил он.

Рассказывали, как однажды, прогуливаясь, царь зашел на железнодорожную станцию, выпил кружку полюбившегося ему датского бочкового пива и разговорился за стойкой с каким-то приказчиком. Тот сообщил между прочим, что неподалеку от станции гостит у своего тестя русский император. «Как бы хотелось увидеть его», — выразил приказчик свое желание. Александр, не назвав себя и попрощавшись со своим словоохотливым собеседником, отправился в свой дворец. По дороге он был застигнут сильным дождем и, укрывшись под большим ветвистым деревом, решил переждать. В это время проезжала простая крестьянская повозка. Царь попросил подвезти его и, получив любезное согласие, сел рядом на облучок. Для того чтобы попасть во дворец, надо было проехать через парк, куда разрешалось въезжать лишь экипажам членов царской фамилии. Доехав до парка, крестьянин, естественно, остановился, заявив, что дальше ехать нельзя. «Да ведь я император», — сказал ему Александр. Крестьянин, приняв слова своего спутника за шутку, возразил, смеясь: «Врать-то и я умею; если ты император, то я король Дании Христиан». Так и не поехал через парк. На другой день крестьянина разыскали и передали ему за услугу приличную сумму от русского царя. Тот обомлел от страха, что так смело говорил с его величеством, и долго потом рассказывал о своем приключении.

Александр III был истинным христианином, стремился свято чтить заповедь «не убий», ненавидел любое насилие. За поддержание общего европейского мира его прозвали царем-миротворцем. «Он не только ни разу не обнажил свой меч, но и ни разу даже им не пригрозил», — писали историки. Действительно, Александр III избегал войн, хотя Россия, как и прежде, была сильна Своей армией; не законами, не цивилизацией или культурой, а именно армией. Еще во времена его деда, Николая I, в учебнике географии для кадетских корпусов было написано: «Россия — государство не торговое и не земледельческое, а военное, и призвание его — быть грозою света».

Александра III считают одним из самых набожных монархов. Много времени он проводил перед иконами, молился, заставлял следовать своему примеру всю семью. К нему были вхожи священники и монахи. Да и обстановка при дворе резко изменилась в царствование этого Романова: разврат «попрятался» по углам, а «напоказ» выставлялись посещение монастырей, поклонение святым мощам, сбор денег на постройку церквей и восстановление древних храмов. Император полагал, что таким путем западную культуру, пробивавшуюся в русское общество удастся отвратить. Своей главной задачей он считал насаждение среди подданных веры и религиозности. Количество монастырей — мужских и женских — возросло, число церквей и духовных семинарий увеличилось. Созданный земствами тип светской школы в деревнях все чаще заменяли на церковно-приходские школы. Посещение церкви в большие праздники, исповедание и причащение стало обязательным для всех чиновников, учителей, студентов и гимназистов.

К православной церкви порой насильно заставляли примкнуть католиков и протестантов. А если где-либо умирал ксендз, преемника на его место не назначали, а двери костела запирали.

Любопытна история эстонского монастыря Кюримяэ. В местечке под названием Журавлиная гора (Кюримяэ) лютеране заложили свою церковь, чтобы противодействовать распространению православия. В 1885 году на пост губернатора Эстляндской губернии был назначен верноподданный царя Александра III князь Шаховской. Он верой и правдой служил своему государю, стараясь в своей губернии всячески насаждать православие. По его приказу недостроенную лютеранскую церковь снесли, а на ее месте стали строить православный женский монастырь, денег не жалели. Как кельи, так и церковь отличались особой роскошью. Облицовочные плиты для церкви привезли из Финляндии. Мастера для строительства прибыли из Петербурга. Уже через несколько месяцев после завершения строительства в монастыре было шестьдесят монахинь и тридцать послушниц, приехавших сюда из разных концов России.

В начале 1894 года князь Шаховской противниками строительства православной церкви в Эстонии был отравлен на балу в Таллинне. Похоронили его на территории монастыря. Сам Александр III выразил свое глубокое соболезнование семье Шаховских. А монастырь стала опекать жена князя, дочь военного министра Милютина. И до сих пор высится на Журавлиной горе в центре Эстонии православный женский монастырь, привлекая туристов своей необычной историей.

Нередкими становились случаи, когда прибалтийские немцы, поляки и даже евреи меняли свою веру лишь бы продвигаться вверх по служебной лестнице или вообще удержаться на своем посту.