НА ПОСТУ ГЛАВНОГО ИНСПЕКТОРА КОРАБЛЕСТРОЕНИЯ

НА ПОСТУ ГЛАВНОГО ИНСПЕКТОРА КОРАБЛЕСТРОЕНИЯ

Кровавые события 9 января и поражение в русско-японской войне переполнили чашу терпения народа. Волны стачек и забастовок прокатились по всей стране. Вместе с рабочими поднялись и крестьяне. Пламенем пожаров запылали помещичьи усадьбы. Восстали моряки на броненосце «Потемкин», в Кронштадте, Севастополе. Красный флаг свободы взвился на крейсере «Очаков». Улицы городов покрылись баррикадами. Наступила революция 1905 года.

Революция захватила все слои населения. Вспыхнули волнения среди учащейся молодежи. Правительство закрыло почти все высшие учебные заведения. Передовые преподаватели, не боясь репрессий правительства, стали читать лекции в «вольных» группах. В одной из таких групп и Алексей Николаевич Крылов прочел курс лекций по приближенным вычислениям.

Маленькое предисловие, которое сделал когда-то Крылов в своей первой лекции в Морской академии, выросло теперь в большой курс. Такого курса не существовало ни в русской, ни в иностранной литературе. Крылов первый систематически и полно изложил практические методы, с помощью которых можно было производить приближенные вычисления, необходимые в различных технических вопросах.

«Лекции о приближенных вычислениях» вышли первым изданием в 1907 году. Затем они переиздавались много раз. Теперь этот курс введен в программу всех высших технических учебных заведений.

«Редко встречается курс, где бы с такой ясностью и полнотой излагались как основные правила, так и примеры их приложений», — писал о книге Крылова академик Чаплыгин.

В то же время Крылов продолжал преподавать в Морской академии и заведовать Опытовым бассейном. В бассейне Крылов разрешал многие научные проблемы и по-прежнему работал над вопросом непотопляемости. Теперь он с горечью изучал печальный опыт цусимских событий.

В газетах снова появились статьи о кораблестроительном отделе Морского министерства и о «неком профессоре», который в свое время предупреждал и настаивал принять меры к обеспечению непотопляемости кораблей, но был бессилен побороть рутину.

Теперь уже нельзя было «отмолчаться». Попробовали «отписаться». Главный инспектор кораблестроения прислал в газету опровержение, в котором отрицал даже самый факт предупреждения Крылова.

Тогда Алексей Николаевич сам выступил в печати. Исключив некоторые данные, которые нельзя было сообщать широкой публике, Крылов поместил в газете полностью свой доклад, за который он получил в свое время выговор.

Теперь уже не удалось и «отписаться», — не такое было время. Пришлось применить третье из тех «от», о которых с таким тонким юмором говорил Крылов, характеризуя чиновничье правило всего мира — «выбирать по всякому делу одно из трех „от“ — отписаться, отмолчаться, отказать». Решили «отказать», но уже не тем, кто боролся против косности и рутины, а самому всесильному генералу Кутейникову. Главный инспектор кораблестроения с работы был снят. А в начале 1908 года на этот пост был назначен Алексей Николаевич Крылов.

Теперь Алексей Николаевич стал первым лицом в деле руководства кораблестроением. Это было редкое для русской действительности того времени явление, когда во главе важной государственной отрасли промышленности стоял крупный ученый, честный и прямой человек, все помыслы которого были направлены на укрепление могущества русского флота. А через несколько месяцев Алексей Николаевич стал также председателем Морского технического комитета. Он получил чин генерала.

В японскую войну Россия потеряла почти весь свой броненосный флот. В Балтийском море остались лишь броненосцы «Цесаревич» и «Слава» и броненосные крейсеры «Россия» и «Громобой». Флот предстояло строить заново.

С первых же шагов своей деятельности во главе кораблестроения Алексей Николаевич повел беспощадную борьбу с рутиной, с устаревшими методами проектирования и постройки кораблей. Корабли должны строиться по расчету, с применением всех последних достижений науки и техники. Тех людей, которые не понимали этого или сознательно мешали, Алексей Николаевич не стеснялся убирать со своего пути, вспоминая, как он пишет, при этом слова своего однофамильца — баснописца Крылова:

«Там слов не тратить попустому,

Где надо власть употребить».

Вместе с тем Алексей Николаевич объединял вокруг себя талантливых инженеров, создавая русскую школу кораблестроения.

Незадолго до его прихода на руководящий, пост был объявлен конкурс на лучший проект линейного корабля. На конкурс были представлены многие русские и иностранные проекты.

Алексей Николаевич считал, что по конструкции корпуса корабля проект Балтийского завода является наилучшим, «далеко оставляющим за собой все остальные проекты». Но ему пришлось потратить немало сил, прежде чем он сумел убедить в этом Морское министерство. По давно укоренившейся привычке, отдавали предпочтение иностранным проектам.

Все же Алексей Николаевич победил. Четыре первых русских линейных корабля поручили строить Балтийскому заводу.

Во главе проектирования, по рекомендации Алексея Николаевича, был поставлен талантливый русский кораблестроитель, ученик Алексея Николаевича, Иван Григорьевич Бубнов. Бубнов был известен своими выдающимися работами по вопросам прочности корабля а также по проектированию и постройке подводных лодок, отличавшихся высокими боевыми качествами. Он явился создателем новой отрасли морской науки — строительной механики корабля.

^{Выдающийся русский кораблестроитель Иван Григорьевич Бубнов.}

Общее руководство и наблюдение за строительством линкоров Алексей Николаевич взял на себя. Он проверял и утверждал все чертежи и расчеты, через день приезжал на Балтийский завод, следил за ходом работ, давая на месте ценные указания и разъяснения.

Когда он увидел, что главный механик завода упорно не хочет выполнять его указаний и даже не старается вникнуть в суть дела, он немедленно добился его увольнения, несмотря на то, что тот был профессором.

К концу года проектирование линейных кораблей было закончено. Расчеты составили пять объемистых томов. Это были на научной основе построенные расчеты, послужившие в дальнейшем образцом при проектировании других кораблей. В основу всего было положено стремление сделать корабли на возможно большее время боеспособными и мощными. В процессе работы над проектами И. Г. Бубновым, при творческой помощи Крылова, была создана совершенно новая система набора корабля, которая стала называться «русской системой набора». При русской системе набора корабли получались прочными и легкими. Впоследствии русская система набора получила распространение во всех странах.

В кораблях были приняты все меры к обеспечению непотопляемости. Для них составили таблицы непотопляемости. Теперь все корабли снабжались такими таблицами, и с этих пор уже больше не переворачивались, как в Цусимском бою, даже если им случалось распарывать себе днище, как это произошло с крейсером «Рюрик», который на большом ходу перескочил через каменную гряду.

Таблицы непотопляемости получили распространение и за границей, но они стали там применяться значительно позднее.

Встал вопрос об оборудовании линкоров. Алексей Николаевич предложил поставить котлы новейшей конструкции. Но в механическом отделе Морского технического комитета не согласились, настаивая на том, чтобы оставить те же котлы, которые применялись до сих пор на кораблях. Так было спокойнее, а главное — никакой ответственности.

Доводы Крылова о том, что новые котлы вполне надежны и дадут значительное увеличение скорости кораблей, не помогали.

«Пришлось прибегнуть к хитрости», — вспоминал впоследствии Алексей Николаевич.

Он созвал совещание из представителей механиков с кораблей. Алексей Николаевич знал, что моряки с действующего флота смелее подходят к введению различных новшеств, тем более, что котлы, о которых шла речь, уже показали себя в работе на нескольких миноносцах.

На совещании развернулись жаркие прения. Голос механического отдела был подавлен голосами механиков с флота. Постановили ставить новые котлы. Решение утвердил министр. «Механический отдел был одурачен, если позволительно так выразиться в столь серьезном деле», — иронизирует Крылов, вспоминая этот случай.

А новые котлы, поставленные на кораблях, показали прекрасную работу в течение долгих лет и позволили развивать скорость даже сверх ожидаемой.

Алексей Николаевич вникал во все подробности строительства на корабле. Внешний вид корабля и внутреннее убранство — все проходило через строгий контроль главного кораблестроителя. Он считал, что все должно быть подчинено единой задаче — наилучшей подготовке корабля к бою. Поэтому, когда ему представили на рассмотрение проект роскошно отделанной адмиральской каюты, он его не утвердил, так как «воинский корабль по всем частям должен быть способен немедленно вступить в бой», а тут пришлось бы тратить время на избавление от всяких кушеток, козеток, балдахинов и прочего.

Алексей Николаевич следил также за тем, чтобы при постройке кораблей экономно расходовались государственные средства.

Для кораблей требовалось большое количество стали. Государственная промышленность была развита слабо и не могла удовлетворить спрос. Частные же фирмы, объединенные в общество «Продамет», запросили очень дорого. Тогда Алексей Николаевич вызвал к себе представителя общества и спросил:

— Так вы объединяете все заводы, и в случае торгов на эту поставку цена у всех будет одна и та же?

— Да, приблизительно такая, как я вам заявил.

— А знакома ли вам вот эта весьма поучительная книга? — и, протянув книгу «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных», Алексей Николаевич открыл ее на той странице, где было написано, что сговор на торгах при поставке на казну карается тюремным заключением.

Присутствовавшие при разговоре другие члены совещания испугались.

— Что вы сделали, Алексей Николаевич? Они на торги не явятся, и мы останемся без металла.

— Ничего, — ответил Крылов. — И без стали не останемся, и деньги государству сохраним.

Он оказался прав. Сталь была доставлена по ценам, существовавшим на государственных заводах. Несколько миллионов рублей остались сбереженными.

Прямой и решительный в своих действиях, Алексей Николаевич никогда не боялся обрушиться на людей, которые поступали вразрез с интересами Родины. Он не стеснялся выступить с резкой критикой в самых многолюдных собраниях и указать на недостатки даже тем, перед которыми все заискивали и дрожали.

— Надо на дело и обстоятельства смотреть невзирая на персону, — говорил Крылов, вспоминая слова Петра I.

Он всегда с неизменным удовольствием приводил в подходящих случаях высказывания Петра, о котором еще в детстве слышал от отца столько интересного. Любил Крылов также помянуть мысли и слова великого сатирика — Салтыкова-Щедрина. Алексей Николаевич и сам был человеком весьма остроумным. Речь его искрилась иронией, метким юмором, была пересыпана шутками, мудрыми народными пословицами и поговорками. Особенно он любил посмеяться над людьми ленивыми, невежественными, которые еще вдобавок воображали себя «солью земли русской».

На одном ответственном совещании разбирался вопрос о применении газовой резки на судостроительном заводе. Выступил важный чиновник, представитель министерства финансов, и говорит:

— Вам же для резки нужен кислород, а вы сверх того еще хотите добывать ненужный вам водород, да еще требуете компрессор для его сгущения. Лишние расходы, я не разрешу.

Тогда взял слово Крылов.

— Представителю министерства финансов с этим вопросом надо обратиться к господу богу, зачем он воду сотворил так, что если от нее отнять кислород, то останется двойной объем водорода. Ведь кислород для сварки мы будем получать из воды. Остающийся же водород у нас с удовольствием возьмет воздухоплавательный парк. Прежде чем возражать, следовало проект прочесть.

В другой раз этот же чиновник не хочет отпустить средства на устройство лаборатории по испытанию прочности материалов, которые должны были идти на постройку судов.

— У нас есть такая лаборатория при Институте путей сообщения. Надо испытать образец — пошлите туда.

Крылов спрашивает:

— Ваше превосходительство, у вас есть карманные часы?

— Есть.

— Зачем же вы их носите? Вон окна вашего кабинета, а вон адмиралтейская башня с часами. Надо узнать вам время, пошлите сторожа — он посмотрит и вам доложит. Ведь при постройке новых кораблей придется испытывать многие тысячи образцов, и не подлежит сомнению, что нам нужна своя лаборатория.

Средства на оборудование лаборатории были отпущены.

Как-то, участвуя в ревизионной комиссии по проверке состояния и работы коммерческих пароходов, Алексей Николаевич обнаружил странное несоответствие.

Два совершенно одинаковых парохода «Диана» и «Чихачев» работали весь год на одной и той же линии правильными рейсами, совершаемыми в одинаковое время с одинаковой нагрузкой. Казалось бы, они должны были развивать и одинаковую мощность. Однако каждый раз в рейсовых донесениях для «Дианы» стояла мощность 2300, лошадиных сил, а для «Чихачева» — 1500 лошадиных сил. Видимо, просто на одном из пароходов испортился индикатор — прибор, записывающий мощность. Но механический отдел преспокойно утверждал получаемые данные, не трудясь вдуматься в их смысл. По этому поводу Крылов написал в составленном им отчете:

«В механическом отделе, вероятно, полагают, что мощность машин „Дианы“ выражена в силах „пони“, а мощность машин „Чихачева“ в силах „битюга“ и что индикаторы не требуют умелого обращения и периодической проверки».

Долго потом потешались над механическим отделом, спрашивая при всяком удобном случае:

— Это что у вас — силы пони или силы битюга и почему у вас пони жрет больше угля, нежели битюг?

Разя насмешкой, здоровым юмором людей нерадивых, отсталых, безразличных к действительности, Алексей Николаевич всегда брал под свою защиту способных, талантливых людей, чьи мысли и дела были направлены на процветание науки и культуры нашей Родины.

Однажды рано утром — Алексей Николаевич имел обыкновение приходить за два часа до начала работы — является к Крылову один корабельный инженер.

— Алексей Николаевич, сегодня ночью жандармы арестовали инженера Костенко.

— Костенко?

Перед Крыловым живо встал образ подвижного, всегда всем интересующегося, талантливого инженера, который работал на корабельной верфи. Это он устроил на «Орле» систему спрямления корабля по его, Крылова, методу, доказав в действии правильность суждений Алексея Николаевича. Впоследствии он составил очень ценный материал о Цусимском бое.

Хотя вмешательство в дела, связанные с действиями полиции, грозило неприятностью и могло даже повредить по службе, Алексей Николаевич не задумываясь принял самое горячее участие в судьбе Костенко.

Сейчас же он пошел в Главный морской штаб. Согласно закону, морской офицер не мог быть арестован без ведома штаба. Но в штабе ничего не знали об аресте Костенко. Алексей Николаевич пошел к морскому министру.

— Ваше высокопревосходительство, вам известно, что сегодня ночью жандармы арестовали корабельного инженера Костенко?

— Нет, неизвестно.

— При Петре I армейский поручик избил писаря корабельной команды. Флотский же офицер, тот бой видя, за своего подчиненного не вступился, за что Петр написал о нем в указе: «вменить сие в глупость и выгнать, аки шельму». Вы имеете случай не уподобиться этому офицеру.

Министру ничего не оставалось делать, как послать узнать о причинах ареста Костенко. С трудом удалось выяснить, что Костенко арестован за революционную деятельность и подлежит суду.

Суд состоялся через несколько месяцев. Крылов выступил на суде в защиту Костенко. Но его выступление не помогло. Костенко приговорили к шести годам каторги.

На другой же день после суда Крылов написал письмо, морскому министру, в котором рассказывал о талантливости Костенко и просил спасти его от каторги и дать возможность работать для флота. Примерно такие же письма Алексей Николаевич написал и другим высокопоставленным лицам. Он употребил весь свой авторитет и влияние, чтобы выручить Костенко. В конце концов Костенко был спасен — его выпустили на свободу.

Впоследствии Владимир Полиевктович Костенко принес много пользы флоту, работая уже в советское время — на различных ответственных участках отечественного кораблестроения.

* * *

В 1911 году первые русские линкоры «Петропавловск», «Полтава», «Севастополь» и «Гангут» сошли на воды Балтийского моря. Это были могучие корабли, построенные по последнему слову кораблестроительной техники.

Прошли многие годы. А корабли продолжали гордо плавать по водам Балтики и Черного моря.

Приветствуя в 1935 году экипаж линкора «Марат», (который раньше назывался «Петропавловск»), Климент Ефремович Ворошилов сказал:

«Ваш превосходный „Марат“ с честью несет социалистическую вахту в течение 18 лет».

В одной из своих статей Крылов, вспоминая слова К. Е. Ворошилова, писал:

«Этим приветствием товарища Ворошилова линейному кораблю „Марат“, этими словами я имею основание гордиться и считать, что данное мною в 1908 году обещание — построить корабли, которые возможно дольше останутся боеспособными и мощными, — исполнено».