Служу Родине!

Служу Родине!

С тяжелым чувством Гетман покидал Берлин. Развалины германской столицы говорили о том, что еще не скоро этот европейский город обретет прежний облик. За время войны генералу довелось видеть много разрушенных городов, но Берлин — это что-то особенное. От разрушенных жилых кварталов и правительственных зданий он не испытывал удовлетворения, хотя мог понять солдат, писавших на Рейхстаге слова: «Развалинами Берлина удовлетворен!»

После подписания акта о капитуляции один из западных корреспондентов писал: «Берлин — город мертвецов. Как столица он попросту прекратил свое существование. В радиусе многих километров от центра каждый дом, кажется, получил свою бомбу.

Я видел Сталинград, я прошел через весь лондонский „блиц“, я видел десятки разрушенных крупных городов России, но картина полного разрушения и опустошения в Берлине почти не поддается описанию».

Прошло немногим больше месяца, и жизнь в городе, которая еле теплилась, начала оживать. Уже заметны были признаки такого оживления, с улиц убирались завалы кирпича и щебня, с площадей постепенно исчезала разбитая в боях техника, на уцелевших зданиях стали появляться вывески с названиями органов местного самоуправления.

Железнодорожного сообщения с Берлином пока не было. Из СССР прибывали лишь специальные поезда. Андрей Лаврентьевич попал именно на такой поезд, который увозил в Москву небольшие группы офицеров-отпускников и государственных чиновников, приезжавших в Германию по делам службы.

Только в Бресте генерал Гетман почувствовал себя более свободно и облегченно: он был уже на советской земле. Через сутки — Москва и встреча с маршалом бронетанковых войск Федоренко, от которой будет зависеть его дальнейшая судьба.

По прибытии в Москву все складывалось как нельзя лучше. После непродолжительного разговора Яков Николаевич Федоренко предложил поехать в Уральский военный округ, где учреждалась должность начальника бронетанковых и механизированных войск. Свердловск, по словам маршала, хороший город, а Урал во время войны давал армии танки, так что особых затруднений на работе не будет.

Андрей Лаврентьевич не возражал: с чего-то надо было начинать службу. Единственное, о чем он попросил маршала, прежде чем начинать работу, — дать ему возможность привезти в Свердловск свою семью.

Узнав, что семья Гетмана находится в Барнауле, Яков Николаевич помог организовать ее переезд, и через десять дней генерал увидел своих близких. «Встречу с отцом трудно описать, — рассказывала Эльвина Андреевна, дочь генерала, автору этих строк. — Не виделись мы с ноября 1941 года, когда папу проводили на фронт. Письма от него приходили редко, он все время находился в боях. Мама узнавала о нем по сводкам Совинформбюро и приказам Сталина, в которых упоминалось имя Гетмана».

Работы в Свердловске было много, бронетанковые силы в округе только начали создаваться. Задача на первых порах заключалась в том, чтобы укрепить войска бронетанковой техникой, научить управлять ею бойцов и командиров, недавно пришедших на службу в армию. Фронтовой опыт был как нельзя кстати.

В войска стала поступать новая техника, а с ней — новые пособия и наставления. В 1946 году вышел Устав внутренней службы и Дисциплинарный устав. Все это предстояло вводить в жизнь частей и соединений округа.

Все начинания Гетмана поддерживал командующий Уральским военным округом генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, во время войны командовавший Волховским, затем Карельским фронтом. Работа генерала Гетмана в Уральском военном округе по достоинству была оценена Я. Н. Федоренко, а после его смерти в 1947 году — и П. С. Рыбалко. Павел Семенович писал, что Гетман «умел организовать боевую поддержку частей, используя опыт Великой Отечественной войны».

Опыт Уральского военного округа был примером для всех Вооруженных Сил страны, и Андрей Лаврентьевич делился им на страницах газеты «Красная Звезда», в журналах «Военный вестник», «Танкист» и «Военно-исторический журнал».

Судьба военного человека непредсказуема. Не успел Гетман акклиматизироваться на Урале, привыкнуть к его суровым морозам и метелям, как в ноябре 1946 года его переводят в Закавказский военный округ на ту же должность — командующим бронетанковыми и механизированными войсками. Работать пришлось под началом маршала Советского Союза Ф. И. Толбухина. Он предоставил Гетману полную свободу действий. О своей работе на Кавказе Андрей Лаврентьевич писал: «Федор Иванович Толбухин с одобрением относился к любому предложению, направленному на укрепление боеготовности и боеспособности войск.

— Вы — командующий нашими бронетанковыми силами, так что планы вашей работы я предлагать не буду, — любил повторять маршал. — Согласовывайте свою деятельность со штабом и политуправлением округа, регулярно докладывайте мне о состоянии дел и ваших заботах. И все будет как положено»[299].

Дружно и в согласии с маршалом Толбухиным Гетман работал более двух лет. В бронетанковых войсках был порядок. Уже через год Толбухин дает командующему бронетанковыми войсками такую аттестацию:

«За год работы в занимаемой должности изучил театр военных действий ЗакВО, правильно готовит танковые части к боевым действиям в горных условиях. Свой штаб готовит энергично, правильно направляет на выполнение задач по боевой и политической подготовке. Обладает прозорливым и острым умом, тверд в проведении принятого решения. В личной жизни скромен, общителен. Энергичный и культурный генерал. Заслуженно пользуется авторитетом в частях и в управлении округа. Вполне соответствует должности командующего бронетанковыми и механизированными войсками округа.

26 ноября 1947 года.

Толбухин»[300].

Знающего и опытного генерала в течение последующих лет перебрасывают на новые участки работы в Вооруженных Силах СССР, где он снова проявляет себя с наилучшей стороны. Скажем, на должности начальника штаба бронетанковых и механизированных войск он много сделал не только в плане обобщения опыта Великой Отечественной воины, но и в плане переоснащения войск более совершенным вооружением и техникой. Не случайно в эти годы его награждают орденом Ленина и дважды орденом Красного Знамени.

В октябре 1953 года министр обороны маршал Советского Союза Н. А. Булганин издает приказ: «За долголетнюю и плодотворную службу в Советской Армии и в связи с 50-летием со дня рождения начальнику штаба бронетанковых и механизированных войск Гетману Андрею Лаврентьевичу объявляю благодарность и награждаю боевым оружием — пистолетом „ПМ“ с надписью „За долголетнюю и безупречную службу в день 50-летия“»[301].

После смерти Сталина маршал госбезопасности Берия усиленно готовился к захвату власти в стране, но 26 июня 1953 года был арестован. В его аресте принимал участие и начальник штаба бронетанковых и механизированных войск генерал Гетман. Долгое время арест могущественного правителя, одного из верных подручных Сталина был строжайшим секретом. Постепенно налет секретности снимался — разговорился бывший генсек Н. С. Хрущев. В своих мемуарах он писал: «Вначале мы поручили арест Берии товарищу Москаленко (командующий Московским военным округом. — В. П.) с пятью генералами. Он и его товарищи должны быть вооружены, и их должен был провести с оружием в Кремль Булганин… Накануне заседания (заседание Президиума ЦК партии. — В. П.) к группе Москаленко присоединился маршал Жуков (заместитель министра обороны СССР. — В. П.) и еще несколько человек»[302].

Кто были эти несколько человек? Их потом расшифровал К. С. Москаленко: «И вот часов в одиннадцать дня 26 июня мы по предложению Булганина Н. А. сели в машину и поехали в Кремль. Его машина имела правительственные сигналы и не подлежала проверке при въезде в Кремль. Подъехав к зданию Совета Министров, я вместе с Булганиным поднялся на лифте, а Баксов А. И., Батицкий П. Ф., Зуб И. Г. и Юферев В. И. поднялись по лестнице. Вслед за ними на другой машине подъехали Жуков Г. К., Брежнев Л. И., Шатилов, Неделин, Гетман и Пронин А. М. Всех нас Булганин провел в комнату ожидания при кабинете Маленкова, затем оставил нас и ушел в кабинет к Маленкову»[303].

Гетмана привлек к участию в «операции», скорее всего, Москаленко или Батицкий, но об этом Андрей Лаврентьевич никогда и никому не рассказывал, лишь перед смертью поведал дочери Эльвине.

В 1958 году Гетману присваивают звание генерал-полковника и назначают командующим Прикарпатским военным округом.

Прикарпатье. Места знакомые, как никакие другие. Здесь он со своим гвардейским танковым корпусом громил гитлеровских захватчиков, здесь были проведены наступательные операции, которые вошли в летопись советского военного искусства.

Его заместителем был А. Х. Бабаджанян. Работали они душа в душу, укрепляли округ, считавшийся пограничным, старались держать его в повседневной боевой готовности. Боевая подготовка войск всегда оставалась в центре внимания командующего. Он ездил по гарнизонам, воинским частям. Часто приходилось решать бытовые вопросы, связанные с жильем офицерского состава и их семей, снабжением гарнизонов продовольствием и товарами первой необходимости.

Заботой о людях генерал снискал к себе уважение не только воинов округа, но и местного населения. Начальник бронетанковых и механизированных войск П. П. Полубояров писал о нем: «Высокое чувство ответственности за порученное дело, сочетание высокой требовательности, дисциплины в работе с исключительной заботой о подчиненных создали Гетману заслуженный авторитет и уважение среди генералов и офицеров»[304].

В Прикарпатский военный округ в разное время приезжали маршалы Рокоссовский и Жуков. Андрей Лаврентьевич, как гостеприимный хозяин, показывал не только красоты Карпат, но и гарнизоны, части, которые несли службу, находясь в постоянной боевой готовности.

Маршал Жуков присутствовал на тактических учениях войск округа. Он высоко оценил действия различных родов войск в наступательных и оборонительных учебных боях.

В конце марта 1964 года в округе появился бывший член Военного совета 1-й гвардейской танковой армии Н. К. Попель. Командующий и ему оказал должное внимание, но задушевной беседы не получилось. Оказалось, он представлял интересы Катукова, который хотел получить кое-какие материалы по 11-му гвардейскому танковому корпусу. Но Гетман заинтересовался лишь статьей о Проскуровско-Черновицкой наступательной операции, написанной Попелем, и предложил опубликовать ее в окружной газете «Слава Родины».

Своего мнения о Катукове и Попеле Андрей Лаврентьевич не изменил, не просто затаил обиду за прошлые их деяния. Он не мог согласиться с тем, что каждый из них с преувеличением стал говорить о своих заслугах перед страной. Катуков, например, утверждал, что в 1941 году его 4-я танковая бригада спасла Москву. Обычно в полемику с Катуковым Гетман не вступал, но в письме писателю Гарину заметил: «Как могла одна бригада держать Гудериана? Его держали два фронта — Западный и Брянский, а Катуков твердит, что он спас Россию. У меня в дивизии под Тулой было 210 танков, а в его бригаде — 49».

Когда-то и сам Катуков выступал против восхваления своих заслуг П. П. Ротмистровым, утверждавшим, что 5-я гвардейская танковая армия сыграла главную, если не основную роль в Курской битве. Но, видимо, времена меняются. Истина многим дается с трудом.

В Прикарпатском военном округе по инициативе Гетмана началось восстановление фронтового братства. Жизнь разбросала бывших первогвардейцев по городам и весям. Андрей Лаврентьевич переписывался с некоторыми из них, оказалось, что многие испытывают материальные затруднения, проблем много с жильем и трудоустройством. Несправедливо! На фронте ели из одного котелка, делили последний сухарь.

Бабаджанян поддержал идею восстановления фронтового братства, активно включился в переписку по поиску бывших фронтовиков, воевавших в 112-й танковой дивизии, затем в 6-м (11-м гвардейском) танковом корпусе. Поиск шел по разным направлениям — через средства массовой информации, военкоматы, Управление кадров Министерства обороны СССР.

Пока откликнулось не так уж много сослуживцев, но круг расширялся, вскоре в Прикарпатский военный округ потоком пошли письма. Писали рядовые бойцы, командиры, генералы. Откликнулись упоминавшиеся в повествовании шофер комкора Яков Ляленко, командир танкового взвода Иван Минаев, помощник начальника штаба артиллерии корпуса Петр Девятку, из Сибири прислал письмо Григорий Моряков, который воевал с Гетманом в Подмосковье. Обрадовался затее Гетмана и Бабаджаняна бывший начальник штаба корпуса генерал Нил Веденичев, проживавший в Минске.

В 1964 году Постановлением Совета Министров СССР А. Л. Гетману присваивается звание генерала армии, а через год ему было присвоено звание Героя Советского Союза. В Указе Президиума Верховного Совета СССР от 7 мая 1965 года говорилось: «За умелое руководство войсками, мужество, отвагу и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, и в ознаменование 20-летия победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали „Золотая Звезда“».

Эта информация публиковалась в центральных газетах, из которых бывший офицер связи корпуса Мидхат Мухарямов узнал, что его командир Андрей Гетман возглавляет теперь Прикарпатский военный округ. В 1943 году Мухарямов был тяжело ранен, в армию больше не вернулся, учился, защитил диссертацию, стал директором Института языка, литературы и истории Казанского филиала Академии наук СССР. Во Львов ушло коротенькое письмо, но ответ получен был сразу. В письме Гетмана есть такие строки: «Я сейчас живо вспоминаю Вас и то незабываемое время, когда мы вместе сражались. В русском лексиконе бытует слово „однополчанин“, хотя это слово писатель Матвеев и оспаривает. Но оно существует, ибо оно священно и неприкосновенно…

Если я заслужил внимание правительства, то этим я обязан всем вам, мои дорогие однополчане».

Мидхат Мухарямов был тронут вниманием генерала Гетмана и в ответном письме, не скрывая, выразил свои чувства: «Огромной радостью для меня явилось получение Вашего письма и фотоснимков. При чтении письма на меня нахлынул такой поток впечатлений-воспоминаний — казалось, этих двадцати лет, которые провели буквально с космической скоростью, вовсе не было. Как будто бы я вновь увидел Вас и слушал Ваше выступление, как будто в календаре ошибочно указано, что сегодня не 1965 год, а 1943-й. Огромное спасибо за письмо и фотоснимки».

В среде однополчан Андрей Лаврентьевич был непререкаемым авторитетом. О нем писали очерки, статьи, один из однополчан прислал целую поэму, которую посвятил боям на землях Подмосковья. В поэме центральной фигурой выступает командир 112-й танковой дивизии полковник Гетман:

Он был в солдатском полушубке

И в бурке старой на плечах,

Тянулся дым из тонкой трубки,

И тень — усталость на очах.

Средь обезлюденных селений

Лишь ветер с присвистом гулял,

С ненастьем спорило сраженье,

Да запад заревом пылал.

Страна внимала пульсу боя —

У сердца Родины кинжал.

Уже на землях Подмосковья

Гудериан в ту ночь стоял.

В блокаде Тула. Вражьи клещи

Готовы город задушить,

И пушки зарятся зловеще,

Уж дан приказ: «Огонь открыть!..»

И вот он уж стоит на танке,

Вокруг него буран вихрит,

Окинув строй, вдруг снял ушанку,

— Бойцы! — солдатам говорит, —

От вас победы ждет народ,

Так нам ли снег топтать на месте,

Приказ один: «За мной, вперед!»

И мы пошли… Бушует бой,

Слились разрывы в дикий вой…

Еще нажим, еще порыв —

И танки ринулись в прорыв.

Спустился вечер. Сизой дымкой

В сторожке светится коптилка,

Уныло песню дверь заводит,

В сторожку наш полковник входит,

С лица стирает черный пот,

И трубку бережно берет:

— Алло! Центральный, Кремль, Москва, —

(С трудом слетают с уст слова) —

Блокады нет, иду на Тулу!..

Уже не слышно битвы гула.

Идут по городу бойцы

Победы славной той творцы,

Неся в сердцах своих два слова.

Как символ были те слова —

Непобедимая Москва.

О совершенстве стихов говорить не приходится, но автор вложил в них всю свою душу, чтобы отразить эпохальные события 1941 года, воздавая должное командиру дивизии полковнику Гетману и признавая его заслуги перед страной и народом.

Впрочем, народ признавал заслуги Гетмана не только во время войны, но и после ее окончания. Он был депутатом Верховного Совета СССР нескольких созывов. В 1966 году его выдвигают кандидатом в депутаты Совета Национальностей Верховного Совета СССР по Каушанскому избирательному округу (Молдавская ССР). Андрей Лаврентьевич часто выезжал в Молдавию, где встречался со своими избирателями. Районная газета «Колхозное село» 2 июля 1966 года писала: «Как самого дорогого гостя встречают избиратели района… генерала армии Андрея Лаврентьевича Гетмана. Он побывал в садах Хаджимус, Кашкалия, Таракляя, Кирнацаны, Танатары. Везде его встречали по народному обычаю хлебом-солью и вином. Пионеры преподносили букеты цветов, горячо приветствовали дорогого гостя».

60-е годы в жизни генерала Гетмана были довольно напряженными. Много времени отнимала общественно-политическая работа — съезды, конференции, встречи с избирателями. Удавалось все же выкроить часок-другой и для переписки с однополчанами. Когда Амазаспа Бабаджаняна назначили командующим Одесским военным округом, вся переписка была сосредоточена при штабе генерала К. И. Провалова. Под его началом работало несколько офицеров из 1-й гвардейской танковой армии.

Внешнеполитическая обстановка в те годы, как известно, была нестабильной: над страной летали шпионские самолеты У-2, война во Вьетнаме, Карибский кризис. Все это заставляло держать армию в постоянной боевой готовности. Командующий Прикарпатским военным округом писал: «Главной моей заботой, конечно, всегда оставалась боевая подготовка войск. Много внимания мы уделяли созданию и совершенствованию учебной базы: полигонов, танкодромов, стрельбищ и тиров. Наши офицеры и солдаты проявили немало изобретательности, выдумки, творчества при оборудовании учебных классов, создания макетов, техники и оружия, электрификации и автоматизации различных устройств, необходимых в ходе учебного процесса. Это, естественно, помогало командирам и политработникам более эффективно, в сжатые сроки обучать воинов всех специальностей, воспитывать их на боевых традициях своих отцов и старших братьев, участников минувшей войны»[305].

Время, известно, делает свое дело, залечивает фронтовые раны, но не прибавляет здоровья. У Андрея Гетмана начинается новый период служебной деятельности: его назначают председателем Центрального Комитета ДОСААФ СССР. «Работа, — писал он, — крайне важная — руководство подготовкой будущих воинов к службе в Советских Вооруженных Силах».

Восемь лет генерал армии Гетман отдал оборонному делу. За эти годы он объездил всю страну, «воевал» с местными властями, отстаивая необходимость строительства домов технического обучения, аэродромов, танкодромов, тиров и других учебных объектов. Выезжал за границу — в ГДР, Польшу, МНР, Румынию и другие страны содружества, — чтобы познакомиться с опытом военной работы в этих странах, поделиться своим опытом.

В системе ДОСААФ видное место отводилось военно-патриотическому воспитанию молодежи допризывного возраста — школьников, студентов, тружеников заводов и полей. Свои взгляды по военно-патриотическому воспитанию молодежи Андрей Лаврентьевич изложил в книгах «О воинском долге и солдатской службе» и «Воспитание мужества», вышедших в 1970 и 1979 годах. Как в первой, так и во второй книгах он обращается к молодому поколению — будущим защитникам Родины с надеждой на то, что они станут наследниками боевой славы своих отцов и дедов, дела и свершения которых овеяны легендами.

О Книге «Воспитание мужества» генерал говорит: «Если мой скромный труд хоть в какой-то мере послужит благородному делу военно-патриотического воспитания будущих поколений вооруженных защитников нашей Родины, это принесет мне истинную радость и удовлетворение»[306].

В 60–70-х годах А. Л. Гетман написал десятки статей, очерков, которые были опубликованы в различных газетах и журналах. Он уже давно вынашивал мысль написать свои мемуары, собирал для этого материал. Книга должна быть посвящена однополчанам, тем, с кем пройден боевой путь от Москвы до Берлина. Уже вышли книги Н. К. Попеля «Танки повернули на запад» и «Впереди Берлин!», Ф. А. Гарина «Цветы на танках», Ю. А. Жукова «Путь к Карпатам». Но в них было много неточностей, вымысла, с чем не согласны были участники боевых сражений.

Андрей Лаврентьевич тоже не в восторге был от книг Попеля, с большим доверием относился к книгам Ф. А. Гарина «Цветы на танках» и Н. Г. Веденичева «Над нами шумят вязы Тиргартена».

Только после того, как было собрано достаточно материала для новой книги, Гетман открылся генералу П. Г. Гришину, бывшему комиссару 112-й танковой дивизии: «Надумал я писать книгу. Мемуары. Все пишут. Мода. А мы что, хуже? И вот у меня к тебе (позволь по-дружески) большая просьба: напиши о 6-м танковом корпусе, о том, как он создавался, его учебе, а главное — о первых боях. Есть книга Л. М. Сандалова „Погорело-Городищенская операция“, но в ней нет людей и нет души: все начинается в 00 часов и заканчивается в 00 часов. Мне бы хотелось не только описать боевые действия, но и показать людей, чтобы получилась документально-правдивая повесть. Название книги я еще не придумал — это потом. Был бы гарнизон, а начальник найдется»[307].

Добровольных помощников у Андрея Лаврентьевича было много. Это — рядовые бойцы и командиры танков, командиры батальонов и бригад, начальники различных служб и т. д. Многие присылали ему свои опубликованные и неопубликованные материалы. Бывший офицер связи Мидхат Мухарямов передал фронтовой дневник. В сопроводительном письме отмечал: «В то время я был очень молодым человеком, не имел ни достаточного боевого опыта, ни достаточной теоретической подготовки по военному искусству. Поэтому мой дневник носит лишь юношеский характер. Но он ценен тем, что там точно зафиксированы многие факты, которые, возможно, не нашли отражения в архивных фондах корпуса, мой дневник мог бы иметь определенное значение».

Книга уже обрела название — «Танки идут на Берлин». Отдельные главы Гетман переписывал по несколько раз после их прочтения кем-нибудь из его сослуживцев. Эльвина Андреевна рассказывала, как отец трудился над своей рукописью. Работал стоически, перенеся недавние тяжелые утраты. В апреле 1967 года от ангины умер сын Анатолий. Он закончил Академию бронетанковых войск, был прекрасным офицером. Ольга Ивановна эту трагедию не пережила, стала часто болеть и в январе 1972 года от быстротечного рака скончалась.

Прежде чем книга вышла в свет, Андрей Лаврентьевич опубликовал отдельные главы в периодической печати, получил много положительных откликов. Для него стало ясно: надо печатать все остальное, что написано за несколько лет.

Появление книги «Танки идут на Берлин» с большим интересом было встречено читателями. Отзывы на нее приходили как в издательство, так и на домашний адрес автора. Писали не только ветераны, но и работники архивов, музеев, школьники и студенты. В личном архиве генерала сохранилось письмо из Белгорода, от руководителя музея Курской битвы А. С. Стеценко. Александр Сильвестрович, прочитав книгу «Танки идут на Берлин», вступил с Гетманом в полемику: автор, дескать, придает основное внимание Прохоровскому танковому сражению, вешает ему эпитеты «небывалого» и «грандиозного». В то же время отводит весьма скромную роль 1-й танковой армии.

«Считаю, — писал Стеценко, — что отдельные полководцы и военные историки… без должного анализа и научного подхода идеализируют Прохоровское танковое, которое проходило всего один день, и было, по сути дела, лишь эпизодом грандиозной Курской битвы. Где же был более сильный таранный удар по нашим войскам? В первые дни Курской битвы, когда 4-я танковая армия Гота и ВВС 4-го воздушного флота находились в зените своего могущества или когда эта группировка понесла невосполнимые потери, т. е. 12 июля 1943 года? Конечно, 1-я танковая армия своими героическими действиями поставила крест на операции „Цитадель“ на южном фасе Курского выступа. К сожалению, никто по достоинству не оценил пока этой роли».

Замечания по книге «Танки идут на Берлин» генерал Гетман принимал как должное, уже во втором издании книги учел все пожелания, многое в отдельных главах было исправлено и дополнено.

Андрей Лаврентьевич был тесно связан с местными ветеранскими организациями, привлекавшими его в качестве консультанта при строительстве мемориалов, посвященных событиям Великой Отечественной войны.

Будучи начальником штаба войск Красной Армии, Андрей Лаврентьевич отправлял танки Т-34 в Белгород, Серпухов и другие города. Руководители города Серпухова обращались к генералу с письмом, в котором говорилось: «При этом нам представляется целесообразным в ближайшее время встретиться с Вами лично в г. Москве или другом удобном для Вас месте, чтобы согласовать окончательно место установки танка, а при готовности — и проект монумента.

Уверены, что монумент послужит дальнейшему улучшению военно-патриотического и историко-героического воспитания трудящихся и молодежи Серпухова и района, достойно увековечит подвиг 112-й танковой дивизии»[308].

Встречи с ветеранами-первогвардейцами были для генерала Гетмана настоящим праздником. Он часто бывал в тех местах, где части, которыми он командовал, вели тяжелые бои с противником. Это были земли Подмосковья, Тулы, Калуги, Калининской области, Украины. Поездки по местам боевой славы всегда волнительны. Без общения ветераны уже не могли обходиться, их тянуло друг к другу фронтовое братство, которое выковывалось в горниле боев, когда действовал принцип «Один за всех, все за одного».

О фронтовиках генерал Гетман писал: «Ветеранов 1-й гвардейской танковой армии, оставшихся в живых, до сих пор связывают прочные узы боевого товарищества. Мы собираемся вместе дважды в год — 9 мая и в День танкиста. Ну а встречи боевых друзей — это большой праздник для каждого ветерана. Тянутся фронтовики друг к другу, как родные, близкие люди после долгой разлуки.

Мы действительно будто породнились тогда, в суровые годы, когда шли сквозь грозы Великой Отечественной войны, добывая победу любимой Родине»[309].

Тот, кто хоть раз присутствовал на встрече ветеранов, не мог не обратить внимание на слезы радости. А прислушавшись к их разговорам, начинаешь понимать, что значит для них такая встреча.

Солдатская верность. О ней написано немало. Всегда почему-то вспоминаются вдохновенные строки поэта Николая Рыленкова:

Все дороги милы нам в краю родном,

У истоков любимых рек,

Но дорог, что исхожены под огнем,

Не забыть солдатам вовек.

Разве можно забыть, возмужав в бою,

Первых братских могил холмы,

Где над памятью павших юность свою

В караул поставили мы.

Разве можно смириться, утерши пот,

Горький пот страды боевой,

Что на мине последней споткнулся тот,

Кто друзей заслонил собой.

Не сказать о связях генерала Гетмана со своей малой Родиной — значит упустить не менее важную деталь в жизни Андрея Лаврентьевича. Конечно, свои родные Клепалы на Сумщине он не забывал, хотя бывал там наездами. Но переписка с руководством районного центра Бурынью и Клепальской школой, в которой учился, бережно хранилась в его архиве.

Андрей Лаврентьевич помогал созданию школьного музея Великой Отечественной войны, присылал фотографии, свои личные вещи. В одном из писем в школу писал:

«Дорогие ребята!

Получил ваше письмо, в котором вы просите рассказать о моем жизненном пути. Отвечаю с удовольствием.

Мне было очень приятно за ваши полезные дела для колхоза, а значит, для всех. Вы помогаете в уборке картофеля, шефствуете над колхозным садом, собираете семена плодовых деревьев. У вас много и других дел. Мне приятно знать — и как земляку, и как старшему товарищу, — что вы любите трудиться, добиваетесь того, чтобы все учащиеся хорошо учились. Это замечательное стремление — сочетание труда и учебы. В этом залог прекрасного нашего будущего.

Когда я учился в нашей Клепальской школе, условия для учебы были совсем другие. Ведь сейчас все советские дети должны учиться обязательно, а тогда — кто только мог. Я очень хотел и любил учиться. Школу, тогда четырехлетку, окончил с отличием. Дальше учиться не было возможности, поступил работать. Работал на помещика, потом на железной дороге, на Бурыньском сахарном заводе».

Генерал рассказывал школьникам о своей службе в армии и своем боевом пути. Заканчивая письмо, просил передать привет «директору школы и всему педагогическому коллективу, всем пионерам и школьникам, а также родительскому коллективу от земляка и бывшего ученика Клепальской школы».

С 1972 года генерал Гетман работал в группе военных инспекторов МО СССР. Хотя здоровье уже было неважное, но по заведенной привычке на работу ездил регулярно. По стране ездил меньше, но с ветеранами связей не прерывал. Многих однополчан, с которыми переписывался в течение многих лет, уже не было в живых. Уходили из жизни те, кто трудился с ним в обществе «Знание», в совете ветеранов корпуса и армии, кто всегда готов был подставить плечо, как на фронте.

Генерала Гетмана помнили друзья и товарищи, которые обращались к нему за советом и помощью в житейских делах. Не забывали его и в Министерстве обороны СССР. Сохранились письма и поздравительные телеграммы маршалов С. Ф. Ахромеева, С. К. Куркоткина, Н. В. Огаркова, адмирала флота Г. М. Егорова, начальника Института военной истории генерал лейтенанта П. А. Жилина.

Поздравляя Андрея Лаврентьевича с днем рождения в октябре 1984 года, начальник Главного бронетанкового управления МО СССР генерал-полковник Ю. Потапов писал: «От имени генералов, офицеров и служащих СА Главного бронетанкового управления Министерства обороны СССР и от себя лично сердечно поздравляю с Днем рождения!

Вами внесен большой вклад в дело разгрома фашистской армии в многочисленных сражениях в годы Великой Отечественной войны. Навсегда останется в истории нашей страны успешное командование Вами 112-й танковой дивизией, обеспечившей прикрытие с юга столицы нашей Родины г. Москвы и последующий разгром ударной танковой группировки Гудериана во взаимодействии с 50-й армией и другими объединениями фронта. Высокие правительственные награды — это признание Ваших заслуг в деле разгрома гитлеровской Германии.

В послевоенный период Вы, имея богатый опыт вождения войск в войне, много сделали по повышению боевой подготовки крупных объединений Вооруженных Сил. Мы, танкисты, гордимся, что в когорте крупных танковых военачальников Вы занимаете должное место.

От всей души желаю Вам, уважаемый Андрей Лаврентьевич, доброго здоровья на долгие годы и дальнейших успехов во всех Ваших делах».

Последние годы генерал тяжело болел. Из-за плохого зрения ему трудно стало отвечать на письма, которые шли и шли в Москву.

Не мог он ответить и на письмо автора этих строк. Я обратился к Андрею Лаврентьевичу с просьбой оказать содействие в подготовке книги «Катуков против Гудериана». В начале марта 1987 года получил ответ из Министерства обороны, в котором говорилось:

«Герой Советского Союза генерал армии А. Л. Гетман внимательно ознакомился с Вашим письмом и поручил сообщить, что, к сожалению, в настоящее время по состоянию здоровья он не может оказать Вам содействие в сборе материала для книги о маршале бронетанковых войск М. Е. Катукове.

Андрей Лаврентьевич желает Вам доброго здоровья, счастья, благополучия и дальнейших творческих успехов.

Подполковник Ю. Белозеров.

27 февраля 1987 года».

В теплый весенний день, 8 апреля 1987 года, генерала армии А. Л. Гетмана не стало.

10 апреля в газете «Красная Звезда» был помещен некролог. Под ним стояли подписи известных маршалов и генералов.

Генерал армии И. И. Гусаковский, фронтовой друг и товарищ, в статье, посвященной памяти Андрея Лаврентьевича, писал: «Командуя крупными танковыми соединениями, генерал Гетман умело управлял ими при вводе в прорыв и действиях в оперативной глубине. Богатый боевой опыт помог Андрею Лаврентьевичу успешно решать задачи и на посту заместителя командующего гвардейской танковой армией. Самоотверженно, как подобает коммунисту, трудился Андрей Лаврентьевич и в послевоенные годы, на всех постах, которые доверяли ему партия и народ.

Мы, его боевые товарищи, скорбим о тяжелой утрате. Светлая память о генерале армии Гетмане навсегда останется в сердцах советских людей».

Хоронили генерала Гетмана на Новодевичьем кладбище. Прославленного военачальника провожали в последний путь воины Советских Вооруженных Сил и трудящиеся столицы. На похоронах присутствовали министр обороны СССР маршал Советского Союза С. Л. Соколов, заместители министра обороны СССР, видные военачальники, слушатели военных академий.

По установившейся традиции ветераны войны, сподвижники генерала, несли атласные подушечки с его наградами — 26 орденами и медалями СССР, 17 орденами иностранных государств, в том числе Монголии, Румынии, Англии, Польши, Болгарии, ГДР, Китая, Чехословакии и Кубы.

Прогремел прощальный салют. На траурном митинге ветераны, смахнув слезу, говорили о пройденном пути генерала Гетмана, о его заслугах перед Отечеством, верности солдатскому долгу.

Однополчане не забывают своего генерала и поныне. Друзья и сослуживцы называли его Тарасом Бульбой, персонажем, известным в нашей литературе и истории. Иногда, созвучно его фамилии, называли просто гетманом. Он был гетманом, только гетманом танковых войск.