46. ЗА ГРАНИЦЕЙ И НА РОДИНЕ

46. ЗА ГРАНИЦЕЙ И НА РОДИНЕ

В январе 1813 г. русские войска пересекли границы, чтобы уничтожить очаг европейской агрессии. В антифранцузскую коалицию вошли Англия, Швеция, перекинулись вчерашние вассалы Наполеона, Пруссия и Австрия. В составе «летучего отряда» генерал-адъютанта А.И. Чернышева донские полки Киселева 2-го и Власова 3-го в феврале 1813 г. ворвались в Берлин, разгромив 6-тысячную группировку Ожеро. Затем этот отряд, в значительной мере состоявший из казаков, овладел Люнебургом, разбил дивизию Морана, пленив весь штаб, совершил дерзкий рейд в Вестфалию — в результате чего и Вестфалия вышла из числа наполеоновских вассалов. Бонапарт все же сумел оправиться от катастрофы, отмобилизовать новые армии. А наши войска понесли тяжелую утрату — умер Кутузов. В тяжелых и неудачных для русских сражениях при Люцене, Бауцене, Дрездене покрыли себя славой лейб-казаки, полки Иловайского 9-го, Гривцова, уральские полки № 5 и № 6.

А в октябре 1813 г. грянула «битва народов» под Лейпцигом. В разгар схватки Наполеон собрал кулак из 100 эскадронов лучшей кавалерии и бросил на центр русских позиций. 8 тыс. кирасир и улан Мюрата проломили линии 2-го пехотного корпуса и прорвались к ставке Александра I. Спас положение и изменил ход битвы Лейб-казачий полк. Его командира, отважного Орлова-Денисова, император послал за подмогой, а казаков повел в контратаку полковник И.Е. Ефремов. Дружный удар в пики отбросил неприятеля, особенно отличился вахмистр Тимофей Перщиков, сразивший нескольких латников и французского генерала. Подоспели и другие части гвардейской конницы, приведенные Орловым-Денисовым. И неприятель покатился назад. Лейб-казаки гнали его до расположения французских войск, причем отступающая вражеская кавалерия не попала в промежутки своей пехоты и смяла ее. Лишь спешно выдвинутая французская батарея остановила лейб-казаков залпами картечи. Несмотря на понесенные потери и раны они возвращались гордым победным строем и мимо царя прошли с песней. На других участках сражения, продолжавшегося три дня, великолепно дралась группа из 6 донских полков генерал-майора Петра Матвеевича Грекова, уральские полки № 3 и № 4, оренбургский полк № 3, черноморцы, полки украинских казаков. Общее руководство казаками разных Войск осуществлял Платов, удостоенный за «битву народов» высшего российского ордена Андрея Первозванного [63, 219].

А когда неприятеля сломили, и войска Наполеона стали откатываться назад, Платов организовал общее преследование лавиной казачьих частей. Армии антинаполеоновской коалиции вступили во Францию. Враг еще жестоко отбивался, выскребал резервы, но дни владычества Бонапарта были сочтены. 17 января кто-то из казаков опять упустил шанс стать зятем Платова, Наполеон вспоминал: «Под Бриеном я шпагой отбивался от казаков». Вот это сомнительно. Шпажонкой-то от пики не отобьешься. Скорее, конвой прикрыл. Казаки доблестно дрались при Ларотьере, Краоне, Лаоне, совершили глубокий рейд под Фонтенбло, наведя панику на Париж. 4 февраля отряд Платова из нескольких донских и черноморских полков подступил к сильной крепости Намюр. Сдаться она отказалась, но Платов осадил город, начал бомбардировку из орудий своей единственной конной батареи, а ночью устроил штурм. Казаки, поднимая побольше шума, полезли на стены, подожгли ворота. И гарнизон капитулировал. Когда обезоруженные французы узнали, что атаковала их лишь горсть казаков, они были весьма раздосадованы.

Отряд А.Х. Бенкендорфа в это время освобождал Голландию и Бельгию. Будущий шеф жандармов являлся тогда отважным кавалерийским командиром и писал: «Безграничное самолюбие есть одно из отличительных свойств казаков, и я этим пользовался. В виду регулярных войск, из одного соревнования с ними, они готовы на все, и трудно себе представить такую лихую, молодецкую атаку, как под Жюилье, когда казачий полк Жирова шел в атаку справа, полк Сысоева слева, а два эскадрона новгородских гусар в середине…» [201]. Донцы отряда Бенкендорфа первыми ворвались в Амстердам. А главные союзные силы шли на Париж. В штурме Монмартра 18 марта 1814 г. участвовали лейб-казаки и полк И.Д. Иловайского. На следующий день Париж покорился победителям.

За героизм в войне 1812–1814 гг. многие казачьи части получили коллективные награды — Георгиевские штандарты, серебряные трубы, золотые и серебряные петлицы. Казаки на 2 месяца расположились биваком на Елисейских полях. Чувствовали они себя во Франции вполне комфортно, без комплексов. Как известно, именно от них произошло французское слово «бистро» — когда казакам требовалось взять винца, они понукали хозяев кафе: «Ну-ка быстро, быстро!» К лагерю на Елисейских полях стекались любопытные парижане и особенно парижанки. И казаки не отказывали дамочкам во внимании. Надо думать, довольно многие французы последующих поколений имели в жилах частичку «казачьей крови».

Имя казаков в ту пору вообще гремело по Европе. Знаменитый прусский маршал Блюхер во время войны составил из них личный конвой. Казаков изображали на чашках, платках, гобеленах. В высшем свете появились одежда «казакин», а на балах — танец «казачок», впрочем, имеющие мало общего с казачьими нарядами и настоящим «казачком». После взятия Гамбурга 60-летний донец Александр Землянухин из полка Сулина 9-го был послан с донесением в Англию и стал там сенсацией. Его пика, сразившая 39 французов, попала в Британский музей. В честь Землянухина новый английский корабль получил название «Казак».

А по окончании войны Британию посетили с визитом царь и Платов. Который, по сути, затмил своего монарха. Англичане не давали атаману проезда, с криками «ура» подхватывали и несли на руках. Дом, где он остановился, осаждали тысячные толпы. В его честь изготовлялись медали и медальоны, слагались стихи, писались портреты не только Платова, но и его коня. А из хвоста этого коня британские леди старались вырвать волосок. Наперебой приглашали в гости, на банкеты, в театры. И атаман, чтобы никого не обидеть, объезжал театры по очереди — при его появлении и публика, и актеры устраивали овации. Оксфордский универстет присвоил ему звание почетного доктора права. Однако чрезвычайная популярность не вскружила голову Платову. Он даже и в Петербурге бывать не любил. Говорил: «Здесь все прекрасно, но на Дону лучше, там есть все, кроме роскоши, которая нам не нужна. Человек, подходящий ближе к природе, сильнее привязан к своему Отечеству. Человек роскошный, не имеющий подобных чувствований, обыкновенно бывает космополит. А россияне должны чуждаться космополитизма, и тогда мы всегда будем первым народом в свете, страшным врагам».

По итогам войны к России отошла Польша. Но, увы, русский народ, освободивший Европу, кроме громкой славы, ничего хорошего не получил. Потому что как раз космополитизмом заразился сам царь. Уже на заключительном этапе войны он раздал русские войска по трем армиям под командование иностранных полководцев. В дальнейшем увлечение иноземщиной только усиливалось. И именно тогда Ермолов на предложение просить себе награду сострил: «Государь, произведите меня в немцы». Национальная государственная политика исчезла — Александр стал проводить политику «паневропейскую», создав Священный Союз. В Россию хлынули иностранные советники, учителя, гувернеры. Стали бурно плодиться организации масонов, иезуитов, спиритов. А на победоносные русские войска вдруг обрушились… гонения! Полагая, что главное предназначение армии — красиво маршировать, Александр пришел к выводу, что она в походах «разболталась». В частях началась такая муштра, по сравнению с которой вахт-парады Павла выглядели безделицей. Широко внедрялись телесные наказания — розги, фухтели, прогоны сквозь строй.

Развернулся и еще один «казачий эксперимент» — военные поселения. Ведь казаки, прекрасно проявившие себя в войне, не стоили государству почти ничего! И царь решил все войска перестроить подобным образом. Несмотря на то, что даже Аракчеев на коленях умолял его не делать этого, Александр остался непреклонен. Заявил: «Поселения будут устроены, хотя бы пришлось уложить трупами дорогу от Петербурга до Чудова». Для военных поселений были выделены районы в Новгородской, Могилевской, Витебской, Харьковской, Херсонской, Екатеринославской губерниях. Крестьяне этих мест приписывались к полкам. Рота занимала 60 домов, построенных в линию по единому образцу. На первом этаже жили 4 семьи, которые вели общее хозяйство. На втором — холостые, помогавшие семейным. Вся жизнь была расписана до мелочей и шла под командой офицеров. Часть времени поселенцы занимались военным обучением — то бишь маршировкой и ружейными приемами, остальное время уделялось сельскому хозяйству и работам по строительству дорог, мостов, осушению болот. Мальчики 7-12 лет отбирались в батальоны кантонистов, с 12 до 18 лет отпускались домой, в 18 становились в строй, в 45 поселенцев переводили в категорию «инвалидов» [77].

В связи с созданием военных поселений царь в 1817 г. упразднил три Казачьих Войска — Бугское, Чугуевское и Украинское. Каждое из них превращалось в уланскую дивизию и переводилось на поселения. Были волнения, бунты. Чугуевцев усмиряли оружием, 275 человек прогнали сквозь строй, из них 25 умерли. Были и крестьянские бунты, и, кроме Чугуевской, произошла «Ясеневская бойня» на Новгородчине. Для вбивания «воинского духа» изводились целые возы шпицрутенов, но идея царя воплощалась. А для управления новыми структурами в Военном министерстве возник Департамент военных поселений. И ему же были подчинены все Казачьи Войска. То есть и казаки стали считаться как бы военными поселенцами.

Но наряду с новыми реформами продолжались и старые. Те, что были прерваны войной. В 1817 г. было утверждено положение об Астраханском Войске. Прошла реорганизация на восточных границах. Со времени основания Оренбурга здешнему генерал-губернатору подчинялись как Самарско-Оренбургская, так и западная часть Сибирской линии. Их обслуживали казаки разных Войск. И в 1822 г. Западную Сибирь отделили от Оренбургского края. Но и из Сибирского Войска выделили Иркутский и Якутский полки, как самостоятельные части, выделили и новое Казачье Войско — Забайкальское. Забайкальских казаков разделили на городовых, станичных и пограничных. Из них формировалось 6 полков. Как уже отмечалось, в здешних краях с XVII в. привлекались на службу коренные племена, поэтому Забайкальское Войско получилось многонациональным — 3 полка были русскими, 2 бурятскими и 1 тунгусский.

Но эксперимент с военными поселениями завершился полнейшим провалом. В отличие от казачества, которое не мыслило себя вне воинской службы, крестьяне военизироваться не желали. Воспринимали это как худшее наказание и писали царю: «Прибавь нам подати, требуй от каждого дома по сыну на службу, отбери у нас все и выведи нас в степь, мы и там примемся работать, но… не делай нас всех солдатами». Да ведь и мелочная регламентация и муштра не имели ничего общего с вольным казачьим духом и традициями. Казачьи станицы цвели, благоденствовали, и государство получало из них прекрасных бойцов, а искусственное соединение отличных солдат и отличных крестьян привело к противоположному результату! Военные поселенцы стали плохими крестьянами и никудышними солдатами. Их хозяйства пришли в упадок и поддерживались только огромными дотациями. И население не росло, а уменьшалось. Дезертирство и смертность от болезней, тяжелых работ, превысили рождаемость.

Единственными прибыльными военными поселениями стали как раз те, которые создавались на базе упраздненных Казачьих Войск под руководством бывшего атамана Украинского Войска И.О. Де Витта. Здесь имелись навыки совмещать службу с хозяйством. От столицы эти поселения были далеко, шагистикой не занимались. Стало развиваться племенное скотоводство, конские заводы, дававшие значительный доход казне. Да и уровень жизни поселенцев был не в пример лучше, чем на Новгородчине и Могилевщине. Но тут пошло воровство, взяточничество. Начальство поставляло государству худших лошадей и скот, а лучшими барышничало в свой карман. За мзду давало поблажки подчиненным. Тем не менее, Александр упрямо держался за свою затею. Положение изменилось лишь после того, как его сменил на троне Николай I. В 1831–1836 гг. военные поселения поэтапно были ликвидированы. Землепашцев отделили от полков и дали статус «пахотных солдат» — они приравнивались к казенным крестьянам, могли жить и хозяйствовать по своему усмотрению, но должны были 3 дня в неделю работать на армию, заготовляя для нее хлеб и фураж.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.