Л. Троцкий: О лозунге Советов в Китае

Л. Троцкий:

О лозунге Советов в Китае

Сов. секретно

Уважаемые товарищи!

Вчера, во время обсуждения китайского вопроса, в ответ на критику т. Зиновьева[72] и мою основных ошибок нашей политики в вопросах китайской революции, одним из главных возражений т. Сталина[73] было повторение слов: «Почему Зиновьев не сказал...», «Почему Троцкий[74] не написал...». Я не стану здесь возвращаться к тому, что мы по этому вопросу говорили и писали. Не сомневаюсь, что, если бы к нашим советам и предложениям отнеслись в свое время менее предвзято, менее враждебно, более внимательно, то мы избежали бы важнейших ошибок. Не буду останавливаться на том, что за последнее время основные вопросы решаются на закрытых заседаниях Политбюро, куда не допускаются члены ЦК. Задача этого письма состоит не в том, чтобы вспоминать о вчерашнем дне, а поставить основной вопрос сегодняшнего и завтрашнего дня: это вопрос о Советах в Китае. Тов. Сталин сейчас высказался против призыва рабочих и вообще угнетенных масс Китая к созданию Советов. Между тем, этот вопрос имеет решающее значение для дальнейшего развития китайской революции. Без Советов вся революция пойдет на службу верхам китайской буржуазии и через нее — империалистам.

Пленум по этому основному вопросу не высказался. Между тем, вопрос стоит крайне остро, дальше оттягивать его нельзя, с вопросом о создании Советов связана вся судьба китайской революции. Вот почему я ставлю этот вопрос в настоящих строках.

Рассуждение т. Сталина таково: Советы суть органы борьбы за власть; призывать к Советам — значит фактически вести к диктатуре пролетариата, к китайскому октябрю. Но почему же у нас были Советы в 1905 году? Мы боролись с царизмом — отвечает Сталин. В Китае этой борьбы с царизмом нет. Раз мы не идем непосредственно к Октябрю, нельзя призывать к созданию Советов.

Все это рассуждение представляет такое вопиющее искажение смысла всего нашего революционного опыта, теоретически освещенного Лениным, что я никогда не мог бы поверить, что серьезный и ответственный революционер говорит такие веши, если бы не слышал их собственными ушами.

Попробуем кратко разобрать вопрос.

1) Против царя можно было создавать Советы, не ведя еще борьбы за диктатуру пролетариата. Почему же нельзя при помощи Советов вести борьбу против блока китайских милитаристов, компрадоров, крепостников и иностранных империалистов, не ставя непосредственной задачей диктатуру пролетариата? Почему?

Если считать, как считал (а теперь?) Сталин, что объединение Китая должна была довести буржуазная головка Гоминьдана, которая через Гоминьдан подчиняла себе коммунистическую партию, лишала ее элементарной независимости (даже газеты!) и управляла завоеванными территориями через реакционную бюрократию, — если так представлять себе национальную революцию, тогда Советам, разумеется, не может быть места. Если же понимать, что буржуазная головка Гоминьдана, не только правая, но и центрально-левая, не способна довести национально-демократическую революцию до конца и даже до середины; что она непременно придет к сделке с империалистами; если понимать это, тогда нужно было своевременно и тем более нужно теперь готовить смену этому руководству.

Смена не означает просто-напросто поставить вместо Чан Кайши Ван Цзинвея[75]: это может оказаться — тех же щей, да пожиже влей. Лицами вопрос не решается. Смена означает подготовку революционного правительства, находящегося не в словесной, а в фактической, реальной зависимости от рабочих, мелкой буржуазии, крестьян и солдатской массы армии. Достигнуть этого можно, только давши этим массам ту организацию, которая отвечает условиям революции, пробуждению масс, их тяге к самодеятельности, к переделке условий жизни вокруг них и проч. Это и есть Советы.

2) Сталину представляется, что сперва буржуазия, опираясь на революционно не организованные массы (организованные не стали бы служить для нее опорой), должна довести борьбу с империализмом до конца, а потом мы начнем подготовку Советов. В корне ложное представление! Весь вопрос в том и состоит, как будет вестись борьба с империализмом и китайской реакцией и кто в этой борьбе будет играть руководящую роль. Идти к демократической рабоче-крестьянской диктатуре можно только на основе развертывающейся борьбы с империализмом, которая будет длительной и затяжной; только на основе борьбы с национально-либеральной буржуазией за влияние на рабочих и крестьян; только на почве массовой организации рабочих и крестьян не только против империализма, но и против китайской буржуазии. Единственной формой этой организации могут быть Советы.

3) «Нельзя устраивать Советы в тылу армии», — говорит Сталин. Это точка зрения генералитета, но не наша. Генералитет считает, что и профессиональных союзов нельзя устраивать в тылу. Мы же знаем, что и Советы, и профсоюзы в тылу великолепно помогают революционной армии. «Но ведь Советы — это органы восстания, — возражает Сталин, — значит, вы предлагаете в тылу армии устраивать восстания и захватывать власть». Ложная и карикатурная постановка вопроса!

Верно, что Советы — органы борьбы за власть. Но они вовсе не рождаются таковыми, они развиваются в эту сторону. Они только путем опыта борьбы могут дорасти до роли органов диктатуры (в данном случае — демократической). Если мы серьезно имеем в виду курс на демократическую рабоче-крестьянскую диктатуру, то надо, чтобы Советы имели необходимое время для своего формирования, для своего вмешательства в развитие событий, в том числе и военных, чтобы они, Советы, могли окрепнуть, набраться опыта и затем уже протянуть руку к власти.

«Но ведь командование Советов не допустит». Эта точка зрения не имеет ничего общего с нашей. Допустит или не допустит — это зависит от соотношения сил. Это соотношение нужно передвигать в сторону пролетариата. Пока возбужденные, но неорганизованные массы идут за верхушечной политической организацией Гоминьдана, они необходимо дают могущественный перевес верхам буржуазии и генералитета над пролетариатом. Рассуждать так, что в Китае еще не октябрь, и на этом основании удерживать массы в распыленном состоянии, значит фактически собственными руками ослаблять пролетариат — укрепляя буржуазию и ее командование — и потом ссылаться на то, что это командование не допустит в тылу армии Советов.

4) Но почему же рабочим не входить попросту в Гоминьдан? Разве это не достаточная организация? Чтобы так ставить вопрос, надо забыть решительно все, что мы проделали, чему научились. Гоминьдан есть партийная организация, крайне верхушечная, несмотря на популярность знамени. Разве можно себе представить, что сотни тысяч и миллионы рабочих и крестьян войдут во время революции в партийную организацию? Где и когда это бывало? Ведь в том и состоит значение Совета, что он тут же, на месте, втягивает в себя такие массы, которые ни в коем случае не доросли и через ряд лет не дорастут еше до партии. Заявлять, что Гоминьдан является заменой Советов — значит заниматься недопустимой софистикой. В Гоминьдане считается 300 тысяч членов. Сейчас эти 300 тысяч (если число не преувеличено) распылены. Теперь говорят еще только о необходимости выборности Гоминьдана, т. е. выборности руководящих органов членами партии. Но, разумеется, не о выборности членов Гоминьдана многомиллионными массами. Уже один тот факт, что приходится пускаться на такие софизмы, как приравнение Гоминьдана к Советам, показывает, что Советы стучатся в дверь и что доктринерскими схемками насчет Октября и не-октября от них нельзя отбиться.

5) Что же будут делать Советы, «устраивать преждевременные восстания»? Преждевременные восстания вспыхивают легче и чаще всего там, где масса лишена авторитетной организации, в которой для нее воплощается воля революции. Именно отсутствие Советов в важнейших революционных центрах будет вести к хаотическим, преждевременным и нецелесообразным вспышкам, вытекающим из неорганизованной классовой борьбы, лишенной правильного политического руководства. Так всегда было: об этом говорит опыт всех революций.

6) Что будут делать Советы? Первое и самое неотложное — они дадут организацию рабочим и помогут их организованному братанию с солдатами. Совет рабочих депутатов данного промышленного города или района должен первым делом втянуть в свой состав солдатских депутатов, представителей гарнизона. Это есть вернейший путь, точнее сказать, единственный путь к созданию серьезных гарантий против бонапартистских, фашистских покушений верхушечной гоминьдановской и всякой иной сволочи. Не создавать Советов рабочих и солдатских депутатов — значит превращать солдат в пушечное мясо для Чан Кайши и подготовлять кровавые расправы над рабочими, вроде той, которая произошла в Шанхае.

7) Одними рабочими в городах ограничиваться, разумеется, нельзя. Необходимо в Советы притянуть мелких ремесленников, мелких торгашей, вообще угнетенные городские низы. Это облегчит рабочим революционное обволакивание армии. А без этого судьба Шанхая, а значит, и революции будет зависеть от какого-нибудь поганого бонапартенка.

8) Нельзя ни в каком случае ограничиваться городами. Надо как можно скорее раскинуть сеть Советов из важнейших промышленных центров на деревню, опираясь на существующие крестьянские союзы, раздвигая их рамки, расширяя их программу, связывая их с рабочими и солдатами.

9) Что же будут делать Советы? Они будут бороться с местной реакционной бюрократией, учась и уча массы понимать связь между властью на местах и властью в стране. Они будут в деревнях бороться с той же бюрократией, с милитаристскими бандами, с помещиками и пр. Они станут, таким образом, органами аграрной революции, которую нельзя откладывать до объединения Китая (до «Учредительного собрания»).

10) Комиссары при реакционных генералах являются бессильными фигурами, нередко прямо-таки лакеями, назначенными теми же генералами. Комиссар может в такую эпоху иметь значение лишь в том случае, если он опирается на крепкие местные органы масс, а не только на политическую партию, да еще лишенную серьезной организации, как Гоминьдан или как связанная по рукам и по ногам коммунистическая партия, лишенная даже ежедневной газеты. Образование рабочих, крестьянских, солдатских Советов создаст почву для действительно революционной демократизации народно-революционной армии, которая без этого неизбежно будет орудием доморощенного китайского бонапартизма.

11) Через Советы произойдет действительная, реальная, а не доктринерски-надуманная перегруппировка сил. В Советы войдут все те классы, слои и прослойки, которые действительно втянуты или будут втягиваться в реальную, настоящую борьбу с чужестранной и своей реакцией. Уговаривание отдельных гоминьдановских «лидеров», комбинаторство, противопоставление лица лицу, сочетание их — вся эта закулисная механика, недостаточность и бессилие которой обнаружены сейчас вполне, будет заменена другим, куда более серьезным, настоящим революционно-классовым отбором. Группировка сил пойдет по линии: за Советы или против Советов, т. е. за подготовку к переходу революции в более высокую стадию или же за сделку китайской буржуазии с империализмом.

Без такой постановки вопроса все перспективы демократической рабоче-крестьянской диктатуры и проч., не говоря уже о некапиталистических путях развития, остаются простой болтовней, которой должны утешать нас в том, что китайские народные массы остаются пушечным мясом революции, руководимой продажными национал-либералами.

12) Кто против создания Советов, тот должен говорить: вся власть Гоминьдану. А Гоминьдан поэтому говорит коммунистам: «Подчиняйтесь мне», — запрещает им критиковать сунь-ятсенизм и не дает им даже газеты, ссылаясь на то, что и в России — диктатура одной партии. Но диктатура одной партии в России является выражением диктатуры пролетариата в социалистической революции, Гоминьдан же является буржуазной партией в буржуазной революции. Диктатура Гоминьдана — без Советов — в данных конкретных условиях означает обезоруживание рабочих, зажимание рта коммунистам, дезорганизованное состояние масс, перевороты Чан Кайши.

13) Значит, война с Гоминьданом? Вздор! Вздор! Вздор! Вопрос идет о том, чтобы построить сотрудничество с Гоминьданом на необозримо более широких и глубоких основах — на основах многомиллионных рабочих, солдатских, крестьянских и прочих Советов депутатов. Разумеется, это сотрудничество предполагает полную и безусловную свободу критики со стороны компартии по отношению к Гоминьдану. Эта свобода критики предполагает свободу коммунистической печати и коммунистической организации.

14) Без раскола Гоминьдана по всей линии, без очистки его от чанкайшистских элементов вообще не может быть совместной с ним революционной работы. На вопросе о Советах дифференциация Гоминьдана, его чистка, его закаливание пройдут лучше и вернее всего. Мы будем работать рука об руку с той частью старого Гоминьдана, которая будет за Советы, которая будет втягиваться в Советы, т. е. по-настоящему связываться с настоящими массами. Разумеется, работая рука об руку с революционным Гоминьданом, мы будем очень зорко наблюдать за этим союзником и открыто критиковать его половинчатость, отступления, ошибки, не говоря уже о возможных предательских действиях. Таким путем, на основе теснейшего сотрудничества с Гоминьданом мы будем бороться за дальнейшее расширение влияния компартии на Советы и через Советы.

15) Но ведь Советы означали бы на неопределенный период режим двоевластия? С одной стороны — национально-революционное правительство (если оно, перестроившись в корне, удержится и поднимется), а с другой стороны — Советы. Да, это означает двоевластие или элементы двоевластия.

Но ведь мы же были против двоевластия? Мы были против двоевластия, поскольку стремились сами захватить власть как партия пролетариата. Мы были за двоевластие, т. е. за систему Советов при Временном правительстве, поскольку Советы ограничивали претензии буржуазии на диктатуру Режим двоевластия во время февральской революции был прогрессивным режимом, поскольку заключал в себе новые революционные возможности. Но прогрессивность эта была временной. Из противоречия выход шел в сторону пролетарской диктатуры. Режим двоевластия длился в наших условиях только восемь месяцев[76]. В Китае этот переходный режим может — при известных условиях — затянуться на значительно более длительный срок, и при том в разных частях страны по-разному. Призвать к созданию, приступить к созданию Советов — значит приступить и в Китае к введению элементов двоевластия. Это необходимо, это спасительно. Только это и откроет дальнейшие перспективы в сторону революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства. Без этого все разговоры об этой диктатуре являются простой болтовней, о которой китайские народные массы и не узнают.

16) Что касается вопроса о будущих возможностях и путях будущего перерастания будущей рабоче-крестьянской диктатуры в диктатуру пролетариата и в непосредственно социалистическую революцию, то я этот крайне важный вопрос здесь не подвергаю рассмотрению, так как не он сейчас стоит в порядке дня. Что такая перспектива существует, что она имеет все шансы стать реальностью — при соответственном темпе развития пролетарской революции на Западе, — это совершенно бесспорно для каждого марксиста. Об этом можно и должно говорить. Но не надо эту перспективу превращать в платоническое воздаяние за нынешнее положение, когда полем владеют вооруженные буржуазные предатели. Основная и жизненная задача состоит сейчас в том, чтобы подготовить ближайший этап, из которого только и могут вырасти все дальнейшие перспективы и возможности.

17) Что китайская революция на данной стадии является демократической, т. е. буржуазной, это азбука для нас всех. Наша политика выводится, однако, не из голого названия революции, как буржуазной, а из реального развития классовых отношений внутри этой революции. Тов. Мартынов наиболее ясно и отчетливо исходит из старой меньшевистской концепции: так как революция буржуазная, но антиимпериалистская, то китайская буржуазия, заинтересованная в низвержении империализма, не может отойти от этой революции. Чан Кайши ответил на это Мартынову сделкой с империалистами и разгромом шанхайского пролетариата. Т. Сталин сбивается на эту же точку зрения, поскольку из общего определения революции (непролетарская, буржуазная) делает вывод: поэтому не надо Советов. Реальный ход классовой борьбы он хочет заменить маршрутами для классов. А эти маршруты выводит из формального определения революции как буржуазной. Это в корне неверная позиция, противоречащая всему, чему учил Ленин.

Л. Троцкий 16 апреля 1927г.