Походы на запад и на восток. Первые победы

Походы на запад и на восток. Первые победы

Наследство, которое принял Хлодвиг по смерти отца в 484 году, состояло во власти над народом — турнейскими франками. У власти этой были свои преимущества, как и свои границы, но все же это был зачаток владения определенной территорией с возможностью осуществлять на ней судебную власть и взимать налоги. «Большая новость дошла до нас, — писал ему епископ реймсский Реми, — ты уже осуществляешь управление малой Бельгией: ничего удивительного в том, что ты станешь тем, кем всегда были твои родители». Написано ли это письмо в 481 году или пятью годами позже, после победы Хлодвига над Сиагрием, — неясно, но видгто, что Реми, этот галло-римлянин и аристократ, занявший, как мы уже видели, в 459 году место епископа малой Бельгии, не оспаривает того факта, что унаследованная Хлодвигом власть с правом карать и миловать, с правом командовать — это в средние века было двумя столпами любой власти — простиралась за пределы области, занятой его народом, и на законном основании охватывала согласно римскому территориальному делению целую провинцию, включая не только Турне и Скальдский бассейн, но и весь север Галлии, Шампань и Пикардию с городом Суассон. Именно здесь Сиагрий, сын Эгидия, как и он — вождь ополчения и командующий крупной северной римской армией, расположил ставку и устроил свою «столицу», если принять всерьез титул, которым награждает его Григорий Турский[14], — король, что никак не отвечало традициям того времени. Может быть, Григорий употребил этот титул за неимением более подходящего термина для обозначения военной власти римского военачальника, ставшего фактически ни от кого не зависящим после падения Западной Римской империи в 476 году. Так или иначе, но можно утверждать с уверенностью, что в Северной Галлии в момент прихода к власти Хлодвига сложилось двоевластие, и пытаться дать территориальную привязку каждой из этих властей было бы неправильно. В 463 году Хильдерик и Эгидий совместно отразили напор вестготов под Орлеаном; и в 470 году Хильдерик и Павел, римский вельможа и военачальник, совместно же отбросили саксонцев от Анже.

Почему же весной 486 года Хлодвиг двинул своих воинов против Сиагрия и две римские армии на севере Галлии оказались противостоящими друг другу на иоле боя? Сейчас никто уже не пытается видеть причину такого поворота событий просто в динамике «варварских набегов». Гораздо вероятнее предположить, что здесь мы имеем дело с военным переворотом, каких было немало в истории Римской империи, с целью закрепить за Хлодвигом всю полноту власти в Северной Галлии и открыть ему путь к захвату Галлии Южной, где все хранило намять о престиже великой империи. Впрочем, если взглянуть на «Житие святой Женевьевы» критическим глазом современных интерпретаторов, становится ясно, что Хильдерик в последние годы правления принялся оспаривать полновластие римских военачальников даже у самых стен Парижа.

Весьма вероятно, что переходу молодого двадцатилетнего Хлодвига к решительным действиям предшествовала серия угроз, ускорившая события. Заставить Хлодвига поторопиться могло и продвижение в направлении малой Бельгии рейнских франков, взявших в 480 году Трир, что убедило его в необходимости забежать вперед в нарушение равновесия сил, которое в противном случае оказалось бы не в его пользу. Важно то, что геополитическое равновесие в Галлии, если брать ее в целом, оказалось в начале 80-х годов века нарушенным вслед за подобным нарушением на итальянском полуострове. Тогда как Хлодвиг унаследовал от отца его союзные связи с Одоакром, правившим в Риме с 476 года, Сиагрий, не признававший законность правления Одоакра и рисковавший оказаться в изоляции, сблизился с королем вестготов Эрихом, который, владея огромной Аквитанией и порядочной частью Испании, присоединил к ним захваченный им Прованс. Сближение с вестготами, ставшее известным лишь недавно[15], проливает свет не только на переворот 486 года, но и на всю историю правления Хлодвига: именно с этого времени развертывается борьба за владычество над всей Галлией между франками — варварами-язычниками, все еще верящими в уже ставшую иллюзорной императорскую власть, и вестготами — латинизированными варварами-арианами, строго соблюдающими свою независимость от Римской империи.

Смерть Эриха, последовавшая в 484 году, и несовершеннолетие его сына Алариха II могли показаться Хлодвигу обстоятельствами, благоприятствующими нападению на Сиагрия. Хотя Хлодвиг смог обеспечить себе поддержку большинства епископов, возглавляемых Реми, для которых было предпочтительнее оказать содействие язычнику грубому, но многообещающему, чем военачальнику, вступившему в союз с королями, принявшими арианство, ему еще предстояло обезопасить свои тылы со стороны многочисленной родни из числа членов довольно узкого мирка франкских королей. Видимо, в этот период он заключил матримониальный союз с рейнскими франками, взяв в жены принцессу из их рода, о которой Григорий Турский не говорит ни слова, но которая дала Хлодвигу его первого законного сына Тьерри. Салические вожди, родственники Хлодвига, получили от него просьбу о помощи. Харарих отказал, но Рагнахар — король камбрейских франков дал свое согласие. Может быть, у него не было выбора: по пути к Суассону Хлодвит и его воины неминуемо должны были подняться по глубокой долине Шельды и пройти через Камбре.

Сиагрий смог подготовиться к столкновению. По свидетельству Григория Турского, именно Сиагрий выбрал место битвы. Тем не менее поражение его было полным, и спастись он смог только бегством, которое привело его в Тулузу к Алариху (спасение оказалось временным, поскольку после первых же угроз Аларих выдал его Хлодвигу, который немедленно отдал его палачам). Не мешкая, победители битвы при Суассоне взялись грабить области, перешедшие к ним в результате победы, и прежде всего богато обставленные церкви Тут-то и возник известный поучительный эпизод с суассонской вазой. Хотя по обычаям войны, принятым и римлянами и варварами, а Хлодвиг-король считался хранителем и гарантом этих обычаев, военная добыча собиралась в общий котел, чтобы затем быть распределенной по справедливости между воинами, Хлодвиг пожелал уберечь от дележа одну из церковных ваз, которую требовал вернуть ограбленный епископ. Был ли это суассонский епископ, как это часто и безосновательно утверждалось, или реймский, как можно заключить, анализируя некий фрагмент завещания святого Реми? По правде сказать, не это важно. Гораздо важнее то, что в накаленной войной обстановке один из епископов не побоялся лично обратиться к победителю, и тот предпочел нарушить воинские обычаи ради приобретения (или сохранения?) расположения прелата. Последовал спор между королем и солдатом, закончившийся сокрушительным ударом последнего по вазе, о чем пространно повествует Григорий Турский, и жестокая месть Хлодвига следующей весной во время военного смотра.

Еще не усматривая во всем этом признаков намерения Хлодвига принять христианство, уже следует признать, что его сближение с партией епископов, которые все более и более выступали как подлинные носители власти в городах, помогло ему превратить свой военный успех в захват всей полноты власти. Весьма вероятно, что, обосновавшись в Суассоне, он принялся собирать налоги в свою казну, стал получать доходы от чеканки монеты (все еще с именем императора Восточной Римской империи) и начал захватывать казенные земли, чтобы размещать на них своих воинов. Во всяком случае, к северу от Сены такой захват определенно имел место, а оккупация земель между Сеной и Луарой шла с большими трудностями, медленно, не приводя к сплошному занятию территории. В юго-восточном направлении территориальные притязания короля остановились у ворот Лионского бургундского королевства, с которым он заключил договор о ненападении, получив от короля Гундобада (в 493 году?) руку его племянницы Хлодехильды, или Клотильды — ревностной католички, воспитанной так Каретеной, ее матерью. На западе продвижение Хлодвига было надолго задержано яростным сопротивлением армориканцев, с которыми, видимо, пришлось заключить договор около 500 года [16], И только к югу от Луары на территориях вестготов Хлодвиг смог предпринять ряд победоносных и, стало быть, многообещающих набегов, которые привели его сначала в Сентонж (494), а затем в Бордо (498).

Однако основные его усилия в девяностые годы века были направлены в другую сторону — на восток, где его целью была рейнская и зарейнская Германия. На это следует обратить внимание, поскольку до Карла Великого экспансия франков не раз меняла направление, обращаясь то к югу, то к востоку и отражая стремление к гегемонии как над бывшей западной частью империи, так и пад всей континентальной Германией, она также была продиктована стратегическими соображениями, связанными с условиями набора войск и необходимостью оберегать свои тылы. Сначала Хлодвиг обрушился на тюрингов нижнего Рейна, возможно ради того, чтобы свести старые счеты со своими родственниками по материнской линии, и «подчинил их своей власти», то есть сделал их своими данниками. Затем он начал войну против алеманнов, которые, придя из верхнерейнской области, угрожали рейнским франкам в бассейне Кёльна. Во время одной из своих стычек с алеманнами, которую часто отождествляют, руководствуясь сопоставлением двух разных мест повествования Григория Турского, с битвой при Тольбиаке (Цюльпих, что в тридцати пяти километрах к юго-западу от Кёльна), Хлодвиг будто бы и дал, подобно Константину, обет перейти в христианство, если «Христос, которого Клотильда славит как Сына живого Бога», ниспошлет ему победу.