Глава 29. Два брака и смерть Марии-Луизы
Глава 29. Два брака и смерть Марии-Луизы
А что же Мария-Луиза? Когда Наполеон неожиданно для всех высадился во Франции и двинулся на Париж, то уже из Лиона написал ей, но она сделала с этим письмом то же самое, что делала с его письмами с Эльбы: она передала его своему отцу, а последний — представителям союзников. Никакого ответа не последовало.
Фредерик Массон по этому поводу пишет:
«Это молчание в ответ как на его официальные письма, так и на те, которыми он официозно снабдил при их отъезде австрийских дипломатов, аккредитованных при Бурбонах, доказало Наполеону, что политические причины продолжают парализовать стремления его жены, и он решает прибегнуть к тайным путям, чтобы войти с нею в сношения. Он отправляет в Вену самых искусных агентов, способных проникнуть непосредственно к Талейрану и к императрице: Флао и Монтрона. Только Монтрону удается пробраться сквозь линии войск. Но когда дело дошло до передачи порученного ему письма Марии-Луизе, то Меневаль, бывший секретарь кабинета императора, с 1813 года — тайный секретарь императрицы, последовавший за нею в Австрию, воспротивился этому. Он знает, как обстоит дело с Нейппергом; сжечь письмо, написанное императором жене — значит оказать императору услугу. Меневаль не решается все же написать прямо всю правду, он понимает, какой удар нанесет этим своему повелителю».
В самом деле, отношения Марии-Луизы и Адама-Альберта фон Нейпперга продолжали бурно развиваться. Европейские принцы, привыкшие представлять Наполеона чудовищем, смотрели на все это и аплодировали. При этом она надежно «окопалась» в Вене и даже слышать не хотела о Наполеоне.
Это выглядит удивительно, но во время Ста дней, а потом еще в течение шести лет агонии на острове Святой Елены из уст Наполеона ни разу не вырвалось ни единого слова порицания в адрес Марии-Луизы. Он неизменно говорил о ней только с любовью, нежностью и жалостью.
Фредерик Массон констатирует:
«Воспоминания о ней, разукрашенные яркими цветами юности и свежести, постоянно приходят ему на ум. Она — сама искренность, сама честность».
В своем завещании 5 апреля 1821 года Наполеон написал:
«Я всегда был очень доволен моей дражайшей супругой императрицей Марией-Луизой. До последней минуты я питаю к ней самые нежные чувства. Я прошу ее неусыпно бодрствовать над моим сыном, чтобы охранить его от испытаний, все еще окружающих его детство».
* * *
Наполеон, как уже говорилось, умер 5 мая 1821 года, так и не увидев свою Марию-Луизу. Она же в 1816 году приняла управление герцогствами Парма, Пьяченца и Гуасталла, отданными ей вместе с титулом Ее Императорского Величества.
Адам-Альберг фон Нейпперг, с которым Мария-Луиза после смерти Наполеона вступила в морганатический брак, был назначен австрийским императором главнокомандующим войсками и министром иностранных дел герцогства Пармского, переданного Марии-Луизе. Он умер 22 февраля 1829 года в Парме в возрасте 53 лет.
Свой брак с Марией-Луизой они скрывали от императора Франца.
Дэвид Стэктон пишет:
«К несчастью, он оставил завещание, в котором объявил, что является мужем Марии-Луизы и отцом двух <…> их общих детей, о существовании которых Мария-Луиза не осмеливалась сказать отцу <…> Дальше скрывать этот брак было уже невозможно. Соответственно, возник вопрос о том, сколько лет детям. Мария-Луиза попалась и, содрогаясь от страха, была вынуждена признаться отцу, что и Альбертина, и Вильгельм родились до смерти Наполеона»[13].
Сама Мария-Луиза умерла 17 декабря 1847 года в возрасте 56 лет.
Однако до этого, 17 февраля 1834 года, она успела еще раз выйти замуж — за Шарля-Рене де Бомбеля, очередного секретаря, подосланного ей князем фон Меттернихом. Лука Гольдони, характеризуя этот брак, не может скрыть иронии:
«Ханжа, холодный, тщеславный человек. По сравнению с предыдущими мужьями он обаятелен, как вареная рыба. Но Мария-Луиза все равно выходит за него, более того, сама просит его руки, ибо отныне она берет то, что дают.
Герцогиня определяет его как приятного собеседника и „подлинного святого“. В действительности же она использует Бомбеля как ширму. Наверняка Мария-Луиза скучает с ним, как и он с ней».
На самом деле не стоит упрекать Марию-Луизу за этот «странный» брак. Все-таки она была, по сути, несчастной женщиной, которая, как выражается все тот же Лука Гольдони, «вечно лавировала между обязанностями и желаниями, почти никогда не решая собственной головой». Она вечно была вынуждена терпеть — то в интересах государства, то ради приличий… И вот, почти в самом конце жизни, Мария-Луиза вдруг решила, что, наконец, может распоряжаться своей жизнью сама. Но одного решения в таких делах недостаточно, надо еще уметь это делать. Мария-Луиза, похоже, не умела, вот и выбрала себе какого-то Бомбеля. А с другой стороны, что ей еще оставалось?
Данный текст является ознакомительным фрагментом.