Глава 28. Альбина де Монтолон

Глава 28. Альбина де Монтолон

Ну, а последней женщиной Наполеона (уже на острове Святой Елены) была Альбина де Монтолон, жена генерала Шарля-Тристана де Монтолона. Во всяком случае, так с той или иной степенью уверенности утверждают многие историки.

Например, Жак-Оливье Будон пишет, что Альбину де Монтолон «молва сделала любовницей Наполеона», а Вальтер Брюйер-Остеллс убежден, что «связь Альбины де Монтолон с Наполеоном стала причиной конфликта с ее глубоко влюбленным мужем». Что же касается Рене Мори, то он даже создал целую книгу, которая называется «Альбина: последняя любовь Наполеона».

Впрочем, пошла вся эта версия от Франсуа де Канде-Монтолона, внука Альбины, написавшего книгу «Тайный журнал Альбины де Монтолон, любовницы Наполеона на острове Святой Елены». Этот текст впервые появился в 1901 году, и с тех пор он многократно переиздавался, а представляет он собой якобы случайно найденные в семейных архивах записки этой весьма неординарной женщины.

Франсуа де Канде-Монтолон в этой своей книге однозначно утверждает:

«Трудно сомневаться в том, что между ними существовала связь, что Альбина была последней любовницей Наполеона и что маленькая Жозефина стала плодом их любви».

Не отстают от французов и русскоязычные авторы. В частности, А. А. Меняйлов пишет, что Альбину де Монтолон «на острове все считали любовницей Наполеона», а Е. Б. Черняк отмечает, что у генерала де Монтолона были к Наполеону «свои счеты», и «претензии графа к императору никак не убавились на Святой Елене, где Альбина де Монтолон, вероятно, сделалась любовницей Наполеона».

А вот, например, С. А. Тепляков уже без всяких «вероятно» уверяет:

«После того как Альбина де Монтолон стала любовницей императора, у графа появились к нему и личные счеты».

* * *

Обо всех этих «личных счетах» мы еще поговорим, а пока же попробуем разобраться, кто такие эти самые генерал де Монтолон и его жена Альбина.

Шарль-Тристан де Монтолон родился 21 июля 1783 года в Париже. Его отцом был полковник Матьё де Монтолон, а матерью — Анжелика-Эме де Ростэн, дочь графа де Ростэна.

После смерти отца отчимом Шарля-Тристана де Монтолона стал Шарль-Луи де Семонвилль, друг графа д’Артуа (будущего короля Карла X). Этот человек был известным интриганом, умевшим приспособиться к любым обстоятельствам, и при Наполеоне он стал сенатором и графом Империи. Кстати, именно он выдал сестру Шарля-Тристана, успевшую стать вдовой генерала Жубера, за будущего наполеоновского маршала Макдональда.

Ко всему прочему, Шарль-Тристан оказался еще и лицейским товарищем Жерома Бонапарта, младшего брата Наполеона.

В результате молодой человек сделал весьма быструю и очень успешную военную карьеру. В шестнадцать лет он уже был адъютантом генерала Шампионнэ, в 1806 году получил орден Почетного легиона, в 1807 году стал командиром эскадрона. Потом он некоторое время служил адъютантом у маршала Бертье и дослужился до чина полковника. А вслед за этим, в 1809 году, Наполеон направил его своим послом в Вюрцбург.

* * *

Альбина де Монтолон была на десять лет младше Наполеона, и Ги Бретон уверен, что она была любовницей Наполеона. Он пишет:

«На острове Святой Елены Наполеон, сохранивший юношескую пылкость, в свободные от тяжких раздумий часы наставлял рога товарищу по заключению, храброму генералу де Монтолону. Однако генерал не страдал от этого вероломства. Уже давно он принял решение закрыть глаза на проказы своей супруги. Прекрасная Альбина де Вассаль и вправду обладала столь бурным темпераментом, что, как удачно сострил граф де Берг, „ревность одного мужчины была недостаточной, чтобы дать представление о всех ее шалостях“. Прежде чем Альбина женила на себе Монтолона, она уже дважды побывала замужем, и оба раза браки расторгались из-за адюльтера».

Это действительно так. Альбина, дочь Жана-Андре Вассаля и Анны де Больё, родилась в Париже 19 декабря 1779 года. Ее отец умер в 1795 году, а мать — в 1812 году. А 19 февраля 1797 года она вышла замуж за некоего Луи Биньона. Но очень скоро этот брак был расторгнут, и 18 августа 1800 года Альбина вновь вышла замуж за швейцарского финансиста барона Даниэля Роже. От этого брака у Альбины в 1803 году родился сын.

Бен Вейдер отмечает, что «оба первых брака завершились разводом из-за того, что ни месье Биньон, ни месье Роже не смогли вытерпеть ее многочисленных любовников». Андре Кастело пишет, что «она вела довольно фривольную жизнь» и «всегда была кокеткой». А всезнающий в этом смысле Ги Бретон уточняет, что Альбина «отдавалась любому, кто хотел ее взять».

Наконец, в 1808 году она повстречалась с Шарлем-Тристаном де Монтолоном. Это, как утверждается, была любовь с первого взгляда. Соответственно, Альбина бросила своего второго мужа, и они стали жить с Монтолоном, в результате чего 3 октября 1810 года на свет появился ребенок, которого назвали Наполеоном-Шарлем-Тристаном.

26 мая 1812 года Альбина официально развелась с бароном Роже (по его требованию), а уже 2 июля того же года она тайно вышла замуж за полковника де Монтолона. Почему тайно? Да потому что Наполеон был против этого. Более того, узнав об этом, император рассердился и отозвал Монтолона из Вюрцбурга, написав, что считает подобный союз несовместимым с ответственным постом, который он ему доверил.

* * *

После этого Монтолон уехал в провинцию и стал тихо жить со своей женой, находясь в крайне стесненных материальных условиях. После неудачной кампании 1812 года, в которой Наполеон потерял многих своих офицеров, он приказал Монтолону отправляться в Мец в качестве начальника штаба 2-й дивизии 3-го кавалерийского корпуса. Но Монтолон так и не добрался до нового места службы, сославшись на ранение в ногу, не позволявшее ему долго находиться в седле. Где он его получил, неизвестно, но факт остается фактом: в 1814 году Монтолон занимался формированием временных батальонов в департаменте Луара, а затем отправился во Франш-Конте на соединение с войсками маршала Ожеро. Но, по сути, повоевать ему опять не довелось, а уже после отречения Наполеона он вдруг получил от Людовика XVIII чин генерал-майора (бригадного генерала).

Очень негативно относящийся к Монтолону канадский наполеоновед Бен Вейдер отмечает, что тот был «всегда в поисках денег», что он «присваивал жалованье своих офицеров и солдат и ждал приговора королевского военного суда, когда Наполеон возвратился с Эльбы».

В период Ста дней (5 июня 1815 года) Шарль-Тристан де Монтолон самым неожиданным образом получил от Наполеона подтверждение генеральского звания, а затем сам вызвался сопровождать разбитого при Ватерлоо экс-императора в ссылку на остров Святой Елены.

Что это было, сказать трудно. Другие офицеры Наполеона добывали себе генеральские эполеты годами кровопролитных сражений, а тут вдруг такое благорасположение…

Кстати, тот же генерал Гаспар Гурго, получивший ранения при Аустерлице и под Смоленском, первым вошедший в Московский Кремль и спасший жизнь Наполеону под Бриенном, буквально ненавидел Монтолона и не раз говорил, что он, боевой генерал, никогда не стал бы подчиняться такому «командиру».

* * *

На острове Святой Елены Монтолон проживал в одном доме с Наполеоном и занимался всеми вопросами, связанными со снабжением продовольствием. При этом бывший император, знавший супругу Монтолона как интриганку, вначале относился к ней с опасением. А порой он был с ней и откровенно груб. Например, однажды он сказал ей:

— У вас сегодня плохая прическа. И это ваше платье — оно безобразно.

Генерал Гурго потом записал в своем дневнике, что «мадам де Монтолон покраснела до корней волос».

Он же отмечал, что белокурая Альбина «строит глазки императору, показывает ножку, носит узкие в талии платья», и все это для того, чтобы понравиться, но ей это не удается, ибо «стоит ей снять шейный платок, как всем видна ее морщинистая кожа». Альбину Гурго презрительно называл Монтолоншей, но уже очень скоро и ему пришлось признать, что Наполеон «повелся» и начал принимать ее у себя до раннего утра.

15 декабря 1816 года генерал Гурго сделал у себя в дневнике запись о том, что вечером Монтолон спрашивал, где его жена. А когда ему доложили, что она уже некоторое время находится наедине с Наполеоном, он якобы ответил: «Ах так! Ну что же, очень хорошо, мне и не нужно было срочно ее видеть».

Генерал Гурго был так возмущен происходившим, что однажды заявил Наполеону:

— Я и не предполагал, что у Вашего Величества такой дурной вкус.

На что бывший император в свойственной ему манере ответил:

— Здесь, если нет иного общества, сгодится и общество самки попугая! Даже если я и пересплю с ней, что в этом плохого?

В тот же день, кстати, Гурго захотел вызвать Монтолона на дуэль, но Наполеон в резкой форме запретил ему это делать.

Альбина же тем временем своего, видимо, все-таки добилась. Во всяком случае, ей удалось «растопить лед». К тому же женщин на острове действительно было не так много, а та же мадам Бертран неделями не выходила из своих комнат. Монтолонша же, напротив, активно демонстрировала свое женское начало. Она музицировала, пела, много рассказывала окружающим о своем сыне Шарле-Фредерике, оставленном в Рошфоре у одной из подруг ее матери. В результате после отъезда графа де Лас-Каза ей удалось занять место секретаря, и она с пером в руке воцарилась в личных покоях Наполеона.

Дальнейшее Ги Бретон описывает так:

«Само собой разумеется, события быстро приняли довольно забавный оборот. В перерыве между диктовкой очередных глав своих „Мемуаров“ Наполеон однажды вечером набросился на Альбину, и она была удостоена великой чести прямо на ковре. Впоследствии подобные галантные интермедии вошли в привычку, и преисполненная гордости мадам де Монтолон сделала все, чтобы находящиеся на острове французы были в курсе ее отношений с бывшим императором».

Естественно, это все лишь слова, причем слова не самого серьезного на свете историка. И, конечно же, некоторые исследователи отрицают плотский характер отношений между Наполеоном и Альбиной де Монтолон. Например, Андре Кастело пишет так:

«Ублажала ли она Наполеона? Никаких доказательств на сей счет не имеется, а историку всегда следует оставаться в своих суждениях благоразумным».

Но, как уже говорилось, для многих эта связь была очевидной. В частности, Бен Вейдер утверждает, что Монтолон сам «подталкивал свою жену в объятия Наполеона». Он же отмечает, что с 1819 года Монтолон «участвовал в ночных встречах своей жены с ее молодым любовником Бэзилом Джексоном».

В конце 1815 года Альбине исполнилось 36 лет, но она сохранила всегда отличавшее ее очарование.

Бен Вейдер характеризует ее так:

«У нее красивые голубые глаза, прекрасные волосы и фигура, не оставляющая мужчин равнодушными. Привычная к салонам и светской жизни, она остроумна, умеет нравиться и соблазнять, что, впрочем, и было ее главным призванием. У нее был большой музыкальный талант, она прекрасно пела и играла, фортепиано — ее любимый инструмент. Можно также предположить, что приобретенный в молодости богатый опыт сделал ее очень сведущей в любовных играх.

Такова была женщина, подарившая Наполеону последний раз в его жизни очарование и утешение женского присутствия».

А теперь предоставим слово Ги Бретону:

«Насчет природы взаимоотношений Наполеона и Альбины у нас не может быть ни малейших сомнений, а недавний выход в свет дневниковых записей гофмаршала Бертрана устранил последние колебания на этот счет. Слова честного генерала действительно окончательно проясняют эту историю. Наполеон, и это более не подлежит никакому обсуждению, позволил себе увлечься искусной игрой женщины, уже давно привыкшей соблазнять мужчин и восхитительно умевшей извлекать выгоду из своих прелестей, пусть даже слегка увядших. Испытывал ли император к ней нежные чувства? Маловероятно. Самое большее, он „привык“ к ней, а подобные „привычки“, особенно в такой изоляции, в какой жил он, становятся со временем только сильнее. Однако, потакая слабостям тела, он не забывал, что здесь, в изгнании, вдали от мира, в котором он жил, создается сейчас его портрет для последующих поколений. И от того, каким будет этот портрет, зависело будущее династии. Можно предположить, что император даже сердился на мадам де Монтолон из-за всей этой истории, в которую она его вовлекла. Этим и объясняется потребность „сохранить лицо“, заставить замолчать злые языки, предупредить злословие, рискуя иногда показаться грубым, быть подчеркнуто резким в выражениях, — и все для того, чтобы принудить соперников умолкнуть и отвести от себя подозрения».

* * *

18 июня 1816 года Альбина произвела на свет девочку. Ее назвали Наполеоной, и бывший император стал ее крестным отцом.

Естественно, тут же стали говорить, что она родилась от связи с Наполеоном. Почему естественно? Да потому, что сама мадам де Монтолон ничего не сделала, чтобы остановить пересуды. Напротив, когда ее посещали, чтобы полюбоваться очаровательной малюткой, она никогда не упускала случая с улыбкой произнести:

— Она похожа на Его Величество, не так ли? Посмотрите, абсолютно его подбородок и его рука…

На самом деле простой расчет показывает, что зачата эта девочка была где-то в сентябре 1815 года, а тогда ни о каком участии Наполеона не могло быть и речи.

Скептически настроенный Андре Кастело так и пишет:

«Была ли она дочерью императора? Некоторые из ее правнуков, которым, вероятно, лестно считать себя потомками Наполеона I, отвечают на этот вопрос утвердительно. Но все же никаких доказательств они привести не могут».

Да доказательств не может и быть, ибо Наполеон прибыл на остров Святой Елены только 15 октября 1815 года, а до этого каких-то отношений с Альбиной у него не наблюдалось.

26 января 1818 года у Альбины родилась еще одна девочка, ее назвали Жозефиной, и о ней тоже говорили, что она — плод страсти бывшего императора.

А вот это уже совсем другое дело. Тут зачатие могло произойти где-то в апреле 1817 года, а это и был как раз период расцвета ее связи с Наполеоном, так раздражавшей генерала Гурго и других обитателей Лонгвуда.

Бен Вейдер в связи с этим пишет:

«Получается, что этот ребенок был зачат в конце апреля 1817 года, в месяц, когда отравитель сделал перерыв и здоровье Наполеона восстановилось.

Очень мало яда в марте, полное отсутствие яда в апреле и в первой половине мая! Это очевидно. Очевидно также, что 16 мая снова получена большая доза мышьяка.

Что же это за день, 16 мая 1817 года? Просто настал момент, когда Альбина могла удостовериться, что она снова беременна. Какой вывод можно из этого сделать? Идет ли речь о простом совпадении или, в полном согласии с мужем, Альбина решила иметь сына от Наполеона?»

Но родилась девочка, и сразу же после рождения Жозефины супруга генерала Бертрана не смогла удержаться от ядовитой реплики:

— Посмотрим, на кого похожа эта малышка!

* * *

Мы уже упомянули имя молодого британского лейтенанта Бэзила Джексона. Кто же это был такой?

Он родился в 1795 году, а это значит, что на острове Святой Елены ему едва исполнилось двадцать лет. Он прибыл на остров в то же время, что и генерал Хадсон Лоу. Джексон был офицером инженерных войск, и в его обязанности входило следить за состоянием лонгвудских построек. Но на самом деле это был верный шпион Хадсона Лоу, и он выполнял задание по надзору за генералом Гурго. Бен Вейдер, например, считает, что именно поэтому он и «соблазнил графиню де Монтолон, стал ее любовником, а когда в июле 1819 года она покинула остров, последовал за ней в Брюссель».

Согласимся, что логика довольно странная. Зачем следовать за Альбиной в июле 1819 года, если генерал Гурго, за которым следовало наблюдать, покинул остров Святой Елены 13 января 1818 года? Зачем ехать с ней в Брюссель, если генерал Гурго до 1821 года находился в Англии?

Бен Вейдер тем не менее продолжает свои «логические построения»: якобы Хадсон Лоу, движимый желанием знать все, что происходит в Лонгвуде, поручил лейтенанту Бэзилу Джексону, «не лишенному артистических способностей и завзятому обольстителю, завязать дружбу с французами», и тому «не составило труда соблазнить Альбину де Монтолон, которая на пороге своего сорокалетия еще сохранила чувственные порывы молодости».

На самом деле Бэзил Джексон начал ухаживать за Альбиной де Монтолон с конца января 1819 года. В середине февраля Наполеону уже рассказывал об этом генерал Бертран, который сам узнал все от представителя России на острове графа Александра Антоновича де Бальмена. Тот рассказывал:

«Она упала в его объятия и теперь, кажется, без памяти в него влюблена. Она, конечно, нимфоманка и умеет заставить себя желать. Говорят также, что она очень вредит вам, выдавая секреты Лонгвуда. Как все влюбленные, она не может и представить себе, что любовник ее предает, и рассказывает ему все, что знает. А Джексон каждый день проводит два часа с Хадсоном Лоу и передает ему все ее откровения».

Наполеон тотчас же вызвал к себе Альбину и спросил, правда ли, что Бэзил Джексон — ее любовник.

— О нет! — воскликнула она. — Это превосходный молодой человек, очень вежливый, услужливый и очень простой.

В книге Бена Вейдера «Тайна смерти Наполеона» читаем:

«Через некоторое время Наполеон получил подтверждение этой связи и решил отправить с острова чету Монтолонов. По наблюдению Бертрана, граф Монтолон теряет голову и в течение нескольких дней находится в большом беспокойстве и растерянности. Альбина заболевает, у нее случается выкидыш, из-за чего и откладывается отъезд. Между тем Монтолон приходит в себя и, призвав на помощь Альбину, проливающую крокодиловы слезы, убеждает Наполеона отправить жену и детей, а его оставить, чтобы он продолжил свою „преданную службу“».

Томас Рид подтвердит все вышесказанное мадам Бертран в день похорон Наполеона и добавит по поводу Монтолонов, что эта супружеская пара была «самой хитрой и искушенной на земле». А Моншеню просто скажет, что Монтолон всегда информировал его о том, что происходило в Лонгвуде, и что его супруга была «опасной змеей».

В своих «Воспоминаниях о Святой Елене» Бэзил Джексон напишет о своей связи с Альбиной и о двурушничестве графа де Монтолона: «Когда я жил, можно сказать, под одной крышей с Монтолонами, наши очень тесные (деловые) отношения позволяли им очень свободно говорить о Наполеоне. По их мнению, он был человеком подозрительным, недоверчивым, несведущим во многих вопросах, робким по натуре, всегда готовым расставлять ловушки. Он не переносил никаких возражений или помех своим желаниям, был чувствителен к лести, вульгарен в выражениях, ему недоставало достоинства. У него не было друзей, потому что он никого не любил и очень часто ранил самолюбие других. Со слугами он был слишком фамильярен, часто капризен и жесток».

Майор Горрегер расскажет нам потом о бешенстве, которое овладело Хадсоном Лоу, когда он узнал о «доносительстве» Бальмена: «Я уничтожу его, в каком бы уголке мира он ни укрылся».

* * *

Как бы то ни было, в июле 1819 года мадам де Монтолон из-за болезни была вынуждена покинуть остров Святой Елены и возвратиться во Францию. Наполеон был бесконечно огорчен ее отъездом, но при этом именно он настоял на ее отправлении в Европу.

Шарль-Тристан де Монтолон был обеспокоен отъездом своей супруги. Она уезжала одна, с тремя детьми, служанкой и кормилицей, и не было никакой уверенности в том, что ее доставят в нужное место.

По словам Бена Вейдера, «мадам де Монтолон убедила императора оставить ее мужа при себе».

Накануне отъезда Наполеон заговорил с Монтолоном о том, что тот не должен отпускать свою жену одну.

— Сир, — ответил ему генерал, — моя жена не хочет добавлять к сожалениям, которые она испытывает, оставляя Ваше Величество, еще и сожаления о том, что она лишает Ваше Величество тех услуг, которые я могу оказать вам здесь. Она приняла свое решение, я принял свое. Я остаюсь с Вашим Величеством.

2 июля 1819 года Альбина взошла на палубу британского корабля и отправилась в Европу. Прощаясь, Наполеон сказал ей:

— В Европе вы легко найдете себе мужа…

— Сир, — ответила ему мадам де Монтолон, — женщина легко находит себе любовника, но не мужа.

Исторический факт: Бэзил Джексон уехал вместе с ней. И факт этот удивителен, ведь офицеру, находившемуся на службе и жалованье, разрешили последовать за своей любовницей. Для этого явно нужны были весьма веские причины. Но вот какие? Об этом можно только догадываться…

* * *

После отъезда Альбины Шарль-Тристан де Монтолон писал ей письма, которые передавались незапечатанными маркизу де Моншеню, комиссару французского правительства при ссыльном Наполеоне. Потом капитан Гор делал с них копии, которые и отправлялись в Европу. Монтолону это было прекрасно известно.

Бен Вейдер, зацикленный на виновности Монтолона, отмечает три фрагмента из его писем.

Вторник, 28 февраля 1820 года:

«Начались дожди, и если они продолжатся, то прощай работа в саду. Дожди плохо сочетаются с каломелью, малейшая влажность вызывает сильные колики, ты знаешь это так же хорошо, как и я…»

Вторник, 5 декабря 1820 года:

«Больной в дремотном состоянии, пульс очень слабый, сильная усталость, повторяющиеся рвоты, которые считают теперь признаком болезни потери сил (рака); у него часто случаются обмороки. Я полностью выполняю роль сиделки, три раза ему ставили вытяжные пластыри, после последнего кожа у него была, как у трупа. Жить ему осталось менее полугода…»

Среда, 20 декабря 1820 года:

«С тех пор как он слег, моя жизнь проходит только с ним. Он хочет, чтобы я всегда был здесь. Он принимает только те лекарства, которые я ему даю или советую. Антоммарки от этого просто сходит с ума. Он принимает только меня одного…»

Бен Вейдер убежден, что Монтолон планировал смерть Наполеона и что он хотел прикончить его каломелью, то есть хлоридом ртути. Этот автор уверен также в том, что введение мышьяка через вытяжной пластырь — это «один из методов старой итальянской школы отравителей».

На самом деле вытяжной пластырь, по определению, это средство, прикладываемое к нарывам для их размягчения и вытягивания из них гноя. Но это не останавливает Бена Вейдера, и он утверждает:

«Самое меньшее, что можно сказать: граф Шарль-Тристан де Монтолон мог бы сделать прекрасную карьеру ясновидца. Его провидческие способности принесли бы ему славу и состояние».

И к этому он добавляет:

«Надо также отметить, что эти письма являются еще одним доказательством сообщничества Альбины, дополняющим тот факт, что ей удалось иметь при себе в Брюсселе своего любовника».

Как уже говорилось, нам подобная логика не понятна, и никакого доказательства преступления мы в приведенных выше отрывках писем не видим. Стиль писем начала XIX века вообще малопонятен для современных читателей, но если посмотреть на послания генерала де Монтолона без предвзятости, то в них можно найти и такие слова:

«Я нежно люблю императора, и я буду всю жизнь его верным другом <…> Но, простите, моя жена и мои дети, я не могу больше жить без вас…»

Неужели и это можно трактовать, как признание в готовности убить Наполеона, чтобы побыстрее воссоединиться со своей женой и детьми?

* * *

11 сентября 1819 года британский корабль высадил Альбину, ее детей и слуг в Остенде. Потом они перебрались в Брюссель. По дороге маленькая Жозефина, родившаяся на острове Святой Елены в январе 1818 года, слишком сильно переохладилась и подхватила горячку, от которой и умерла. Произошло это 30 сентября 1819 года.

На следующий день Альбина сообщила об этом мужу:

«Меня постигло большое несчастье, мой дорогой Шарль. Моя бедная маленькая Жозефина ушла от меня за восемь дней <…> Я всю оставшуюся жизнь буду корить себя за то, что заставила ее предпринять такое путешествие и поменять климат в столь юном возрасте. Я уверена, что не потеряла бы ее на острове Святой Елены».

Затем мадам де Монтолон вернулась во Францию.

* * *

А 5 мая 1821 года, в 5 часов 49 минут, умер Наполеон, и, как утверждают, перед смертью он прошептал имя единственной женщины, которую любил:

— Жозефина…

Ну, а генерал де Монтолон оказался одним из тех, кто закрыл глаза покинувшему этот мир бывшему императору. Он же стал тем, кому Наполеон диктовал свое завещание, и в нем нашлись следующие строки:

«Я завещаю генералу де Монтолону два миллиона франков как доказательство моего удовлетворения его сыновними заботами, которыми он одаривал меня в течение шести лет».

Это были весьма важные, следует отметить, два миллиона, которые помогли генералу выбраться из его финансовых затруднений.

Историки отмечают, что Монтолон обогатился на острове Святой Елены. Кстати, в первом завещании, написанном и сожженном в апреле 1821 года, Наполеон даровал генералу 650 000 франков, а вот во втором оказалось намного больше, хотя тому же генералу Бертрану, также до последнего момента находившемуся рядом, «перепало» лишь 500 000 франков. В связи с этим некоторые авторы не без иронии отмечают тот факт, что «новое завещание» было написано рукой самого Монтолона и никто якобы не видел, как Наполеон диктовал его ему.

6 мая Монтолон написал жене:

«Все кончено, моя добрая Альбина. Император испустил вчера последний вздох…»

А уже 19 октября генерал сошел на французский берег в Кале, где его встретила Альбина с детьми.

Таким образом, история Наполеона закончилась, и началась его легенда, в том числе и тот ее раздел, который связан с так называемым отравлением…

* * *

Сторонникам версии отравления обязательно был нужен исполнитель, и на эту роль «назначили» Шарля-Тристана де Монтолона. По сути, он и был самой для этого подходящей кандидатурой. Во-первых, он был представителем старой французской аристократии. Будучи офицером, он никогда не участвовал в сражениях и не имел никаких причин обожать Наполеона. Наоборот, император отказал ему в согласии на брак с любимой женщиной, а когда Монтолон ослушался, его уволили. Во-вторых, у него были связи в роялистских кругах, что помогло ему в период первой Реставрации получить чин генерала. В-третьих, у Монтолона было достаточно и личных мотивов для убийства: первый — это ревность, ибо его красавица супруга была благосклонна к Наполеону, второй — это жадность, ибо он весь погряз в долгах.

Недоброжелатели по отношению к Монтолону словно соревнуются в изобретении доводов. Например, в вещах генерала была найдена книга о знаменитой отравительнице XVII века мадам де Бренвиллье — значит, он искал в ней рецепты отравления императора. Доходят даже до того, что утверждают, что Монтолон отправился на остров Святой Елены, исполняя тайное задание Бурбонов — расправиться с ненавистным императором, чтобы полностью исключить возможность его повторного возвращения из ссылки. Задача эта была тем легче для исполнения, что Наполеон пил всегда одно и то же вино, а Монтолон на острове занимался снабжением продовольствием и, в частности, вином. У него находились ключи от погреба, и никто другой не имел прямого доступа туда…

Все это выглядит удивительно. Как будто тайному агенту, посланному для убийства, необходимо было искать способ этого убийства в художественной литературе.

А вот еще один «факт» — служанка Монтолона и ее ребенок умерли со «странными» симптомами. И, конечно же, это произошло потому, что они съели или выпили что-то, предназначенное Монтолоном для Наполеона…

В день отъезда мадам де Монтолон была прекрасная погода, но к девяти часам вечера на остров обрушился проливной дождь, который шел до половины ночи. Возвращаясь в Лонгвуд, Шарль-Тристан де Монтолон промок до костей, слег и проболел потом несколько недель. Из этого Бен Вейдер делает следующий вывод: «Монтолон пролежал более двух месяцев, до самого начала сентября. В этот период здоровье Наполеона улучшается». Конечно же, ведь генерал в это время не мог продолжать свою зловещую деятельность…

В своих «Мемуарах» Монтолон написал, что за время болезни Наполеон был сильно истощен и умер исхудавшим. Когда в 1848 году эти «Мемуары» вышли в свет, из всего окружения Наполеона на Святой Елене оставался в живых только Маршан. Ознакомившись с книгой генерала, он заявил: «В двух томах воспоминаний о Святой Елене, которые опубликовал граф де Монтолон, у него часто случаются провалы памяти».

Вывод Бена Вейдера из этого таков:

«В отличие от всех других свидетелей <…>, постоянно отмечающих симптомы, характерные при отравлении мышьяком, Монтолон в своих „Мемуарах“ делает вид, что их не замечает. Зато он дает сведения, которые наводят на мысль о раке желудка, развивающемся якобы в течение шести-десяти месяцев. По его мнению, в здоровье Наполеона все идет довольно хорошо до декабря 1820 года. До этой даты все легкие случайные недомогания он приписывает ревматизму. И только начиная с этой даты рак (болезнь потери сил) проявляется повторяющимися рвотами и похудением. На самом деле эти рвоты начнутся через три месяца, а похудения тела никогда не произойдет. К тому же Монтолон пишет, что Наполеон совершает длительные прогулки верхом в то время, когда другие свидетели отмечают, что он был так слаб, что не мог даже ходить <…> Желание скрыть правду здесь очевидно».

А для чего? Конечно же, эта ложь понадобилась генералу для того, чтобы подкрепить мнение о смерти императора от рака и «замести следы»…

Плюс к этому, конечно же, ревность. Плюс желание отомстить. Плюс желание «прикарманить» наполеоновские миллионы…

Короче говоря, убийца — Монтолон. Или даже так: убийцы — супруги Монтолоны. А кто же еще?

Однако на самом деле все обстоит не так просто. Историки Тьерри Лентц и Жак Масэ подробнейшим образом исследовали все доводы, направленные против Монтолона, и пришли к следующему выводу: Монтолон был «идеальным подозреваемым», ибо никто не мог заподозрить в злонамеренности генерала Бертрана, а также камердинеров Маршана и Сен-Дени, чья преданность императору никогда не вызывала сомнений (Лас-Каза и генерала Гурго, покинувших остров задолго до смерти Наполеона, также приходится исключить). Но разве этого достаточно для обвинения? Разве можно строить на этом целую теорию о злодеяниях человека, который добровольно разделил с Наполеоном долгие годы его заключения?

Конечно же, нет.

Во-первых, Монтолон никогда не был роялистом. Более того, он до конца жизни остался бонапартистом и не получил потом от Бурбонов никаких наград за свое якобы исполненное «грязное дело».

Во-вторых, доступ к вину и пище, которые потреблял Наполеон, имели и другие обитатели Лонгвуда.

В-третьих, мышьяк, обнаруженный потом в волосах Наполеона, мог содержаться в лекарствах, которыми его лечили. Шведский врач Стен Форсхувуд убежденно заявляет: «Наполеон был отравлен!» И он основывает это свое заявление на найденных им расхождениях в заключениях английских и корсиканского врачей (в отличие от Франческо Антоммарки, который отмечал наличие у Наполеона ярко выраженной злокачественной язвы желудка, англичане констатировали, что желудок Наполеона был поражен только начальными злокачественными образованиями). Стен Форсхувуд особо подчеркивает тот факт, что чрезмерное ожирение при общем истощении организма — это и есть наиболее типичный признак медленного отравления мышьяком. Однако и на это есть вполне разумный ответ. В частности, историк Ален Деко пишет следующее:

«Мышьяк издревле использовался как эффективное средство, предотвращающее скорую порчу разных предметов. Быть может, владельцы драгоценных коллекций, зная о таком полезном свойстве мышьяка, просто взяли и посыпали им для верности волосы с головы императора? Кто знает? Если только… Если только врачи, пользовавшие Наполеона в разное время, не прописывали ему мышьяк как лекарство. Ведь в слабых дозах он представляет собой действенное стимулирующее средство».

В связи с этим Тьерри Лентц и Жак Масэ утверждают:

«Ничто не позволяет сторонникам версии об отравлении доказать, что Наполеон был убит путем отравления, подготовленного и осуществленного генералом де Монтолоном».

* * *

А теперь — несколько слов о дальнейшей судьбе Шарля-Тристана де Монтолона.

В октябре 1821 года он уже был в Париже, а в феврале 1828 года они с Альбиной разошлись. Это был не развод, как иногда пишут, а раздел имущества. Почему они сделали это? Никто точно не сможет ответить на этот вопрос…

В экспедиции на остров Святой Елены для эксгумации и перемещения во Францию останков Наполеона Монтолон не участвовал, так как в октябре 1840 года его посадили в тюрьму Гам за участие в так называемой «Булонской экспедиции» Шарля-Луи-Наполеона Бонапарта (будущего императора Наполеона III). Это была попытка захвата власти с высадкой 6 августа 1840 года в Булони. Но она оказалась неудачной, ибо солдаты первого же полка, которому представился новоявленный Наполеон, арестовали его и его сторонников. Затем все они были преданы суду Палаты пэров, Шарль-Луи-Наполеон Бонапарт был брошен в крепость Гам, и вместе с ним оказался и Монтолон. Там они вместе провели шесть лет.

Отметим еще раз, что генерал во второй раз оказался в заточении вместе с представителем клана Бонапартов: в первый раз это был сам Великий Наполеон, во второй — его племянник, пытавшийся отобрать власть в стране у Бурбонов. Маловероятно, чтобы такой человек мог быть «тайным агентом» этих самых Бурбонов.

Освобожден Монтолон был лишь в 1846 году. После революции 1848 года он был избран в Законодательное собрание. Наполеон III не забыл его услуг, даровав ему графский титул.

Шарль-Тристан де Монтолон умер в Париже 20 августа 1853 года в возрасте 70 лет.

* * *

Что же касается Альбины, то она умерла в Монпелье 25 марта 1848 года в возрасте 69 лет.

Ее сын Наполеон-Шарль-Тристан, родившийся в 1810 году, дожил всего до 1831 года и умер совсем в молодом возрасте.

Второй сын Шарль-Фредерик, родившийся в 1814 году, стал сенатором и умер в Руане 21 апреля 1886 года, успев произвести на свет троих детей. А до этого он был генеральным консулом Франции в Лиме, а потом — послом Наполеона III в Мексике и в США.

Дочь, названная Наполеоной, умерла 16 января 1907 года в Экс-ан-Провансе в возрасте 90 лет. Она дважды выходила замуж и родила шестерых детей; долгое время жила в Брюсселе и любила рассказывать, как в детстве играла на коленях у императора.

Следует также отметить, что сразу же после смерти Альбины Шарль-Тристан де Монтолон еще раз женился — на ирландке Каролин-Джейн О’Хара, которая была любовницей Шарля-Луи-Наполеона Бонапарта в крепости Гам, а потом «перешла» к генералу. В 1843 году у них родился сын, которого назвали Шарлем-Жаном-Тристаном. Этот человек потом станет послом Франции в Берне, женится на дочери итальянского сенатора и умрет 1 сентября 1899 года.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.