ГЛАВА 7

ГЛАВА 7

Как это обычно бывает, больше всего потерь республика стала нести именно в период перемирия. Жертвами террористических акций, спланированных и осуществленных спецподразделениями Молдовы, стали политические деятели ПМР, твердо стоявшие на проукраинских позициях. Первым пришло известие об убийстве председателя Слободейского исполкома, начальника штаба УНСО Остапенко. Его в упор расстреляли из проезжавшей мимо машины. Затем, в результате умело подстроенной автокатастрофы, погиб полковник Кучер, головной атаман Черноморского казачьего войска. Такую же автокатастрофу, но уже на территории Украины, устроили заместителю командира УНСО Приднестровья майору Майстренко.

На центральной магистрали, как раз недалеко от зоны ответственности унсовцев, на противотанковых минах подорвались и сгорели два КАМАЗа с гуманитаркой, на которую у руководства УНСО были свои планы. Это переполнило чашу терпения.

Вечером, после очередной политбеседы, Лупинос молча встал и направился к выходу, по пути взяв со своей кровати снайперскую винтовку.

Еще вчера, присматривая с Артеменко место для будущей рокадной дороги, он заприметил лежавший в нескольких десятках метров от дороги насквозь проржавевший кузов «Жигулей». На абсолютно ровном участке это было практически единственное место, где можно укрыться человеку. Кузов стоял так давно, что к нему привыкли и не замечали. Позвав Зомби,Лупинос передал ему винтовку показал цель. Выйдя на открытое место, Зомби лег и, держа перед собой винтовку, пополз по-пластунски. Может быть это было излишней предосторожностью, но Зомби был твердо уверен, что береженного Бог бережет. Особенно на войне. Да и лишняя тренировка не помешает.

Под кузовом, куда он с большим трудом втиснулся, было довольно сухо, но сильно воняло затхлостью. Зато обзор был великолепен. К тому же, в случае перестрелки, кузов мог прикрыть. Он хотя и прогнивший, но все же железный.

До рассвета оставалось еще часов пять. Зомби жалел, что у него нет прицела ночного видения, а обычный прицел в темноте был бесполезен. Поэтому снайпер даже не стал укреплять его на СВД, надеясь только на механический прицел.

Лежать было неудобно и, чтобы не затекали ноги, приходилось постоянно переворачиваться с боку на бок. Зомби, всем телом ощущая идущий холод от непрогревшейся еще земли, пожалел, что не догадался прихватить с собой из отеля свое байковое одеяло.

Только под утро, когда Зомби, при всей его терпеливости и поразительной собранности, до чертиков надоело это ночное бдение в обнимку с СВД, со стороны шоссе послышалось приглушенное рокотание мотора. Машина шла с потушенными фарами, и это сразу же привлекло внимание снайпера.

«Странно, почему водитель не включает огни?» – подумал Зомби, сразу же сжимаясь словно пружина.

Впрочем, такое поведение водителя машины было вполне объяснимым: он пытался проскочить простреливаемую зону, не привлекая к себе внимание артиллерийских корректировщиков. Самому себе мотивировав поведение водителя, он опять расслабился, перенеся внимание на противоположную от шоссе сторону, откуда ожидал появление диверсионной группы.

Но машина снова привлекла внимание затаившегося снайпера. Водитель сбавил скорость и притормозил на обочине, не выключая двигателя. Из УАЗика выскочило пять человек в пятнистой форме. Двое из них заняли оборону по обе стороны шоссе, остальные трое принялись ломиками и саперными лопатками копать ямки. До Дмитра отчетливо доносился стук металла о камень. Сомнений не оставалось – это были те самые диверсанты, на чьих минах подорвались грузовики с гуманитаркой.

«Хитрые сволочи, – с уважением о достойном противнике подумал Зомби. – Не со стороны границы подъехали, откуда их могли ждать, а с тыла. Действуют рисковано, но с умом. Наверняка свои же, славяне. Молдованам до этого не допереть».

Стараясь не задеть стволом винтовки о кузов, Зомби стал аккуратно прицеливаться. Ночь к тому времени пошла на убыль и темнота начала постепенно рассеиваться. Фигуры диверсантов хотя и довольно смутно, но все же можно было различить на том маленьком расстоянии, на котором находился в своей засаде снайпер.

Однако стрелять сейчас было бы безрассудством: диверсанты быстро поймут, где расположено логово снайпера и изрешетят его автоматными очередями. Им терять нечего.

Как всегда помог Его величество случай. Со стороны города послышалось натруженное гудение тяжело груженных автомашин. Из далека были видны огоньки идущей колонны. Диверсанты ускорили темп и, закончив установку мин, стали загружаться в УАЗик.

Вот тут – то и грохнул выстрел. Последний из диверсантов, не добежав до машины всего двух шагов, рухнул на землю. Из машины выскочил напарник и попытался затащить убитого в машину. Но второй выстрел тоже достиг цели.

УАЗик взревел мотором и рванул с места так, что из – под колес повалил дым. На дороге остались лежать два брошенных товарищами диверсанта.

Зомби выскользнул из своего укрытия и неторопясь, держа СВД на изготовку, начал приближаться к убитым. Подойдя к ним вплотную, он достал свой «ПМ» и произвел два контрольных выстрела в голову. Потом потянулся за висевшей на боку финкой.

Ранним утром в гостиницу «Аист» вернулся Зомби. Зайдя в номер к стрельцам, он аккуратно поставил СВД в угол и бросил что-то на стол. Подошедшие к столу унсовцы увидели два левых человеческих уха.

– Вот так-то, панове, – сказал Лупинос, словно бы продолжая вчерашнюю политбеседу. – Воевать надо, а не сопли жевать. Меня не устраивает мир в ПМР! Мы не должны допустить ликвидации конфликта. Громите склады 14 армии, распускайте самые невероятные слухи, убивайте румын и молдован, провоцируйте местное население. Одним словом, крутитесь здесь чертом, но что бы эта война продолжалась как можно дольше. Наша цель – втянуть в нее Украину и Россию.

* * *

С тех пор, как власти Молдовы и ПМР заключили соглашение о временном прекращении огня, едва тлевший военный конфликт и вовсе пошел на убыль. Прежние связи между населением двух частей республики быстро восстанавливались. Фортунаты начинали себя чувствовать все более неуверенно, их взаимоотношения с местными властями резко ухудшились. Часто это приводило к серьезным размолвкам с представителями власти.

В тот день три унсовца заступили на пост у КПП, который располагался у въезда на мост через речку Рыбница. На посту уже несли службу два гвардейца ПМР. КПП представлял собой баррикаду, сложенную из бетонных блоков.

Гвардейцы, которым уже надоело таращиться в бинокль на сопредельную территорию, попытались завязать приятельский разговор с вновь прибывшими.

– Ну что там, в городе, хоронят? – спросил один из гвардейцев.

Из города доносились звуки траурного марша «Вы жертвою пали».

– Да, троих, – нехотя ответил Студент.

– Сволочи, – равнодушным голосом ругается служивый. – Сколько народу поубивали. У нас тут хоть спокойно, а из Дубосар каждый день привозят. Ну, что там, идут?

– Подъехали уже! – обрадованно сообщил его напарник.

По мосту уверенно шли два ОПОНовца с автоматами за спинами и с трехлитровыми банками в руках. По их спокойствию и дружелюбным улыбкам чувствовалось, что они здесь частые гости.

– Бона сяра, хлопцы!

В ответ Скорпион спокойно, как на стрельбище, изготовил автомат к стрельбе и передернул затвор.

– Мей, омуле! Руки вверх! На землю!

Улыбки с лиц гостей как ветром сдуло. Они недоуменно уставились на гвардейцев, ища у них защиты.

– Так эти же парни вино нам принесли, – положил руку на плечо Скорпиона гвардеец. – Это хорошие парни, мы с ними еще до войны дружили.

– На землю!

Студент и Американец тоже вскинули «калашниковы». Причем оба они навели стволы почему – то в головы гвардейцев. Видя, что ситуация резко обострилась, ОПОНовцы бережно поставили банки с вином на землю, рядом сложили автоматы и пистолеты и легли лицом вниз на дорогу.

Студент мягкой походкой обошел гвардейцев и ударом ноги под колено уложил их на землю. Одному из них он приставил ствол к виску.

– Убери пушку, – зло прошипел гвардейцу – Вы что, офанарели?

– Их надо расстрелять. – безапелляционным тоном громко заявил Американец. – Это колаборанты, предатели!

– Твою душу мать, придурки! – начал громко ругаться гвардеец, уткнувшись лицом в пыль.

Студент резко ударил сапогом в бок гвардейца, призывая его к сдержанности.

– Лицо направо, руки-ноги развести! Ступни носками в середину, ладони вверх! Эй, янки, при малейшей попытке двигаться – стреляй без предупреждения.

– Есть, сэр!

– Скорпион! Обыщи хлопцев, а мы присмотрим за их поведением.

Скорпион неторопливо забросил автомат за спину и приступил к обыску. Из карманов ОПОНовцев он вначале достал пистолеты и отбросил вбок. Затем достал кошельки и положил их себе в карман. Окончив досмотр, он довольно бесцеремонно двинул носком сапога в бок молдаванина:

– Встать! И уматывайте отсюда, чтобы вами тут больше не смердело.

ОПОНовцы оказались на удивление сообразительными парнями и дважды повторять приказание им не пришлось. То и дело оборачиваясь, они бросились бежать через мост.

– Забирай этот мусор, – приказал Студент Скорпиону, – и вали в Рашков. Там доложи обо всем хорунжему.

– А как же гвардейцы?

– Смена придет еще не скоро. Пусть полежат, отдохнут. Скорпион сгреб автоматы и, забросив их за спину, бодро зашагал вниз по дороге от моста. Студент не спеша развалился на прогретом солнцем бетонном блоке, подсунув под голову автомат. Достав пачку сигарет, он закурил, с наслаждением вдыхая табачный дым. Потом, что-то вспомнив, он поднялся, закурил одновременно две новых сигареты и, подойдя к лежащим гвардейцам, сунул им в рот по сигарете.

– Спасибо, Студент.

– Молчи уж, юродивый.

Рядом со Студентом на теплый блок присел, не сводя автомата с гвардейцев, Американец.

– Послушай, а скандал может быть?

– Ясный день.

– Могут и арестовать?

– Само собою – загребут.

– Но ведь тогда могут и расстрелять?

– Скорее всего.

Американец, не врубаясь в специфический унсовский юмор, побледнел и вскочил с блока.

– Так почему мы тогда…

– Почему, почему… – передразнил его Студент. – Как говорит пан Лупинос, стиль жизни у нас такой, понял?

* * *

Постепенно вопрос о боевых действиях все больше отодвигался на второй план, уступая место политическим интригам. И в этом политическом покере не было места не в меру агрессивному экспедиционному отряду УНСО. Прямолинейные, каждой клеточкой своего организма настроенные на войну стрельцы то и дело срывали достигнутые компромиссы.

Специфика положения отряда УНСО в Приднестровье состояла еще и в том, что их одинаково опасались как молдаване на той стороне Днестра, так и русские на этой стороне. Их участие в боевом конфликте вызывало отрицательную реакцию у Молдовы, России и Украины. Даже властям ПМР быстро начала надоедать чересчур самостоятельная позиция унсовцев. Их больше устраивала власть генерала Лебедя, стоявшего во главе российской 14 армии. Очень скоро его солдаты стали наводить железный порядок.

Климат для фортунатов, который и до этого был не очень – то комфортным, стал и вовсе неподходящим. Первыми начали сваливать казаки. Это решение они принимали на своей сходке.

– Итить надо! Надо итить на Киев! – истошно орал, стараясь перекричать общий галдеж один из станичников.

Но заметив стоявшую в стороне группу унсовцев, казак продолжил свою пламенную речь менее решительным тоном:

– Надо итить на Киев. А потом, наверное, надо итить на Москву.

– Нас продают! – заорали из толпы.

На ящик, служивший трибуной, взобрался пожилой бородатый казак:

– Братья казаки! Защитники мы, али не защитники? Вопрос надо поставить вертикально. Я из Дубосар. Позиции у нас прямо по дворам идут. А тут приезжает одна беженка, мать ее ити. И сразу «иде моя мебель?» Мы ей по людски пояснюем: «У нас тут позиция». Не верит, сука! Так, я говорю, надо постановить на кругу, што бы всех гражданских ко всем чертям с Приднестровья выселить. Два часа на зборы и хай едуть. Война тута, али не война?

– Любо! Любо!

– «Дельфинов» надо разоружить. А то что получается? Полицию в Дубосарах разоружили, а милиция осталась. Зачем спрашивается?

– За что боролись?

– И жрать чтоб давали! Вчера паек привезли. Одно повидло да икра кабачковая.

– А персонал-то каклеты жреть!

Бородатый казак продолжал:

– Вчера подхожу до комбата гвардейцев, спрашиваю, почему не стреляете, а? А он мне отвечает, мы де договорились с молдаванами о прекращении огня. У нас, говорит, телефонная связь и если инцидент какой, говорит, то мы звоним и выясняем. Мы, говорит, стрелять не будем, мы договорились. Я ему говорю, так значит, бля, если румыны попрут, они все силы на нас смогут сосредоточить. Предатель ты, говорю, грубанный!

– Надо гвардейцев разоружить, пока они нам в спину не ударили! – снова зашумела толпа.

– Да, это у них с молдаванами соглашение о прекращении огня. А с нами никакого прекращения нету!

– Сваливать треба пока оружие не поотбирали.

От толпы станичников отделился казак по фамилии Молодидов и подошел к стоящим в стороне унсовцам.

– Здорова дневать, гаспада. После того, как Кучера убили, со станичниками нет никакого сладу. Хочуть с позиции сниматься. Оно и понятно. Все продано. Не сегодня – завтра сдадут город. Они тут все свои, между собой договорятся. А нам отвечать придется. Да и минометы у них… На Абхазию надо подаваться. Может и вы с нами?

Поручник с равнодушным видом, не прекращая точить нож, выслушал Молодидова, взглянул на шумящих казаков.

– Нет. Как нибудь в следующий раз.