Глава 13 ПЕРЕХОД НА ЦЕЙЛОН

Глава 13

ПЕРЕХОД НА ЦЕЙЛОН

Мы вышли из Холи-Лох наутро после Дня подарков[18]. Когда мы отходили от плавбазы, к моему величайшему сожалению, Джефф Стюарт был в числе провожающих. Мне пришлось с ним расстаться. Не приходилось сомневаться, что, благодаря своему опыту и многочисленным достоинствам, его в ближайшем будущем пошлют на командирские курсы. Не было смысла тащить его с собой на Цейлон, чтобы по прибытии отправлять обратно. Лучше сразу назначить на должность старшего помощника Брайана Миллза, чтобы он успел освоиться на новом месте за время перехода. И не придется «менять коней на переправе»: производить замены в составе офицеров субмарины накануне серьезного похода. Мы решили, что будет справедливее перевести Джеффа на одну из субмарин, действовавших в прибрежных водах. Но Джефф так и не попал на командирские курсы. Несколькими месяцами позже, находясь в отпуске, он вместе с женой погиб из-за нелепой случайности.

Брайан Миллз женился всего за две недели до нашего выхода в море. Так что новая должность и большая ответственность должны были помочь ему меньше тосковать о молодой жене. А на место штурмана у меня был Ричард Блейк, во время северного похода он доказал, что вполне способен справиться с этой работой. Теперь в комсостав нашей субмарины входили:

Старший помощник: лейтенант Брайан Миллз.

Торпедный офицер: лейтенант Р. Вейд.

Штурман: младший лейтенант Р. Блейк.

Инженер-механик: уоррент-инженер В. Рей.

Эта команда оставалась неизменной до возвращения в Англию через шестнадцать месяцев. Менялись только звания ее членов; позже к ней добавился Дикки Фишер.

По Ирландскому морю мы плыли в компании с датской субмариной «К-14», также направлявшейся на Дальний Восток, и «Викингом» (командир – Баннар-Мартин), следовавшей в Плимут. Сопровождала нас старая знакомая – «Катти Сарк». Утром 29 ноября мы погрузились к югу от островов Силли, и через перископ я в последний раз увидел Англию. «Викинг» и «Катти Сарк» быстро удалялись на северо-запад к Плимуту. «К-14» тоже опускалась в глубины моря. Нам было приказано следовать в Гибралтар независимо друг от друга и разными курсами, погружаясь в светлое время суток.

Канун Нового года мы встретили в Атлантике, идя курсом на юг. В этот день у нас впервые появилась корабельная газета. Вернее, на первых порах это был небольшой информационный листок, впоследствии ставший газетой. Я принял решение выпускать информационный бюллетень, поскольку считал необходимым держать команду в курсе текущего положения дел. Вскоре я стал добавлять информацию о ситуации на важнейших фронтах, регулярно получаемую по радио, а еще немного позже начал включать в разросшуюся газету кое-что для развлечения: головоломки, ребусы, тесты. Со временем в нашем корабельном издании стали появляться вклады всех членов команды, желавших проявить свои таланты в сочинительстве или рисовании. У нас в кают-компании имелась внушительная подшивка американских журналов с роскошными фотографиями кинозвезд в разной степени обнаженности. И я добавил «уголок красоты», каждый вечер вырезая из журнала фотографию очередной красотки и вклеивая ее в газету. Издание существовало в одном экземпляре, который я печатал лично (я довольно быстро печатаю на машинке, используя по два пальца на каждой руке). По вечерам газета переходила из рук в руки и прочитывалась всеми членами команды от первой до последней строчки. Поскольку в ней содержалась секретная информация, я собирал и хранил все выпуски у себя. Я храню их до сих пор. В процессе написания этой книги я неоднократно просматривал пожелтевшие страницы с загнутыми уголками и пятнами машинного масла, вчитывался в заметки о буднях субмарины, в незамысловатые юмористические рассказы и мысленно перенесся в те далекие военные дни. Я назвал свой листок «Добрый вечер», в противоположность названию газеты для подводников, издаваемой редакцией «Дейли миррор» и называющейся «Доброе утро». «Добрый вечер» появлялся практически каждый вечер на протяжении всего похода вплоть до нашего прихода в Аден на обратном пути. Его объем менялся в зависимости от самочувствия и настроения редактора (то есть меня), но частенько занимал с обеих сторон лист бумаги форматом 13 ? 16 дюймов, причем печатал я через один интервал. Иногда после тяжелого дня я чувствовал себя таким измученным, что требовалось затратить немало усилий, чтобы заставить себя сесть за пишущую машинку и отпечатать очередной вечерний выпуск. Однако в те редкие вечера, когда «Добрый вечер» не появлялся, мне поступало столько жалоб, что я не сомневался: занимаясь этим делом, я не теряю время зря.

Приведу некоторые выдержки из моих информационных бюллетеней, вышедших во время перехода на Цейлон:

«31 декабря. «К-14» находится примерно в сорока милях от нас к северо-западу. Она имеет приказ отыскать шлюпку с британскими пилотами, обнаруженную с воздуха в том районе. К югу от нас замечены спасательные шлюпки с моряками трех немецких эсминцев, потопленных «Глазго» трое суток назад. Поступило сообщение о наличии, как минимум, тринадцати немецких подводных лодок в Бискайском заливе (вниманию наблюдателей!). Субмарина его величества «Шекспир» находится на пути домой и пройдет сегодня встречным курсом недалеко от нас.

1 января. С момента выхода из территориальных вод Англии мы не видели звезд. По счислению мы уже прошли Бискайский залив. Принимая во внимание время года и репутацию залива, можно считать, что с погодой нам повезло.

Мы находимся примерно в 100 милях от мыса Финистерре. Ночью получен дальнейший маршрут до Гибралтара. После полуночи мы приблизимся к побережью Португалии и вечером 5-го выйдем в точку в 20 милях от мыса Сан-Висенти. Остаток пути мы пройдем по поверхности.

По имеющейся информации на нашем пути могут оказаться немецкие подводные лодки. Их здесь около шестнадцати.

2 января. Определились по солнцу и звездам. Находимся в 120 милях к западу от побережья Португалии. Теперь вахтенные на мостике в любой момент могут почувствовать сладостные запахи, принесенные ветром с берега. Сегодня старший помощник заметил в перископ ласточку, а вчера инженер-механик наблюдал плывущий по воде ботинок. Значит, земля не может быть далеко.

3 января. Приношу свои глубокие извинения за разочарование, постигшее всех кровожадных пиратов, собравшихся на этом корабле, но мы пока не находимся в состоянии войны с Испанией, а я еще не готов закончить свою военную карьеру, представ перед судом военного трибунала. Наша цель оказалась испанским судном «Капитан Сегерра». Оно возглавляет мой личный список судов, на которых не лежит подозрение в попытках прорвать блокаду. Мы подошли к нему достаточно близко, чтобы прочитать название и убедиться, что оно не маскируется под другое.

Мы приближаемся к побережью Португалии. Возможно, уже сегодня ночью желающие смогут увидеть огни Лиссабона. Встречные суда могут оказаться нейтральными и будут нести навигационные огни. Если судно идет без огней, скорее всего, ему есть что скрывать и оно просится на дно. Конечно, здесь могут встретиться немецкие подводные лодки.

4 января. Рано утром мы преследовали освещенное судно. Когда подошли ближе, выяснилось, что оно освещено как госпитальное. Это показалось странным, поскольку нам не поступала информация о нахождении в этом районе наших плавучих госпиталей. Более того, у нас не было сведений и о вражеских плавучих госпиталях, которые обычно дают извещение о своих выходах в рейс и о маршрутах плавания. Мы не смогли перехватить подозрительное судно, а я не счел нужным украсить шевелюру стармеха седыми волосами, устраивая погоню с выжиманием из машин всего возможного. Тем более, что это судно вполне могло оказаться безопасным. Поэтому я пошел на компромисс и прекратил преследование, сообщив о своих подозрениях в Гибралтар. В конце концов, судно держало курс в сторону Британских островов, и может статься, что нам не сообщили о нем по чистому недоразумению.

5 января. Ночью мы прошли маяк на мысе Сан-Висенти. Под утро в небе появились два самолета, оба наши. После всплытия мы взяли курс на Гибралтарский пролив. Завтра к полудню увидим берег Африки. Если не появятся немецкие самолеты, весь путь до Гибралтара, куда мы прибудем ориентировочно завтра к вечеру, пройдем по поверхности».

Гибралтар без «Мейдстоуна» показался мне совсем другим, но нам все равно понравился, и мы с удовольствием провели там два дня. Мне удалось встретиться с младшим братом, который находился в Гибралтаре с одним из подразделений санитарного корпуса. Сразу по прибытии я отправил ему сообщение, и буквально через несколько часов он приехал в гавань на велосипеде.

После выхода из бухты мы присоединились к конвою торговых судов, следующему в Александрию. Было очень радостно смотреть, как формируется, готовясь в путь, гигантская армада судов. Еще год назад это было невозможно. Должен признаться, со времени моего посещения Средиземноморья на «Сарацине» здесь произошли серьезные изменения в лучшую сторону. Немцев выбили из Северной Африки и с Сицилии, теперь их теснили вверх по Апеннинскому полуострову. Но сохранялась возможность нападения вражеских самолетов с одной из баз на юге Франции.

Вот что я писал в «Добром вечере»:

«9 января. Маршрут конвоя идет вдоль побережья Северной Африки до мыса Бон, откуда он возьмет курс на Мальту. Завтра утром мы подойдем к Орану.

Сумерки – опасное время. На рассвете враг может отправить самолет-разведчик, который обнаружит конвой, а другой самолет будет преследовать конвой и вечером наведет на него бомбардировщики. В это время мы обычно проводим активный поиск радарами в надежде вовремя заметить самолет-преследователь. Когда мы идем с конвоем, нам запрещено погружаться.

10 января. Приношу извинения за задержку сегодняшнего «Доброго вечера». Всему виной небольшая стычка с неприятелем. Не произошло ничего серьезного. За десять минут до начала атаки мы обнаружили цель в северном направлении на расстоянии около 21 мили и доложили коммодору конвоя. Это мог быть самолет-преследователь. Атака началась с разных направлений. Первым открыл огонь корвет на левом траверзе конвоя. Через несколько секунд мы заметили самолет, летевший сквозь дымовую завесу. Он пролетел над конвоем, и еще несколько кораблей открыли огонь, в том числе «Шторм». Наши очереди прошли довольно близко от цели, но, к сожалению, эрликон не выдержал нагрузки и вышел из строя. Над конвоем были замечены еще два самолета, но на расстояние выстрела к нам они не приближались.

12 января. Сегодня я долго размышлял, как выходят из положения газеты, если нет новостей.

Море такое же голубое, как было вчера и будет завтра, Африка все так же находится справа по борту и никуда не переместилась. А мы следуем в составе конвоя с потрясающей воображение скоростью 6,5 узла. Только если вдруг над нашими головами вынырнет из облаков немецкий самолет и пойдет в атаку, тогда мне будет о чем писать в завтрашнем номере «Доброго вечера».

14 января. В данный момент мы имеем возможность наблюдать Мальту на юге, а высокие берега Сицилии – на севере. Расстояние около 60 миль. В б часов утра мы оставим конвой и дальше пойдем самостоятельно. 20 января должны добраться до Бейрута.

17 января. Кажется, многие члены команды считают, что на борту имеется неограниченный запас пресной воды. В отдельные дни расход в два раза превышает установленную норму. То, что мы должны 20-го прибыть в Бейрут, не означает, что нас не завернут куда-нибудь по дороге. Тогда мы будем выглядеть довольно глупо, поскольку я буду вынужден отправить сообщение, что мы не сможем выполнить приказ, израсходовав весь запас пресной воды. Если расход воды завтра не будет уменьшен, придется пойти на крайнюю меру и выдавать пресную воду «по карточкам». Не забудьте, что от наличия пресной воды на борту может зависеть наша жизнь.

19 января. Ожидаемое время прибытия – 6.45 утра. Получится ли это, зависит от следующих факторов: а) погодных условий; б) математических способностей штурмана; в) идиосинкразии рулевых; г) доброй воли старшего механика; д) остроты желания старшего помощника попасть на берег. Почта принимается до 21 часа».

В Бейруте многие из нас впервые почувствовали аромат Востока. Здесь мы впервые увидели верблюда не в зоопарке. Мы провели в Бейруте шесть дней, за это время успели осуществить мелкий ремонт дизелей, перекрасили корабль в зеленый цвет (стандартный для вод Дальневосточного региона) и отдохнули на берегу. Здесь базировалась 1-я подводная флотилия. Первоначально эта флотилия действовала с плавбазы «Медуэй» в Александрии, но, когда ситуация на Дальнем Востоке после наступления Роммеля изменилась, на «Медуэй» (считавшийся лучшей плавбазой) поступил приказ перебазироваться в Хайфу. По пути корабль был торпедирован и затонул. В рекордно короткий срок в Бейруте была создана новая база, и флотилия перешла сюда. Позже ситуация улучшилась, вероятность встреч с врагом снизилась, и к моменту нашего прибытия база начала свертывать работу. 1-я флотилия перебиралась на Мальту на соединение с 10-й флотилией. Между тем жизнь на берегу здесь была полна удовольствий. При желании можно было покинуть Бейрут и отправиться в горы кататься на лыжах, съездить в Дамаск или Иерусалим. Я выбрал поездку в Иерусалим и провел два восхитительных дня на Святой земле. Я гулял по рощам апельсиновых деревьев и ел апельсины, срывая их с дерева. Что может быть лучше?

27 января мы ушли из Бейрута в Хайфу, где целый день провели в доке, очищая днище корабля, а 29-го взяли курс на Порт-Саид и сразу попали в полосу непогоды. Незадолго до полуночи мы получили приказ отклониться от курса для поисков возможно уцелевшего экипажа бомбардировщика «веллингтон», который, как считалось, рухнул в море. В условиях шторма это было безнадежной задачей, но мы посвятили систематическим поискам в заданном районе четыре часа, используя в качестве прожектора лампу Алдиса. В четыре часа мы прекратили поиски и последовали дальше. Ветер гнал гигантские водяные валы к палестинским берегам. Из-за поисков экипажа «веллингтона» мы выбились из графика, ненастная погода задержала нас еще больше… И когда мы в полночь 30-го бросили якорь в Порт-Саиде, то едва не падали с ног от усталости.

Суэцкий лоцман прибыл на борт неожиданно рано: было 5.15 утра. Мы с трудом выбрались из сладких объятий сна, расползлись по местам, благополучно миновали Суэцкий канал, вечером добрались до порта Суэц и бросили якорь в Тьюфике. На рассвете мы уже снова были в пути. Начался 1500-мильный переход по Красному морю.

1 февраля. Мы идем на юг. Каждый день жарче, чем предыдущий. В среднем за двадцать четыре часа мы приближаемся к экватору на 4 градуса. На полпути к Адену мы пересекаем тропик Рака (это самая северная широта, на которой солнце может занимать положение прямо над головой). Те, кто бывал в этих местах, знают, как здесь бывает чертовски жарко.

На третий день жара стала невыносимой. И мы решили пойти на некоторые нарушения, впрочем позволительные в том регионе, хотя безумные в любом другом. Дело в том, что Красное море – своеобразная нейтральная территория между немецкой и японской войнами. Вероятность того, что нам придется здесь в спешке нырять, была ничтожно мала. Мы решили открыть носовой люк и люк машинного отделения, чтобы по помещениям субмарины хотя бы немного погулял свежий воздух. Каждое утро мы останавливали машины, чтобы искупаться, поставив одного человека у эрликона (мера предосторожности против акул). Однажды мы заметили спинной плавник, медленно проплывший в ста ярдах от нас через несколько минут после того, как последний матрос закончил водные процедуры. Два дня подряд мы устанавливали на носовой палубе мишень и устраивали соревнования в стрельбе из револьверов. Командные соревнования завершились убедительной победой механиков, причем я выбил наименьшее количество очков и отодвинул свою команду на последнее место.

Как-то ночью нам довелось пережить немало неприятных минут, с трудом избежав столкновения с идущим на север американским торговым судном. Мало того, что американец шел по каналу, он еще, когда я слегка отвернул, чтобы показать ему красный огонь, повернул налево ко мне, вынудив переложить руль до упора. Чтобы уйти от столкновения, мне пришлось совершить полный круг.

6 февраля. Сейчас мы идем по Баб-эль-Мандебскому проливу, ведущему в Индийский океан. В районе Перима пролив имеет ширину всего 10 миль. Мы должны выйти к точке встречи с кораблем сопровождения – траулером «Лох-Мелфорт» в восемь часов утра. Он проведет нас по каналу в Аден. Выйдя из Красного моря, пришлось вернуться к обычному режиму и держать все люки закрытыми. В районе Адена действуют японские субмарины.

Мы встретились с «Лох-Мелфортом» на полчаса раньше назначенного времени и к десяти часам уже завершили швартовные операции.

В Адене мы провели три дня, ожидая прибытия «К-14» и «Быстрого». 10-го мы направились к острову Цейлон вместе, причем до выхода из Аденского залива нас сопровождал эскорт. Нам предстоял переход в 2500 миль.

Снова в своих воспоминаниях обращаюсь к «Доброму вечеру»:

«11 февраля. Мы остаемся в компании еще два дня. В данный момент мы следуем в восточном направлении по Аденскому заливу, затем мы изменим курс, пройдя между островом Сокотра и африканским побережьем. Наблюдатели теперь при деле. Точно известно, что вблизи острова Сокотра действует, как минимум, одна японская субмарина. А где есть одна, там могут появиться и другие.

Предупреждение: я уже говорил и повторяю сейчас. Экономьте пресную воду. Как только дневной расход превысит 100 галлонов, будет введена нормированная выдача.

Здоровье в тропиках: первая и главная заповедь – содержать тело настолько чистым, насколько позволяют обстоятельства. На первый взгляд это требование может показаться невыполнимым, особенно при необходимости всячески экономить пресную воду. Однако, если подумать, в нем нет ничего невозможного. Следующее: не носите изо дня в день одну и ту же грязную одежду. Если возможно, носите белое или хаки, так лучше будет видна грязь. Если вы сильно пропотели, смойте пот или хотя бы оботритесь влажным полотенцем. Иначе соль, которая выделяется вместе с потом, начнет раздражать кожу. Постарайтесь пить как можно меньше воды или чая. Таким образом вы даете своему организму больше жидкости, от которой он стремится освободиться, а вы будете больше потеть.

12 февраля. Остров Сокотра остался к северу от нас.

Здоровье в тропиках (продолжение): носите как можно более свободную одежду. Не носите туго затянутые ремни. Если одежда плотно прилегает к телу, она мешает его вентиляции, не дает испаряться поту, создает идеальные условия для появления потницы. Носите рубашки поверх шортов. Это выглядит не столь элегантно, зато помогает циркуляции воздуха вокруг вашего тела. Самая лучшая одежда в подобных условиях – саронг. За неимением такового можно обернуть вокруг пояса полотенце.

13 февраля. В 1.30 нас оставляет эскорт. Здесь наши пути расходятся: «Быстрый» отворачивает на север, «К-14» следует прямо, а мы отворачиваем на юг. С этого момента мы вернулись к будням военного времени. Каникулы закончились. Японцы – умные и коварные враги, они весьма успешно действуют вдали от родных берегов, появляясь даже в Аравийском море.

Злободневный совет по поводу сохранения здоровья: в прошлом году в Аден прибыл корабль, прошедший Красное море в самом разгаре лета. Результат – тепловой удар у трех механиков. Узнав о происшествии, капитан не обеспокоился. «Вытащим их на палубу, – сказал он, – поставим рядом ведро морской воды – пускай пьют. Напьются – вернутся к работе». Этот рассказ основан на достоверном медицинском факте. Тепловой удар наступает, когда организм лишается вместе с потом слишком большого количества соли. Прием внутрь соли в твердой или жидкой форме дает моментальный результат. Мораль – ешьте больше соли.

15 февраля. И снова о здоровье. В Адене мне сказали, что хорошо загорелые люди никогда не страдают от потницы. Мораль – загорайте. Во время сегодняшнего перехода на мостик будут допускаться (по очереди) по два человека. От разумного применения солнечных ванн вы только выиграете.

17 февраля. Вы сами напросились. Вчера расход пресной воды превысил 120 галлонов, то есть на 50 % больше допустимого. Теперь пресная вода будет подаваться только в следующие часы: 06.30–08.30, 11.30–12.30, 15.30–16.30, 18.30–20.30.

18 февраля. Мы идем не в Коломбо, как полагали ранее. В воскресенье 20 февраля мы встретимся с кораблем сопровождения и направимся в Тринкомали на восточном побережье Цейлона.

19 февраля. К точке встречи с «Быстрым» и кораблем эскорта мы подойдем завтра в 15.30. Кораблем эскорта будет итальянский шлюп «Эритреа», очень симпатичный внешне пароход, если, конечно, можно верить книжной иллюстрации. От точки встречи до Тринкомали останется 300 миль».

Встреча с другим кораблем в середине океана – занятие не для слабонервных. Одинокий корабль – это точка, почти незаметная на карта (если ее туда поставить). А ведь даже крупные острова иногда бывает сложно отыскать. Если же кораблей два, то и вероятность ошибки возрастает вдвое, особенно если погода неблагоприятна, не видно звезд и видимость оставляет желать лучшего. Так получилось, что 19-го числа мы не видели ни одной звезды. К счастью, утром 20-го небо очистилось. Я говорю: «К счастью», так как выяснилось, что мы несколько уклонились от курса к северу. Но у нас оставалось достаточно времени, чтобы исправить ошибку. Из радиосообщений мы знали, что «К-14» следует в Коломбо самостоятельно, а «Быстрый» накануне вышел на связь и сообщил, что опаздывает и прибудет к месту встречи с задержкой на два часа. Мы должны были успеть вовремя: начиная с 14.00 у нас не было отбоя от желающих стать дополнительными впередсмотрящими. Я тоже чувствовал волнение, поскольку это был мой первый опыт встречи с кораблем в море так далеко от земли. Море было спокойным, солнце – ярким, а горизонт чистым. Примерно без десяти три раздался крик: «Вижу мачту, пеленг красный 20, сэр!» А через минуту мы все увидели точку, постепенно поднимающуюся над морем. Мы обменялись опознавательными сигналами и через двадцать минут близко подошли, с интересом рассматривая красивый пароход с удивительно изящными обводами. Почему-то на нем все еще был поднят итальянский флаг. Мы заняли место за его кормой и приготовились ждать. Римингтон был точен, и в 17.15 подошел «Быстрый». Мы вместе пошли к южной оконечности Цейлона.

На рассвете находящийся по левому борту остров был хорошо виден. Мы даже успели рассмотреть пик Адама, расположенный в нескольких милях от берега. Мы шли по сверкающей глади моря, в котором на небольшой глубине «висели» сонные, неповоротливые киты, похожие на затонувшие шлюпки. Сэм Мариотт на «Стоике», прошедший здесь на несколько дней раньше нас, случайно наскочил на одну из этих меланхоличных туш и так сильно изуродовал носовую часть корабля, что был вынужден отправиться в Коломбо в док. Воздух благоухал пряными ароматами, принесенными ветром с берега. На подходе к острову мы вошли в изумрудно-зеленую воду и вскоре разглядывали в бинокль густые заросли джунглей на берегу, местами подступавшие к самой кромке воды. В 18.00 «Шторм» миновал боновые заграждения на входе в бухту Тринкомали. Большая и удобная якорная стоянка была оборудована здесь по инициативе адмирала Джеймса Сомервиля для подготовки к выступлению против японского флота. В порту стояли линкоры «Королева Елизавета», «Доблестный» и «Слава», авианосец «Славный» и несколько эсминцев. Но наши взоры были прикованы к большому кораблю, пришвартованному слева от входа, – плавбазе подводных лодок «Адамант». Это был совершенно новый корабль. Я видел его, когда он строился на стапелях судоверфи Гарленда и Вольфа в Белфасте в начале 1941 года. Теперь плавбаза «Адамант» стала «мамашей» многочисленных субмарин классов S и Т, приписанных к 4-й подводной флотилии в Тринкомали. С первого взгляда мне показалось, что для нас здесь не найдется места. И нам приказали швартоваться к «Ву Чанг» – весьма странному на вид китайскому речному пароходику, стоявшему в кабельтове от базы.

«Ву Чанг», хотя был маленьким и очень древним, имел одно неоспоримое преимущество: он изначально строился для работы в тропиках. В тот вечер мы чувствовали себя необыкновенно комфортно, расположившись на открытой палубе полуюта. Мы спокойно пили портвейн, глядя на гавань и следя за причудливой игрой многочисленных огней, отражавшихся в прозрачной воде. Ближайшая японская военно-воздушная база была так далеко, что не нужно было прибегать к затемнению. От нечего делать мы придумывали и тут же рассказывали друг другу таинственные истории, происходившие непременно в джунглях: к этому располагал раскинувшийся на берегу тропический лес. Дым от наших сигар лениво поднимался и зависал над головами, словно дожидаясь легкого дуновения ветерка. Мы чувствовали приятную усталость хорошо выполнивших свою работу людей. Честно говоря, у нас были все основания для этого: мы совершили переход из Англии меньше чем за два месяца! Я уже успел побывать в штабе, доложил о прибытии и узнал, что выхода в море можно ожидать не ранее, чем через десять дней. На этот период чиф запланировал кое-какие ремонтные работы, требующие частичного демонтажа дизелей, и его механики уже приступили к делу. А мы решили позволить себе один свободный вечер. Сидя в скрипучем кресле и медленно потягивая портвейн, я смотрел на расположившихся рядом офицеров и чувствовал, что люблю их всех. Мы стали одной командой, в которой у каждого было свое место: Миллз уже справлялся с должностью старшего помощника, Блейк показал себя отличным штурманом и обладал неиссякаемым чувством юмора. Правда, Вейд держался несколько обособленно, но и на него у меня не было причин жаловаться. Что касается чифа и меня, то после неудачного начала на Кэммел-Лэрдс мы стали хорошими друзьями. Я чувствовал себя счастливым.

Время приближалось к полуночи, когда из штаба прибыл вестовой. Меня срочно вызывал командир флотилии. Для такого срочного вызова должны были возникнуть серьезные основания, поэтому я моментально протрезвел. Либо я совершил какую-то ошибку, либо случилось нечто непредвиденное. Стоя на корме небольшой моторки, которая везла меня на «Адамант», я старался изгнать из головы остатки хмеля и сосредоточиться.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.