ЦИВИЛИЗАЦИЯ МЕРОЭ

ЦИВИЛИЗАЦИЯ МЕРОЭ

«Словно водяным ураганом был захвачен Мемфис, множество людей там убито, и приведены пленные к тому месту, где находился его величество… Нет больше нома, закрытого для его величества среди номов Юга и Севера, Запада и Востока».

Так повествует о воцарении кушитов в Египте в 729 г. до н. э. неизвестный автор стелы Пианхи.

Почти столетие именовали себя фараонами Египта пришельцы из Напаты, возникшие, словно из небытия, на исторической сцене после полуторавекового молчания эпиграфических и археологических источников южнее первого нильского порога. Впрочем, и предшествующий длительный период господства египтян внешне, казалось бы, нивелировал многие стороны местных культурных традиций. Поиск происхождения новоявленных «владык Обеих Земель» уводит нас в глубокую древность.

Судьба двух народов, египтян и кушитов, тесно переплеталась на протяжении веков. По мнению академика Б. Б. Пиотровского, археологические материалы IV тыс. до н. э. отчетливо показывают, что одинаковая культура охватывала в то время Верхний Египет и Северную Нубию. Позднее в силу особенностей географического фактора развитие культур шло двумя различными путями.

Куш контролировал территории главным образом между третьим и пятым нильскими порогами, однако иногда кушитским царям удавалось распространять свою власть на севере до Асуана и на юге до Хартума — столицы современного Судана. Неодинаковым было название страны, а также ее отдельных частей. Населяли Куш земледельческо-скотоводческие объединения.

Уже в III тыс. до н. э. территории к югу от первого порога Нила становятся объектом военных набегов, а затем и прямого завоевания со стороны египетских фараонов. Развитие ранней археологической культуры, известной под названием «группа А», было прервано в самом расцвете набегами с севера. Сменившее и частично поглотившее ее остатки население культуры «группы С» имело уже значительную примесь негроидных элементов. Последние археологические раскопки показали, что носители культур «группы С» Керма тесно связаны по происхождению с районами Южного и Восточного Судана, а также Сахары, что они появляются в долине Нила в середине последней четверти III тыс. до н. э. Судя по археологическим материалам, носители культуры «группы С» в основном занимали территорию собственно Северной Нубии, носители «культуры Керма» — территорию Куша.

Раскопки городища и некрополя Кермы рисуют картину развитого общества: мощный градостроительный комплекс, многоплановые архитектурные сооружения религиозного центра, жилые кварталы, возведенные из обожженного кирпича, имевшие большие зернохранилища, ограда, которая проходила вокруг центра города. Городище Кермы с полным основанием можно считать уникальным для всей Нубии.

Общество Кермы имело уже значительную классовую дифференциацию. Правители владели большими стадами быков и коз. Среди различных типов керамики наряду с египетской выделяются вещи, отделанные перламутром с Красного моря, и предметы из слоновой кости, доставленной из Центрального Судана, что свидетельствует о широких связях и значительном уровне развития общества. Декор керамики свидетельствует о сильном влиянии Черной Африки. Население Кермы поддерживало тесные контакты с Египтом, населением Восточной Сахары, областями Хартума и пограничными районами Эфиопии. Некоторые гробницы метрополии и территории, на которую распространялась власть Кермы, достигали 100 м в диаметре, что дает еще одно доказательство мощи ее владык.

В эпоху своего расцвета, совпадающего с периодом Среднего царства и II Переходного периода, Керма контролировала территорию от второго до четвертого нильского порога. Даже в период египетской колонизации, как это показывают самые последние раскопки французского археолога III. Бонне, Керма, очевидно, сохраняла свой статус региональной метрополии. Наиболее устойчивым оставался местный обряд захоронения. В более поздний период конструкции новых центров кушитской цивилизации Кавы, Напаты и Мероэ показывают сходство с сооружениями Кермы, что доказывает местные (кермийские) корни этой цивилизации.

Большое количество природных ресурсов, среди которых важнейшее место занимали месторождения золота, располагавшиеся, в частности, в Вади Аллаки (здесь в 1961 —1962 гг. вела раскопки советская археологическая экспедиция во главе с академиком Б. Б. Пиотровским), а также возможность разведения скота, ценных пород деревьев, угона пленных определили политику Египта в отношении этой страны. Эпоха господства египтян в Куше существенным образом сказалась на его развитии и надолго определила его судьбу. Уже к концу II Переходного периода египтизация кушитского общества доходит до такой степени, что практически трудно отделить местные черты от египетских. И с уходом египтян тень великой державы навсегда сохраняется здесь даже в тех районах, где они никогда не воцарялись.

Процесс культурного взаимодействия в самом широком смысле слова при доминирующей роли Египта на первом этапе (от начального периода завоевания до XXV династии) проходил не только путем насильственного внедрения отдельных элементов культуры (типы храмов, египетские культы, атрибутика, стиль изображения, язык, социальная терминология и отчасти институты государственной власти, жречество), но и избирательно — сохранялись и вживались лишь те черты, которые соответствовали местным традициям и взглядам.

Однако египетская основа, трансформируясь на местной почве, обретала иной колорит, а порой и вовсе не свойственные ей в Египте черты. В период XXV династии результат длительного воздействия египтян на развитие кушитского общества бумерангом возвратился в Египет, завоеванный правителями Куша, обладавшими теми же титулами фараона (сын Ра, «властелин Обеих Земель», находящийся под покровительством Хора и богинь коршуна и змеи), проповедовавшими те же формулы религиозной борьбы по повелению Амона, которые в свое время оправдывали египетские завоевательные походы.

Пребывание на египетском престоле, казалось бы, усилило влияние Египта, но это был лишь внешний момент — стремление к подражанию и копированию величия бывшего властелина. Так, над могилой Пианхи была сооружена пирамида, хотя в самом Египте их не строили уже примерно за тысячу лет до этого. Не исключено, что тело Пианхи мумифицировали, ибо в гробнице были обнаружены канопы. Однако тело покоилось не в саркофаге, а на ложе, как это характерно для могильников Кермы.

Преемник Пианхи Шабака оставил добрую память о своем владычестве в Египте. По его приказу был переписан древнейший богословский трактат Мемфиса. Старания оказались ненапрасными. Еще долго после смерти Шабаки, вплоть до птолемеевского времени, одна из улиц Мемфиса носила его имя. Апогея своего величия династия достигла при Тахарке. Его коронационная стела была установлена не только в достроенном и отделанном им великолепном храме Гемпатон (у третьего порога), но и в северной части Дельты, в Танисе. Последнему представителю XXV династии, Танутамону, несмотря на предсказание воцариться в Египте, полученное во сне, недолго пришлось наслаждаться славой. Мощь и натиск ассирийских войск развеяли в прах амбиции фараонов из Куша.

Видимо, в связи с угрозой вторжения иноземцев с севера или по каким-то иным причинам главные центры кушитской цивилизации отодвинулись значительно южнее, в Напату и Мероэ, к четвертому и пятому нильским порогам. Резиденция царской семьи с VI—V вв. до н. э. находилась в Мероэ, но Напата оставалась главным религиозным центром. Здесь происходил основной обряд коронации властелина, после чего он совершал поездки по другим крупным святилищам Куша.

Наиболее выдающимся памятником местной архитектуры и искусства является религиозный комплекс в Мусавварат-эс-Суфра, где почитался местный львиноголовый бог Апедемак. Рельефы этого храма по стилю исполнения внешне еще очень напоминают египетские, хотя при внимательном изучении уже здесь наблюдается отход от принципов египетского канона. Гимн Апедемаку, начертанный, правда, египетскими иероглифами, по своему содержанию является чисто мероитским. В многочисленных изображениях льва на рельефах религиозного комплекса Мусавварат-эс-Суфра отразилась типично африканская символика царя-льва, связанная с представлениями о мощи и физической силе правителя, носителя плодородия, обеспечивающего благополучие своих подданных.

На рубеже нашей эры в честь бога Апедемака был построен другой храм, в Нага. Архитектура его была выдержана в местном стиле. На рельефах Апедемак представлен в виде трехглавого и четырехрукого львиноголового бога, а также в облике львиноголовой змеи с телом человека и головой льва. Эти образы целиком явились продуктом творчества местных мастеров и отражали функции львиноголового бога войны и вместе с тем бога плодородия.

Греческая традиция сохранила воспоминание о мероитском царе Эргамене (Аркамани), жившем во времена Птолемея II, который получил греческое воспитание и философское образование. Он осмелился уничтожить старые обычаи, согласно которым стареющий властелин по повелению жрецов должен был умереть. «Возымев образ мыслей, достойный царя,— писал Диодор,— он… перебил всех жрецов и, уничтожив этот обычай, переделал все по своему усмотрению». В современной науке с именем этого правителя иногда связывают и происхождение мероитской письменности.

Первые надписи, составленные мероитским письмом, дошли до нас от II в. до н. э., хотя язык, безусловно, существовал много ранее. Это древнейшее на Африканском континенте алфавитное письмо возникло под непосредственным воздействием египетского, как иероглифического, так и демотического его варианта.

Вся история развития мероитской культуры проходила во взаимодействии с крупнейшими державами древности. В Куше были восприняты многие из их традиций и достижений. Синкретизм в культуре Куша является, таким образом, исторически обусловленным. Среди внешних факторов ведущая роль в становлении культурной традиции, безусловно, принадлежит Египту, целый ряд черт которого укоренился в Куше без изменений. Это относится к отдельным образам египетских богов, к стилю изображения рельефных и статуарных композиций, к атрибутике царей и богов — форме короны, скипетрам, приставному бычьему хвосту, к жертвенным формулам и ряду других элементов заупокойного культа, к некоторым храмовым ритуалам, к титулатуре царей.

Определенную роль в поддержании традиции играла постоянная прослойка египетского населения в Куше — непосредственного носителя культуры. Особенностью процесса была адаптация черт египетской культуры до такой степени, что они уже механически воспринимались населением и осознавались уже не как пришлый, а как местный элемент.

В греко-римский период процесс культурного влияния проходил опосредованно — через эллинистический и римский Египет, а также непосредственно — через греческое и римское население, находившееся в Мероэ. Наиболее яркими проявлениями этого влияния считаются так называемый римский киоск в Нага, остатки римских бань в Мероэ, фигуры богов анфас, по стилю сходные с греческими изображениями. Сюда же следует отнести поэтические произведения в честь местного бога Мандулиса, составленные по различным формам греческого литературного канона.

Уже со времен Александра Македонского Куш занимал вполне определенное место в эллинистической, а позднее и в римской литературе. Куш связывался с путешествиями, мнимыми или реальными географическими открытиями, считался местом убежища для теснимых и гонимых из Египта правителей. Перед читателем предстает сказочно богатая золотом страна, место средоточия богов, почитаемых в греко-римском мире. Так в синтезе различных элементов, но при устойчивом сохранении местной основы на протяжении веков складывалась и развивалась качественно новая культура — цивилизация Куша, оказывавшая влияние на те страны, с которыми непосредственно соприкасалась.

Традиции глубокой древности сохранялись веками в народной памяти. Даже в современном фольклоре Судана имеется предание о царе Напа из Нафты, этимологически явно восходящее к мероитскому топониму, о древних обычаях умерщвления царей и отмене их царем Акафом, о змеях— хранительницах храма и многие другие. В сказаниях присутствуют воспоминания о сокровищах Кермы, а местное население до сих пор окружает легендами и почитает руины — остатки древнего городища Кермы. Самобытная и оригинальная культура Куша внесла свой вклад в общее культурное наследие стран древнего Востока, явилась истоком современной культуры народов Судана.