4.1. Оккупация Дании

4.1. Оккупация Дании

Операция XXXI корпуса в Дании протекала точно в соответствии с планом. Выдвинувшись из районов сосредоточения в Средней Германии, части 170-й пехотной дивизии и 11-й моторизованной бригады в ночь на 8 апреля прибыли в Шлезвиг и заняли рубежи на границе. Части 198-й пехотной дивизии перебрасывались в порты Варнемюнде, Киль и Травемюнде, откуда, начиная с 7 апреля, на транспортах и боевых кораблях выходили в море.

Важно было не допустить взрыва обороняющейся стороной мостов в приграничной полосе. Небольшие группы должны были в момент начала операции захватить их и удерживать до подхода главных сил. В ночь на 8 апреля несколько таких отрядов перешли датскую границу и своевременно вышли к намеченным объектам. К слову сказать, многие мосты, в том числе наиболее важный железнодорожный мост у Падборга, оказались не заминированными, а охрана у них зачастую отсутствовала. Поэтому немецкие штурмовые группы без труда справились с поставленной задачей.

Первой в бой вступила, конечно же, авиация. Датские ВВС никак не могли противостоять мощи Люфтваффе. На аэродроме Вэрлозе близ Копенгагена базировались четыре эскадрильи армейской авиации. На небольшом поле размещался 51 самолет — больше половины авиационного парка страны. Верные своей тактике немцы выбрали этот пункт в качестве объекта первого удара.

В 05:00 в день нападения дежурный по аэродрому получил телефонное предупреждение о том, что большая группа бомбардировщиков пересекла границу и движется в направлении столицы. Во 2-й эскадрилье, на вооружении которой состояло восемь истребителей «Фоккер» D-XXI немедленно объявили боевую тревогу, и через 15 минут машина лейтенанта В. Годтфредсена пошла на взлет. Но было уже поздно: как раз в этот момент над полем появились двухмоторные «мессершмитты» группы I/ZG 1 капитана Вольфганга Фалька. Немецкий летчик вспоминал:

«Я увидел, что один «Фоккер» D-XXI взлетел. Он был уже на высоте 100 метров, и я повернул вслед за ним, в то время как остальные самолеты начали штурмовать аэродром. Я быстро догнал его и дал очередь. «Фоккер» загорелся и упал на землю. Набрав высоту, я сделал круг над аэродромом. Внизу огонь и дым от горящих самолетов».

Еще четыре машины датской истребительной эскадрильи, успевшие только завести моторы, были уничтожены прямо на стоянках. Их судьбу разделили несколько «Фоккеров» C-V. На выходе из атаки ведущая пара немцев натолкнулась на возвращающийся из учебного полета C-V, оставив его обломки догорать на земле. В итоге одиннадцать самолетов было полностью разбито, еще четырнадцать — серьезно повреждено. У немцев было лишь два поврежденных истребителя.

В 05:15 части 170-й пехотной дивизии генерал-майора Виттке и 11-й мотопехотной бригады полковника Ангерна перешли границу и начали наступление в направлениях Эсбьерг-Тюборен и Раннерс-Виборг-Ольборг. Слабые датские силы не могли оказать серьезного сопротивления, отдельные вооруженные стычки имели место только в Южной Ютландии у городов Тённер, Обенро, Сёгор, Хадерслев. Перечень этих пунктов отнюдь не случаен — именно там находились гарнизоны, состоявшие из боеготовых частей. В районе Обенро-Сёгор располагавшиеся там 4-й пехотный и 2-й саперный батальоны под общим командованием подполковника Хинца успели занять оборону. Для наступавших подразделений 401-го пехотного полка это оказалось неожиданностью. В стычке погибло несколько человек с обеих сторон, но вскоре немцам удалось оттеснить оборонявшихся с дороги, связав их небольшими силами. В это время остальные продолжили движение. В 20 километрах севернее ударную группу встретили подразделения 2-го полка подполковника Эльмгрена: две пехотных роты, пулеметная рота и артиллерийская батарея из четырех 75-мм пушек. Датчанам удалось вывести из строя несколько машин.

На левом фланге передовые части 11-й моторизованной бригады вступили в бой лишь при переходе границы у Тённера. Гарнизон города, которым командовал капитан-лейтенант Лорсен, оказал самое упорное сопротивление. Более часа мизерные датские силы (два пулеметных взвода, два взвода мотоциклистов и саперная рота) удерживали свои позиции. Правда, немцы быстро обошли их и продолжали двигаться на север. Остальные части Ютландской дивизии получали приказы о прекращении огня раньше, чем до них добирался противник. К вечеру наступавшие из Шлезвига немецкие войска соединились с высаженными на севере Дании десантами.

В 05:30 с аэродрома Утерзен взлетели двенадцать транспортных самолетов из 8./KGzbV 1. Находящейся на них парашютной роте 4./FJR 1 капитана Вальтера Герике предстояло занять шоссейную и железную дороги из Гесера в Копенгаген, проходящие по мостам через пролив Сторстрёммен, а также расположенный в проливе остров Маснедё и находящуюся на нем батарею береговой артиллерии. Мост длиной три с половиной километра соединяет Маснедё с островом Фальстер, еще один мост перекинут к Вордингборгу на острове Зеландия. Город еще тихо спал в предрассветных сумерках, когда самолеты появились над Сторстрёмменом. В 06:15 Герике подал команду на выброску.

«Прыжок… приземление — все это занимает лишь несколько секунд, — рассказывает Алкмар фон Гове. — Прямо перед позицией береговой батареи, гарнизон которой, конечно, ничего не подозревает, на железнодорожной насыпи устанавливаются первые немецкие пулеметы. Следующие звенья самолетов выбрасывают парашютистов почти в 100 метрах от укреплений.

Парашютисты быстро освобождаются от подвесной системы и, вооруженные лишь пистолетом и ручными гранатами, бросаются на вражескую позицию. Испуганный часовой быстро обезоружен, в караульном помещении врасплох застигнута спящая охрана. Вскоре весь гарнизон взят в плен. На мачте поднимается германский военный флаг. Никто не тратит времени даром. Десантники конфискуют в ближайших домах все велосипеды и быстро отправляются в Вордингсборг. Вот уже заняты почта и вокзал. И только теперь раздается вой сирены, извещающей население города о тревоге. Внезапное нападение удалось как нельзя лучше: мосты переходят в руки немцев невредимыми. К полудню сюда прибывает пехота, высадившаяся в Гесере. Она сменяет парашютистов».

Два аэродрома в районе Ольборга были заняты 3-м батальоном 159-го пехотного полка, десантированным в 07:30 посадочным способом. Всего полчаса понадобилось немцам, чтобы полностью взять город под контроль. Захватив несколько автомобилей, десантники овладели мостом через Лим-фьорд. К 8 часам утра датский гарнизон сложил оружие, а к вечеру в город прибыли части 11-й моторизованной бригады. Приземлившаяся на Ольборг-Вест группа капитана Фалька почти сразу же смогла приступить к выполнению своей основной задачи — обеспечению воздушного коридора между Германией и Норвегией. Оборону аэродрома дополняли орудия 1-го дивизиона 19-го полка зенитной артиллерии, разместившиеся на своих позициях ко второй половине следующих суток. Две группы KGzbV 1 перебросили в Ольборг около 150 тонн горючего, после чего аэродромы стали готовы к приему ударных самолетов.

Бывший подполковник Люфтваффе Греффрат так писал о важности данного объекта: «Возможность использования Ольборга в качестве опорного пункта и промежуточного этапа на пути в Норвегию с самого же начала решительно изменила оперативную обстановку в пользу немцев. Ольборг стал использоваться в качестве промежуточной базы бомбардировщиками, действующими против английских военно-морских сил, — вначале при возвращении с боевых заданий, а затем и при вылетах на задание, выполняя роль аэродрома подскока».

Корабли группы VII с батальоном 198-й пехотной дивизии выходили из Киля. На рассвете группа вошла в Большой Бельт и разделилась. «Шлезвиг Гольштейн» с двумя транспортами направился к Корсёру, а опытовый корабль «Клаус фон Беверн» (бывший миноносец «Т 190») и два тральщика пошли к Фюну. Десантирование в Корсёре проходило быстро и без противодействия. Ориентировка облегчалась тем, что ярко горели все навигационные знаки, а также уличные фонари. Интересно, что накануне датский гарнизон проводил учения по отражению морского десанта. Когда же началась реальная высадка, солдаты мирно спали.

Остров Фюн с населением в 326 тысяч человек был захвачен отрядом, который состоял из двух офицеров, 18 унтер-офицеров и 140 солдат под командованием капитана Канцлера. Они были высажены в Нюборге на восточном побережье острова. Луи де Ионг, посвятивший значительную часть своей работы датской операции, приводит любопытный факт: «Швартовы с миноносца принимал полусонный вахтенный матрос с датского военного корабля; он и не подозревал того, что подошедший к пирсу миноносец являлся немецким».

Особое внимание уделялось захвату Гесера — датской гавани, откуда ходили паромы на Варнемюнде. Перед началом операции потребовалось кое-что уточнить на месте, для чего 30 марта один из немецких офицеров совершил поездку на пароме, а затем вернулся обратно. Этот случай не был единичным, перед оккупацией многие командиры подразделений проводили рекогносцировку на местах будущих действий под видом обычных туристов.

Вечером 8 апреля команда датского парома, шедшего в Варнемюнде, и находившиеся на борту таможенные чиновники были арестованы. На следующее утро в порт вошли два обычно курсирующих на этой линии парома «Мекленбург» и «Шверин». Как только они отшвартовались, на берег сошли хорошо вооруженные немцы (десант составляли штаб и 3-й батальон 305-го полка полковника Бука), быстро взявшие под контроль важнейшие объекты в городе. Телефонная линия, шедшая из Гесера на север, была перерезана немецкой диверсионной группой (1 офицер с 4 солдатами), прибывшей накануне морем. Выгруженный с парома бронепоезд поспешил к мосту через Сторстреммен, захваченному ротой Герике.

Главные события разворачивались в столице страны — Копенгагене. Группа VIII, предназначенная для его захвата, вышла из Киля утром 8 апреля. Десантникам требовалось занять все ключевые пункты города с такой быстротой, чтобы подавить в зародыше всякую мысль о сопротивлении. Упор делался на ошеломляющую стремительность, четкое руководство и точное знание войсками объектов атаки.

Немаловажную роль в этом играла разведка, проводимая как германскими дипломатами, так и будущими участниками боевых действий. Командир I/IR 308 майор Гляйн вечером 4 апреля на рейсовом самолете «Люфтганзы» прибыл в Копенгаген, осмотрел пристань, район порта и основные объекты будущих атак, а на следующий день, миновав охрану, даже проник в Цитадель — старинный форт, в котором размещался штаб датской армии. Начальник штаба Каупиша генерал-майор Курт Химер прибыл в Копенгаген 7 апреля также на рейсовом самолете. На следующий день они с авиационным атташе полковником Петерсеном провели дополнительную разведку в районе гавани, в целях осуществления необходимых мер по швартовке судов с войсками и техникой. «У причала стояло много судов, — пишет де Ионг, — но Петерсен слышал, что два из них уйдут в тот же день, так что свободного места будет достаточно… Химер и Петерсен еще раз осмотрели Цитадель и пришли к выводу, что легче всего войти в нее с юго-восточного угла. О результатах разведки они сразу же сообщили в Берлин шифрованной телеграммой».

Как и намечалось, в 04:20 германский посол фон Ренте-Финк вручил датскому министру иностранных дел Петеру Мунху меморандум своего правительства. В нем говорилось, что ввиду сложившейся ситуации, а именно — намерением Англии овладеть базами в Норвегии и Дании — военное руководство Германии решило осуществить мирную оккупацию этих стран. В меморандуме указывалось, что Дании гарантируется территориальная целостность и политическая независимость без всякого вмешательства во внутренние дела страны.

На рассвете 9 апреля над городом появились самолеты Люфтваффе, разбросавшие листовки. «Я отдал им приказ лететь на высоте 50–100 метров, — вспоминал позже генерал Каупиш. — По опыту я знаю, что это оказывает сильное воздействие на гражданское население». В 05:25 в генштаб пришло донесение о переходе границы немецкими частями. Через полчаса командующий сухопутными войсками генерал В.В. Приор прибыл в форт Кастеллет, чтобы организовать отпор вторжению. Начальник штаба армии генерал-майор Э. Герц предлагал немедленно мобилизовать резерв первой очереди — около 57 тысяч человек. Нетрудно понять, что ни тот, ни другой не располагали сколь-нибудь правдоподобными сведениями об обстановке.

Ранним утром командующему датским флотом вице-адмиралу Рехницеру передали послание от его германского коллеги. Редер сообщал о скором германском вторжении и просил Рехницера отдать приказ не оказывать сопротивления, чтобы не вызывать напрасных жертв с обеих сторон. В 06:15 адмирал прибыл в королевский дворец Амалиенборг, чтобы склонить монарха к мирному разрешению конфликта. В 06:45 к королю были вызваны Приор и Мунх. В это время боевые действия развернулись у стен дворца.

Минный заградитель «Ганзештадт Данциг» (капитан 3 ранга Вильгельм Шрёдер) с десантом на борту вышел в море около 07:00 8 апреля. Ледокол «Штеттин» и два сторожевых корабля — чуть раньше. В Зунде был встречен тяжелый лед, и «Штеттину» пришлось поработать. К цели своего маршрута группа прибыла вовремя. Сторожевики были оставлены у входа в гавань, чтобы задерживать и возвращать обратно выходящие суда. По плану, ледокол должен был двигаться в порт первым, чтобы очистить ото льда подход к причалу. Немцам было известно, что в Копенгагене находился сильнейший корабль датского флота — броненосец береговой обороны «Нильс Юэль», поэтому при умелых действиях датских моряков прорыв мог стать самоубийственным. Кроме того, напротив входа в гавань располагался форт Миддельгрун с тяжелыми орудиями.

В 04:40 «Ганзештадт Данциг» и «Штеттин» начали прорыв. С Миддельгруна их заметили и осветили прожектором. Датчане даже собирались дать предупредительный выстрел, но из-за технических неполадок орудия в тот день остались даже не заряженными. Не открывал огня и датский броненосец. В гавани было довольно много льда, поэтому заградителю пришлось идти точно за ледоколом. Десант был высажен в 05:15 — с точностью до минуты. Как пишет Уильям Ширер, заградитель «спокойно отшвартовался у пирса Лангелинн в центре города, всего в 50 метрах от Цитадели, где размещался штаб датской армии, на некотором расстоянии от дворца Амалиенборг, постоянной резиденции короля. Оба объекта были быстро захвачены единственным батальоном без какого-либо заслуживающего упоминания сопротивления. В верхнем этаже дворца под трескотню автоматных выстрелов король совещался со своими министрами, которые ратовали за капитуляцию без сопротивления. Только генерал Приор умолял разрешить ему оказать сопротивление».

Быстро сойдя на берег, солдаты батальона Гляйна захватили таможню с полицейским участком и двумя группами устремились в город. Ближайшие к пристани северные ворота порта оказались запертыми, и их пришлось взорвать, южные ворота были открыты. Пехота ринулась через оба выхода, захватив врасплох караулы и овладев телефонной станцией. Датских солдат разоружили и заперли в подвалах форта. Туда же доставили начальника датского генштаба, министра внутренних дел и британского торгового атташе, арестованных в городе. Слабую контратаку охраны Амалиенборга немцы отбили без особых усилий. Еще одна контратака имела место в районе форта Кастеллет, где размещался полк королевской гвардии, но и она уже не смогла поправить положения. Радиостанция, почта, телеграф, железные дороги сразу оказались под немецким контролем. Копенгаген был взят немцами без потерь.

Тем временем «Штеттин» встал на якорь у выхода из порта, сразу вернув обратно два судна, пытавшихся уйти, а капитан 3 ранга Шрёдер на катере отправился к командиру «Юэля» с письмом. В нем говорились, что один германский корабль уже вошел в гавань, несколько стоят перед входом в порт, армия перешла границу и стремительно движется на север, а мощная группировка Люфтваффе готова в любой момент нанести удар. Командиру броненосца предлагалось проявить благоразумие и не открывать огня. Условия были приняты, и в 07:15 Шрёдер вернулся на свой корабль. Призовые группы взяли под контроль стоящие в порту суда. Примеру «Нильса Юэля» последовали миноносцы «Ёрнен», «Драген», плавбаза подводных лодок «Хенрик Гернер» и сторожевик «Ингольф».

В 7 часов Химер связался по телефону со штабом Каупиша в Гамбурге и приказал направить на Копенгаген еще одну эскадрилью бомбардировщиков, чтобы оказать дополнительное давление на датское правительство. Одновременно с этим через германского посла он сообщил датчанам о возможной бомбардировке, если сопротивление не будет прекращено. Самолеты даже не успели появиться над столицей, когда в 07:25 поступил приказ армии сложить оружие. В 9 часов утра датская государственная радиостанция Калунборга передала обращение короля Христиана, в котором звучал призыв не оказывать сопротивления и сохранять спокойствие. Еще через час началась демобилизация армии. «Дания была покорена в течение одного дня, более того — в течение одного часа», — констатирует де Ионг.

После объявления капитуляции германские войска входили в города без проблем. Группа XI высадила 1-й батальон 399-го пехотного полка в Тюборене. Не было оказано противодействия и в районе Миддельфарта, где с кораблей группы IX высадился пехотный батальон, захвативший в 06:30 мост через Малый Бельт.

Эсбьерг был занят силами экипажей нескольких тральщиков, вошедших в порт за час до полудня. Командир находившегося там корабля охраны рыболовства «Бескюттерен» явился на борт «Кёнигин Луизе». Коммодор Фридрих Руге высказал свое сожаление о случившемся и удовлетворил просьбу командира датского корабля уйти в Копенгаген. В гавани были захвачены два парохода с грузом продовольствия, уже оплаченного английской фирмой. Вместо порта назначения их немедленно отправили в Гамбург.

Боевые действия в Дании завершились, по сути, не начинаясь. К вечеру немецкие части заняли практически всю территорию Ютландии и большинство островов. 10 апреля на «Ганзештадте Данциге» под эскортом двух сторожевиков на остров Борнхольм прибыл 2-й батальон 305-го полка (майор Кайзер). Назначенный на должность «Адмирала Дании» адмирал Пауль Мевис развернул свой штаб в Копенгагене.

Такой стремительной победы не ожидали сами немцы. Не задействованные в первом эшелоне части 198-й и 214-й пехотных дивизий, грузившиеся в Штеттине и Любеке, вместо того, чтобы отправиться в Данию, были перенацелены на отправку сразу в Норвегию. Общие потери датских вооруженных сил составили 13 убитых и 23 раненных; немцы потеряли убитыми и ранеными около 20 человек.13

В 14 часов 9 апреля генерал Химер в сопровождении фон Ренте-Финка нанес визит королю Христиану Х. «Вы, немцы, опять совершили невероятное, — заявил ошеломленный король. — Следует признать, что это было сделано великолепно».