Ромашка

Ромашка

Эта военная точка имеет единственный на полуостровах "цветочный" позывной (по имени которого и называется), но не спешите рисовать в воображении ромашковые поляны среди лугов и березок. Ни цветов, ни лугов, ни березок на "ромашке" и в помине нет.

Мичман Игорь Зубкив так считает:

- Наверное, когда ставилась задача определить место дислокации нашей точки, то командир приказал решить ее самому нелюбимому своему подчиненному.

Запомнилось посещение точки в ноябре 1995 года. В тот год зима началась как-то вдруг, без раскачки. Разгулявшийся над морем ветер налетал на неприступные скалы Рыбачьего, срывал с гор снег и гнал его вдаль, заметая ущелья, дороги, постройки военных гарнизонов.

На Рыбачий пришла зима

Ветром покачивало вагончик командира Ромашки Андрея Соколова. Приехавший вместе со мной ветеран арктических экспедиций Андрей Зехов удивился:

- Во дает! Смотрите, газета шевелится.

- Это еще ничего. Мы за лето вагончик проконопатили, - отозвался из прихожей и одновременно кухни Игорь. - Нам строители дом для офицеров поставили, так в нем прямо через стены ветер свищет. Даже интересно, как они так сумели.

- А просто, - включился в разговор Соколов, - дом стоит на песке с водкой.

- Как это? - Зехов не скрывает своего удивления. Андрей не торопится отвечать. (В этом снежном безмолвии он привык не торопиться). Закуривает сигарету, делает несколько затяжек, стряхивает пепел в банку из-под импортного пива:

- Просто. Строители как везли сюда стройматериалы? Через перевал. А за перевалом что? Магазин с водкой. Они и пропили весь цемент. Так что дом со временем развалится.

- Жаль, - вздыхает Игорь, - там туалеты более-менее.

Соколов докуривает сигарету:

- Ну что, я пойду к личному составу, а вы тут ужин сварганьте да водой запаситесь.

С началом зимы Ромашка переходит на "снежное довольствие". Для столовой, бани, машин и прочих нужд вода вытапливается из снега. Для этого в каждом помещении стоят бочки. В вагончике Соколова бочку заменяет емкость от аккумуляторной батареи подводной лодки.

Зехов вызвался заготавливать снег, а мы с Игорем принялись кашеварить. Вернее, кашеварил мичман, а я старался быть прилежным помощником. Чистил лук, картошку, морковку.

Зубкив готовил фирменное блюдо. На точке оно называется "кеды". Это что-то среднее между русскими оладьями и украинскими дерунами.

Пока "кеды" обретали свои лучшие вкусовые качества, Зехов забил емкость снежными брикетами. А чтобы они быстрее таяли, поставил туда киловаттный кипятильник. И мы сразу почувствовали устойчивый запах бензина.

- Кто в бензин залез? - заругался Игорь. - Выбросьте вон те валенки, они в мазуте.

Валенки были безжалостно выброшены на улицу, но запах остался. За валенками последовали мои рукавицы, затем - заношенная телогрейка... Постепенно вещей в домике становилось меньше, а запах не исчезал. И тут Игорь решил попить вытопленной из снега воды. Глотнул - и вылетел на улицу вслед за валенками.

- Дед, ты где снег брал? - мичман дышал открытым ртом.

- За домом, слева.

- Там же пограничники заправляли свои "Бураны". На ветру, наверное, половину бензина в снег вылили. Вернулся капитан:

- Вот так восемь лет: зимой пурга, летом или ветер, или комары. Уволюсь. Вернусь в свой Питер и буду писать воспоминания. За эти годы Рыбачий изучил, как свою биографию. Хорошие места, привольные, богатые, да дуракам достались. Хозяина бы сюда.

Что ж, лучше не скажешь.