Джордж КЕНТ ЗАГОВОР МИЛОСЕРДИЯ

Джордж КЕНТ

ЗАГОВОР МИЛОСЕРДИЯ

Охваченные отвращением и стыдом жители Европы, пораженные после окончания войны фактами о шести миллионах умерщвленных нацистами евреев, могли испытать некоторое облегчение, узнав, что вместе с тем существовали тысячи европейцев, которые рисковали своими жизнями ради их спасения.

Речь идет о тех мужчинах и женщинах всех национальностей — французах, голландцах, датчанах, норвежцах, бельгийцах, итальянцах, португальцах, а также немцах — которые не могли оставаться в стороне когда другие страдали и умирали.

Эти действовавшие на свой страх и риск защитники и спасители евреев сохранили жизни не менее чем двумстам тысячам беженцев от нацистских преследований, переправив их в безопасные места или спрятав в своих домах. В самом Берлине до конца войны скрывалось пять тысяч евреев, которых постоянно переводили из одного укромного места в другое, и это означало, что в городе, где располагалось главное управление гестапо, в их спасении принимало участие не менее пятидесяти тысяч немцев.

В Дании опасности избежало практически все еврейское население. Во Франции спасли не меньше половины, а в Нидерландах — примерно пятую часть проживавших там до начала войны евреев. Норвежцы также укрыли в безопасных местах тысячи евреев.

Спасатели принадлежали ко всем общественным слоям и профессиям. Среди них были священники и крестьяне, коммерсанты и официанты, школьные учителя и полицейские, дамы и господа из высшего света. Одна бельгийская графиня спрятала у себя более ста женщин и детей. Итальянский офицер переправил из Югославии в Италию три тысячи евреев, где они жили в безопасности, в лагере, до конца войны.

В Ницце протестантский пастор спас более ста евреев, вывезя их в Италию и посадив на корабли, направляющиеся в Северную Африку. В Риме католический священник организовал подпольную типографию для изготовления фальшивых паспортов и свидетельств о рождении еврейским беглецам. На самом деле, так много священнослужителей посвятили себя спасению евреев, что уже само духовное облачение вызывало у гестапо подозрение. В одном Париже было арестовано сорок девять священников, которые помогали евреям и работали в подполье, и многие из них были потом расстреляны.

В Бордо португальский консул доктор Аристидес де Суза Мендес игнорировал указания своего правительства и выдавал визы всем евреям, которые за ними обращались. Три дня по пятнадцать часов он трудился над оформлением паспортов — в результате девять тысяч беженцев смогли выехать в Португалию из Франции. При этом он давал у себя кров и еду десяткам из них, пока они ждали билетов, а потом сам отвозил их на железнодорожную станцию на своем автомобиле.

Датчане переправили в Швецию на траулерах, грузовых кораблях, полицейских катерах, посыльных судах, шлюпках и даже байдарках все восемь тысяч проживавших в стране евреев, за исключением четырехсот семидесяти двух человек. В числе тех, кто руководил этим «маленьким Дюнкерком», были копенгагенские врачи. Они прятали беженцев в больницах, давали им фальшивые имена и вешали ложные диагнозы на их кровати, других скрывали на квартирах медсестер. Когда спасательные суда были готовы к отплытию, врачи вывезли евреев в закрытых брезентом грузовиках на пустынный берег, а оттуда переправили на корабли. На осуществление этих спасательных операций датчане из самых разных слоев общества пожертвовали в общей сложности около 2 000000 долларов.

Врачи действовали не одни. Например, один владелец магазина, стоявшего прямо напротив немецких казарм в Копенгагене, сделался на время коммивояжером; евреи сообщали ему, когда они были готовы к отправлению, и он организовывал их отъезд. Делу их спасения помогали и шведы — ни одно шведское судно не покинуло датских вод, не имея в своих трюмах хотя бы полдюжины евреев.

Одна из наиболее замечательных, однако наименее известных историй о спасении евреев связана с удивительной голландской женщиной Труусс Вайсмюллер, работницей патронажа, скрывавшей за своей грубоватой внешностью искреннюю и беззаветную любовь к людям. Спасательная деятельность фрау Вайсмюллер началась еще в 1938 году. Проезжая по лесной дороге поблизости от германской границы, она заметила бредущего впереди мальчика. Остановившись около него, она увидела, что его тело покрыто рубцами от ударов кнута, и услышала, как он прошептал:

— Они убили моих маму и папу, я видел...

Отвезя ребенка в больницу, фрау Вайсмюллер снова поехала к границе и нашла еще пятерых маленьких беглецов. Возвращаясь, она спрятала трех детей под тряпьем в задней части автомобиля, а двух укрыла под своей широкой белой юбкой.

Когда британское правительство постановило разрешить въезд в страну еврейских детишек, фрау Вайсмюллер стала одним из членов голландского комитета, занявшегося их сбором и отправкой. Она поехала в Вену, ще добилась встречи с Адольфом Эйхманом, руководившим антиеврейскими акциями в Австрии, и объяснила ему цель своей миссии.

Эйхман посмотрел в свои бумаги.

— Можете взять в субботу шестьсот человек,— объявил он.— Перевозку организуете сами. Если вы доставите их в Англию, и Англия их примет — можете забрать остальных.

Данное разрешение было поистине нереальным. Выполнить эти условия было невероятно трудно. До субботы оставалось всего пять дней, и отыскать места для шести сотен детей, запасти для них еду, организовать сопровождение, выправить таможенные и иммиграционные разрешения казалось просто невозможным. Но Труусс Вайсмюллер, которую в Амстердаме любовно прозвали «бульдозером», преодолела все препятствия. В субботу все было готово, и дети начали свое путешествие. Это был первый из целой серии поездов, которые увезли из Германии, Австрии и Чехословакии более десяти тысяч еврейских детей.

Голландцы с особой теплотой вспоминают подвиг фрау Вайсмюллер, совершенный ею в день капитуляции страны, 14 мая 1940 года. Грохот немецких сапог раздавался уже у самого Амстердама, когда женщина узнала, что в Эймейдене стоит готовое к отправлению в Англию судно, ожидающее лишь разрешения на отплытие. Она мгновенно нашла пять автобусов и усадила в них восемьдесят еврейских детишек из муниципального приюта. По дороге в автобусы запрыгивали другие евреи, укладывались на крышах и устраивались на подножках. В гавань приехало 200 человек — не бросили никого.

Другой голландец, школьный учитель Йоп Вестервил, перевел много евреев во Францию. Последними, кого он сопровождал, была группа из двадцати трех мальчиков, и, прощаясь с ними, этот благочестивый кальвинист обещал, что их постараются переправить в Палестину. Большинство из них попало туда, и сегодня память об этом человеке в Израиле живет в аллее, названной его именем. Вестервил ее не увидел: по возвращении в Голландию он был убит гестапо.

Одними из самых мужественных спасателей были немцы, так как им приходилось заниматься своей деятельностью под самым носом у гестапо. В Берлине доктор Франц Кауфманн, не еврей, работал день и ночь, заботясь об укрывающихся у него евреях, переводя их от друзей к друзьям.

— Вам лучше перестать этим заниматься,— советовали ему соратники, на что он отвечал:

— Я знаю, что рано или поздно меня схватят, но я выполняю свой высший долг и не могу перестать помогать этим несчастным.

Потом пришел день, когда это случилось: его отвели на огороженный каменной стеной двор и расстреляли.

В Катовице, в Верхней Силезии, один уполномоченный гражданской обороны построил фальшивые стены в пустующей парикмахерской и прятал за ними трех евреев.

Пожалуй, наиболее замечательным был офицер СС, квартировавший прямо над управлением СС в Берлине, который укрывал у себя еврейскую пару до самого конца войны.

Антон Шмидт, немецкий солдат, стоявший со своей частью в Вильно — теперь Вильнюс — неоднократно предупреждал местных евреев о готовящихся на них облавах. Под его надзором находились три дома, официально являвшихся собственностью немецкой армии, и в погребе каждого из них он прятал евреев, которых разыскивало гестапо.

Оскар Шиндлер, немецкий коммерсант, взявший на себя управление эмалировочным предприятием в Кракове, собрал вместе всех евреев, которых смог найти,— всего тысячу двести человек — и устроил работать у себя, объявляя их рабочими, необходимыми военной промышленности. При этом ему пришлось выплатить чинам СС значительные суммы откупных.

Одна из самых волнующих историй о спасении евреев в Польше связана с доктором Александром Миколайко-вым, проживавшим со своей женой в трехэтажном доме в Дебрице. На чердаке его дома до самого конца войны скрывалось тринадцать человек. Чердак был таким низким, что там нельзя было стоять выпрямившись, кроме того, там не было ни света, ни туалета, ни возможности помыться. По ночам доктор или его жена поднимались по приставной лестнице и передавали наверх еду, забирая ведра с испражнениями и отбросами. Когда, наконец, Дебрице было освобождено, мужчины и женщины выбрались из своего укрытия — грязные, косматые, измученные, но живые. Однако доктор не вышел к ним навстречу. Когда начался бой за город, он ушел из дома со своими хирургическими инструментами, чтобы помогать раненым, и разорвавшийся снаряд оборвал его жизнь.

Таковы человечные истории людей, которые не смогли закрыть глаза на мучения своих ближних. Никогда еще за всю нашу историю облагораживающее чувство сострадания не проявлялось более отчетливо, чем в этих самоотверженных поступках мужчин и женщин Европы, страдавших и умиравших, помогая евреям.