На земле богов…

На земле богов…

Александр Колчак потерпел поражение. Гражданская война докатилась до Сибири. Созданные из бывших пленных чешские легионы, загрузив почти 20 тысяч вагонов награбленной добычей, отправляли их на восток, на целые месяцы блокируя движение по железнодорожным путям. Союзники не очень-то хотели выглядеть сторонниками идеи «единой, неделимой матушки России», зато охотно распоряжались золотым запасом царской России, обнаруженным в казанском банке.

Безумствовал красный и белый террор. Сибиряки в основном поддерживали красных. Партизанские отряды набирали силу. Перегруппировка контрреволюционных сил сменялась отступлением, отступление — бегством. Беспорядочным, паническим, через заснеженную пустынную тайгу, по путям Транссибирской магистрали до Иркутска, Читы, Владивостока, надеясь найти там спасение.

Судьба адмирала бесславно завершилась 7 февраля 1920 года. Его расстреляли над берегом Ангары, а тело бросили в прорубь. Течение понесло его на север, в океан. Весь состав колчаковских министров и советников был арестован властью большевиков. Среди них не оказалось Антония Оссендовского. Он не хотел рисковать! Органы, которыми руководил Ф.Э. Дзержинский, конечно, уже имели информацию, касающуюся роли, которую сыграл Оссен-довский в афере с Сиссоном. Замешанные в ней братья Лютославские предстали перед стволами карательного взвода.

Оссендовский, скорее всего, не принадлежал к кругу ближайших соратников Колчака, иначе бы он сопутствовал ему до конца. Со штабом Колчака и «Сибирским правительством» Оссендовский распрощался значительно раньше.

В письме от 23 сентября 1921 года, написанном в польском посольстве в Токио и адресованном Марии Склодовской-Кюри, ссылаясь на давнее знакомство, Оссендовский просил о помощи в эвакуации жены Анны из России. О себе он пишет, что был профессором химии в Политехническом институте и Сельскохозяйственной академии в Омске, сотрудничал с польской военной и политической миссией в Сибири, проводя «антибольшевистскую агитацию». В Красноярске, куда он отправился, пытаясь связаться с женой, его якобы выдали большевикам польские коммунисты.

Пятая (польская) дивизия потерпела поражение, и, скорее всего, после этого Оссендовский искал спасения в тайге. Он воплотил задуманный ранее план бегства в Урянхайский край, а далее через Монголию и Китай в Европу. Здесь сыграли немаловажную роль его физическая подготовка, умение ездить верхом и увлечение охотой. Обыкновенный горожанин давно бы пропал зимой в тайге. Суровые морозы, редкие разрозненные поселения, занесенные дороги. Только самые стойкие и выносливые могут выжить в тайге. Тут не для кого нет скидок.

Переждав некоторое время в наполовину сгоревшей бревенчатой охотничьей сторожке, он двинулся вверх по Енисею. Петляя и пропадая неделями в глухой тайге, он избегал встреч с людьми, направляясь к Саянам, за которыми раскинулся Урянхайский край. Наполовину зависимый от Китайской империи, он давно привлекал живой интерес царских дипломатов и военных. Рано или поздно они собирались расширить границы Сибири.

Тщательно готовясь к новому захвату, были организованы «научные» экспедиции, исследовался каждый закуток, собирались сотни разнообразных данных и одновременно искались единомышленники пророссийской ориентации. Оссендовский, еще будучи студентом, участвовал в такой экспедиции, а его писательским дебютом стало «Описание путешествия по Алтаю и Уссурийскому краю». Туда он теперь и направлялся. Не исключено, что ранее (если не с самим Колчаком, то с кем-нибудь из его штаба) он выполнял также и другие задания. Даже если Оссендовский в своих воспоминаниях кое-что и приукрасил, тем не менее в глаза бросается тот факт, что, как правило, ему очень быстро оказывали помощь, где-то он находил деньги, оружие, лошадей, фальшивые документы и пропуска. Не исключено, что он пользовался поддержкой разветвленной сети подпольной белой организации.

Тувинский автономный округ, который вошел в состав СССР в 1944 году, — это бывший Урянхайский край. Плодородные земли, буйные степные травы, гордая тайга… Во время революции в Сибири за хребтом Западных Саян было относительно спокойно. От Красноярска до Саян по прямой — около 300 километров. Даже в трескучие морозы (а такие зимы в этой части страны — обычное дело) это расстояние можно преодолеть за пару недель. У Оссендовского это заняло чуть больше времени. Большевики пользовались поддержкой большинства жителей поселений абаканских степей и долин рек, по которым должен был пройти Оссендовский. «Со седство с коммунистическим Минусинском совершенно растлило местное население, которое охотно вступало в красные партизанские отряды бандитов Щечинскина и Кравченко», — писал он впоследствии. По мнению советских авторов, эти «бандиты» были легендарными партизанскими вожаками в Сибири. Однако у Оссендовского о них сложилось совершенно иное мнение.

Урянхайский край не был землей обетованной. Здесь разбойничали большие и маленькие группы колчаковцев и разнообразные противники советской власти, не исключая обычных бандитов. За ними гонялись регулярные отряды Красной Армии и ватаги большевиков. Ситуация менялась изо дня в день. Группа отчаянных путешественников, которую собрал вокруг себя Оссендовский, таяла на глазах. Известие о том, что перевал в горах Танну-Ола заняли красные, вынудило их изменить маршрут. Они отправляются восточнее, к одному из притоков Енисея. После перехода через пограничный хребет (Улан-Тайга), уже на территории Монголии, их ждала очередная неожиданность: со стороны бывшей Иркутской губернии надвигалась красная кавалерия. В сторону Тихого океана им тоже была закрыта дорога. Китайские гарнизоны, охранявшие большие монастыри и поселения, без единого выстрела передавали власть красным, в то время как белых офицеров они ловили и ставили к стенке, подозревая, что те сотрудничают с бароном Унгерном, который вырезал целый китайский гарнизон в столице края (Урге). Большая часть отряда, с которым Оссендовский пробирался на Восток, состояла из бывших офицеров Колчака.

Издавая описание своих урянхайско-монгольских скитаний, Оссендовский приложил к ним эскиз карты с нанесенным на нее маршрутом через горы, степи и пустыни Центральной Азии. Эта линия тянулась, от Урянхайского края через Улясутай, Алтай, пустыню Гоби и пустыню Алашань, через Наньшань до бассейна озера Кукунор к подножию Тибета. Оссендовский и его компания собирались вроде бы идти на юг — до первых английских постов в Бирме. То, что бассейн Брахмапутры от Янц-зы отделяет цепь Гималаев, было не самым важным. Эта прямая линия равнялась расстоянию как до китайских портов в Желтом море. Тибетские разбойники помешали им достичь цели, и они повернули в Монголию. На преодоление тысячи восьмисот километров им потребовалось полтора месяца.

После поражения Колчака его армия распалась. В плен никто идти не хотел. Белые, чувствуя, что проигрывают, пытались потопить волну революции в крови. Побежденные группами, а порой и поодиночке пробирались на восток или юг. Трасса, идущая через бунтующее Забайкалье, Верхнеудинск и Читу, казалась менее опасной. Много беженцев, пользуясь тем, что южная граница Сибири, проходящая по безлюдным горным пустырям и девственной тайге, практически не охранялась, доходили до Монголии.

Родина гениального полководца и стратега Чингисхана, колыбель великой империи, центр степи, простирающейся от Амура до Дуная, в начале XX века представляла картину ужасающей нужды, упадка и деградации. Безжалостно ограбленное китайскими ростовщиками и русскими купцами местное население истреблялось эпидемиями и сифилисом, который занесли сюда казаки. Средневековые суеверия, вера в заклинания, алкоголизм, повсеместная безграмотность и отсутствие какой-либо надежды на перемену существующего положения. Вымирала нация древних степных рыцарей, предки которых были хозяевами почти половины мира, которые поили своих коней в Висле и Адриатике, водили в арканах русских князей. Постепенно сокращалось количество подданных Богдо-гегена, как называли духовного — вождя Монголии, — третьего после тибетского Далай-ламы и Панчен-ламы сановника «желтой веры».

Издавна монголы жили среди степей, которые их кормили и охраняли. Вместе со стадами скота и коней они кочевали в поисках лучших пастбищ, воды, укрытия гор от холодных ветров, дующих из Сибири. Несколько раз в год они переносили свои юрты с одного места на другое.

По ночам семьи номадов собирались вокруг пышущих жаром печей. Чужаков они гостеприимно встречали чарками чая с кобыльим или верблюжьим молоком. Однако добавить туда еще и масла могли позволить себе только зажиточные. Ну и, конечно же, ламы в монастырях. Лам в Монголии было очень много. Желтые и красные монашеские облачения носила почти половина мужского населения этой страны. Самые крупные монастыри насчитывали по несколько тысяч монахов. Вокруг таких монастырей появлялись торговые ряды, вырастали купеческие фактории, резиденции европейских колонистов. В особом районе селились представительницы древнейшей профессии. Их услугами в равной степени пользовались как обитатели монастырей, так и гости из-за Великой стены.

Вот какой Монголия предстала глазам скитальцев, по словам Оссендовского: «В самом центре Азии лежит огромная и богатая страна Монголия. Широко раскинулась она от снежных вершин Тянъ-Ша-ня и раскаленных песков Западной Джунгарии до лесистых склонов Саян и Великой Китайской стены. Колыбель народов, таинственных сказаний и легенд, родина кровавых завоевателей, чьи столицы погребены в песках Гоби, но сохранились их кольца-талисманы и древние кочевые законы, земля монахов и злых духов, по которой кочуют племена, возглавляемые ханами и князьями (нойонами) — потомками Чингисхана и Хубилай-хана, — все это Монголия.

Загадочная страна, исповедующая культы Рамы, Шакья-Муни, Цзонкабы и Паспы, заветы которых тщательно охраняются самим Живым Буддой — Богдо-гегеном, чья резиденция расположена в Та-Куре — второе название Урги; страна знаменитых врачевателей, пророков, магов, предсказателей, колдунов; родина таинственного знака — свастики; земля, в которой еще живы воспоминания о давно почивших властелинах Азии и половины Европы — и это тоже Монголия. Страна скалистых гор, выжженных солнцем и прокаленных лютым морозом равнин, страна чахлого скота и нездоровых людей, родина чумы, сибирской язвы и оспы, страна горячих источников, высокогорных перевалов, охраняемых духами, и священных озер, кишащих рыбой; страна, где водятся волки, редкие разновидности оленя и горного козла, а также бессчетное множество сурков, диких лошадей, ослов и верблюдов, никогда не знавших уздечки; где можно встретить свирепых собак и хищных птиц, алчно терзающих бросаемые на этой бесконечной равнине без погребения людские трупы, — и это тоже Монголия».