Глава XXII Пресловутые целебные и медицинские свойства розги

Глава XXII

Пресловутые целебные и медицинские свойства розги

На протяжении всей истории возникали все более и более удивительные вещи, относящиеся к целебной силе розги. Многие врачи считали пучок розог великолепным средством для оживления пониженной деятельности кожи, для повышения мышечной силы и для ускорения процесса обмена веществ в организме. Но сумасбродные бумагомараки пошли еще дальше и окружают розгу тем же ореолом величия и всемогущества, какими доктора Санграда окружили холодную воду и кровопускание. Для таких писателей розга представляется положительно универсальным средством; она приводит будто бы в движение застоявшиеся органические соки, она растворяет содержащие соли осадки, она очищает тело от сгустившихся выделений, она «проясняет голову», она облегчает желудок, гонит кровь, укрепляет нервы, короче — не существует той области, которую розга не могла бы оживить и облагодетельствовать: важно только умелое и разумное применение ее.

Еще в глубокой древности розга почиталась как целебное средство, и многие врачи того времени назначали применение ее при различных душевных заболеваниях и расстройствах умственных способностей. Целиус говорит о том, что умалишенных полезно бить розгами для того, «чтобы разум снова посетил их, ибо теперь он у них вовсе отсутствует». При душевных болезнях имелось в виду более моральное действие розги: под влиянием страха и боли умалишенный вынужден будто бы вести себя благоразумно. Еще не так давно при лечении душевнобольных применялась именно эта точка зрения. Можно себе представить, скольких трудов стоило образованным и любвеобильным врачам убедить последователей жестокости в нецелесообразности, чтобы не сказать больше, их обращения с несчастными больными.

Известны и такие случаи, когда телесное наказание являлось необходимым для того, чтобы тело почувствовало то, что дух воспринять больше не мог, как, например, факт с ипохондриком, который клялся в том, что его ноги сделаны из соломы. Он убежден в этом был до тех пор, пока прислуга его не принялась бить веником по голеням своего хозяина; тогда только он отрешился от столь необоснованной и навязчивой идеи.

Во всех тех случаях, где больные утрируют или симулируют болезнь, розга считалась самым действенным средством; основательно и навсегда, по старинному убеждению, розга излечила многих от повторения эпилептических припадков, т. е., от так называемой «черной болезни». При врожденной лени (в те времена существовала и такая болезнь!) розга отличалась изумительным действием, причем многие из прислуги, одержимые этим страданием и жаловавшиеся на самые невероятные болезненные явления, после применения розги окончательно избавлялись от своего недуга и великолепно исполняли возложенные на них обязанности, в то время как до лечения не в состоянии были справиться и с сотой частью их.

В Исландии некий врач применял телесные наказания к одному ремесленнику в несколько видоизмененной форме; пациент обратился к нему по поводу не покидающей его неспособности к работе. Родные больного получили от этого эскулапа следующие инструкции: «Зашейте больного в мешок, наполненный шерстью, катайте его с горы и на гору, бросайте, бейте, топчите его, затем высвободите из мешка, дайте выпить какого-либо потогонного и уложите затем в постель». Результаты лечения превзошли все ожидания…

Аналогичным способом лечил некий джентльмен тупоумного мужичка, страдавшего, кроме того, непреодолимой склонностью к похищению домашней птицы. Он приказал зашить этого кретина в овсяный мешок, выколотив его вальком самым добросовестным образом, катать с горы на гору и затем снова обработать вальком. И что же? Идиот больше никогда в жизни не воровал и со дня «лечения» славился остроумием и юмором, поскольку прежде известен был своей непроходимой глупостью.

Ubi stimulus, ibi affluxus — было со времен Гиппократа физиологическим тезисом, и удары розгой в обильном применении являлись также видоизмененной формой раздражающего кожу средства: они отводили циркуляцию крови от внутренностей и заставляли дорогую влагу приливать к поверхности кожи. Розга могла излечить так называемую «холодную лихорадку»; она способствовала также у худых субъектов появлению полноты, как уверял Гален, констатировавший тот факт, что скотопромышленники, имея в виду улучшить корпулентность тощих лошадей, широкой рукой награждали их ударами бича. То же самое средство почиталось одним из действенных у работорговцев по отношению к вечно полуголодным детям с ввалившимися от хронического недоедания ребрами. Антоний Муза пользовал Октавия Августа от ревматизма в тазобедренном сочленении тем, что наносил ему по болезненной области удары, а Элидорий Падуанский рекомендовал сечение крапивой как великолепное средство, споспешествующее высыпанию кожных заболеваний. «Средство это в течение продолжительного периода времени особенным почетом не пользовалось, — говорит Гален, — хотя в случаях паралитического состояния его следует предпочитать втираниям мази и прикладываниям шпанских мушек». Корвизар лечил паралич нижних конечностей повторными экзекуциями крапивой. Во все время процедуры сечения пациент его, молодой человек, смеялся, под конец же погрузился в глубокий сон. Через три недели он совершенно выздоровел.

При «любострастных» болезнях в прежние времена точно так же прописывалась розга, причем Целий Аурелиан рассказывает, что даже многие меланхолики, благодаря розге и особенно правильному применению ее, избавлялись навсегда от тяжких своих страданий.

Валескус-де-Таранта говорит: «Если пациент молод, то бейте его розгой, словно малого ребенка, а если это средство не помогает, то посадите его в темный чулан на хлеб и на воду и продолжайте телесные наказания».

Сечением должны излечиваться также судорожное сжатие рта и припадки удушья. Если в горле застряла кость или какое-либо другое инородное тело, то следует бить пострадавшего по спине до тех пор, пока посторонний предмет не выйдет наружу. Если, благодаря смеху или неловкому зевку, произойдет вывих нижней челюсти, то привести последнюю в надлежащее положение можно, ударив пациента по лицу.

Один из путешественников по Востоку, Николай Ворбург, посетил Агру и был приглашен на обед к великому хану. Последний слишком понадеялся на вместительность полости своего рта и наполнил ее рисом до того, что с нижней челюстью приключился вывих. Повелитель остался сидеть на своем троне с посиневшим и побагровевшим лицом, выступившими из орбит глазами и открытым ртом. Опасность была велика, и Николай Ворбург, вопреки существовавшему этикету, взбежал по ступеням трона, приблизился к задыхавшемуся и одним сильным ударом по лицу освободил его от комка риса, а другим — вправил челюсть на место. Все придворные и слуги пришли в ужас; они хотели сейчас же отомстить Ворбургу за его ужасную непочтительность к их повелителю, но последний, к счастью путешественника, пришел в полное сознание и не только не выразил Ворбургу своего неудовольствия, но за быструю помощь и сметливость наградил его подарком в тысячу рупий.

Сенека повествует, что перемежающаяся лихорадка излечивается ударами розог, причем один ученый комментатор полагает, что излечение достигается здесь распределением секретов желчного пузыря.

Некий адвокат в течение многих лет страдал перемежающейся лихорадкой в такой степени, что по временам лишен был возможности правильно заниматься своей специальностью. Защищая как-то порученное ему дело, он в речи своей отозвался неодобрительно об одном господине, который поклялся отомстить ему. Возвратившись в один прекрасный день из деловой поездки домой, он застал письменное приглашение от того самого господина пожаловать к нему на квартиру. Ничего решительно не предчувствуя, адвокат отправился по приглашению и тотчас же заметил, что попал в ловушку. Обиженный объяснил ему, в чем дело, и предложил на выбор две комбинации: «Либо садитесь совершенно голым на муравейник и просидите на нем, пока не выучите наизусть семи псалмов покаяния, либо точно так же в адамовом костюме я заставлю вас пробежаться через этот двор, причем будет выстроен весь штат моей прислуги, которая угостит вас шпицрутенами». Адвокат пытался апеллировать к милосердию обиженного; он говорил так красноречиво, как не запомнит ни один из его клиентов, но обиженный был неумолим! Несчастный в конце концов согласился пробежать сквозь строй шпицрутенов, ибо муравейник в связи с псалмами показался ему отнюдь не подходящим делом… Говорить нечего о том, что адвоката отпустили со двора избитым до крови и покрытым сплошь синяками и кровоподтеками. Тем не менее экзекуция оказалась чрезвычайно полезной: от перемежающейся лихорадки и следа больше не осталось!

Говоря о применении телесного наказания к уличным грабителям, один из медицинских журналов делает интересные замечания, относящиеся к последствиям экзекуции с точки зрения медицинской. Приведем вкратце главные основания статьи.

На первый план при телесном наказании выступает непосредственное повреждение кожи, давление и разрывы ее тканей. Но все это не должно казаться особенно важным и достойным внимания, так как процесс заживления наступает в данном случае быстро, если только, конечно, при экзекуции не пострадала кожная поверхность всего тела. Затем необходимо считаться с болевым ощущением, которое представляется наиболее сильным в начале наказания, при грандиозных же порках, когда, например, количество ударов превышает сто штук, болевое ощущение это уменьшается, вследствие оглушения и последующего онемения заложенных в коже нервов. Факт этот хорошо известен всем школьникам, причем один из наказанных преступников подвергся сильному потрясению организма от того, что боли увеличивались постепенно. Само собой разумеется, что реакция находится в прямой пропорциональной зависимости от продолжительности процедуры телесного наказания. Затем необходимо принять во внимание судорожное сведение мышц спины, особенно — глубоколежащих. Если человек подготовляется к восприятию удара, то невольно он, так сказать, натягивается, выпрямляется, напрягает до известной степени свои мускулы, плотно опирается на ноги и стискивает зубы; таким образом, вся мышечная система его находится в сконцентрированном состоянии. Прежде, чем началось применение при операциях хлороформа, пациент с судорожной энергией хватался за бока операционного стола, а солдатам, которым приходилось пробегать сквозь строй (наказание шпицрутенами), до начала порки вкладывали в рот свинцовую пулю, чтобы они накусывали ее во время экзекуции. В обоих случаях мышцы приводились искусственно в напряженное состояние и, благодаря эластическим свойствам их, могли вынести без вреда для себя гораздо больше, нежели в обыкновенных случаях.

У человека, которому предстоит вынести порку, мускулы обязательно сокращаются, и чем значительнее количество ударов, тем сильнее концентрация их. Это невольное мышечное сокращение при продолжительном и чрезмерно усердном сечении представляется настолько значительным, что иногда происходит разрыв мышечных волокон. Правда, через некоторое время после экзекуции наступает заживление, но при этом могут также легко возникнуть воспалительные процессы с последующим размягчением и бессилием, т. е. паралитическим состоянием пораженных мышц. Более серьезные повреждения наблюдаются, впрочем, лишь при злоупотреблениях розгой, т. е. в тех случаях, когда экзекуция производится слишком усердно. Здесь важно опасаться крайне тяжелых последствий. Несколько десятков ударов особенного вреда принести не могут, причем работоспособность подвергнувшегося телесному наказанию нарушается только на пару-другую дней. И если приходится — говорится в статье упомянутого выше журнала — подвергнуть какого-либо преступника тяжелому телесному наказанию, то благоразумнее всего распределить назначенное количество ударов на несколько маленьких порций, с возможно более продолжительными антрактами между отдельными экзекуциями.

Что касается той части тела, которая является более выносливой к телесному наказанию, то новейшая медицина вполне соглашается со взглядами старых монахов, отдавая преимущество deorsum disciplina; в данном случае имеется полная гарантия того, что в этой области нет надобности считаться с какими бы то ни было нежными и хрупкими органами.

По многим основаниям в деле выбора инструментов для телесных наказаний предпочтение должно быть отдано трости с девятью «кошками».