Внешняя политика Г. Штреземана

Внешняя политика Г. Штреземана

В веймарские годы ни один из германских политиков не отказывался от ревизии Версальского договора. Г. Штреземан, возглавлявший министерство иностранных дел Германии в 1923-1929 гг., сформулировал первоочередные задачи германской внешней политики следующим образом.

1. Приемлемое для Германии решение вопросов о репарациях.

2. Защита 10-12 млн немцев, проживающих за пределами Германии.

3. Корректировка восточных границ: возвращение Данцига, польского коридора и пересмотр границы в Верхней Силезии.

4. Вступление Германии в Лигу Наций.

Вопрос об аншлюсе Австрии Штреземан ставил на «второй план», ибо его решение несло с собой не только сложные внешнеполитические проблемы, но и внутриполитические: усиление католического влияния в Германии, объединение Баварии и Австрии против Пруссии, преобладание клерикальных и социалистических партий в немецкой Австрии.

Рурский кризис со всей очевидностью показал, что ревизии Версальских постановлений и возвращения Германии в «концерт» великих держав можно добиться только путем усиления западной ориентации с использованием противоречий в лагере победителей. Идеологом и проводником этого внешнеполитического курса как раз и стал министр Штреземан. Он использовал британскую политику «равновесия сил» в Европе в интересах Германии. Учитывал Штреземан и заинтересованность США в политической стабилизации Европы и разрешении европейских экономических проблем.

Германское правительство приветствовало усилия комитета Дауэса по разрешению репарационного вопроса. В плане Дауэса Г. Штреземан видел не «новый диктат» и «расправу» победителей над Германией, а «экономическое перемирие», которое отвечало интересам Германии. Более того, Штреземан смену экономической парадигмы победителей оценивал как открывающуюся возможность преодоления внешнеполитической изоляции Германии и продолжения борьбы за ревизию Версальского договора.

Наметившийся компромисс между победителями и Германией позволил перейти к урегулированию вопросов европейской безопасности. На Лондонской конференции 1924 г. Штреземану удалось сдвинуть с мертвой точки крайне болезненную для Германии проблему эвакуации франко-бельгийских войск из Рурской области. Французский премьер-министр Э. Эррио согласился освободить некоторые районы Рура уже в 1924 г. и завершить эвакуацию в 1925 г.

Штреземан считал, что и сама Германия должна также сделать шаг к ослаблению европейской напряженности. В конце 1924 — начале 1925 г. он сделал два важных внешнеполитических предложения. Первое — о готовности заключить Пакт о гарантии безопасности и неизменности западных германских границ. Второе — о намерении Германии вступить в Лигу Наций и желании получить место постоянного члена Совета Лиги. Инициативы Штреземана были поддержаны правительством Великобритании. В октябре 1925 г. в швейцарском курортном городке Локарно состоялась международная конференция, на которой был принят Рейнский гарантийный пакт. По этому пакту Германия, Франция и Бельгия взяли на себя взаимные обязательства соблюдать неизменность существующих германо-французской и германо-бельгийской границ и демилитаризацию Рейнской зоны. Стороны обязывались не нападать и не прибегать к войне друг против друга. Они также согласились все возникающие между ними спорные вопросы разрешать путем международного арбитража. В качестве стран-гарантов соблюдения пакта выступили Великобритания и Италия.

В Локарно Штреземан добился того, что гарантийный договор не распространялся на страны Восточной Европы. Спорные вопросы с Польшей и Чехословакией Германия соглашалась разрешать только через арбитражный суд. Штреземан считал, что Локарно открыло возможность возвращения утраченных земель на Востоке. Удержать немцев от насильственного разрешения территориальных претензий победители намеревались обязательным вступлением Германии в Лигу Наций. Оно состоялось 10 сентября 1926 г.

Локарнские соглашения были несомненным успехом германской внешней политики и создавали благоприятные условия для эволюции Версальского миропорядка. По словам Штреземана, в Локарно «был взорван краеугольный камень всей версальской системы». Но для окончательного освобождения Германии от «пут Версаля», подчеркивал министр, необходимы выдержка и терпение.

Однако в правительстве и рейхстаге Штреземан столкнулся с жесткой оппозицией своему курсу со стороны националистов. Министра обвинили в капитуляции перед Францией. В рейхстаге циркулировали слухи о возможной отставке Штреземана и направлении его послом в Великобританию. Пангерманский союз потребовал предать Штреземана суду за «государственную измену». Настороженно отнесся к прозападной политике правительства и президент Гинденбург. Вступление в Лигу Наций он обусловил целым рядом требований к западным странам. В частности, Гинденбург считал, что вступление Германии в Лигу Наций не должно означать признания Германией послевоенных границ в Европе. Штреземан по этому поводу записал в дневнике: «сердцем он [Гинденбург] совсем не с нами». Но 292 голосами «за» при 174 «против» рейхстаг ратифицировал Локарнские соглашения.

Ослабление европейской напряженности создавало возможность для расширения и углубления германо-французских отношений. В сентябре 1926 г. Штреземан и французский министр иностранных дел Аристид Бриан (1862-1932) на уединенной беседе в курортном городе Туари на франко-швейцарской границе наметили план развития двухсторонних отношений на перспективу («свидание в Туари»). Речь шла о досрочной и полной эвакуации Рейнской области, выкупе Германией Саара, долгосрочных экономических и финансовых связях и т. д. Однако из-за негативной реакции общественности двух стран «политика Туари» не была реализована.

Усиление западной ориентации Германии было сделано сознательно в ущерб восточной политике Германии. Сотрудничество немцев с западными странами ослабляло существующие между ними противоречия и отодвигало столь желанную Москве «межимпериалистическую войну». После Локарно в советском руководстве заговорили о создании в Европе «единого антисоветского фронта». Сталин предпочитал сохранить тот «клин» в отношениях немцев с победителями, который, как он полагал, «вбил» Рапалльский договор. Германскому правительству Москва хотела внушить мысль, что Локарно — это лишь «продолжение Версаля», а себя успокаивала убеждением, что «Локарно чревато новой войной в Европе».

Штреземан не симпатизировал Советскому Союзу, но и не выказывал к нему своей неприязни. Рапалльский договор он рассматривал как фактор давления на Запад. Незадолго до своей смерти в 1929 г. Штреземан подчеркивал, что Россия является «козырем» в его дипломатической игре с Западом. Показательно, что германо-советский торговый договор был заключен 12 октября 1925 г., в период работы Локарнской конференции. 24 апреля 1926 г., когда активно обсуждались условия вступления Германии в Лигу Наций, был подписан договор о ненападении и нейтралитете между Германией и СССР. При вступлении Германии в Лигу Наций Штреземану удалось оговорить свое право не участвовать в коллективных санкциях Лиги против государств-агрессоров в связи с отсутствием в Германии «необходимых механизмов». Германское правительство, таким образом, отказалось от участия в возможных санкциях Лиги Наций против СССР.

Однако во второй половине 1920-х гг. СССР не стал заметным внешнеэкономическим партнером Германии. Германский экспорт в Советский Союз в 1928 г. составил всего 3,3 % общего объема экспорта страны. Это объяснялось, во-первых, тем, что деловые германские круги были заинтересованы в иностранных инвестициях в собственную промышленность. На проходивших в начале 1928 г. в Берлине германо-советских переговорах по финансово-экономическим вопросам Штреземан отказался предоставить СССР долгосрочный кредит на 600 млн марок для размещения заказов на германских предприятиях. Во-вторых, немецкое правительство предпочитало видеть в СССР аграрную страну и потребителя продукции немецкой промышленности. В-третьих, советская монополия внешней торговли сдерживала использование принципа наибольшего благоприятствования германскими экспортерами. Переговоры 1928 г. были прерваны немецкой стороной, формально выразившей протест против ареста в Советском Союзе немецких инженеров, обвиненных во вредительстве по сфальсифицированному шахтинскому делу. У немецкой стороны возникали опасения за дальнейшее развитие германо-советских экономических отношений в связи с отказом советского руководства от НЭПа. Немецкие дипломаты отмечали, что сталинский курс отходит от «духа» рапалльских соглашений, и не исключали их денонсирования.

***

Во второй половине 1920-х г. Германия, как и большинство стран капиталистического мира, переживала процесс экономической и политической стабилизации. На первый план вышли парламентские методы управления страной и разрешения противоречий. Радикальные движения и партии были вынуждены приспосабливаться к новым условиям, перестраивая свои ряды. Германия преодолела международную изоляцию и вернулась в «концерт» великих держав.