Германия в годы канцлерства X. фон Гогенлоэ
Германия в годы канцлерства X. фон Гогенлоэ
В октябре 1894 г. Вильгельм II назначил канцлером империи и премьер-министром Пруссии князя Хлодвига фон Гогенлоэ (1819-1901), своего дальнего родственника. Канцлеру было почти 76 лет, поэтому его рассматривали как переходную фигуру, которая вскоре будет заменена более способным и динамичным политиком. Гогенлоэ был на свой лад поклонником Бисмарка, но настолько отличался от него отсутствием бойцовских качеств, политической мудрости, внутренней силы, что даже сам сомневался, имеет ли он право занимать его место. Политические взгляды Гогенлоэ не были четко выражены, что вполне подходило Вильгельму II, который надеялся, что новый канцлер будет более управляемым, чем его предшественник. Но Гогенлоэ было трудно вовлечь в то, что не соответствовало его взглядам, и это свойство характера помогало новому канцлеру блокировать наиболее рискованные проекты кайзера. Со временем же его зависимость от императора, не без фамильярности называвшего Гогенлоэ «дядюшкой», возрастала.
Приход Гогенлоэ означал резкий сдвиг правительственной политики вправо, поскольку «новый курс» не привел к снижению влияния социал-демократии среди рабочего класса. Предпринимательские круги, среди которых особую известность получил крупный промышленник из Саара, депутат рейхстага барон фон Штумм, требовали прекратить социальные реформы, потому что, они, якобы, только повышают авторитет социал-демократии. По требованию Вильгельма II канцлер отверг предложения группы прусских чиновников, поддержанных рейхстагом, не ограничиваться реформами в области социального страхования, а принять более обширное трудовое законодательство, привлечь рабочих к участию в коммунальном самоуправлении, гарантировать им подлинное равенство в правах. Имперское правительство не только отклонило эти предложения, но в течение 1894 г. уволило в отставку всех инициаторов проекта. Эта акция означала замораживание курса социальной политики.
В период канцлерства Гогенлоэ при поддержке кайзера был предпринят ряд попыток наступления на социал-демократию. В декабре 1894 г. правительство внесло в рейхстаг проект закона «о предотвращении государственного переворота», который предусматривал суровые наказания за «развязывание классовой ненависти», оскорбление монархии, религии и церковных учений, покушение на собственность, брак, семью и пр. Он был направлен не только против социал-демократии, но и всех, кто выступал с критикой политики правительства. Законопроект был настолько реакционным, что оказался неприемлемым для большинства депутатов парламента, которые в мае 1895 г. отвергли его. Позднее в рейхстаг поступило еще несколько проектов подобного рода. Они содержали требования лишить социал-демократов избирательных прав, выслать их лидеров из страны, ограничить свободу прессы, право на союзы и собрания, ссылать на каторгу рабочих, выступающих против штрейкбрехеров, агитирующих за участие в стачках, ужесточения уголовного законодательства.
При дворе и в Генеральном штабе не прекращалось обсуждение возможности государственного переворота с целью установления «личного правления» Вильгельма II. Подобного рода инициативы не находили поддержки большинства партий рейхстага, трезво учитывающих силу социал-демократии, несмотря на враждебность к ней как политическому противнику. В 1895 г. Вильгельм II отреагировал на очередное отрицательное голосование парламента открытой телеграммой канцлеру: «Как последнее средство остаются брандспойты и картечь». В итоге правительству Гогенлоэ не удалось решить ни одной крупной внутриполитической проблемы, исчерпав себя в попытках реанимировать репрессивный курс против социал-демократии.
В конце правления Гогенлоэ придворные интриги, борьба политических группировок, в которой участвовал и кайзер, приобрела такие масштабы, что стала невозможна какая-либо разумная политическая инициатива. С 1895 г. Гогенлоэ, больной, почти 80-летний, тратил все свои силы на предотвращение отмены конституции путем государственного переворота и сдерживание сумасбродств и опрометчивых решений императора.
Еще в период пребывания Гогенлоэ на посту, ему стали подыскивать более способного и энергичного преемника. Выбор пал на Бернхарда фон Бюлова (1849-1929). Оп был воплощением вильгельмовской эпохи. Бюлов происходил из старинного мекленбургского рода, имел университетское образование, широкие связи в обществе, большое состояние, добровольцем участвовал во франко-прусской войне. Аристократическое происхождение и связи помогли ему сделать дипломатическую карьеру. Б. фон Бюлов был послом Германии в Италии, а в 1897 г. был назначен статс-секретарем ведомства иностранных дел. Одновременно с ним в высшее руководство Германии были введены контр-адмирал Альфред фон Тирпиц (1849-1930), получивший пост статс-секретаря имперского ведомства морского флота, граф Артур Адольф фон Посадовский-Венер (1845-1932) — пост статс-секретаря ведомства внутренних дел и Иоганнес фон Микель (1829-1901) — пост вице-президента правительства. Они и стали творцами вильгельмовской «мировой политики», гонки морских вооружений.
Во внутриполитической сфере И. фон Микель выступил одним из инициаторов проведения нового витка «политики сплочения». Она не была новым явлением в Германии и в разных вариантах проводилась на протяжении 1876-1918 гг. с целью противостояния процессам политической и социальной модернизации, а также рабочему и социалистическому движению. Бисмарк еще в 1876 г. провозгласил стержнем своей политики «картель производительных сил, поддерживающих государство». Отчасти это ему удалось путем создания «картеля правительственных партий» в 1887 г. Торговая политика Каприви, благоприятная для промышленников, заложила основы нового компромисса верхов общества, который действовал до 1918 г. Микель продолжил формирование альянса промышленников и аграриев, стремясь усилить его за счет широкой поддержки средних слоев. Он сделал ставку на «старые средние слои», нуждавшиеся в защите государства в условиях индустриализации. В 1897 г. правительство утвердило дополнения к промысловому уставу, которые повышали статус гильдейских объединений ремесленников. Они были преобразованы в корпоративную ремесленную палату, получившую право представительства в органах управления и принудительного вовлечения в нее ремесленников.
Нелегкой оказалась задача «сплочения» верхушки общества — крупных землевладельцев и различных групп буржуазии. Магнаты индустрии и юнкеры для обеспечения сотрудничества с правительством создали в 1897 г. при имперском ведомстве внутренних дел Экономический комитет во главе с Посадовским. В него вошли представители Союза сельских хозяев, Центрального союза германских промышленников и торговой буржуазии. Комитет получил право участия в подготовке закона о новых, более благоприятных для его учредителей таможенных тарифах. Они должны были вступить в силу после истечения срока договоров, заключенных Каприви в 1903-1904 гг. Эта акция натолкнулась на сопротивление созданного в 1895 г. Союза промышленников и Объединения в защиту химической промышленности, представлявших интересы экспортных отраслей. В воззвании, направленном Вильгельму II в марте 1898 г., они выступили за свободу торговли и критиковали отстаивание правительством интересов крупных аграриев, что наносит ущерб всему обществу и влечет за собой удорожание жизни населения. В ноябре 1900 г. в Берлине они объединились в защиту действующих торговых договоров, назвав себя «форумом антиаграриев». Таким образом, таможенная политика Микеля сплотила лишь отдельные группы влиятельных в обществе классов.
Большей консолидации верхов и низов общества удалось добиться Бюлову и адмиралу Тирпицу, которые во главе с кайзером осуществляли переход Германской империи к «мировой политике». Правящие круги империи сознавали, что проведение «мировой политики» будет возможно лишь в случае, если Германия будет обладать военно-морским флотом, близким по мощи к британскому. Тирпица, главу военно-морского ведомства, называли «отцом» германского флота. Он учитывал, что многие депутаты рейхстага были настроены против крупномасштабного строительства военно-морских сил, так как по традиции считали морской флот лишь «вооруженной десницей» торгового флота. Он должен был охранять побережье и быть готовым разорвать в случае необходимости его блокаду. Поэтому Тирпиц начал формировать общественное мнение в поддержку создания крупных ВМС. По его инициативе в 1898 г. был создан Германский флотский союз, собравший промышленников, судовладельцев, представителей средней и мелкой буржуазии, лидеров политических партий. Лидеры Флотского союза призывали своих приверженцев проявить патриотизм и поддержать планы строительства военно-морского флота, с помощью которого будет решена великая национальная задача: превращение Германии в державу мирового ранга. В 1900 г. в союзе было 270 тыс. членов.
Пропаганду империалистических захватов развернул созданный в 1891 г. шовинистически настроенными элементами Пангерманский союз. Он призывал правительство не ограничиваться борьбой за охранные грамоты и лучшие инвестиционные условия для немецких предпринимателей за рубежом, как это было в эпоху Бисмарка. Пан-германцы требовали захватить английские, французские, португальские, бельгийские колонии и присоединить к Германии территории, заселенные австрийскими немцами, а так же территории Голландии, Бельгии, скандинавских стран, северо-восточных районов Франции.
Пропагандистская деятельность Флотского союза и других националистических организаций, наряду с экономическими интересами промышленников, сыграла свою роль, и в марте 1898 г. рейхстаг принял первый закон о строительстве ВМФ. Программа предусматривала создание в течение шести лет 19 линкоров, 8 канонерок, 12 больших и 30 малых крейсеров. В 1900 г. была утверждена вторая программа развития военно-морских сил, намечавшая удвоение их мощи. Реализация этих программ должна была обеспечить соотношение германского и британского флота как 2 : 3, а в Северном море — их равенство. Принятие второй программы стало возможно благодаря поддержке консерваторов, которые добились от правительства обещания вновь увеличить армию и повысить тарифы на зерно. Таким образом, переход к «мировой политике» юнкеры и представители монополистического капитала использовали для упрочения своего господствующего положения в германском обществе.