20

20

— Halt!

Капрал высокомерно бросил начальнику караула:

— В чем дело, ефрейтор? Давно на гауптвахте не сидели? Чистейшее произношение, Славкину, с его акцентом, такое и не снилось. Неужели он ошибся? Но это лицо, очки в тонкой металлической оправе… Он вспоминал его ежедневно последние пятнадцать лет.

— Господин капрал, прошу вас предъявить документы! — как можно тверже сказал хорунжий.

— Освободите дорогу, ефрейтор. Или вы собираетесь арестовать меня вместе со взводом? — Валера с улыбкой повернулся к партизанам, но их лица были каменно-напряженны, подыграть было некому.

Славкин тоже скользнул взглядом по отряду и вдруг заметил… девчонку! Ефрейтор отпрыгнул назад, передергивая затвор.

— Получай, Мещеряков! — Он выстрелил почти в упор, но в последний момент что-то мелькнуло перед стволом.

Валера услышал выстрел, но почувствовал не удар пули, а внезапную тяжесть. На него всем телом навалился как-то оказавшийся перед ним Яша. Валерка инстинктивно подхватил его под руки.

— Это партизаны! — завопил во всю мочь Славкин. Винтовку вдруг заклинило и он бросился ничком на платформу.

Длинная очередь, выпущенная Даниилом, перерезала двух патрульных.

— Яшенька! — Ксанка кинулась к мужу, повисшему на руках друга.

— Зачем ты, зачем, — бормотал Валера, расстегивая шинель, под которой стремительно расползалось кровавое пятно. Оксана распахнула шинель, разорвала гимнастерку и прижала к ране платок.

— Сюда! — от паровозного депо махал рукой Матвеич. А со стороны вокзала на выстрелы бежала добрая сотня фрицев. Славкин, лежавший до сих пор неподвижно, быстро скатился с платформы на рельсы.

— Стой, гад! — Валера заметил его и поднял автомат.

— Отходим! — приказал Ларионов партизанам, которые были готовы занять оборону.

Раненного Цыганкова бойцы подхватили на руки и понесли к депо. Даниил и Валера прикрывали отход, поливая врага очередями из автоматов. Подле них, стреляя, залегли Петька, Натка и Юрка.

Ворота депо распахнулись и из них показалась мотодрезина с прицепленной впереди платформой с низкими бортами. Рядом с машинистом в кабине сидел Матвеич. Партизаны быстро погрузились и, спрятавшись за бортами, поддержали огнем Мстителей. Даня с Валерой и ребята добежали до дрезины и десяток сильных рук втянуло их наверх.

— Чтоб больше этого не было, — сказал детям Даниил, чуть отдышавшись за железным бортом платформы. — Без шуток: уши оборву!

— Мы же вам помогали, батя! — обиделся Петька.

Юра отодвинулся подальше, делая вид, что не слышал грозного предупреждения.

— Матвеич, давай самый полный! — крикнул командир.

Валера подполз к раненому.

— Как ты, Яша?

— Держусь… — всегда смуглая кожа цыгана посерела, словно от дорожной пыли. — Ты-то цел?

— Цел. Потерпи, пожалуйста.

Яков слабо сжал его руку, говорить ему было тяжело. Натка перебралась к Оксане и старалась помочь с перевязкой.

Под огнем партизан фашисты залегли, дрезина стремительно набирала ход, приближаясь к горловине станции. Гитлеровцы уже не могли успеть за партизанами. Славкин, видя, что враги уходят, вылез из-под платформы.

— Я узнал, я! Господин офицер! Я обнаружил партизан. На паровозе их надо ловить!

Какой-то случайный капитан пытался навести порядок, солдаты палили в воздух и бегали по путям. У вокзала под парами стоял эшелон, капитан направился к нему.

— Отцепляй!

— Не имеете права! — крикнул начальник поезда, но под наведенным пистолетным дулом сразу успокоился. Гитлеровцы отцепили от состава паровоз, в тендер вошло человек тридцать, таким образом силы уравновесились. Капитан поднялся в кабину, Славкин схватил у раззявившегося солдата автомат и повис на подножке набирающего ход паровоза. Наконец он встретился с Мстителями лицом к лицу, стрелял в Мещерякова, который вырядился в немецкую форму и опять чуть не провел хорунжего. Но теперь ни один Мститель не уйдет от возмездия, они ответят за все преступления.

Дрезина партизан уже проходила горловину, колеса стучали на стыках последнего станционного стрелочного перевода.

— Вот бы тут, а? — спросил Юра Петьку.

— Да, неплохо, — деловито огляделся тот.

— А ну, не высовываться! — прикрикнул Валера.

Даниил пробрался в кабину к Матвеичу.

— Спасибо, товарищи, вовремя мы выскочили.

— Рано радуешься, командир, — проворчал машинист. — На железной дороге — не в лесу, не затеряешься.

— Да нам отъехать чуток…

— Да ты туда глянь, — мотнул назад головой старый шахтер. — Они паровоз отцепили, а под хорошим паром он нас за четверть часа достанет.

— А мы можем скорость увеличить?

— Попробуем, — махнул рукой машинист, чтоб не спрашивали глупости.

Теперь и паровоз, миновав станционные пути, вышел на прямую дорогу. Гитлеровцы уже не палили просто так, а ждали приказа, когда, приблизившись, они смогут в упор расстрелять партизан.

Даниил вернулся на платформу.

— Догонят? — тихонько спросил Валерий.

Командир чуть заметно кивнул. Дане не хотелось, чтобы началась паника, да и хлопцы не сводили с него глаз.

— Пора? — опять шепотом спросил Юрка.

— Сейчас будет поворот с подъемом, скорость упадет, — в ответ прошептал приятель. — Как я сигану, ты двигай за мной.

Ребята опять укрылись за бортом, выжидая удобного момента. К ним приблизилась Натка.

— Вы чего задумали?

— Ничего.

— Я же вижу!

— Не лезь.

— А я бате скажу!

— Нашла время ябедничать, — пожурил Петька и вдруг крикнул:

— Давай!

Мальчишки вскочили на ноги, почти одновременно оттолкнулись от борта и прыгнули под откос. Командирское: "Стой!" прогремело, когда они кубарем катились по насыпи вниз.

— Вот черти!

Две маленькие фигурки вместе с кучей снега докатились до низу насыпи, поднялись на ноги и вдруг с упорством муравьев полезли обратно наверх.

— Неделя нарядов, две… Натка, чего они придумали? — спросил Даниил.

Дочь пожала плечами, а мальчишеские фигурки скрылись за поворотом.

— Тормозим? — предложил Валера.

— Вернуться и надрать уши мы уже не успеем, — с большим сожалением ответил Даня.

А Петя с Юрой взобрались на насыпь, первый оседлал рельс и стал в обе стороны выгребать из-под него мелкую щебенку, а второй достал из кармана динамитную шашку, капсюль, шнур и деловито принялся снаряжать мину.

— Фитиль покороче оставь, — напомнил Петька, прислушиваясь к грохоту близкого паровоза.

— Знаю.

Мальчишки сунули мину под шпалу и Петя сразу поднес огонь.

— Атас! — Юра увидел, как из-за поворота показался паровоз со свастикой на носу.

Второй раз за десять минут ребята покатились вниз, перемешивая снег и щебень. Фашисты заметили подростков и начали стрелять. Не обращая внимания на пули, те побежали к лесу. Снежные фонтанчики иногда вспыхивали совсем рядом. Темные шинели на белом снегу были отличной мишенью, тем более, что поезд стремительно приближался. Славкин извел весь магазин, молясь про себя, чтобы среди этих зайцев оказался Валерка.

Вдруг Юра охнул и, взмахнув по-птичьи руками, свалился в снег. Хорунжий не успел порадоваться меткому выстрелу, потому что чудовищная сила тряхнула паровоз, а затем разорвавшийся котел взметнул его в воздух. Уже в полете гром, сродни небесному, разорвал барабанные перепонки, и все исчезло навсегда в огненном вихре.

Недалекий взрыв стряхнул с деревьев снег, за поворотом взметнулся столб пламени и осветил всю округу, как молния. Не сговариваясь, Валера и Даня шагнули за борт платформы, туда — где остались их сыновья.

Петя заметил падение друга и сразу повернул к нему, но взрывная волна и его сшибла с ног. Хлопец подполз и потряс Юру за плечо.

— Юрка! Юрка, ты что? Тебя ранило?

— Зацепило, — мальчик со стоном перевернулся на спину. — Нога, кажется… Что там?

— Кончено, горят фашисты, — успокоил друга Петька, бросив взгляд на дорогу. — А нас скоро найдут.

— Я знаю, — улыбнулся сквозь боль Юра, — только тебе придется наряды вне очереди за двоих отработать…