Глава IV. «Таблеточники» и друзья человека

Глава IV. «Таблеточники» и друзья человека

«Я желал только добра». Скольким семьям умерших пациентов с середины XIX века врачи говорили эти слова! Именно с этого времени фармацевтическая индустрия начала вооружать медицину своими средствами. С одной стороны, это объективно увеличило возможности лечения, но с другой — пробудило в большинстве врачей чувство почти что всемогущества. Казалось, что теперь можно будет справиться с любой болезнью, ведь против каждого недуга появлялись разнообразные таблетки или инъекции. Доктора назначали своим пациентам медикаменты в фантастических количествах, совершенно не считаясь с рисками. При появлении побочных эффектов с ними боролись новыми лекарствами. Из-за такого подхода пациенты превращались в живые химические лаборатории, и причиной их смерти логичнее было считать не болезнь, а ее лечение.

До сих пор медицину упрекают в злоупотреблении медикаментами. Что изменилось с XIX столетия, так это мотивы, подвигающие людей на «таблеточное безумие». Сегодня медицину можно обвинить в том, что она является по сути продолжением фармацевтической индустрии. Ежегодно на среднее немецкое медицинское учреждение приходится около 170 визитов одного из 15 500 сотрудников фармацевтических компаний. Самой индустрии это обходится в 1,5 миллиарда евро в год, но сумма окупается, если «сотрудникам» удается убедить врачей выписывать препараты именно их компании. Частью этой агитационной работы является также обещание вознаграждения: за сотрудничество врачу предлагается, скажем, путевка для всей семьи. Недавно в специальном медицинском журнале один отоларинголог рассказывал о том, как за продвижение одного известного антибиотика представители выпускающей компании вручили ему «подарок» — средство для повышения потенции «Виагра».

До таких махинаций во времена Людвига ван Бетховена было еще далеко. Когда врачи отравили его свинцом, содержавшимся в пластыре, они были уверены, что действуют на благо пациента. Так же думали и врачи Пауля Клее. Они выписывали художнику бессмысленные витаминные препараты, потому что в начале XX века наблюдалась форменная эйфория по поводу витаминов. Эти только что открытые биологически активные вещества рассматривались тогда как ключ к вечному здоровью.

Даже врачи, лечившие Эрнеста Хемингуэя электрошоком, желали своему пациенту добра — они хотели таким способом избавить его от депрессии. Однако же они продолжали пользоваться этим методом и после того, как стала очевидна его неэффективность. В наше время медики обычно медлят признавать человека неизлечимо больным, поскольку это разрушает иллюзию собственного всесилия. Возможно, врачи Хемингуэя просто следовали старому принципу: надежда умирает последней. В любом случае, вместе с ней умер их пациент.

Несколько сложнее обстоит дело с врачебными «друзьями человека», когда мы говорим о «таблеточниках». Они появились задолго до того, как современный помешанный на достижениях спорт открыл для себя существование допинга. Гитлер и Черчилль к концу своего жизненного пути вписывались в темп общественной жизни только благодаря лекарствам и не хотели оглядываться на побочные эффекты. Они считали, что лучше быть накачанным наркотиками, чем чувствовать собственное бессилие. Врачи обоих политиков не только укрепляли их в этой мысли, но и преследовали политико-идеологические цели (см. выше).

Что касается «таблеточников», ухаживавших за Джоном Ф. Кеннеди и Элвисом Пресли, то ими руководили благие намерения. Они чувствовали себя польщенными высоким общественным положением своих пациентов и считали, что делают доброе дело, фактически подсаживая своих пациентов на наркотики. Доктор Никопулос, который за неполных три года выписал Элвису Пресли 18 тысяч наименований тонизирующих, болеутоляющих и успокоительных средств, свидетельствовал позже на суде, что им руководили при этом отнюдь не аморальные мотивы.

Джон Кеннеди называл доктора Макса Джейкобсена не иначе как «доктор Чувствуй-Себя-Хорошо», а тот назначал ему высокие дозы амфетаминов. Позже у него вообще отозвали лицензию. Однако Джейкобсен не был классическим неучем, скорее он был человеком слишком твердых убеждений. Он практиковал метод тонизирующего лечения и на себе самом. Он потреблял амфетамин в неизмеримых количествах и благодаря этому смог растянуть свое суточное рабочее время до двадцати часов. В итоге он ужаснул своим видом даже собственного пациента: его глаза походили скорее на автомобильные фары, чем на человеческий зрительный орган. Некоторые считали «доктора Чувстуй-Себя-Хорошо» ненормальным и, возможно, были недалеки от истины. Как видно, он слишком сильно желал себе добра.