Русские легионеры в конце 1920-х-1930-х гг

Русские легионеры в конце 1920-х-1930-х гг

Чтобы понять, какой была в то время служба во Французском иностранном легионе, следует дать выдержку из статьи простого русского легионера, имеющей характерное название: «Вы — солдаты смерти, и я вас посылаю туда, где смерть», опубликованной в белогвардейском журнале «Часовой» за 1931 г. и посвященной столетнему юбилею Легиона: «…Сто долгих лет — сто лет завоеваний… Пройдены в походах сотни тысяч километров, пролиты реки крови, в 60-градусную жару, в леденящий холод идут босые и голодные, окруженные во сто крат сильнейшим врагом… Кровью легионеров орошены земли Европы, Америки, Азии, Африки. Всюду, где требуется хладнокровие, выдержка, храбрость и жертвенность — иностранный легион идет впереди… Сто лет и ни одной минуты передышки. Разбит враг в одном месте — маленькая передышка, и снова «мешок на спину» и туда, где враг еще силен, где он грозит и наступает. И подчас в схватках грудь о грудь остается от батальона лишь 2–3 десятка покрытых ранами, искалеченных легионеров, в предсмертном бреду… Оторванные от всего света, в дикой Африке, на передовых постах — там, где начинается неизвестное, первобытное царство непокоренных племен, сохранивших добиблейскую культуру и нравы и не двинувшихся в своем развитии со времен Карфагена, где властвует жестокий закон: «смерть побежденному», там легионеры могут рассчитывать только на себя и на соратников, ибо у «тех» пощады нет. Тяжелая обстановка быта и жизни легионера, постоянные передвижения, где все — лопату, винтовку, патроны, провиант, воду, одежду, — все переносится на собственных плечах, передвижения происходят в неизвестных местах, где на каждом шагу ожидает пуля араба, все это выковывает тип легионера, презирающего самую жизнь, во имя данного Франции слова «службу нести честно…». Не удивительно, почему к 1931 г. во Французском иностранном легионе осталось не более 2 тысяч русских легионеров. По другим данным, их численность не позволяла укомплектовать даже батальон — те, кто выжил в ходе кровопролитных боев, в большинстве своем подписывать новые контракты на продолжение службы отказались… В распоряжении историков осталось не так много документов по истории русских во Французском иностранном легионе. Е. Недзельский, знавший лично многих легионеров, свидетельствует, что в первой половине 1920-х гг. русские здесь издавали собственные легионерские журналы. По крайней мере, их выпуск был налажен во 2-м иностранном полку в городе Саида, в Алжире. Однако они, к сожалению, не сохранились.[384] В то же время данные французского командования показывают, что русские тогда составляли 6 % от всего состава легионеров,[385] что приблизительно равнялось 1500 человек. Так или иначе, но все источники отмечают, что большая часть служивших ранее во Французском Иностранном Легионе русских после 5 лет службы в 1926–1927 гг. оттуда ушла. В то же время, по данным французского командования, по числу занимаемых офицерских должностей в Легионе русские на протяжении всего межвоенного периода 1919–1939 гг. неизменно лидировали среди других национальностей. Но связь между теми, кто остался в Легионе и кто уехал оттуда, оставалась. Так, группа легионеров-казаков в 1933 г. прислала казакам-студентам приветствие из далекой африканской пустыни.[386] На 1933 г. среди «французских легионеров» широко были известны имена многих русских офицеров только 1-го иностранного кавалерийского полка. Среди них надо отметить лейтенантов Владимира Бутягина, Владимира Сергеевича Канивальского, бывшего подполковника 2-го лейб-гусарского Павлоградского полка, Владимира Мануиловича Соломирского, бывшего штаб-ротмистра лейб-гвардии конно-гренадерского полка, Николая Александровича Румянцева, Николая Макеева, Бориса Ростиславовича Хрещатицкого, бывшего колчаковского генерала; грузин, родившихся в Российской империи, — Вано Вачнадзе и Александра Джинджерадзе.[387] Из видных русских военных Легион также прошел генерал Корганов, награжденный за свою службу орденом Почетного легиона.[388] Тяжесть жизни русских во Французском легионе была обусловлена и тем, что здесь почти не было книг, журналов и газет на русском языке. Для русского человека, почти не способного жить без чтения, это было настоящей мукой. Кое-что удавалось доставать от редких друзей, перебравшихся в Европу, но этого не хватало. К сожалению, русская белоэмиграция, сама находившаяся в большинстве случаев в тяжелейшем положении, почти не вспоминала о своих братьях в легионах. Правда, с 1922 г. кое-какие организации стали присылать туда свои книги, что значительно облегчило жизнь легионерам. Одной из них стал «Всероссийский Союз городов», организация из представителей земств, которая отсылала русским легионерам в Марокко книги со своего Сытинского книжного склада за счет выручки от продажи книг.[389] Несмотря на это русские эмигрантские организации были завалены мольбами русских легионеров. На момент начала Второй мировой войны многие русские продолжали служить во Французском иностранном легионе, а многие вступили в него, когда Германия объявила войну Франции, как это сделал казачий поэт Туроверов. На 1939 г. из «старых русских легионеров» здесь продолжали службу многие из тех, кто свое офицерское звание получил еще в 1920-х гг., например, капитан Джинджерадзе, командовавший нестроевым эскадроном, который включал в себя штаб и разные вспомогательные службы, лейтенант Румянцев. Здесь же находились су-лейтенант[390] Соколов и старший вахмистр Орлов. В Сирии, в 6-м пехотном полку, служил капитан Сергей Андоленко, командовавший в нем штабной ротой. Это был будущий командир 5-го иностранного полка с марта 1956 г. по 1958 гг. и бригадный генерал Франции.[391] Он закончил в 1920-х гг. Сен-Сирское военное училище и был выпущен в Легион, в котором быстро рос по должности и званию. В 1962 г. он был французским военным агентом в Вене. Легионное начальство дало ему такую характеристику: «Блестящий офицер Иностранного легиона в Африке и на Юго-Востоке Азии». За боевые заслуги он был награжден рядом высших военных орденов Франции. Несмотря на это, он тянулся ко всему русскому, и его хобби было написание трудов по русской истории.[392] О Сен-Сирском училище стоит сказать особо. До весны 1927 г. среди русских это было довольно популярное военное учебное заведение. Туда принимали из иностранцев в основном молодых ребят из офицерских и генеральских семей, главным образом, русских, но с этого времени поток русских курсантов там очень сильно уменьшился. Это было связано с тем, что военное министерство Франции с 1927 г. стало выпускать русских из этого училища не су-лейтенантами, а сержантами и не в регулярную французскую армию, а в Легион.[393] Это решение вызвало среди русских панику. Большая часть курсантов, среди которых сыновья донского атамана А.П. Богаевского и известного казака Персиянова, перевелась, благодаря русской диаспоре в Сербии, в местную армию.[394] Широко был известен в Легионе капитан русской службы фон Кнорре. Вскоре после Октябрьского переворота он был назначен генерал-инспектором казачьей дивизии персидского шаха. После гражданской войны поступил в Легион, где служил 23 года и закончил службу там в звании майора. В период службы находился в подчинении ближайшего родственника монакского принца Людовика II, приятеля российского императора Николая II, командовавшего тогда одним из полков Легиона. Демобилизовавшись из Легиона и став принцем Монако, он предложил Кнорре стать начальником монакских карабинеров. В конце 1940-х гг. это предложение со стороны Кнорре было принято. После окончательного ухода со службы в 1969 г. Кнорре стал президентом и администратором ряда нефтяных кампаний.[395] В Легионе служил ставший знаменитым во время Второй мировой войны капитан Дмитрий Амилахвари.[396] Он в 1921 г. уехал из Грузии, куда вошла Красная Армия, за границу. В 1924 г. он был выпущен из Сен-Сирского училища в Легион су-лейтенантом, попав в 4-й иностранный полк. За действия в районе Марракеша он был отмечен в приказе по дивизии и армейскому корпусу. В мае-июне 1940 г. Амилахвари участвовал в десанте части Французского иностранного легиона в Норвегию, в боях в районе Нарвика. Благодаря ему была успешно осуществлена переправа легионеров через реку Ромбакен 2-м батальоном 13-й полубригады Легиона, которым он стал командовать после смерти французского командира. При этом он успешно выполнил задание по отсечению путей отхода немецкого десанта. В начале июня 1940 г. его батальон еще неделю успешно не только обороняется, но и активно наступает в Норвегии.[397] Казалось, что еще чуть-чуть, и немецкий десант здесь будет разгромлен, но в «материковой» Франции дело обстояло куда хуже. Легион понадобился там. Высаженный на французском побережье, батальон Амилахвари геройски дрался. Однако после тяжелых потерь, которые произошли уже в момент высадки под непрерывными бомбежками немецких самолетов, к которым быстро добавились танковые атаки, батальон Амилахвари в значительной степени потерял боеспособность. Танковые атаки из-за отсутствия противотанковых средств отбить было нечем. После тяжелых потерь батальон Амилахвари был через неделю, в том же июне 1940 г., эвакуирован в Англию. Сюда же прибыл генерал де Голль, взявший в свои руки руководство силами французов, не признавших разгрома Франции. Амилахвари его поддержал, но половина 13-й полубригады Легиона не признала де Голля и уехала из Англии.[398] Вскоре силы «Свободной Франции», куда вошла и верная де Голлю часть Легиона с Амилахвари, высадились во французской тропической Африке, захватив Габон, Камерун и другие территории, после чего легионеров перебросили в Эфиопию, где шли бои против итальянцев. Особую трудность для взятия представлял ключевой пункт обороны итальянцев в Эритрее — крепость-порт Массауа. Амилахвари сыграл важнейшую роль при овладении им. При опросе итальянца-легионера, который здесь раньше служил, Амилахвари выяснил, что центральный пункт в обороне Массауа, форт Монтекулло, имеет в своей обороне «ахиллесову пяту», внутрь его оказалось возможным проникнуть через почти незащищенные канализационные коллекторы. В полночь 7 апреля 1941 г. Амилахвари со своим 1-м батальоном ударил в указанное итальянским легионером место форта и через несколько минут, пройдя несколько десятков очень трудных метров в его жизни по потоку фекалий, Амилахвари со своими легионерами ворвался в Монтекулло. Итальянцы были настолько уверены в неприступности форта, что его начальник отдавал приказания из офицерского казино. Внезапно в бальный зал казино, где играли и танцевали с дамами ничего не подозревающие итальянцы и играл оркестр, вошел источающий зловоние Амилахвари, чей мундир насквозь был пропитан фекалиями. Его появление было замечено итальянцами по отвратительному запаху. Когда все обернулись на него, Амилахвари объявил о падении форта. Раздраженный появлением Амилахвари в самый неподходящий момент, начальник гарнизона форта счел это за дурацкую шутку и потребовал от своего адъютанта убрать «вонючку из зала». Но тут в зал ворвались прятавшиеся до поры за дверью легионеры, и итальянцы убедились в том, что война для них окончена.[399] Как и ожидалось, падение форта Монтекулло предопределило падение Массауа, где был захвачен гарнизон в 14 600 человек, огромные трофеи, включая итальянский флот на Красном море, а вместе с ним и всей Эфиопии, захваченной итальянцами. Летом 1941 г. батальон Амилахвари был брошен в бой против французских же сил, подчинявшихся коллаборционистскому правительству Виши в Сирии и Ливане. Здесь в июне и июле 1941 г. 13-я полубригада Легиона столкнулась с находившимся на службе у правительства Виши — иностранным пехотным полком. Особенно упорно оборонялась в июне и июле от союзников 15-я рота Легиона, составлявшая костяк гарнизона Пальмиры, которую, главным образом, образовали немцы и русские. Она 12 дней героически отбивала все атаки англичан и сдалась только 3 июля 1941 г..[400] В одном из боев Амилахвари, натолкнувшись на упорное сопротивление противника, почувствовал, что так сражаются только легионеры, и для подтверждения своей версии приказал сыграть знаменитую легионную песню «Воіісііп». В ответ послышалось то же самое. После короткого разговора легионеры прекратили взаимную бойню. Часть 6-го иностранного полка перешла на сторону голлистов и Амилахвари, а другая часть, по соглашению с ними, была отправлена по морю в районы, контролируемые правительством Виши. Здесь же, в этом же году Амилахвари становится командиром 13-й полубригады. Это была высшая должность в Легионе, когда-либо занимавшаяся русскоязычными офицерами. После этого 13-я полубригада Легиона была переброшена в Северную Африку для участия в боях против германо-итальянской армии прославленного, без преувеличения, немецкого полководца Роммеля. В конце мая и начале июня 1942 г. бригада Амилахвари героически сражается против Роммеля у Бир-Хакейма в тяжелейших условиях — без воды, под постоянными налетами вражеской авиации, в окружении. Несмотря на тяжелые потери Легиона во время этих боев, Амилахвари смог задержать продвижение Роммеля в Египет на 2 недели, что дало англичанам возможность укрепиться там и встретить немцев и итальянцев во всеоружии. Амилахвари имел все шансы обогнать по славе даже Зиновия Пешкова, но погиб 24 ноября 1942 г., в начале одного из важнейших сражений Второй мировой войны, при Эль-Аламейне. Это случилось в тот момент, когда 13-я полубригада Легиона подверглась мощной атаке войск «Оси». Чтобы оценить ситуацию, Дмитрий Амилахвари забрался на высоту и, стоя в полный рост, наблюдал за действиями противника. Он был поражен сразу четырьмя вражескими снарядами. В Легионе стало крылатыми словами выражение Амилахвари, которому стали подражать не только на словах, но и на деле сказанное им в критический момент боев в районе Нарвика. Дело в том, что французские офицеры увидели, что Амилахвари — в парадной форме. На удивленный вопрос о причинах «парада» тот ответил: «Когда рискуешь предстать перед Богом, следует надеть соответствующую форму».[401] По поводу Амилахвари и других русских офицеров из среды белой эмиграции легионное начальство отметило: «Его смелость была легендарной не в меньшей степени, чем выправка и спокойствие. Полковник Амилахвари являлся типичным представителем тех офицеров российского происхождения, которые пришли в Легион после произошедших в их стране потрясений. Наиболее старшие из них были офицерами еще императорской армии, самые молодые кончили наши военные училища. Они принесли в Легион свойства, весьма характерные и для Амилахвари — пламенную отвагу, смесь горячности и фатализма, глубокое чувство ответственности за жизнь своих солдат, а также тот стиль военной элегантности, по которому их узнавали с первого взгляда». Начальник Амилахвари, генерал Монклар, сказал про него так: «Амилахвари — это Легион. Его военная жизнь, его энтузиазм, его подвиги и жесты соответствуют Легиону. В нем было все величественным: его рост, поведение в мирное время и на войне и постоянное, выглядящее даже слегка болезненным, стремление к героизму, в котором он всегда мечтал, хотя это было довольно нелегко, превзойти самого себя».[402] Кроме Амилахвари, тогда во Французском иностранном легионе был известен русский лейтенант Владимир Булюбаш. Родившись в 1910 г. в России, ребенком он был вывезен во Францию во время большевистского переворота. В марте 1937 г. он получил здесь французское гражданство. Во время кампании во Франции 1940 г. он успел получить орден Почетного легиона. Он в конце 1944 г. командовал 1-м легким взводом легионных танков в 1-м эскадроне 1-го иностранного кавалерийского полка. Во время боев у Бальшвиллера 27 ноября 1944 г., когда взвод Булюбаша преследовал отходящих немцев, среди которых был генерал, немецкая самоходка из лесной засады подбила 3 легионерских танка, в том числе и танк Булюбаша. Тогда тот садится на броневик и догоняет отходящую колонну противника. Ворвавшись в нее, Булюбаш устроил среди немцев панику, захватив орудие. Когда на дороге никого из противников не было, он высунулся из люка и тут же был убит 5 пулями, выпущенными из немецкой штурмовой винтовки.[403] Был известен также русский лейтенант Легиона Владимир Харченко. Он родился в 1897 г. в Екатеринославе. В 1915 г. он окончил Елизаветградское кавалерийское училище, откуда в том же году вышел в 12-й гусарский Ахтырский полк, в составе которого провел всю Первую мировую и гражданскую войну. За время боевых действий был дважды ранен. Эвакуировался в ноябре 1920 г. с армией Врангеля в чине штаб-ротмистра. В Париже был шофером. 1939 г. в числе первых русских добровольцев, с началом войны против Германии, поступил в Легион. Один из основателей «Союза офицеров-комбатантов французской армии». Покончил с собой 5 декабря 1953 г..[404] Другим известным русскоязычным офицером во Французском легионе стал лейтенант Аракелян. Он приехал на Салоникский фронт молодым офицером Русского экспедиционного корпуса, где находился в течение 1916–1919 гг. После Первой мировой войны жил во Франции. В 1939 г., после вступления Франции во Вторую мировую войну, записался в 6-й полк Иностранного легиона, в котором служил до конца 1945 г. За боевые отличия имел ряд французских наград, в том числе стал кавалером Французского Военного Креста, а 12 мая 1960 г. награжден генеральным секретарем Общества Французских офицеров-комбатантов высшей наградой Франции — орденом Почетного легиона.[405]