Глава 12. КАК ПРОКЛАДЫВАТЬ КУРС. У ИСТОКОВ НАВИГАЦИИ

Глава 12. КАК ПРОКЛАДЫВАТЬ КУРС. У ИСТОКОВ НАВИГАЦИИ

Фестский диск позволяет достичь высокой точности в определении положения Солнца или восходящего светила (небесного тела, поднимающегося из крайней восточной точки горизонта) в любой конкретный момент времени. Помимо навигации по звездам, никаких других причин развивать систему подобного уровня точности, сравнимого с минойской системой, просто нет. Впрочем, есть и другая причина: стремление решить задачу просто потому, что она трудноразрешима. По-видимому, это в равной мере относится и к минойскому Криту, и к нашему времени. Однако представляется крайне маловероятным, что высочайший уровень точности, присущий минойской системе, был достигнут всего лишь из любви к высокой науке. За столь поразительной точностью наверняка стояла какая-нибудь практическая задача. В легендах говорится, что эти замечательные люди — критяне — изобрели не только меры длины и веса, но и маяки, указывавшие ночью их кораблям путь в наиболее опасных местах. Это доказательство, упорно повторяемое на протяжении нескольких тысячелетий, свидетельствует о том, что минойские мореходы, видимо, не были робкими корабельщиками, держащимися поблизости от береговой линии и плававшими только днем, как гласят расхожие представления о мореплавателях бронзового века.

Люди — существа на редкость любопытные. И одно из проявлений нашего ненасытного любопытства, определяющее наши поступки на протяжении многих и многих тысячелетий, — это неуемное желание узнать, а что же кроется там, за углом. Жажда выяснить, что же нас ожидает за холмом, излучиной реки или нешироким морским проливом, еще на заре истории побуждало нас исследовать окружающий мир. Нет никаких оснований полагать, что минойцы были исключением из этого правила. Они тоже хотели знать, а что же находится там, за морем, вдали от их родного острова. Они тоже стремились исследовать земли, лежащие за горизонтом. Остров Крит вполне мог обеспечить своим обитателям все необходимое для жизни, но на его землях не было металлических руд. Их дефицит сам по себе мог служить для минойцев достаточным основанием, чтобы отправиться в дальние края и выяснить — а что же их ждет там, за горизонтом. Чтобы наловить рыбы, минойцам не стоило уходить в море далеко от берегов Крита. Даже если признать, что морепродукты занимали в рационе древних критян столь же важное место, как и сегодня, чтобы наловить рыбы и прочих даров моря, им было достаточно отплыть недалеко от берега. Отправляться же за провизией в дальние края, преодолевая водные пространства, просто не было необходимости.

Однако вполне возможно, что минойцы как раз и отправлялись в дальние плавания. Но есть ли реальные свидетельства того, что они совершали дальние морские плавания, уходя далеко от берегов в поисках неведомых земель? Пожалуй, доказательства в поддержку этой гипотезы все же есть. Для того чтобы иметь возможность плавать в незнакомых морях вдали от берегов, минойцы должны были иметь некие приборы, помогающие им определить, где же именно они находятся. Это предполагает умение ориентироваться и вычислять, какое расстояние они уже преодолели. Для этого минойским мореходам был совершенно необходим надежный метод определения местонахождения их судов относительно родного порта или других известных им географических пунктов в любой момент времени. Поскольку прямая связь между минойской дуговой секундой и мегалитическим ярдом несомненно свидетельствует о том, что минойцы знали длину окружности Земли, не исключено и даже вероятно, что они использовали эти знания в целях навигации.

_{Дельфины. Фреска из Кносского дворца, показывающая,}

_{что минойцы хорошо знали море и его обитателей.}

Плавания в эпоху бронзового века были делом весьма опасным. Не говоря уж о вполне реальной возможности сбиться с курса и, выйдя на берег, попасть в руки враждебно настроенных местных жителей, не следует забывать и о том, что Средиземное море — это, мягко говоря, не мельничный пруд. Кораблекрушения в результате штормов были в античные времена очень и очень частым явлением. Считается, что подавляющее большинство плаваний совершалось только днем, в светлое время суток, и, вероятно — в прямой видимости береговой линии, чтобы уменьшить опасность сбиться с курса. Положение Солнца на небе в дневное время служило неким зачатком определения курса, а в ночное время ту же роль выполняли звезды. Однако плавания по ночам представляли куда большую опасность для мореходов, поскольку они не видели, куда направляется их судно. И если кормщик не подозревал о подстерегающих судно опасностях, например подводных рифах, и не знал правильного курса, пускаться в плавание в ночное время означало обречь себя на верную гибель.

Впрочем, искусные мореходы существовали всегда, даже среди примитивных цивилизаций, населяющих южные моря. Например, полинезийцы издревле совершали плавания в Тихом океане, преодолевая громадные расстояния. При этом известно, что они плавали не только в дневное время, но и по ночам, и хорошо знали положение на небе многих неподвижных звезд, которым давали имена. Они ориентировались с помощью примитивного зеркала — половинки скорлупы кокосового ореха, наполненной водой, куда внимательно глядел кормщик, ловя отражение неподвижной звезды. Поймав отражение звезды в воде, кормщик неким образом определял, где находится и куда направляется их судно. Вполне возможно, что подобные зачаточные формы навигации существовали в древности и на морях, омывающих берега Европы, хотя плавания в относительно тесных европейских водах всегда были делом куда более рискованным, чем мореходство на открытых просторах Тихого океана. К примеру, в водах Средиземного моря куда больше рифов, скал и прочих опасностей, чем в Тихом океане, и обойти их гораздо труднее.

По мнению профессора Роя из университета Глазго, первые представления человечества о зодиакальных созвездиях, которые он приписывает минойской цивилизации, почти наверняка были связаны с мореплаванием и поисками более надежных средств определения курса. Рой основывает свою гипотезу на том факте, что созвездия, которые не являются околополярными, всегда восходят и заходят в определенных точках, образующих строго заданные углы с восточными и западными ориентирами на фиксированной широте. Эти знания могли лежать в основе своего рода компаса, использовавшегося по ночам, и наверняка вызвали В древности настоящий мореходный бум. Рой утверждает, что эти вспомогательные навигационные средства используются и в двадцатом веке, например, жителями Каролинских островов, лежащих на юго-западе Тихого океана, к северу от Папуа — Новой Гвинеи.

Мое мнение, опирающееся на изучение числовой системы, изложенной на Фестском диске, а также некоторые легенды, приписывающие минойцам изобретение маяков, сводится к тому, что минойские мореплаватели пошли куда дальше и создали эффективную систему навигации, просуществовавшую вплоть до эпохи Средневековья.

Мы уже говорили о том, что минойцам было вполне по силам делить длину окружности Земли на отрезки, соотнося их с созвездиями, проплывавшими по небу над их головами. Одна минойская дуговая секунда условно равнялась 100 стандартным футам, а 1 минойская минута по длине почти соответствовала современной миле. Это позволяло наложить сетку координат на карту земель, известных минойцам, что, в свою очередь, образовывало достаточно точную систему определения широты и долготы. Разумеется, минойцы не совершали кругосветных плаваний, хотя наверняка знали, что Земля представляет собой шар, и даже знали длину ее окружности.

Имея под рукой более или менее достоверную карту и располагая надежной системой измерений, по которой можно наложить на карту систему координат, нетрудно вычислить свое местонахождение в открытом море, даже если корабль находится на расстоянии многих миль от берега. Современные системы навигации все более широко применяют геостационарные спутники, позволяющие определить местонахождение судна с точностью до нескольких метров. До этого наиболее широко распространенным прибором для навигатора служил секстант. Секстант — это оптический прибор, позволяющий наблюдателю вычислить угловое положение между солнцем и линией горизонта. Кроме того, он может использовать также какую-нибудь неподвижную точку на горизонте, например далекую башню, высота которой известна. Что касается ориентации по Солнцу, то каждый год издается специальный альманах-ежегодник, к которому навигатор может обратиться для определения географического положения Солнца и известных неподвижных звезд. Благодаря измерениям угловых величин, полученным с помощью секстанта, использование такого астрономического навигационного альманаха и определение времени в неком фиксированном пункте, например Гринвиче[51], позволяет с достаточной точностью оценить положение судна в море. Вплоть до XVIII в. и изобретения хронометра не было возможности определить точное время в какой-либо точке на поверхности Земли, кроме той, где находится мореплаватель. Местное время — это, конечно, хорошо, но оно ничего не дает для навигации.

Впрочем, для решения этой проблемы применялись различные средства. Одно из них — счисление пути. Если провести от кормы судна условную линию, помеченную узлами[52] через определенные интервалы известной длины, можно вычислить скорость движения судна. Повторение этого счисления через некий промежуток времени с учетом перемещения Солнца позволяет определить, какое расстояние прошло судно за это время. Разумеется, здесь следует вносить коррективы, например, на время приливов, и такой метод более или менее надежен лишь в руках бывалого мореплавателя, имеющего многолетний опыт и знающего, какие именно поправки следует использовать. К тому же этот метод эффективен только при сравнительно небольших расстояниях, поскольку со временем неточности, присущие ему, быстро накапливаются, и судно на самом деле может находиться на расстоянии многих миль от того места, в котором оно якобы должно находиться согласно счислению. В то же время благодаря конкретным ориентирам на суше, например маякам, можно скорректировать погрешности и определить верное местоположение судна.

Вполне возможно, что древние минойцы использовали подобную систему, ибо большинство их плаваний представляло собой перемещения с востока на запад и обратно в Средиземном море и, если быть более точным, между островов, лежащих к югу от Греции, и к берегам Африки. Хотя в ходе многих из таких плаваний земля на какое-то время скрывалась из виду, мореходы имели возможность значительное время идти в виду берегов и часто наблюдать контрольные точки-ориентиры. Поэтому для них были необходимы естественные ориентиры, находящиеся на хорошо известном расстоянии от Крита. В тех местах, где подобных ориентиров не было, жители многих поселений, основанных минойцами на северном побережье Средиземного моря и на островах Греции, могли воздвигать высокие башни, на вершине которых по ночам разводили костры, чтобы помочь минойским мореплавателям определить положение своего судна.

До появления секстанта для решения тех же задач использовались другие приборы, в частности — астролябия и алидада (градшток), хотя их конструкция была более примитивной и не позволяла достичь приемлемой точности. Не будет чрезмерным преувеличением предположить, что минойцы тоже могли изобрести некое приспособление для измерения углового положения небесных тел относительно горизонта. Сравнив эти данные с уже известным расстоянием от своего порта, полученным путем счисления, а также зная положение Солнца и других небесных тел, которое легко было определить по Фестскому диску или одному из его близких аналогов, созданных специально для таких целей, можно было с достаточной точностью вычислить положение судна.

Если это звучит как некая натяжка, можно вспомнить, что мореплаватель в минойскую эпоху имел в своем арсенале и ряд других средств ориентации. Так, например, он имел представление о Северном полюсе. Правда, в минойскую эпоху еще не была известна Полярная звезда, но минойцы, по-видимому, знали, что ковш Малой Медведицы расположен под прямым углом к небесному Северному полюсу. Это давало минойскому навигатору как минимум одну фиксированную точку, по которой можно было ориентироваться, помимо углов, образуемых зодиакальными созвездиями на востоке и западе. В большинстве случаев он просто помнил маршруты по своим прежним плаваниям и учитывал сезонные колебания приливов и течений в различных местах пути. Разумеется, это звучит как явное упрощение, но тем не менее вполне резонно заключить, что если вы долгое время плывете на север в Средиземном море, перед вами возникнут берега Европы, а если вы держите курс на юг, вы рано или поздно увидите перед собой побережье Африки.

Сегодня трудно с уверенностью решить, в какой мере минойцы использовали свои математические познания для навигации. Между тем в их распоряжении была весьма передовая система вычислений, особенно удобная для определения времени относительно известной фиксированной (неподвижной) точки. Используя астрономические данные и хорошо известные им математические формулы, они могли с достаточной точностью определять местное время в любой момент дня и ночи, хотя это, конечно, не то, что узнавать время по солнечным или водяным часам на берегу, находящемся на расстоянии многих сотен миль от корабля. Однако, даже не имея под рукой надежного хронометра, который совершил революционный переворот в навигации и сделал кругосветные плавания гораздо более безопасными, древние минойцы располагали вполне достаточной информацией для плаваний меньшей, но вполне внушительной дальности, которые они, вне всякого сомнения, совершали, особенно на запад, достигая берегов Британских островов и Атлантического побережья Западной Европы.

Однако вполне возможно, что минойским мореплавателям было по плечу и важнейшее условие для успешной навигации — умение измерять абсолютное время.