Берлин, 20 марта 1938 года
Берлин, 20 марта 1938 года
В кабинете Кейтеля сидел адмирал Канарис и взволнованно говорил:
— Да, суд чести доказал полную несостоятельность обвинений против генерал-полковника фон Фрича. Да, Гитлер принес ему свои извинения, правда, на закрытом совещании командиров вермахта. Да, фон Фрич вернулся в вермахт, правда, теперь всего лишь командиром своего 12-го артиллерийского полка. На заседании суда даже Геринг был возмущен лживостью всех обвинений. Гестапо получило хороший урок, но его надо закрепить.
— Оно его и так не забудет, — вяло возразил Кейтель.
— Нет, надо заявить от имени руководства вермахта демарш, — горячо продолжал Канарис, — Майзингер подлежит наказанию по параграфу 373 уголовного кодекса за дачу заведомо ложных показаний, остальные участники этого дела со стороны гестапо должны подвергнуться дисциплинарным наказаниям! Я посоветовался с полковником Хоссбахом, и мы решили, что должны потребовать у Гитлера изменений в руководстве СС, речь идет о Гиммлере, Гейдрихе, Йосте, Бесте и Майзингере. Однако при этом надо подчеркнуть, что мы не против Службы безопасности как таковой, но в партии ведь есть порядочные и умные люди, которые смогут достойно справиться с этой задачей!
— Бросьте, Вильгельм, — все так же вяло возразил Кейтель. — Майзингер уже переведен куда-то на архивную работу, остальные участники получили выговоры. А те, о ком вы говорите, без труда вывернутся. Оставьте — это уже пройденный этап.
— Но мы должны раскрыть глаза фюрера на это осиное гнездо!
— Не будьте наивны, Канарис! Только что у меня был Рундштадт: Фрич решил стреляться с Гиммлером и просит Рундштадта быть его секундантом и передать рейхсфюреру письменный вызов. Вы-то хоть не делайте глупостей!
— И что Рундштадт?
— А ничего. Вызов сжег и теперь ходит, пытаясь найти себе помощников, которые бы поспособствовали ему отговорить от этой затеи фон Фрича.
Канарис невидящими глазами уставился в стенку напротив. «Все боятся за свои шкуры, — думал он, — и никто не понимает, что сидеть тихо в уголке намного опасней, чем в самом начале выступить слаженно и вместе!»
— Очень жаль, что не нашел у вас поддержки, — поднялся Канарис. — Разрешите идти?
— Идите. И смотрите в будущее, а не в прошлое. Австрия — это только начало.
«Я, в отличие от вас, и смотрю в будущее», — горько подумал Канарис, но, так ничего и не ответив, по-военному четко развернулся и вышел из кабинета.