Глава 1. Совет Обороны как военно-политический и военно-экономический центр. Персональный состав и функции
Еще в начале осени 1918 г. стало ясно, что решение проблем с обеспечением Красной армии требует принятия экстренных мер. 26 сентября Л.Д. Троцкий телеграфировал В.И. Ленину, Л.Б. Красину и Э.М. Склянскому о необходимости созвать совещание начальников всех главных довольствующих управлений под председательством Л.Б. Красина для выяснения точного количества военного имущества и необходимости немедленного открытия новых заводов. Главное военно-инженерное управление Наркомата по военным делам РСФСР, по словам Л.Д. Троцкого, жаловалось «на катастрофическое положение»{1125}. Совместная работа с сентября 1918 г. в составе Реввоенсовета Республики наркомов путей сообщения и продовольствия способствовала координации деятельности трех ведомств. Но нерешенной оставалась самая серьезная проблема — отсутствие четкого взаимодействия военного ведомства с Высшим советом народного хозяйства. В этих условиях 2 ноября 1918 г. для рационализации снабжения Красной армии и мобилизации промышленности Чрезвычайную комиссию по производству предметов военного снаряжения реорганизовали (по сути, переименовали: аппарат комиссии остался нетронутым) в Чрезвычайную комиссию по снабжению Красной армии — Чрезкомснаб. Председателем остался Л.Б. Красин, которого очень высоко ценил Л.Д. Троцкий. Комиссии предоставлялись права: контролировать управление артиллерийскими, военно-инженерными и морскими заводами и оказывать этим заводам содействие; мобилизовать, при невозможности без этого выполнить заказы на снаряжение, заводы невоенной промышленности; регулировать и контролировать заграничные заказы на предметы военного снабжения. Указаниям комиссии должны были подчиняться все ведомства и органы, имевшие отношение к сбору, учету, хранению и расходованию военного имущества, не включенные в Центральное управление по снабжению армии (ЦУС) и главные довольствующие управления. Комиссии предоставлялось право по собственной инициативе включить в свой состав представителей ВЦИК, ВСНХ, Центрального бюро ВЦСПС, военного и морского ведомств{1126}.
О причинах реорганизации содержит сведения протокол заседания Совета Центрального правления артиллерийских заводов (ЦПАЗ) от 6 марта 1919 года. В протоколе констатировалось, что проект о координации деятельности военных и морских заводов с национализированными заводами, работавшими на оборону, «дальнейшего движения не получил», но место ГКВП «в известной мере» заняла Чрезвычайная комиссия по снабжению Красной армии{1127}.
На Чрезкомснаб возлагались большие надежды, но, естественно, никакие аппаратные реорганизации не могли совершить чудо. Наиболее ярко это охарактеризовал в ответных телеграммах Л.Д. Троцкому сам Л.Б. Красин. 26 ноября 1918 г. он отписал в ответ на заявление о «критическом положении с бензином», что возможность получения бензина «заранее так же трудно гарантировать, как обратное завоевание Грозного»{1128}. А 29 ноября, отвечая на запрос Троцкого о некотором подъеме производства патронов и винтовок, Красин заметил, что «вообще не существует на свете оружейных и механических заводов, производительность коих могла бы быть удваиваема или утраиваема в срок немногих недель»{1129}.
Окончательно поправившийся после ранения 30 августа 1918 г. В.И. Ленин снова провел децентрализацию военного управления. Фактически снабжение армии изымалось 30 ноября из компетенции возглавляемого Л.Д. Троцким Реввоенсовета Республики и передавалось ленинскому Совету Обороны. Только это обстоятельство и дало впоследствии основание Троцкому для резкого принижения значения Совета Обороны: «В конце октября (на деле ноября. — С.В.) под председательством Ленина создается Совет труда и обороны (Совет рабочей и крестьянской Обороны. Троцкому нет дела до нюансов, он лжет по-крупному. — С.В.) для напряжения работы хозяйственных органов и согласования их с нуждами войны»{1130}. С.В. Липицкий указал в своей монографии, что «…первоочередные проблемы — продовольственную, транспортную, топливную — Совет Обороны решал не в узком плане удовлетворения неотложных потребностей фронта, а в общегосударственном масштабе, обеспечивая жизнедеятельность страны в целом, укрепляя устойчивость стратегического тыла и фронта»{1131}; «… в процессе напряженной работы по превращению страны в единый военный лагерь, Совету Обороны довелось решать не только военно-экономические проблемы, но также политические, организационно-административные, а иногда и оперативно-стратегические вопросы»{1132}. Позволим себе несколько подкорректировать тезис старшего коллеги. Являясь первоначально не более, чем аппаратной надстройкой над Советом народных комиссаров, чье создание было обусловлено борьбой за лидерство в партии, Совет Обороны был со временем приспособлен вождем мировой революции для решения военно-экономических вопросов, хотя вплоть до весны 1919 г. Совет Обороны и был основным центром власти в Советской России, тем более что направлял его деятельность основатель правящей партии и глава правительства. Собственно, Совет Обороны создался как «орган, который обслуживал и решал бы все дела внутреннего устроения Российской Советской Республики, с точки зрения победоносной борьбы с англо-американским империализмом» (см. Документальное приложение, № 12).
Председательствуя на заседаниях Совета Обороны, В.И. Ленин, бывало, выступал с докладом и составлял развернутый план постановлений, все пункты которого полностью входили в протокол как решения СНК РСФСР{1133}.
Детальный анализ деятельности вождя мировой революции в Совете Обороны провела источниковед Э.Б. Генкина, однако она не ставила своей задачей выяснение, как на практике реализовывался принцип коллегиальности в высшем чрезвычайном государственном органе. Эту задачу позволяет решить контент-анализ протоколов заседаний Совета Обороны.
На первых четырех совещаниях, состоявшихся 1–11 декабря 1918 г., наиболее активно выступали член Совета Обороны и заместитель наркома продовольствия Н.П. Брюханов (выступления по двум вопросам установлены на основании резолютивной части) — 11 докладов, В.И. Невский — 9 докладов (5 из них заочно, Невский не присутствовал, но был отмечен в качестве докладчика{1134}), И.В. Сталин и Э.М. Склянский — по 7, Л.Б. Красин — 6, назначенный 15 декабря 1918 г. членом-председателем временной комиссии по обследованию и улучшению работ Центрального лесозаготовительного отдела и Главлескома{1135} И.И. Радченко — 3. Кроме того, Совет Обороны заслушал по одной телеграмме от Л.Д. Троцкого{1136} и И.И. Вацетиса. В.И. Ленин выступил три раза. Выступавшие по 11 вопросам не установлены{1137}.
В 1918 г. состоялось девять заседаний Совета Обороны. На них были: В.И. Ленин, Л.Б. Красин, Н.П. Брюханов, Э.М. Склянский — все 9 раз (100-процентная явка); И.В. Сталин — 8, В.И. Невский — 6; Г.Н. Мельничанский — 6; Л.Д. Троцкий — 3 (не выступал, судя по протоколам заседаний, ни единого раза); Л.Б. Каменев — 1, член коллегии Наркомата путей сообщений А.Н. Волковский — 1.{1138}
Заметим попутно, что частое присутствие И.В. Сталина на первом этапе существования Совета Обороны подрывает важный тезис Л.Д. Троцкого о том, что будущий генсек в годы Гражданской войны «не только в армии, но и на фоне общей политики оставался фигурой третьего ряда»{1139}. И тем более подрывает основной аргумент: «В некоторых официальных изданиях упоминается мимоходом, очевидно, на основании каких-то архивных данных, что Сталин состоял одно время членом Революционного военного совета Республики. Однако никаких определенных указаний, хотя бы относительно периода его участия в высшем военном органе найти нельзя»{1140}, хотя «протоколы этого учреждения велись в высшей степени аккуратно и хранились в условиях полной обеспеченности»{1141}. Действительно, Сталин не желал быть членом РВСР и демонстративно игнорировал заседания этого органа, однако в ленинском Совете рабочей и крестьянской Обороны будущий генсек потрудился на славу.
Из контент-анализа протоколов № 10–20 за 2 января — 17 февраля 1919 г. следует, что на всех 11 заседаниях присутствовали председатель Совета В.И. Ленин и член Совета Н.П. Брюханов; остальные: Л.Б. Красин, Э.М. Склянский и Г.Н. Мельничанский — на всех, кроме одного (10), В.И. Невский — на 7, И.В. Сталин — на 6, член Совета Обороны от Наркомата путей сообщения С.Д. Марков и нарком почт и телеграфов В.Н. Подбельский — на 2, Троцкий — на 1. Помимо членов Совета Обороны и их заместителей для докладов по конкретным вопросам приглашались: В.П. Ногин в качестве председателя правления Всероссийского текстильного синдиката — 3 раза, ответственный сотрудник Наркомата почт и телеграфов А.М. Любович, нарком продовольствия А.Д. Цюрупа, И.И. Радченко, А.И. Рыков, заведующий Отделом военных сообщений Полевого штаба А.М. Арнольдов, член Высшего совета народного хозяйства Г.М. Кржижановский, заместитель наркома просвещения М.Н. Покровский, ответственный сотрудник ВЦСПС [С. М.] Семков, представитель военного ведомства в Верховной комиссии телеграфной связи С.С. Бакинский, заместитель наркома продовольствия М.И. Фрумкин, член Реввоенсовета и председатель Особой продовольственной комиссии Южного фронта А.Л. Колегаев, председатель Особой продовольственной комиссии и член коллегии Наркомата продовольствия Л.И. Рузер, член коллегии Наркомата продовольствия и чрезвычайный комиссар железных дорог Южного фронта М.К. Владимиров и главный начальник снабжения И.И. Межлаук (о ходе реорганизации Главного военно-хозяйственного управления Наркомвоена) — по одному разу.
На данном этапе Л.Д. Троцкий был вынужден налаживать взаимодействие с Советом Обороны, прося в телеграммах об освобождении ответственного сотрудника Центрального управления военных сообщений при Полевом штабе М.М. Загю, делясь ценными соображениями о разрухе на Восточном фронте, выбивая через Л.Б. Красина передачу в резерв военного ведомства автомобили «фиат», докладывая через Э.М. Склянского «об исполнении заданий по пополнению Восточного фронта» и даже — безуспешно — «ходатайствуя» 17 февраля «о разрешении выдачи семьям служащих» Центрального управления по снабжению армии «хотя бы полумесячного пайка»{1142}. Настоящая революция в системе высших государственных органов РСФСР, следует обратить особое внимание, произошла 5 февраля: аккурат после подведения итогов Пермской командировки Сталина и Дзержинского в ЦК РКП(б). Троцкий не только почтил Совет Обороны своим присутствием, но и сделал на нем свой первый доклад — «О предоставлении военным властям на Восточном фронте права заготовлять и отправлять хлеб по указаниям [Нар]компрода маршрутными поездами». Это был поворотный момент не только в истории взаимодействия Совета Обороны и Реввоенсовета Республики (несколько упрощенно — всадника с укрощенным им мустангом), но и в борьбе за власть в РКП(б). По сути Троцкий признал очередной политическое поражение от вождя мировой революции. Заслушав председателя РВСР, ленинский Совет Обороны милостиво поручил военному ведомству «дать часть работников снабжательного (так в тексте. — С.В.) органа на Восточном фронте на продовольственную работу и часть — на транспортную»{1143}.
Снижение политического значения Совета Обороны в начале 1919 г., когда вождь развернул наступление на дуумвират Свердлова с Троцким по всем фронтам, сразу же сказалось на работе новой высшей чрезвычайной институции: основным направлением ее деятельности стало продовольственное обеспечение армии. В частности, 22 января Совет Обороны рекомендовал «военному ведомству с особенным вниманием относиться к заявлениям [Нар]компрода о незаменимости призываемых на военную службу работников и считать служащих [Нар]компрода особенно важными государственными работниками»{1144}.
Видимо, в начале 1919 г., по образу и подобию Совнаркома, при котором действовал Малый СНК в качестве комиссии по решению «вермишельных вопросов», при Совете Обороны был образован Малый Совет Обороны. Он был упразднен 3 июля 1919 г. решением Пленума Центрального комитета РКП(б): «В присутствии тт. Милютина, Рыкова, Красина, Цюрупы, Межлаука, ЦК постановляет немедленно объединить всю организацию снабжения армии. Техническое проведение поручить одному лицу (члену Реввоенсовета Республики т. А.И. Рыкову), который получает диктаторские полномочия в области снабжения армии. Малый Совет Обороны в связи с объединением снабжения армии — упраздняется»{1145}.
Весной — осенью 1919 г. Совет Обороны сохранял ведущее положение в политической системе: созданное в марте 1919 г. Политическое бюро ЦК РКП(б) как надстройка над большевистским ЦК — будущий реальный центр власти — только завоевывало свой авторитет. Отчасти это было связано и с тем, что Политбюро не всегда могло собраться на заседание, поскольку после победы в борьбе за власть на Восьмом съезде РКП(б) основателю партии уже не нужны были преданные большевистские лидеры в столице и 24 марта 1919 г. Совет Обороны отправил из центра Л.Б. Каменева, Г.Е. Зиновьева, который, персонально отвечая перед вождем за колыбель революции, уехал бы в любом случае, и И.В. Сталина{1146}.[78] Такое решение было удобным и политически выгодным В.И. Ленину, особенно с учетом того, что Л.Д. Троцкий вырвался на фронт еще до открытия Восьмого съезда, дополнительно предписавшего председателю РВСР основное свое внимание уделять работе на фронте. Впрочем, Л.Б. Каменев уже вскоре вернулся в столицу и начал вновь принимать самое непосредственное участие в решении военно-организационных вопросов. В частности, 1 июня 1919 г. именно он сделал на пленарном заседании ВЦИК доклад по важнейшем вопросу «Об объединении военных сил Советских республик: России и Украины, Латвии и Белоруссии с Литвой» (см. Документальное приложение, № 13). Постановление по вопросу упомянуто во всех советских изданиях, посвященных военному строительству РСФСР эпохи Гражданской войны, однако о роли Каменева в оформлении «Советской конфедерации» стыдливо умалчивалось.
Из анализа протоколов № 21–71 за 14 февраля — 12 сентября 1919 г.{1147} следует, что на всех заседаниях Совета Обороны присутствовал член Совета и чрезвычайный комиссар по снабжению Красной армии Л.Б. Красин — 50; на всех, кроме одного — председатель Совета Обороны В.И. Ленин (единственный раз, когда он отсутствовал, председательствовал И.В. Сталин) и заместитель члена Совета и заместитель председателя РВСР Э.М. Склянский — по 49; член Совета Обороны от Наркомата путей сообщения С.Д. Марков, которого 26 декабря 1918 г. В.И. Ленин лично вызвал из Петрограда{1148} и буквально вырвал у председателя Петросовета Г.Е. Зиновьева, не желавшего отпускать ценного сотрудника{1149}–40; член Совета Обороны от Наркомата Рабоче-крестьянской инспекции В.А. Аванесов — 37; член коллегии Наркомпрода А.И. Свидерский — 32; заместитель председателя СНК А.И. Рыков — 29; член Совета Обороны от ВЦСПС Г.Н. Мельничанский — 20; заместитель наркома продовольствия М.И. Фрумкин — 18; член Президиума ВСНХ Г.И. Ломов[79] — 17; член ЦК РКП(б) и Совета Обороны нарком И.В. Сталин (один раз, как уже говорилось, в качестве председательствующего) и видный военный работник П.И. Баранов — по 16; председатель ВЧК Ф.Э. Дзержинский — 10; нарком продовольствия А.Д. Цюрупа — 8; заместитель председателя ВСНХ В.П. Милютин и начальник Центрального управления военных сообщений Полевого штаба РВСР М.М. Аржанов — по 7; военный комиссар Полевого и Всероссийского главного штабов Д.И. Курский — 6; ответственный сотрудник ЦК РКП(б) В.Н. Яковлева, отозванная 26 декабря 1918 г. В.И. Лениным из Петрограда для работы в центре партийной жизни{1150}, и член коллегии Наркомата финансов Г.Д. Вейнберг — по 5; председатель ВЦСПС М.П. Томский, член Президиума и секретарь ВЦСПС Н.П. Глебов-Авилов и заместитель наркома внутренних дел М.Ф. Владимирский — по 4; Л.Д. Троцкий и член коллегии ВЧК А.В. Эйдук — по 3. Как видим, основной костяк на заседаниях Совета Обороны составляли Ленин, Красин и Склянский, регулярно присутствовали члены Совета Марков, Аванесов, Свидерский и заместитель Ленина по Совнаркому Рыков. Остальные, и в т. ч. член Совета Обороны от ВЦСПС Мельничанский, бывали значительно реже. Не баловавший Совет Обороны своим присутствием и в декабре 1918 г., его член Л.Д. Троцкий воспользовался постановлением Восьмого съезда РКП(б), прямо обязавшим председателя РВСР постоянно бывать на фронтах, и на заседаниях Совета Обороны, проходивших в Москве, не появлялся. Этим, на наш взгляд, объясняется и тот факт, что очень скоро почти перестал появляться в Совете Обороны И.В. Сталин, который вначале присутствовал исправно. Как и Троцкий, Сталин с весны 1919 г. постоянно находился на фронте, но, в отличие от председателя РВСР, не по своей воле — лишь подчиняясь решениям Центрального комитета РКП(б) и его Политбюро. После политического поражения блока Свердлова и Троцкого Сталин был нужен вождю и как выдающийся организатор, и как прямой противовес авторитету Троцкого на фронтах Гражданской войны, а не в центре в качестве члена Совета Обороны.
К лету 1919 г. Совет Обороны настолько подмял под себя Реввоенсовет Республики, что 6 июня, обсудив телеграмму Л.Д. Троцкого «о передаче производства патронов в ведение военного ведомства» (компетенция Чрезвычайной комиссии по снабжению армии и ее председателя Л.Б. Красина и ВСНХ), констатировал: «а) что РВС Республики [в] заявлении о передаче производства патронов военному ведомству обнаружил незнание дела; б) что т. Орлов, который целиком этим делом ведает, проявил максимум энергии и сосредоточения сил и поэтому, выражая свое доверие т. Орлову, Совет Обороны предлагает ему и дальше развивать эту энергию неослабным образом в целях удовлетворения потребностей армии в патронах»{1151}.
К осени 1919 г. окрепло Политическое бюро ЦК РКП(б), а Совет Обороны утратил свое политическое значение и стал таким военно-экономическим центром, каким формально и создавался 30 ноября 1918 г. постановлением ВЦИК, в качестве коего исследователи рассматривали Совет Обороны на всем протяжении советской истории. О перемещении центра власти в Политбюро и утрате Советом Обороны его первоначального политического значения свидетельствует уже то обстоятельство, что 17 октября на основании постановления Президиума ВЦИК И.В. Сталин «в виду отсутствия» был заменен в Совете с правом решающего голоса В.А. Аванесовым{1152}. Такое изменение персонального состава никоим образом не отразилось на деятельности Совета — так, 24 октября В.И. Ленин докладывал об использовании новых членов партии для снабжения армии{1153}. Впрочем, деятельность главы правительства в Совете Обороны свидетельствует о том, что он все же высоко оценивал значение этого органа. Возглавляя Совет Обороны, вождь постоянно держал руку на пульсе военного ведомства и принимал непосредственное участие в руководстве Красной армией, но при этом не нес ответственности за ее возможные неудачи. Ленин учел опыт Николая II, который, приняв на себя Верховное главнокомандование, взвалил на свои плечи весь груз поражений Русской императорской армии в Первой мировой войне — если по А.И. Деникину, «ответственности за армию в тяжкий период ее неудач и отступления»{1154}.
В более поздний период — вплоть до реорганизации в Совет труда и обороны — состав участников заседаний Совета рабочей и крестьянской Обороны не особенно изменился. Из контент-анализа протоколов № 72–110{1155} за 24 сентября 1919–7 апреля 1920 г. следует, что заместитель председателя РВСР и заместитель члена Совета Обороны Э.М. Склянский и член коллегии Наркомата по продовольствию А.И. Свидерский присутствовали на всех 39 заседаниях Совета Обороны; В.И. Ленин — на 36, член коллегии ВСНХ РСФСР Л.Б. Красин — на 32 (на трех — 12 февраля, 16 и 24 марта 1920 г. — в качестве председательствующего); Чрезвычайный уполномоченный Совета Обороны по снабжению Красной армии и флота А.И. Рыков — на 31[80]; член Совета Обороны B.А. Аванесов — на 29; член Совета Обороны от Наркомата путей сообщения С.Д. Марков — на 27; председатель ВЦСПС М.П. Томский — на 25; нарком юстиции Д.И. Курский — на 21; член Президиума ВСНХ В.Н. Ксандров — на 17; член Президиума ВСНХ Г.И. Ломов — на 11; председатель ВЧК и член ЦК Ф.Э. Дзержинский — на 9; член коллегии Наркомата почт и телеграфов и председатель Радиосовета А.М. Николаев и нарком здравоохранения Н.А. Семашко — на 8; нарком почт и телеграфов В.Н. Подбельский, член Политбюро ЦК РКП(б) и председатель Моссовета Л.Б. Каменев, заместитель наркома продовольствия Н.П. Брюханов — на 7; нарком труда В.П. Ногин, видный военный и партийный деятель П.И. Баранов и начальник Транспортного управления и член коллегии Наркомпрода С.С. Бакинский — на 6; член Главкомтруд Данилов и член коллегии ВЧК А.В. Эйдук — на 5; председатель РВСР и член Совета Обороны Л.Д. Троцкий (24 декабря 1919 г., 31 декабря 1919 г., на 2 февраля 1920 г., 7 апреля 1920 г.), член коллегии Наркомата финансов Г.Д. Вейнберг, заместитель наркома продовольствия М.И. Фрумкин, заместитель председателя ВСНХ В.П. Милютин — на 4; секретарь и член ЦК РКП(б) Н.Н. Крестинский, секретарь ВЦИК А.С. Енукидзе, Жуков[81], член Президиума ВЦСПС Я.Э. Рудзутак, заместитель наркома труда А.М. Аникст, нарком продовольствия А.Д. Цюрупа, член Президиума ВЦИК М.Ф. Владимирский, начальник Главполитпути и член коллегии Наркомата путей сообщения А.П. Розенгольц, просьбу которого об отставке «в виду отсутствия, по его мнению, у т. Ленина полного доверия к его программе работы», Политбюро оставило «без последствий» 17 марта 1920 г.{1156}, — на 3; член коллегии Наркомата продовольствия и начальник Главного управления продовольственного снабжения армии А.Б. Халатов, член коллегии Наркомата путей сообщения В.М. Свердлов — на 2; член Президиума ВЦИК В.И. Невский, начальник снабжения отдельной группы войск Восточного фронта (по совместительству — ответственный сотрудник Центрального отдела военных заготовок ВСНХ) Н.Е. Пауфлер, член коллегии Наркомата земледелия М.В. Фофанова, ответственный сотрудник Центрального управления военных сообщений при Полевом штабе РВСР C.Е. Щукин, председатель Московского губернского совета народного хозяйства П.Г. Смидович, нарком труда В.В. Шмидт, Саакянц (очевидно, член комиссии по отсрочкам от призыва в Красную армию, выступал по вопросам «Проект постановления о милитаризации Отдела металлов ВСНХ», «Ходатайство НКПС о продлении срока подачи ходатайств по отстрочкам б[ывшим] офицерам», «Об отсрочке сотруднику Главугля т. Шамову»{1157}), член коллегии Наркомата путей сообщения В.В. Фомин, член Президиума Высшего совета народного хозяйства Н.Б. Эйсмонт, член МК РКП(б) И.А. Пятницкий, член коллегии Главного военно-ветеринарного управления Н.М. Никольский, ответственный сотрудник Уральской партийной организации В.М. Соловьев, член распорядительного бюро Комитета государственных сооружений и общественных работ при Высшем совете народного хозяйства К.А. Алферов, заместитель наркома просвещения М.Н. Покровский — на 1. Примечательно, что из видных членов ЦК РКП(б) присутствовали только Л.Д. Троцкий четырежды и Н.Н. Крестинский трижды, Е.Д. Стасова и Н.И. Бухарин — единожды (24 декабря 1919 г.); вошедший в первый состав Совета Обороны И.В. Сталин не присутствовал с осени 1919 г. ни единого раза.
В.И. Ленин остался верен тем принципам, на которых он выстраивал советскую политическую систему с Октября 1917 года: ни один из видных членов ЦК его партии не допускался к регулярной работе в Совете Обороны как высшем государственном органе. Таким образом, с одной стороны, Ленин сохранил соло в высшем партийном руководстве (ЦК и его Политбюро, правда, не в Оргбюро, политическое значение которого основатель партии недооценивал вплоть до Профсоюзной дискуссии), а с другой — по-прежнему руководил советско-хозяйственным аппаратом. Для основателя партии такое «разделение труда» стало одним из средств удержания и укрепления собственной власти, созданием возможностей для руководства мировой революцией и социалистическим строительством.
Как видим, константой на всем протяжении существования Совета рабочей и крестьянской Обороны на заседаниях было следующее трио: председатель Совета В.И. Ленин, член Совета Л.Б. Красин и заместитель члена Совета (вечно исполняющий обязанности Троцкого в Совете) Э.М. Склянский. На первом этапе деятельности Совета — также Н.П. Брюханов, на последнем — A.И. Свидерский, А.И. Рыков и С.Д. Марков. Кроме того, регулярно присутствовал на первом этапе И.В. Сталин, на последнем — сменивший его в Совете Обороны В.А. Аванесов. Собственно, три-пять человек традиционно определяли деятельность Совета Обороны как высшего государственного внеконституционного центра.
Как установила Э.Б. Генкина, в 1919 г. количество докладов B.И. Ленина в Совнаркоме, по сравнению с концом 1917–1918 г., уменьшилось, что было следствием его выступлений по важнейшим оборонным и хозяйственным вопросам в Совете Обороны. В декабре 1918 — апреле 1920 г. председатель Совета сделал свыше 20 докладов. Выступления его затрагивали следующие вопросы: о формах и подписях мандатов для членов контрольно-ревизионных групп и об экстренных мерах по улучшению снабжения продовольствием (11 декабря 1918 г.), об усилении работы в области военной обороны (21 апреля 1919 г.), о назначении особой ревизии органов военного ведомства и вооруженных сил Республики (13 мая), о патронах (13 мая), о производстве и запасах орудийных замков (26 июня), о мерах борьбы с контрреволюционными элементами в армии (11 июля), о продармии (23 июля), об обеспечении патронных заводов рабочими (1 августа), о переброске башкирской дивизии из Белебея в Петроград и об эвакуации Петрограда (27 августа), о пересмотре нарядов и назначений на военное имущество, выданных в занятые неприятелем области, для передачи имущества в близкие к центру базы (17 октября), об использовании новых членов партии для снабжения армии (24 октября), о военной отчетности по ведомству Наркомпочтеля (2 января 1920 г.), о положении транспорта (2 февраля 1920 г.), о постройке узкоколейных лесовозных ж.-д. линий (14 мая), о реорганизации ВОХР (войск внутренней охраны) — 23 июля, о радиосвязи в Красной армии (3 сентября), о снабжении топливом и продовольствием возобновляемых заводов Иваново-Вознесенской губернии, причисленных к ударной группе текстильных предприятий (1 октября), о порядке внесения в СТО и СНК соглашения разногласий и заявок ведомств (29 октября){1158}.
В.И. Ленин в Совете Обороны вполне мог решать вопросы самостоятельно. В ряде случаев он попросту организовывал заочное голосование по интересовавшим его вопросам. Во второй половине 1919 г. глава правительства, к примеру, мог дать своим секретарям такое поручение: «Соберите подписи членов Совета] Об[ороны]»{1159}. В результате на документе появлялись подписи Э.М. Склянского, С.Д. Маркова, А.И. Рыкова, А.И. Свидерского, В.В. Шмидта{1160}, несмотря на то, что реального голосования не было.
Поскольку выступления председателя Совета Обороны затрагивали, как справедливо заметила Э.Б. Генкина, самые разнообразные вопросы{1161}, выделим из общего массива только основные.
21 апреля 1919 г. В.И. Ленин выступил по важнейшему вопросу внутренней политики — о сокращении госаппарата и об отправке максимального количества служащих военных и гражданских учреждений на фронт. По итогам выступления председателя с докладом «Об усилении работы в области военной обороны» Совет Обороны постановил: «18. а) учреждения и отделы ВСНХ и [Нар]компрода, обслуживающие военное ведомство или состоящие в какой-либо связи с ним, обязаны организовать работу так, чтобы в те часы и дни, когда работает военное ведомство, удовлетворять все его требования, имея для этого дежурство и соответствующий аппарат; б) поручить Нарком[ату] госконтроля обследовать организацию этой работы и представить доклад в С[овет] О[бороны] в недельный срок; в) назначить через две недели доклад Госконтроля об итогах ревизии советских учреждений и о принимаемых мерах к сокращению штатов; г) обязать каждого нар[одного] комиссара принять все меры к тому, чтобы в подведомственном ему учреждении лица, подлежащие по возрасту, знаниям и т. п. призыву в Красную армию, были заменены женщинами. Каждый народный комиссар обязан через две недели представить доклад с точными цифровыми данными о том, что сделано в данном отношении в пределах его ведомства. Каждая группа служащих на местах и каждый волостной исполком обязаны представлять сведения о том, какие меры приняты ими для усиления работы в области военной обороны и содействия Красной армии»{1162}. Как видим, это постановление касалось всех наркоматов без исключения. Вероятно, Э.М. Склянскому были даны и персональные указания: на экземпляре военного ведомства помета — «Административная]. Копии сего глав[ному] нач[альнику] снаб[жений], нач[альни]ку Всероссийского] гл[авного] шт[аба] и нач[альнику] Полев[ого] шт[аба]»{1163}. В помете четко указывалось, сотрудников каких подразделений Наркомата по военным делам следовало сокращать в первую голову. «Доклад об итогах ревизии советских учреждений и о принимаемых мерах к сокращению штатов» сделал 5 мая 1919 г. на заседании Совета Обороны нарком государственного контроля И.В. Сталин. Как и всегда, он настоял на применении жестких мер к саботажникам решений высшего большевистского руководства. Постановление Совета Обороны гласило: «а) обязать все ведомства избрать комиссию из ответственных лиц с участием членов коллегии и Наркомата] госконтроля, с обязательством представить в 2-недельный срок проект сокращения штатов на 25–50%; б) находя, что бездействие сократительной комиссии [Нар]компрода является должностным преступлением, поручить т. Курскому привлечь весь состав комиссии к суду»{1164}. Однако Сталин, постоянно находившийся на фронтах и не способный поэтому в полном объеме исполнять свои обязанности в качестве наркома государственного контроля, не мог переломить сопротивление материала — монструозного государственного аппарата. Да если бы и был в столице, все равно даже будущий генсек вряд ли справился бы с масштабной задачей, поставленной вождем.
В начале июля 1919 г. в инструктивном письме, составленном от лица ЦК РКП(б), В.И. Ленин возложил задачу максимального сокращения гражданского аппарата управления на время особой военной угрозы на партийные организации: «Мы должны приостановить на три, четыре, пять месяцев все не безусловно необходимые учреждения и отделы учреждений, в центре и на местах, или, если нельзя приостановить их вовсе, сократить их на такое (приблизительно) время, сократить в наибольших размерах, т. е. оставить лишь минимум работы, безусловно необходимой»{1165}. Цель прежняя: выделить «сразу большое число готовых, опытных, преданных, испытанных коммунистов или сочувствующих социализму для военной работы»{1166}. В качестве примера вождь привел Научно-технический отдел Высшего совета народного хозяйства: «Это — полезнейшее учреждение, необходимое для полного строительства социализма, для правильного учета и распределения всех сил. Но безусловно ли необходимо такое учреждение? Конечно, нет. Отдавать ему людей, которые могут и должны быть немедленно употреблены на насущную и дозарезу необходимую коммунистическую работу в армии и непосредственно для армии, было бы в настоящий момент прямо преступно»{1167}.
На заседании ЦК РКП(б), состоявшемся 3 июля 1919 г., вождь, в частности, провел следующее решение: «В целях получения наибольшего количества как политработников для армии и тыла, так и работников по снабжению, прекратить или, по крайней мере, до минимума сократить работу в центральных и местных не абсолютно необходимых комиссариатах и отделах»{1168}.
15 октября 1919 г. Политбюро ЦК РКП(б), обсудив вопрос о положении на фронтах, в связи с грозной военной опасностью, постановило добиться действительного превращения Советской России в военный лагерь, снять с общесоветской работы (за исключением Наркомпути, Наркомпрода и ЧК) максимальное количество коммунистов и сочувствующих им. Политбюро поручило комиссии в составе Л.Д. Троцкого, Л.Б. Каменева и Н.Н. Крестинского подготовить проект декрета об упрощении гражданского управления в целях освобождения наибольшего числа пригодных для военной работы лиц{1169}. 20 октября В.И. Ленин писал тульским работникам: «Декрет о сокращении гражданского управления будет издан на днях, его надо не только соблюсти, но применить архидобросовестно и усердно»{1170}. 21 октября вождь декларировал в статье для «Известий ЦК РКП(б)»: «Советская республика должна стать единым военным лагерем с наибольшим напряжением сил, с наибольшей экономией их, с наибольшим сокращением всякой волокиты, всякой ненужной формалистики, с наибольшим упрощением аппарата, с наибольшим приближением его не только к нуждам массы, но и к ее пониманию, к ее самостоятельному участию в этом аппарате»{1171}.
19 октября, не дожидаясь «проведения» воли вождя мировой революции и постановления Политбюро ЦК РКП(б) «в советском порядке», Президиум ВСНХ РСФСР, на совещании которого присутствовали А.И. Рыков, Г.И. Ломов, В.П. Милютин, Ф.Ф. Сыромолотов и Л.Н. Крицман, рассмотрел вопрос «О мерах к усилению военной промышленности», суть которого состояла, однако, в мобилизации не промышленности, а кадров советско-хозяйственных работников. Г.И. Ломов во вступительной речи указал на необходимость приспособления аппарата ВСНХ «к требованиям момента»{1172}. В соответствии с партийными установками Красную армию «снабдить всем необходимым с избытком во что бы то ни стало»{1173}. Ломов призвал «сократить органы и учреждения, рассчитанные на широкое мирное строительство; перейти к “государственному хищничеству и спекуляции”, к целевому снабжению вместо планового»{1174}.
А.И. Рыков поделился своими мыслями о том, что переживаемый кризис представлял собой «…кризис всей финансово-экономической организации советской власти. Если бы Деникин теперь не был у стен Москвы, а далеко за Харьковом, кризис был бы так же ярко выражен»{1175}. Рыков констатировал, что созданный Совнаркомом аппарат Чусоснабарма «целесообразен, т. к. необходимо иметь особый орган, наблюдающий за исполнением заданий по снабжению армии; производство должно быть у ВСНХ»{1176}.
Для победы в Гражданской войне Рыков предложил: «1) увеличить сейчас армии на 500 тыс. чел., т. е. довести ее до 2,5 млн. [по-настоящему количество штыков и сабель в РККА немногим превышало миллион. — С.В.]; 2) заготовить соответствующее количество снаряжения; 3) отказаться от строгого применения наших принципов коммунистического строительства и провести некоторые меры, противоречащие нашей Программе [партии], а именно: увеличить рабочий день до 12 час.; мобилизовать все возрасты некоторых категорий рабочих специалистов — например, кузнецов, шорников, инструментальщиков и пр.; в) изменить отчасти тарифную систему, принятую теперь; г) создать специальные дисциплинарные суды для борьбы с невыходом на работу, саботажем, неисполнительностью на фабриках, заводах и в учреждениях; д) изъять [у] населения некоторые предметы домашнего обихода и личного потребления (как это уже сделано по отношению к селам и имениям), необходимые для снабжения армии»{1177}. Естественно, «все эти меры» было решено «провести вместе с профсоюзами, с тем чтобы они взяли и на себя ответственность за их проведение»{1178}.
Припомнив саботаж чиновничества в первые месяцы советской власти и предвосхищая репрессии в отношении промышленных кадров конца 1920–1930-х гг., собравшиеся постановили «повести энергичную борьбу с саботирующими элементами, которые предают нас в промышленности с таким же искусством и постоянством, как в армии»{1179}. В духе ленинских установок об упрощении гражданского аппарата управления РСФСР было решено: «сократить процесс обсуждения в разных комиссиях, совещаниях и пр. проводимых мер, и проводить их быстро в течение двух-трех дней»{1180}; «пересмотреть распределение, произведенное Коллегией использования, рассчитанное на длинный период времени, и дать максимум возможного армии; упростить систему финансирования и ускорить процесс получения средств; уничтожить предварительный контроль»{1181}. ВСНХ, по мнению его председателя, должен был «напрячь все свои силы, соответственно перестроиться для осуществления указанных задач»{1182}.
Однако в целом волю председателя СНК его наркомы подкорректировали, причем довольно серьезно: проект декрета «Об упрощении гражданского аппарата советской власти» обсуждался в СНК на шести заседаниях: 21, 28 октября, 4, 21, 25 ноября и 15 декабря. Декрет опубликовали в «Известиях ВЦИК» только 28 декабря 1919 года{1183}.[82] В.И. Ленин, который как глава правительства не смог добиться положительного голосования от собственных подчиненных, не выдержал и волевым решением провел свои идеи в Совете рабочей и крестьянской Обороны, где никто не был в состоянии оспаривать волю председателя. Каков получился эффект? — Совершенно очевидно, в столице ничтожно малый, а провинции — никакой. Выражаясь словами того времени, «пошла писать губерния»: учреждения немедленно вступили в бесконечную переписку с вышестоящими организациями об оставлении на местах «особо ценных» и «совершенно незаменимых» специалистов. На Восьмой конференции РКП(б) 4 декабря 1919 г. представитель Тульской губернской партийной организации жаловался товарищам: «Когда мы хотели перевести, согласно постановлению Совета Обороны, некоторые отделы совнархоза на военную работу, поставить все на военную ногу, уничтожить бюрократизм и воспользоваться введением военного положения, чтобы сократить наполовину бюрократический аппарат, мы получили приказание ничего не трогать. Ни одной машинистки нельзя было пересадить с одного места на другое. Такие распоряжения доходят до абсурда. Наш аппарат может быть безболезненно сокращен наполовину. Это пришлось сделать в Москве из-за голода, и ничего от этого не изменилось. И если вы не имеете права коснуться ни одного распоряжения, то тут не помогут никакие Конституции»{1184}. Ленинские призывы к сокращению государственного аппарата, оформленные в советском порядке — постановлениями Совета рабочей и крестьянской Обороны — практически никакого эффекта не имели.
13 мая В.И. Ленин выступил по важнейшему в свете угрожающего положения на фронтах вопросу военной промышленности — «О патронах». Совет Обороны поручил специальной комиссии в составе двух представителей военного ведомства и по одному от ВЦСПС и Чрезвычайной комиссии по снабжению Красной армии обследовать положение на Тульском патронном заводе для поднятия его производительности, но не предпринимать никаких шагов без согласования с К. Орловым или его заместителем; предписал Реввоенсовету Восточного фронта «исполнить с максимальной энергией и быстротой все требования для усиления производительности Симбирского завода, которые будут предъявлены т. Орловым или заводоуправлением. От т. Орлова затребовать через неделю после его прибытия в Симбирск точный список всех требований к Реввоенсовету»; поручил Отделу учета и распределения Наркомтруда принять «самые энергичные меры» к переброске на Симбирский завод рабочих с других патронных заводов (в частности Ижевского), ВЦСПС — обязать отъезжающих на Украину его представителей через Чрезвычайную комиссию по снабжению армии Украины «принять все меры к ускорению и усилению доставки квалифицированных луганских рабочих в Симбирск». Все доклады указанных ведомств предписывалось представить в Совет Обороны «в недельный срок»{1185}. Вопрос о патронах стоял настолько остро, что 1 августа В.И. Ленин сделал доклад «О снабжении патронных заводов рабочими»{1186},[83] а 5 сентября Совет Обороны принял постановление по телеграмме Л.Д. Троцкого и К. Орлова о понижении производительности Тульских заводов, согласно которому все мобилизованные в августе рабочие возвращались на завод, а от всех советских служащих требовалось «безусловное повышение производительности труда»{1187}.
2 июня вождь выступил с докладом «о мандатах делегируемых на Украину» — отныне все делегируемые должны были получать разрешения в специально создаваемой для этого комиссии Совнаркома{1188}.
25 июня В.И. Ленин счел необходимым выступить по вопросу о замках для пушек — вероятно, Главное артиллерийское управление недостаточно четко организовывало обеспечение войск{1189}, в результате чего и стало необходимостью вмешательство в его мелкие дела (которыми занимался в 1917–1918 гг. максимум не имевший в партии особого веса член коллегии Наркомвоена К.А. Мехоношин) председателя правительства.
2 января 1920 г. В.И. Ленин выступил с докладом «О военной отчетности по ведомству Народного комиссариата почт и телеграфов и НКПС»{1190}. Как видим, вождь строго следил за координацией военной деятельности наркоматов РСФСР.
Гражданская война заканчивалась, и 2 февраля 1920 г. глава правительства сделал доклад «О положении транспорта», находившегося в катастрофическом положении. Как справедливо отметила Э.Б. Генкина, это был единственный вопрос повестки дня заседания Совета Обороны{1191}. В постановочной части протокола заседания Совета Обороны даже зафиксировали поручение всем ведомствам выдвинуть из своих среды работников для временного откомандирования в ж.-д. мастерские Петрограда и Москвы с целью улучшения ремонта паровозов и общей постановки дела ж.-д. транспорта{1192}.
Размышляя над феноменом Ленина, А.И. Микоян писал в своих воспоминаниях: «В мае 1922 г. мне впервые довелось присутствовать как кандидату в члены ЦК на его Пленуме. Пленум проходил в зале заседаний Совнаркома. Члены и кандидаты в члены ЦК сидели за длинным столом, а Ленин занимал председательское место. Он держал в руках карманные часы и строго следил за соблюдением регламента выступавшими. Обстановка строго деловая, никаких посторонних разговоров, которые могли бы помешать ведению заседания. Для докладов Ленин давал, помнится, три минуты, в особых случаях — семь минут (например, [Я.Э.] Рудзутаку, который докладывал о Генуэзской конференции), выступавшим в прениях — одну-две минуты. Докладчики опытные: умея объяснить суть вопроса коротко, они вполне укладывались в установленный Лениным жесткий регламент. И тогда, и позже я убедился, как важно для политического руководителя ценить время, не говорить лишнего, уметь коротко излагать самую суть дела и, не допуская пустопорожних прений, уметь вовремя передать вопрос в деловую комиссию, назначив короткий срок для ее работы и представления проектов решений. Только этим и можно, пожалуй, объяснить, почему так много самых разных вопросов рассматривал Ленин за самые короткие сроки»{1193}. Вождь успевал все и был готов ко всему.
Вопросы, с которыми выступал И.В. Сталин, были достаточно серьезны и прежде всего касались работы возглавляемого им Наркомата государственного контроля: два вопроса о ревизии советских учреждений, в т. ч. железных дорог; о вывозимых из Латвии продовольственных грузах{1194}. 13 мая Сталин докладывал от своего имени, от имени присутствовавшего на заседании Э.М. Склянского и отсутствовавшего Ф.Э. Дзержинского «Отзыв на письмо Радина», по итогам рассмотрения которого наркому госконтроля поручалось «организовать проверку советских служащих с точки зрения исполнения ими воинской повинности путем личного вызова и затребований соответственных документов». Сталин обязывался представить доклад по вопросу в 2-недельный срок{1195}. 13 мая датируется последнее выступление Сталина в Совете Обороны, после этого Совет рассматривал только сталинские телеграммы, что объяснялось регулярным пребыванием будущего генсека на фронтах, изредка прерываемым столичным «отдыхом» на заседаниях Полити Оргбюро ЦК РКП(б). Среди поставленных Сталиным вопросов по телеграфу можно привести в качестве примера запрос от 2 июня об отмене приказа Главного военно-санитарного управления об эвакуации из Петроградского военно-санитарного управления (Сталин в это время как раз спасал положение в Питере, который в любой момент мог быть взят белыми). Находясь на фронтах, Сталин, делая какие-либо шаги в военном ведомстве, упорно игнорировал Реввоенсовет Республики. Он напрямую обращался к государственному и партийному властным центрам — ленинскому Совету Обороны и Политическому бюро ЦК РКП(б), в котором вождь солировал и продавливал необходимые ему решения{1196}.
Отчасти благодаря сталинской чистке «конюшен»[84] военного ведомства В.И. Ленин держал под своим контролем (вплоть до последней болезни и связанными с ней внутрипартийными событиями{1197}) не только центральный аппарат управления РККА и персонально наркома, но и политический процесс в целом.
Л.Д. Троцкий направлял в Совет Обороны телеграммы по конкретным вопросам, которые, следует отметить, обсуждались в Совете Обороны с особой тщательностью. Так, по вопросу о военном имуществе в рыбинских складах ВСНХ Совет Обороны назначил специальную комиссию в составе И.В. Сталина, Э.М. Склянского, В.И. Ленина и Л.Б. Красина «для обследования в Чрезвычайной] ком[иссии] по снаб[жению] армии того, каким образом производится учет военного имущества на складах, с тем что спешные решения принимаются комиссией от имени Сов[ета] Обороны», а Склянскому поручалось «сегодня ночью (а заседания Совета Обороны и сами по себе проходили отнюдь не рано. — С.В.) переговорить по прямому проводу с Рыбинском»{1198}. 5 мая Троцкий телеграфировал в Совет Обороны «Об отмене запрещения Главпродукта и Губпродкома выдачи Кузнецкой упродколлегией подкладки для шинелей; о предоставлении местным воензагам (отделам военных заготовок. — С.В.) права с согласия представителей местного исполкома брать необходимые материалы без предварительного сношения с центром»{1199}.[85] Как следует из вынесенного 7 мая постановления, вопрос имел важное военное значение: речь шла об обеспечении Восточного фронта{1200}. 31 декабря 1919 г. Троцкий (не иначе, как в честь Нового года) почтил своим присутствием заседание Совета Обороны и выступил как содокладчик «Об учете военного имущества, находящегося на Петроградских складах»{1201}. Троцкий, будучи в числе авторов идеи создания трудовых армий (он страшно боялся ослабления своего ведомства по итогам неизбежной с момента окончания Гражданской войны на европейской территории России демобилизации), 16 января 1920 г. выступил — уже не с содокладом, а самостоятельно — по вопросу «О заместителях представителей ведомств в Совете трудовой армии»{1202}.
Дисциплинированный Ф.Э. Дзержинский делал на заседаниях Совета Обороны доклады исключительно по вопросам деятельности ВЧК — о телеграмме В.И. Невского и представителя ВЦСПС с предложением комиссарам дорог не допускать арестов чрезвычайными комиссиями служащих без предварительного согласования с комиссарами дорог и профессиональной ж.-д. организацией (наркому юстиции Д.И. Курскому Совет Обороны поручил расследовать «незакономерность» действий чекистов и дать свое заключение, Л.Б. Красину и Ф.Э. Дзержинскому — разработать правила){1203}. При этом присутствие Дзержинского и как правило отсутствие Троцкого приводило к тому, что интересы Реввоенсовета Республики не всегда удавалось отстоять представлявшему РВСР Э.М. Склянскому. Так, если 19 августа 1918 г. Наркомвоену удалось объединить все вооруженные формирования наркоматов под эгидой военного ведомства{1204}, 26 мая 1919 г. ВЧК добилась выведения из подчинения Наркомвоена войск особого назначения. Заслушав доклад «Об объединении всех родов войск особого назначения», Совет Обороны поручил начальнику ВОХР К.М. Валобуеву созвать на следующий день комиссию в составе Морозова (ответственный сотрудник Наркомата продовольствия), Н.И. Раттэля (ответственный специалист Наркомвоена) и Бальбатова (ответственный сотрудник Наркомпути). Комиссия обязывалась переработать Положение об объединении войск особого назначения, включив в штаб войск ВЧК двух помощников командующего (одного от Наркомата продовольствия, второго от Наркомпути). Первоначально предусматривалось, что начальник штаба «назначается ВЧК»{1205},[86] однако эта формулировка, по-видимому, показалась все же недостаточно корректной по отношению к Наркомвоену, и 28 мая, несмотря на присутствие на совещании Дзержинского (был и Валобуев), в итоговом варианте декрета указывалось, что начальник Штаба ВОХР назначается «по соглашению Реввоенсовета Республики и ВЧК и утверждается С[оветом] н[ародных] к[омисса]ров»{1206}. Впрочем, точно так же в декабре 1918 г. на заседании Бюро ЦК РКП(б) создавался Особый отдел: согласование с Реввоенсоветом Республики кандидатуры на пост руководителя отдела осталось пустой тратой бумаги.
И.Т. Смилга, возглавлявший в марте 1919 г. Политуправление как первый партийно-государственный орган — отдел ЦК РКП(б) в армии и одновременно составную часть центрального аппарата управления РККА — выступил 12 мая с проектом декрета «по организации государственной пропаганды советской обороны на ж. д.»{1207}.
В статьях об Э.М. Склянском советского периода, равно как и в постсоветской биографической литературе о заместителе и свояке Л.Д. Троцкого, в строгом соответствии с воспоминаниями последнего, указано, что Склянский послушно проводил в жизнь ценные указания вождя мировой революции, полученные им на заседаниях Совета Обороны. Однако, как свидетельствуют протоколы заседаний Совета, о крайней мере, к лету 1919 г. положение стало меняться. И июля, в апогей волнений среди московских офицеров, связанный с приближением белых к столице, В.И. Ленин вынес на рассмотрение Совета Обороны «Проект постановления о мерах борьбы с контрреволюционными элементами в армии». По итогам присутствовавшим на заседании Э.М. Склянскому и Ф.Э. Дзержинскому и отсутствовавшему И.Т. Смилге поручалось «ознакомиться с проектом […] и дать свое заключение не позже […] 16 июля с. г.». Предусматривалась возможность подписания проекта В.И. Лениным от имени Совета Обороны в случае его единогласного принятия тремя указанными лицами{1208}. На следующем заседании Совета Обороны вопрос не обсуждался, зато 18 июля Совет Обороны, заслушав «Заключение о проекте постановления о мерах борьбы с контрреволюционными элементами в армии» (доклад Э.М. Склянского, Ф.Э. Дзержинского и вновь отсутствовавшего на заседании И.Т. Смилги), выразил Эфраиму Склянскому «порицание за невыполнение постановления СО от 11 июля» и постановил «обсуждение вопроса отложить до ознакомления с ним т. Смилги, поручив т. Дзержинскому немедленно по приезде т. Смилги созвать совещание из тт. Склянского, Смилги и Дзержинского. Доклад вышепоименнованных товарищей по данному вопросу представить в СО в среду, 23 июля». Склянский рискнул саботировать ленинское решение в разгар развязанной председателем Совнаркома чистки «Красной Ставки» — Полевого штаба РВСР, когда был арестован Главком И.И. Вацетис и около десятка его сотрудников. Более того — при обсуждении на том же заседании кандидатур на должности особоуполномоченных Совета Обороны по проведению военного положения на железных дорогах Э.М. Склянский выступил против назначения таковыми комиссарами членов коллегии Наркомата путей сообщения А.Д. Нагловского и В.Н. Ксандрова — к 23 июля ему приказывалось представить «письменную мотивировку отвода»{1209}. В протоколах заседания Совета Обороны это первое свидетельство расхождения Склянского с общей политикой Совета Обороны — вероятно, к этому времени он уже не просто сработался с Троцким, но и сделал на него свою политическую «ставку». (Относительно А.Д. Нагловского точно известно, что он был назначен уполномоченным Совета Обороны по проведению военного положения на железных дорогах Северного фронта.) Позднее Э.М. Склянский осмелился открыто встать в оппозицию не кому-нибудь, а члену Политбюро ЦК РКП(б) И.В. Сталину{1210} (очень символично, что Эфраим Склянский, скрупулезно собиравший переписку Л.Д. Троцкого с В.И. Лениным, утонул в Америке при невыясненных обстоятельствах в самый разгар борьбы мифического триумвирата Сталина — Зиновьева — Каменева с Троцким).
В.А. Аванесов выступал по самым разнообразным вопросам: законодательным (проект постановления о порядке обследования складов Москвы и пригородов представителями Центрального управления по снабжению армии{1211}), внутренней политики (о поручении ВЧК ликвидировать заговоры, мешавшие обороне){1212}, об эвакуации{1213}, военной промышленности, двум хозяйственным (о передаче завода Гартмана в Луганске в распоряжение ВСНХ, о ремонте паровозов){1214}; ж.-д.{1215}, контролю над деятельностью ведомств (выступая 29 апреля с докладом «Об организации в учреждениях и отделах ВСНХ и [Нар]компрода, в соответствии с нуждами военного ведомства», два раза — по вопросам Наркомата государственного контроля: один раз доложил, что наркомат «в большей части» достиг «результатов»). 7 апреля Совет Обороны предложил Аванесову достигнуть соглашения с НКВД РСФСР и «в случае соглашения уполномочить т. Ленина подписать его от имени Сов[ета] Обороны»{1216}. Весной 1919 г., судя по всему, Аванесов с головой ушел в ревизию советских учреждений, т. е. сосредоточился на работе в Наркомате государственного контроля{1217}.
Л.Б. Каменев выступал в Совете Обороны с вопросом о координации деятельности Наркоматов продовольствия и путей сообщения{1218}. Что интересно, не известно ни одно выступление Каменева на заседаниях Совета Обороны в качестве председателя Комитета обороны г. Москвы. Не зря В.И. Ленин констатировал на Московской общегородской конференции РКП(б) 24 сентября 1919 г.: «Деятельность КГомите]та обороны будет впустую [без] поддержки всей партии»{1219}.
В.Н. Яковлева, партийный деятель цековского ранга и один из наиболее видных среди большевиков специалистов по продовольственному снабжению, выступала по вопросам снабжения армий, действовавших в районе Петрограда{1220}. Однако в ряде случаев она ставила и более широкие вопросы — так, 26 июня 1919 г. докладывала «О снабжении зернофуражом и продовольствием армии вообще, Северной и Западной ее частей в частности, и о мерах снабжения армии»{1221} (из постановления следует, что речь шла и о снабжении Восточного фронта).
На заседаниях Совета Обороны В.И. Ленин следил за соблюдением строжайшей дисциплины — так же, как и на заседаниях Совета народных комиссаров{1222}. Исключений не делалось ни для кого. 5 ноября 1919 г. запиской был вынужден давать объяснения о причине своего опоздания не кто иной, как «лорд-мэр» (выражение В.В. Осинского) — Л.Б. Каменев{1223}. Когда в кой-то веки 16 марта 1920 г. Л.Б. Красин председательствовал на заседании Совета Обороны, члены этого органа, не исключая председательствующего, дружно на заседание опоздали — «присутствовали: Аванесов (6 час.), Склянский (6 час. 10 мин.), Красин (6 час. 13 мин.), Рыков (6 час. 40 мин.), Дзержинский, Свидерский (6 час. 45 мин.), Покровский, Алферов, Шмидт, Саакянц, Эйсмон[т]»{1224}. Как видим, самыми дисциплинированными оказались приглашенные на заседание. Правда, не ожидая увидеть вождя на следующем заседании, 19 марта все, кроме него самого, опять явились с опозданием{1225}. О реакции председателя история умалчивает. Что характерно, когда 24 марта опять Красин занял председательское кресло, история повторилась{1226}, за одним исключением — на следующее заседание все явились в точно назначенное время{1227}.
В условиях войны вождь приучил членов Совета Обороны работать максимально оперативно. Источников о ходе заседаний Совета в годы Гражданской войны в распоряжении исследователей нет, поскольку глава правительства не терпел бюрократические формальности, не считал целесообразным фиксировать ведомственные «драчки»{1228} и всегда предпочитал стенограммам скупые протоколы, однако ценные сведения содержат более поздние, 1920-х гг., свидетельства. 8 января 1926 г. в Совете труда и обороны СССР — организационном потомке Совета Обороны — развернулась дискуссия между И.Т. Смилгой и Л.Б. Красиным, с одной стороны, А.П. Смирновым — с другой. А.П. Смирнов — один из старейших большевиков (член партии с 1898 г.) накинулся тогда на лозунг И.Т. Смилги и Л.Б. Красина «о поднятии воли к экспорту{1229}»: заявил, что предложение «требует предварительно обсуждения. Я считаю, что члены СТО […] золотое яйцо, которое высидел т. Смилга, должны были увидеть предварительно. Ведь мы даже в 1918 г. так сплеча не подходили к разрешению таких серьезных вопросов […]. Поэтому я просил бы СТО, если мы не имеем лишнего времени для того, чтобы слушать такие вопросы неподготовленные и с несвежими головами, […] этот вопрос поднять и просить т. Смилгу записать свой материал на бумаге и дать членам СТО подумать над его выводами»{1230}. А.П. Смирнов, будучи в 1919–1922 гг. заместителем наркома по продовольствию, де факто руководил «всей борьбой с кулаком», командуя 70 тыс. продармейцев{1231}, однако работу Совета Обороны он знал понаслышке, а потому встретил отпор со стороны Л.Б. Красина, который, наряду с В.И. Лениным и Э.М. Склянским, вынес работу Совета Обороны на собственных плечах. Прекрасно зная о чрезвычайной обстановке, в которой приходилось действовать высшему внеконституционному государственному органу в годы Гражданской войны, Красин высказался достаточно резко: «Я не разделяю иронического отношения Александра Петровича к предложению т. Смилги и думаю, что мы должны быть благодарны Ивару Тенисовичу, что он определенное золотое яичко высидел к сегодняшнему заседанию»{1232}. В.И. Ленин требовал ото всех своих наркомов решать вопросы оперативно и не уклоняться от ответственности за конкретные решения. Л.Б. Красин знал, о чем говорил: Совет Обороны — все его члены и тем более председатель — работал именно так и ни как иначе. Созданная в качестве властного противовеса структура стала органичной и необходимой надстройкой над «шестнадцатиголовым» (выражение В.В. Осинского) правительством, неким аналогом «малого военного кабинета»{1233}.