Сражение на реке Фат

Мужество делает ничтожными удары судьбы.

Демокрит

В III в. до н. э. мир Северного Причерноморья начал меняться, и для скифов наступили тревожные времена. Хоть их слава непобедимых воителей и не потускнела со временем, но с востока на их земли наползала новая страшная опасность, против которой им не суждено было устоять.

Началось наступление на запад сарматов. До этого скифы были заняты постоянной борьбой с вторгавшимися на их территории племенами фракийцев, а также отражали набеги кельтов, которые подобно волне прокатились по Балканскому полуострову и придунайским землям. Это изнурительное противостояние истощало и подтачивало и силы скифов. К тому же шло оно с переменным успехом, а потому, когда резко усилился натиск сарматов, скифы оказались не в состоянии его отразить.

Информацию о том, что творилось тогда в скифских степях, мы находим у Лукиана Самосатского в его рассказе «Токсарид, или Дружба», где один из скифов говорит об этом своему товарищу: «У нас же непрерывные войны: мы или сами нападаем на других, или обороняемся от набега, участвуем в схватках из-за пастбищ и сражаемся из-за добычи». Все были против всех, а легендарная Скифия времён Иданфирса, отразившая нашествие Дария, канула в Лету. Полчища сарматов, перешедших Танаис (Дон), растекались по землям, где некогда проживали скифские племена. Лучшие воины Великой Скифии уходили на восток, пытаясь остановить нашествие, но враг был слишком силён, и под его напором скифы продолжали отступать к Борисфену (Днепру). Медленно, но верно, с упорными боями, сарматы постепенно закреплялись на бывших скифских территориях в Северном Причерноморье, их отряды появились в районе Северного Кавказа, и казалось, что нет силы, которая сможет их остановить. «Когда они появляются конными отрядами, едва ли какой народ может им противостоять» (Тацит). Этот неудержимый натиск произвел сильное впечатление на современников, и тот же Лукиан описал его очень красочно: «Пришли на нашу землю савроматы в числе десяти тысяч всадников, пеших же, говорили, пришло в три раза больше. Так как они напали на людей, не ожидавших их прихода, то и обратили всех в бегство, что обыкновенно бывает в таких случаях; многих из способных носить оружие они убили, других увели живьем, кроме тех, которые успели переплыть на другой берег реки, где у нас находилась половина кочевья и часть повозок. В тот раз наши начальники решили, не знаю, по какой причине, расположиться на обоих берегах Танаиса. Тотчас же савроматы начали сгонять добычу, собирать толпой пленных, грабить шатры, овладели большим числом повозок со всеми, кто в них находился, и на наших глазах насиловали наших наложниц и жен. Мы были удручены этим событием».

О противостоянии скифов и сарматов немного информации есть и у Диодора Сицилийского: «Эти последние (сарматы) много лет спустя, сделавшись сильнее, опустошили значительную часть Скифии, и, поголовно истребляя побежденных, превратили большую часть страны в пустыню». В авангарде вторжения шли племена языгов и роксоланов, а за ними аорсы, сираки, аланы…

В итоге эти племена и выбили скифов из их владений, а сами обосновались на отвоёванных землях. Но именно роксоланы окажутся в дальнейшем самым тесным образом связаны со скифами и будут оказывать им поддержку в противостоянии греческим колониям Северного Причерноморья. А пока, нанеся поражение скифским отрядам, роксоланы в II–I вв. до н. э. расселились на значительной территории между Борисфеном (Днепром) и Танаисом (Доном). С юга им границей служило Меотидское озеро (Азовское море). Все эти сведения до нас донёс Страбон, он же сохранил и описание быта роксолан: «Их войлочные палатки прикрепляются к кибиткам, в которых они живут. Вокруг палаток пасется скот, молоком, сыром и мясом которого они питаются. Они следуют за пастбищами, всегда по очереди выбирая богатые травой места, зимой на болотах около Меотиды, а летом на равнинах».

Боевая тактика сарматов разительно отличалась от скифской тактики. В отличие от своих врагов сарматы предпочитали ближний бой: «Они все подстрекают друг друга не допускать в битве метания стрел, а предупредить врага смелым натиском и вступить в рукопашную» (Тацит). Отсюда и соответствующее вооружение. Сарматские пики были гораздо длиннее скифских копий, достигая от 4 до 4,5 м в длину. Для рукопашного боя, в отличие от скифов, которые пользовались короткими мечами – акинаками, сарматы использовали длинный и тяжёлый меч, который мог достигать от 70 до 110 см в длину. Панцирная кавалерия сарматов была защищена тяжелыми доспехами и в принципе ничем не отличалась от знаменитых парфянских катафрактариев.

Греческий историк Павсаний видел в Афинах сарматский панцирь, сделанный из конских копыт, оставив его подробное описание и способ изготовления: «Собрав их копыта, они их очищают и, разрезав на части, делают из них пластинки, похожие на чешую драконов. Если кто никогда не видел дракона, то, конечно, видел зеленую шишку сосны; и он не ошибся бы, сравнив это произведение из копыт с видимыми нами чешуйками на плоде сосны. Пробуравив их и связав жилами лошадей или быков, они пользуются этими панцирями, ничуть не менее красивыми, чем эллинские, и ничуть не менее прочными: они хорошо выдерживают удары мечами и копьями в рукопашном бою».

Рис. 24. Панцирная кавалерия сарматов. Рельеф колонны Траяна

Корнелий Тацит оставил замечательное описание снаряжения и приёмов ведения боя сарматами. В своей книге «История» он красочно рассказал о схватке легионеров с кочевниками. «В тот день, однако, шел дождь, лед таял, и они не могли пользоваться ни пиками, ни своими длиннейшими мечами, которые сарматы держат обеими руками; лошади их скользили по грязи, а тяжелые панцири не давали им сражаться. Эти панцири, которые у них носят все вожди и знать, делаются из пригнанных друг к другу железных пластин или из самой твердой кожи; они действительно непроницаемы для стрел и камней, но если врагам удается повалить человека в таком панцире на землю, то подняться он сам уже не может». Продолжая описывать сражение, историк отмечает, что легионеры «пронзали своими короткими мечами ничем не защищенных сарматов, у которых даже не принято пользоваться щитами».

Но помимо тяжёлой конницы, которая формировалась из племенной знати, сарматы располагали и прекрасной лёгкой кавалерией, где были представлены их небогатые сородичи. Страбон указывает, что «у них в ходу шлемы и панцири из сыромятной бычьей кожи, они носят плетеные щиты в качестве защитного средства; есть у них также копья, лук и меч. Таково вооружение и большинства прочих варваров».

Главная сила этого народа была в его великолепной кавалерии, как раз в том тактическом элементе, в котором скифы обычно сами превосходили своих соперников. «Как это ни странно, сила и доблесть сарматов заключены не в них самих: нет никого хуже и слабее их в пешем бою, но вряд ли существует войско, способное устоять перед натиском их конных орд» (Тацит). В итоге получилось так, что их тактике скифы не сумели противопоставить ничего нового, и их поражение стало неизбежным. Прямым следствием военных неудач стало отступление в поисках тех мест, где можно было бы укрыться от грозного врага, перегруппировать свои силы и по возможности отразить внешнюю угрозу. И такое место было найдено – Таврический полуостров (Крым), куда и откочевала большая часть скифов. Именно здесь и произошёл последний взлёт легендарного народа, а звезда Великой Скифии сверкнула в последний раз перед тем, как погаснуть навсегда.

* * *

Отражая нашествие сарматов, скифские цари внимательно следили за обстановкой в Северном Причерноморье. Особое внимание они удаляли Боспорскому царству, которое занимало исключительно важную стратегическую позицию в регионе. Но что примечательно, позиция скифов во взаимоотношениях с Боспором были совершенно иной, нежели с Херсонесом Таврическим. Здесь можно даже говорить о союзных отношениях. Но к такому положению дел стороны пришли далеко не сразу. Да и в дальнейшем между двумя государствами возникали вооруженные конфликты, об одном из которых поведал миру знаменитый афинский оратор Демосфен. Благо, что его дед по матери Гилон был стратегом у боспорского царя Сатира I. Поэтому оратор знал, о чем говорил.

В своей «Речи против Формиона о займс» Демосфен обмолвился о том, что этот самый Формион, прибыв в Северное Причерноморье, застал «дела в Боспоре в плохом состоянии из-за происходившей у Перисада войны со скифами и полного отсутствия сбыта привезенных товаров». Данную речь исследователи относят приблизительно к 328 г. до н. э. Примечательно, что до этого момента и после скифы действовали как союзники правителей Боспора, оказывая им военную поддержку в борьбе с внешними врагами. О том, что же стало причиной данного конфликта, мы не знаем, но о том, что он был масштабным, свидетельствует информация Демосфена. Ведь не на пустом месте возникли у эллинских купцов торговые затруднения в регионе!

Сделаем краткий обзор истории Боспорского царства. Ещё в VI в. до н. э. на побережье Боспора Киммерийского (современный Керченский пролив) появились первые греческие колонии. На западном берегу пролива были основаны Пантикапей, Нимфей, Феодосия и Мирмекий и ряд более мелких поселений, а на восточном берегу – Фанагория и Гермонасса. Первоначально все эти полисы существовали сами по себе, но ввиду возникшей угрозы со стороны скифов были вынуждены объединиться в союзное государство, где ведущая роль принадлежала Пантикапею. Скифская проблема действительно была очень серьезной, поскольку кочевники рыскали по всему Керченскому полуострову в поисках легкой добычи. Покоя от них не было ни летом, ни зимой. Дело в том, когда наступали холода и Керченский пролив покрывался льдом, скифы большими массами начинали переселение на Таманский полуостров. «Море здесь и весь Боспор Киммерийский замерзают, так что скифы, живущие по эту сторону рва, выступают в поход по льду и на своих повозках переезжают на ту сторону до земли синдов» (Геродот). Проникая на восточный берег Керченского пролива, скифы совершали набеги на расположенные в этом регионе боспорские города. Причем в гораздо большей степени, чем эллины, от действий скифов страдало племя синдов, проживающее на побережье Понта Эвксинского.

В 480 г. до н. э. власть на Боспоре взяли в свои руки представители знатного рода Археанактидов из Милета, что самым благотворным образом сказалось на общем положении дел. Сосредоточив в своих руках ресурсы Боспорского государства, Археанактиды сумели остановить скифский натиск на свои земли. Обносятся каменными стенами города. Была возведена система укреплений, известная под названием Тиритакского вала, протянувшаяся через Керченский полуостров от южного берега Азовского моря до городка Тиритака. Общая протяженность оборонительной линии достигала 25 км. Заключаются союзы с местными племенами, воины из которых теперь несут службу в армии Боспора. Все эти меры возымели действие, а это в свою очередь способствовало быстрому экономическому развитию страны.

Возникает множество сельских поселений, активно развивается хлебопашество и виноградарство, налаживается местное ремесленное производство. Активизируется торговля, и Боспор становится главной житницей Северного Причерноморья, поскольку основным товаром является боспорский хлеб. Крупнейшим торговым партнером Боспорского царства становятся Афины, но помимо них местные купцы ведут торговые операции с городами Ионической и Балканской Греции, а также Гераклеей Понтийской и Синопой.

В 438 г. до н. э. к власти на Боспоре приходит династия Спартокидов, и начинается новый подъем страны. Благодаря активной внешней политике местных правителей под власть Пантикапея окончательно подпадает Феодосия, захватывается Таманский полуостров и земли вдоль восточного побережья Меотиды. Особенно упорной была борьба за подчинение Феодосии, которой оказывала военную помощь Гераклея Понтийская. Боспорский царь Сатир I потерпел поражение при попытке захватить город, зато его преемник Левкон I повел дело таким образом, что Феодосия была вынуждена капитулировать. И немалую помощь в достижении победы Левкону оказали скифы.

Рис. 25. Клад боспорских медных монет III в. до н. э. Анапский археологический музей

Война за Феодосию происходила между 389 и 364 гг. до н. э. У Полиена есть интереснейший рассказ о том, как царь Боспора одержал победу над десантом из Гераклеи, который прибыл на помощь Феодосии, что и предрешило падение города. «Левкон, когда против него выступили гераклеоты со многими кораблями и высаживались по всей стране, где хотели, видя, что его собственные воины действуют как изменники и не отражают их, первыми построил гоплитов для отражения врагов, за ними же позади – скифов и открыто объявил скифам, что, если гоплиты будут медлить и допустят высаживающихся врагов, тотчас же метать стрелы и убивать их. Узнав об этом, гоплиты мужественно помешали врагам высадиться». Как видим, заградительные отряды были придуманы давным-давно, и их изобретателем по праву можно заслуженно считать царя Боспора Киммерийского Левкона I. Не доверяя своей тяжёлой пехоте, он сделал ставку на союзных (или наемных) скифов и в итоге победил. Феодосия сдалась на милость победителя.

Именно IV в. до н. э. является временем наивысшего расцвета Боспорского царства, однако к концу столетия ситуация начинает меняться не в лучшую сторону. Причин тому было несколько.

Именно в это время начинается натиск сарматов на запад, и соответственно становится неспокойно на границе со Скифией. После того как Археанактиды решили скифскую проблему, отношения Боспора со своими кочевыми соседями на западе были более-менее сносные. Но в результате напора сарматов скифы в свою очередь начинают давление на границы Боспорского царства, что резко обостряет ситуацию на границах.

С другой стороны, главный торговый партнер Боспора, Афины, постепенно приходят в упадок, а роль главнейшей хлебной житницы в Эгейском регионе начинает играть Египет Птолемеев. И наконец, в 310 г. до н. э. в стране вспыхивают внутренние неурядицы, поскольку начинается борьба за власть между сыновьями умершего царя Перисада I – Сатиром, Пританом и Эвмелом. Неожиданно банальный династический конфликт резко изменил устоявшийся баланс сил в регионе. И произошло это потому, что пришедший к власти после смерти отца старший брат Сатир II получил мощнейшую поддержку со стороны скифов, а претендующий на трон его младший брат Эвмел призвал на помощь сарматов. Гром грянул.

* * *

Скифские вожди прекрасно понимали, что для них гораздо лучше будет, если на Боспоре станет править дружески настроенный к ним Сатир, нежели друг сарматов Эвмел. Но так же рассуждали и сарматы. Поэтому на помощь Эвмелу прибыл царь сираков Арифарн, приведя с собой 20 000 всадников и 22 000 пехотинцев. Могущественное сарматское племя сираков кочевало в приазовских степях, и, по сообщению Страбона, их владения простирались до предгорий Кавказа. И вот теперь они решили поддержать претендента на трон Боспора Киммерийского. Расположившись в нижнем течении реки Кубани, недалеко от столицы Арифарна, союзники стали поджидать Сатира с армией. Правда, бытует версия о том, что Эвемела поддержали не сираки, а меотское племя фатеев, проживающее по берегам реки Фат, одного из притоков Кубани. Но данное предположение не верно. В подлиннике запись о том, кто же был союзником Эвмела, выглядит так: ?? ?? ?????? ????????? ??? ????????? ? ??? ??????? ????????. Здесь четко прописано, что Арифарн – базилевс сираков, а о фатеях даже речи нет.

Старшему брату было что противопоставить младшему. Под его знамена скифские вожди привели 20 000 пехоты и 10 000 степных наездников. Также в распоряжении Сатира было 2000 греческих наемников и столько же наемных фракийцев. Это была внушительная сила, но, как видим, в войсках законного царя Боспора совершенно нет гражданского ополчения греческих городов. Этот факт может говорить только о том, что к этому времени военная организация Боспора Киммерийского претерпела существенные изменения.

Если раньше главной военной силой Боспора было гражданское ополчение, состоявшее из тяжеловооруженных гоплитов, то теперь акценты резко сместились. Неповоротливая фаланга оказалась неэффективна в борьбе против мобильных степняков, и поэтому на первые роли теперь выходят наемные отряды воинов-профессионалов. Это прежде всего эллины и фракийцы, в дальнейшем им компанию составят кельты, или, как их называли в Малой Азии, галаты.

Со стороны правителей Боспора было разумным шагом противопоставить скифам именно военных профессионалов, а не ополчение граждан, которые брали оружие в руки от случая к случаю. Ведь среди греческих наемников могли быть не только гоплиты, но и знаменитые критские лучники, которые могли создать скифам серьезные проблемы. Что же касается фракийцев, то они были хороши как в ближнем бою, так и в бою на дальней дистанции. Фракийская легкая пехота отличалась выносливостью и мобильностью, а тяжеловооруженные бойцы были неудержимы в лобовой атаке. Вооружены были воины фракийской тяжёлой пехоты либо махайрой – кривым серповидным мечом с лезвием на внутренней стороне клинка, либо фальксом – кривым фракийским мечом, чей длинный клинок по форме напоминал косу. Из защитного снаряжения эти войны носили шлемы фракийского или халкидского типа, поножи и щиты.

Рис. 26. Фракийский наемник с фальксом. Рис. Александры Кочевой

Рис. 27. Фракийский наемник с махайрой. Рис. Александры Кочевой

Что же касается конницы, то, чтобы ликвидировать недостаток кавалерии, цари Боспора могли нанимать к себе на службу отряды конных варваров, которых в регионе было с избытком. Скифам могли противопоставить меотов, а в случае конфликта с племенами на восточных границах призывали на помощь скифов. Армия Боспора уменьшилась количественно, но за счёт воинов-профессионалов резко повысилось её боеспособность.

Узнав, что враг стянул все силы в один кулак у реки Фат, Сатир быстро переправил войска через Керченский пролив, а Эвемл ничем не мог помешать брату, поскольку не имел флота. Сатир подготовился к предстоящей кампании основательно и исходя из того, что боевые действия придется вести на недружественной территории, взял с собой большие запасы продовольствия. Это сразу же лишило его войско манёвренности, поскольку увеличило обоз до безобразия. Но зато, когда его войска приблизились к противнику, Сатир велел окружить свой лагерь повозками, тем самым создав дополнительный рубеж обороны. После этого царь стал строить войска в боевой порядок. Увидев, что враг хочет сражаться, Арифарн и Эвмел не стали сидеть в укрепленной царской ставке, а вышли на открытое пространство и изготовились к бою.

Невзирая на то что у противника был численный перевес, Сатир не собирался отсиживаться в обороне. Он решил атаковать врага. Причем целью этой атаки должен был стать царь сираков Арифарн, поскольку Сатир вполне резонно полагал, что в случае его гибели сираки просто-напросто разбегутся. Поэтому в центре строя царь Боспора поставил свои лучшие силы – конницу скифов, на правом фланге наемников, а на левом фланге скифскую пехоту, которая должна была связать боем сарматских пехотинцев. Арифарн тоже не стал мудрить, поставив своих пеших воинов на правый фланг, а Эвмела отправив на левое крыло. Сам же приготовился к схватке с Сатиром.

Протрубили боевые рога скифов, и лавина степной конницы покатилась на вражеский строй. Приблизившись на расстояние выстрела из лука, скифы засыпали сираков градом стрел. Думая, что сейчас начнется затяжной бой конных стрелков, Арифарн выдвинул вперед лёгкую конницу, но допустил ошибку. Уже дрожала земля от ударов тысяч копыт, и волна тяжелой скифской кавалерии, которую Сатир лично повел в атаку, неслась на сираков. Скифские конные лучники рассеялись в разные стороны, и облаченные в прочные доспехи скифские аристократы, катком пройдясь по легкой коннице Арифарна, с разгону врезались в ряды панцирной кавалерии сираков.

Сираки не успели разогнать своих коней и набрать скорость для атаки, а потому сразу же оказались в невыгодном положении. Скифы Сатира били врагов боевыми топорами, кололи копьями, рубили акинаками и постепенно теснили с поля боя. Сираки, бросив бесполезные пики, с трудом отбивались длинными мечами от наседавших скифов, тщетно пытаясь остановить их яростный натиск. Правитель Боспора упорно пробивался к царю сираков. Под ударами бойцов Сатира один за другим валились с коней телохранители Арифарна, и царь сираков не выдержал – развернув коня, он бросился наутек. Вслед за своим повелителем, бросая оружие и знамена, побежали и остальные воины. Решив окончательно добить разбитого врага, Сатир бросился в погоню.

В отличие от Арифарна Эвмел проявил себя с самой лучшей стороны, продемонстрировав личную храбрость и ратное мастерство. Видя, что скифы теснят его союзника, он не стал размениваться на атаку конных стрелков, а сразу повел в бой панцирную конницу сираков. Навстречу воинам Эвмела двинулись наемники Сатира. Выбежавшие вперед критские лучники стали методично расстреливать приближающихся всадников, а когда те опасно приблизились, скрылись за шеренгами тяжелой пехоты. Наемные гоплиты сомкнули ряды за критянами, прикрылись большими щитами и ощетинились копьями. Они были профессионалами своего дела, и отражать конную атаку варваров им было не впервые.

Сираки ударили, как молот, и с ходу проломили греческий строй. Напрасно командиры наемников срывали голоса, собирая вокруг себя рассеянных солдат, тщетно гоплиты пытались сомкнуть разорванные ряды. Сираки кололи эллинов длинными пиками, рубили тяжелыми мечами, топтали копытами лошадей. Казалось, ещё немного, и фаланга будет уничтожена, но тут в сражение вступили фракийцы. Кривыми двуручными мечами фальксами они подсекали ноги лошадям сираков и валили их на землю вместе с наездниками. Скованные тяжелыми доспехами варвары не могли сами подняться, и фракийцы добивали их могучими ударами мечей, раскалывая шлемы и разрубая панцири. Атака сираков едва не захлебнулась, но Эвмел бросился вперед, увлекая за собой бойцов.

Фракийцы дрогнули и начали разбегаться, а Эвмелу улыбнулась богиня победы Ника[6]. Но неожиданно все изменилось. Сатир, преследующий Арифарна, вовремя одумался и, махнув на беглеца рукой, поспешил обратно на поле боя. И как чувствовал! Видя своих отступающих наемников и торжествующего брата Эвмела, царь Боспора повел скифов в новую атаку. Удар с тыла оказался для сираков совершенно неожиданным, их просто разметали в разные стороны. Видя разгром своих войск, побежал Эвмел, а за ним обратились в бегство остальные сираки. Вражескую пехоту, которая сражалась против скифских пехотинцев, люди Сатира зажали с двух сторон и вырезали.

Победа боспорского царя была полной и безоговорочной. Как отметил Диодор Сицилийский, «для всех стало ясно, что и по старшинству происхождения и по храбрости он был достоин наследовать отцовскую власть».

* * *

Однако враги Сатира были ещё живы, и их следовало добить. Арифарн и Эвмел укрылись в столице царя сираков, где надеялись отсидеться до лучших времен. И основания для этого у них были, поскольку крепость была практически неприступной. Она стояла на берегу глубокой реки Фат, которая обтекала её и тем самым делала невозможной атаку с разных направлений. Также крепость окружали высокие утесы и густой лес, что лишало осаждающих возможности подвести к стенам осадную технику. Проникнуть внутрь укреплений можно было лишь двумя путями, один из которых был защищен дополнительными укреплениями с башнями, а другой вел через болота. Но Арифарн не стал полагаться на авось и дополнительно усилил эти самой природой укрепленные позиции частоколом и палисадами.

Сатир отдавал себе отчет в том, какой крепкий орешек ему предстоит разгрызть, а потому действовал не спеша и основательно. Заблокировав крепость частью войск, он полностью опустошил и разграбил земли Арифарна. Набив обоз трофеями и захватив множество пленных, царь Боспора всерьез занялся вражеской столицей. Первую попытку подойти к стенам крепости он предпринял по главной дороге, но не сумел прорваться через передовые укрепления. Понеся серьезные потери, Сатир отозвал свои войска назад, но бросать начатое дело не собирался, а решил повторить попытку с другой стороны.

В этот раз главный удар наносился через болота. Увязая в грязи, прыгая с кочки на кочку под непрерывным дождем из стрел, наёмные гоплиты и фракийцы преодолели трясину и штурмом овладели частоколом. Изрубив защитников, наемники закрепились на отвоеванных позициях и стали поджидать главные силы. Сатир решил сразу же развить успех, а потому распорядился вырубить лес перед крепостными стенами, чтобы можно было без помех подтащить к укреплениям осадную технику. Здесь уже и Арифарн понял, что дело плохо, а потому отправил навстречу врагу лучников, чтобы те хоть как-то помешали противнику и остановили его продвижение к стенам.

Стрелки выполнили приказ своего царя и, укрываясь в зарослях, в течение трех дней безнаказанно расстреливали воинов Сатира, вырубавших лес. А те, занятые тяжелой работой, были практически беззащитны и несли большие потери. Впрочем, можно предположить, что это и были скифские пехотинцы, от которых в прямом бою толку было мало, а при ведении осадных работ они могли принести немалую пользу. Поэтому, несмотря на все старания сираков, скифы прорвались к крепости.

Командир наемников Мениск, хороший стратег и храбрый солдат, увидев, что проход к стенам расчищен, повел своих людей на приступ. Но неподготовленная атака захлебнулась, поскольку Арифарн с Эвмелом стянули на наиболее опасный участок обороны все силы и, создав таким образом численное преимущество, отразили попытку штурма. Мало того, при отступлении наемников атаковали сираки, и те были вынуждены принять в неравный бой.

Видя опасность, которая угрожала Мениску, Сатир повел скифов на выручку. В жаркой рукопашной схватке они опрокинули сираков и загнали обратно в крепость. Все закончилось относительно благополучно, за исключением сущего пустяка – боспорский царь был ранен копьем в мышцу руки. Казалось бы, ничего страшного, но Сатир внезапно почувствовал себя плохо и велел возвращаться в лагерь. А ночью он умер. Так неожиданно закончилась битва при Фате.

* * *

Вряд ли может вызывать сомнения тот факт, что копье, которым был ранен Сатир, было отравлено. До победы правителю Боспора было рукой подать, но не сложилось. Судя по всему, Сатир был неплохим царем, умным политиком и умелым военачальником, именно тем человеком, который был нужен в это смутное время своей стране. Но процарствовал он всего девять месяцев. Его смерть спасла Арифарна и Эвмела, поскольку, оставшись без полководца, войска впали в уныние и Мениск распорядился снимать осаду. Армия снова переправилась через Керченский пролив, а там командир наемников прибыл в Пантикапей и передал тело Сатира брату Притану.

Но со смертью Сатира борьба за трон Боспора не закончилась, теперь на поле битвы сошлись Притан и Эвмел. Однако Притан не обладал талантами старшего брата, был разбит и впоследствии убит. Новый правитель, захватив власть, первым делом распорядился перебить всех друзей и родственников своих братьев, и лишь сын Сатира сумел спастись и укрыться у царя скифов Агара, союзника отца.

К чести Эвмела надо сказать, что он не боролся за власть ради самой власти. Он действительно хотел сделать что-то полезное для своей страны, и вся его деятельность как правителя государства это доказывает. Эвмелу удалось решить проблему набегов степняков, но самым главным его достижением стала успешная борьба с пиратами. Гениохи, тавры, меоты, ахейцы (не путать с ахейцами Балканской Греции), занимавшиеся разбоем на море, были разгромлены Эвмелом. За это он «получил самый лучший плод благодеяния – похвалу не только в своем царстве, но почти по всей вселенной, так как торговые люди повсюду разнесли молву об его великодушии». Однако жизнь Эвмела трагически оборвалась, и он погиб в результате несчастного случая под колесами колесницы, процарствовав пять лет и пять месяцев.

Но для нас важен другой принципиальный момент. На примере битвы при Фате очень четко просматривается, как разворачивалась борьба между скифами и сарматами. Стороны боролись за сферы влияния в соседних землях и, даже не вступая в открытый вооружённый конфликт друг с другом, поддерживали те силы, на которые в дальнейшем могли опереться. Битва при Фате, о которой рассказал Диодор Сицилийский, – это лишь один из эпизодов грандиозного противостояния двух народов, которое разворачивалось от предгорий Кавказа до берегов Борисфена (Днепра).