Накануне истории

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Накануне истории

Мы не знаем, когда, где и как появился человек на нашей планете, и сомневаемся, что кто-либо из ныне живущих достоверно знает это. Судя по результатам, люди, появившись однажды, начали расселяться по Земле, ведя первобытно-общинный образ жизни, занимаясь охотой и собирательством съедобных растений.

Для формирования цивилизации и прогресса людей требовались определенные условия, и они в некий период времени сложились в районе Средиземноморья.

Этих условий было три.

1. Переход от животных видов «работы» по добыванию пищи (охота, сбор плодов) к человеческому труду: сельскохозяйственному, промышленному, интеллектуальному.

2. Создание людьми коммуникаций для обмена продуктами труда и идеями, в том числе (и прежде всего) письменности.

3. Принятие единобожия как идеологии духовной общности, единства людей разных рас и племен.

Существует представление, что человечество развивалось медленно и неспешно, продолжалось это тысячелетиями и лишь в ХХ веке был совершен резкий рывок вперед. Реальная картина все же несколько другая: разобщенные племена сотни тысяч лет развивались самостоятельно, накапливали знания и суеверия, рывок же начался в первом тысячелетии нашей эры в едином центре – Средиземноморье.

Это вроде копья с длинным древком, наконечник которого – цивилизация, а ХХ век всего лишь острие этого наконечника. Цивилизация наша более чем молода; по отношению ко всей истории человека длительность ее составляет доли процента, так удивителен ли разрыв в уровнях развития разных народностей, наблюдаемый нами в конце XX – начале XXI века нашей эры?

Причиной перехода к технической цивилизации стало превышение человеком емкости среды. Иначе говоря, человечество в своем развитии, прежде всего численном, слишком расширило свою экологическую нишу, что привело к колоссальному кризису между численностью людей и возможностями природы. Произошел он незадолго до начала письменной истории и носит название неолитического кризиса или неолитической революции. Академик Никита Николаевич Моисеев описывает это так:

«В начале неолита люди были прежде всего охотниками (и собирателями). Однако в связи с усовершенствованием оружия человечество весьма быстро (может быть, даже за одно-два тысячелетия) извело всех крупных копытных и мамонтов – основу своего пищевого рациона времен раннего неолита, и охота уже не могла больше обеспечить пропитание людей. Человек оказался на грани голодной смерти и был обречен на деградацию. Он имел и реальный шанс вовсе исчезнуть с лица Земли, как исчезали многие другие биологические виды. Судя по всему, многие популяции наших предков были на грани исчезновения. А некоторые вымерли, не сумев справиться с трудностями, или были уничтожены другими популяциями человека в борьбе за ресурс, который был у них общим.

Однако в целом судьба homo sapiens, точнее – кроманьонцев, оказалась более благополучной, и неолитический кризис, несмотря на то, что население планеты уменьшилось почти на порядок, был стартом нового взлета в развитии человечества. Человек изобрел земледелие, а несколько позднее и скотоводство, т. е. начал создавать искусственные биогеохимические циклы – искусственный кругооборот веществ в природе. Тем самым он качественно изменил свою экологическую нишу и положил начало той цивилизации… плодами которой мы пользуемся еще и сегодня».

В состоянии дикости человеческие племена могли жить сколь угодно долго, и некий толчок к началу прогресса и к возникновению нашей цивилизации произошел не так уж давно; А. М. Жабинский предполагает, что немногим более 2000 лет назад.

Мы видели в «синусоиде», составленной этим автором, наличие в некоторых случаях «нулевых линий веков». Это совершенно правильно, ведь история началась не с IX века н. э., а значительно раньше. Здесь речь даже не о том, что многие события раннего Средневековья действительно происходили в те годы, каким их приписывает традиционная история (и определить их очень даже непросто). Речь о том, что в «нулевых» линиях скрыта вся история человечества, протекавшая до появления письменной истории.

«В общем и целом, можно сказать, что цивилизация начинается, когда люди научились заниматься сельским хозяйством, жить в постоянных общинах, создают определенные формы государства и овладевают искусством письма», – пишет британский историк Э. Хантингтон. К тому, что он назвал, следует, видимо, добавить разделение труда и обмен товарами.

Что же это за «люди» научились заниматься сельским хозяйством, создали государство и письмо? Это те самые кроманьонцы, которые пережили неолитический кризис. Это были, условно говоря, дети жителей мезолита, внуки палеолитических гоминидов.

Однако даже наиболее выдающиеся «натуралисты»-археологи, а вслед за ними историки, социологи и популяризаторы, имея перед глазами пещерные росписи первобытных людей, еще в XIX веке исходили из непреложного постулата, что на протяжении всего палеолита человек был существом примитивным, «животным» по своим потребностям. Во многом этот взгляд не изжит до сих пор. Причем вопрос, а когда же и почему примитивный человек перестал быть таковым, даже не возникает.

Еще об одном нужно сказать: о повсеместности и равномерности культурного развития, протекавшего до появления письменной истории. Судить об этом позволяет археология. А. Д. Столяр, анализируя пещерную живопись, пишет:

«…Изображения из Костенок или Мальты оказываются семантическими двойниками находок, сделанных на западной оконечности Европы. Загадочные в своем одиночестве, при изолированном анализе, эти произведения красноречивы именно в совокупности, когда они… объясняют друг друга… Сравнительный анализ этих памятников показывает, что они при всей сложности творческой эволюции, ее многообразии и известной неравномерности в конечном счете воплощали одни и те же идеи».

Это не должно нас удивлять, поскольку склонность к творчеству, как уже сказано, присуща человеку изначально. Многие сходные произведения первобытного периода обусловлены единством биологической природы человека. Но в природе человека и стремление внедрять те новшества, полезные для выживания, которые он подсмотрел у других. Чем шире становились, прежде всего благодаря торговле, контакты между племенами и народами, тем быстрее становились достоянием всей Ойкумены не только стили и приемы искусства, но и все категории общественной жизни, превосходящие чисто животные «программы выживания». Волна окультуривания быстро охватывала весь населенный мир. Это можно сказать и о принципах построения государственной власти. Появились в районе Средиземноморья каганаты, власть в которых была в руках высшего жреца, – и вот мы видим в VIII–IX веках цепь каганатов: Хазарский, Русский, Тюркский, вплоть до Уйгурского, в состав которого входила даже Монголия. Установилась в Европе светская, королевская власть – и повсюду в течение нескольких десятилетий тоже власть стала светской. Стала «модной» демократия – и вот все, включая королей, превратились в демократов.

Изобразительное искусство хорошо для исторического анализа тем, что оно дает в руки исследователя объем, материальность прошлого. Специалисту легко сравнивать стиль и мастерство, с каким сделано то или иное произведение. Имея в руках образцы, он может сказать, что они выполнены в одну эпоху – и его не собьет с толку появившееся лишь сто-двести лет назад «мнение», что между ними три тысячи лет.

Традиционная история уверяет, что в Египте в XIX веке до н. э. ваяли скульптурные портреты, по качеству и стилю ничем не отличающиеся от работ XIV века н. э. Кроме чуда, это нечем объяснить. Еще большее «чудо»: достигнув такого уровня, египтяне от него отказались.

Надо же наконец понять, что какие-то части культуры не могут ни с того, ни с сего «выпрыгивать» существенно выше общекультурного уровня. Не может такого быть, чтобы в естественно развивающемся сообществе люди достигли умения строить морские корабли, но не додумались до стремян для своего коня. Если нет умения кроить ткань, откуда появятся навыки скульптурного творчества?

Если вы никогда раньше не рисовали картин, попробуйте. У вас не получится ничего, кроме картинок в стиле «наив». Именно это и получалось у древнего человека, и никаких шедевров средневекового уровня он создать не мог. А ведь надо иметь в виду, что, в отличие от вас, древнему художнику негде было увидеть те шедевры, которые известны вам, чтобы хотя бы подражать им.

Также поражает существующая в умах многих людей «нестыковка» между пещерной (наскальной) и настенной росписями. Будто когда-то, в неизмеримой дали времен, пещерные жители разрисовывали стены своих пещер. Потом бросили это дело, и значительно позже, в цивилизованное уже время жители городов вдруг додумались разрисовывать стены своих домов. А, между прочим, принципиальной разницы нет ни в стиле, ни в мастерстве. Построив каменные дома, люди могли ходить в пещеры и разрисовывать их, тем более что это наверняка имело какой-то религиозный смысл. Затем (и раньше всего в равнинах) постепенно перешли к росписи настенной.

Религиозные обряды предусматривали принесение жертвы высшему духовному существу. Произведение искусства, скульптура или картина (идол), чтобы приобрести сакральный смысл, должно было пройти через этот обряд. Жертву приносили через посредство искусственного произведения. И мы до сих пор повторяем фразу: «Искусство требует жертв».

А. М. Жабинский предложил ввести понятие «условный век». Если самые примитивные изображения на стенах пещер и гротов условно датировать ПЕРВЫМ ВЕКОМ – просто «первым», без привязки к конкретной эре, – то небольшие скульптурные произведения из кости или дерева можно отнести к третьему условному веку. Затем происходит постепенная детализация и увеличение информационной составляющей произведений, а также развивается стремление к схематичности, сведение изображения к знаку. К пятому условному веку, наверное, следует отнести наиболее удачные произведения в обоих этих направлениях, причем развитие знаковости привело к рождению орнамента, носившего ритуально-магический характер.

Эти «условные века» или правильнее, эпохи не имеют размера: I и II могут длиться по несколько тысяч лет, следующие – по пятьсот, триста, двести лет.

С появлением храмов VI–VII условного века (Чайеню, Чатал-Гуюк, Неа Никомедиа, Джармо, Хаджиляр, Муллино и др.) искусство приобрело черты традиционности. Но с появлением в обществе традиций, то есть сознательной передачи от поколения к поколению элементов культурных и социальных достижений, люди все еще не расстались с пещерным искусством!

«В Африке и Австралии традиции наскального искусства сохраняются на протяжении нескольких тысячелетий. Многослойно перекрывающие друг друга изображения свидетельствуют о том, что изобразительная традиция, берущая начало в верхнем палеолите, сохранялась здесь еще недавно, – пишет В. Мириманов. – Наряду с древними изображениями сцен охоты и мифологических существ живопись и петроглифы Северной Америки изображают события, относящиеся ко времени прибытия на континент первых европейцев, сцены сражений, в которых впервые появляются всадники, вооруженные ружьями… В отдельных районах Сибири и Средней Азии наскальные изображения подновлялись или даже создавались совсем недавно, а кое-где традиция жива еще и сегодня».

Вот насколько близки мы к «древности»!

Монументальные сооружения бронзового века из необожженной глины и грязи быстро разрушались, и, по мнению А. М. Жабинского, люди быстро освоили приемы каменного и кирпичного строительства. Но эти приемы применяются и сегодня! Широкое использование кирпича следует отнести, наверное, уже к седьмому условному веку.

Итак, I–II условные века – палеолит;

III–IV у. в. – мезолит;

V–VI у. в. – неолит;

VII–VIII у. в. – энеолит (медный век) и переход к бронзе, а затем к железу (часто к железу переходили минуя бронзу);

IX–X у. в. – в Европе это эпоха варварских королевств;

XI–XII века – романика, и здесь мы уже переходим от «условных веков» к безусловным, к векам нашей эры;

XIII–XIV века – готика и так далее, вплоть до эпохи так называемого «Возрождения». Возрождения чего?!

Вполне достаточно для человека разумного двух столетий, чтобы перейти от наскальной живописи к самым примитивным настенным росписям! Такой переход естественен. А что естественного в повторном появлении после тысячелетнего «сна» целых пластов культуры? Свои умения люди не приобретают в готовом и завершенном виде. Всему надо учиться. Если же случился катаклизм и знание действительно потеряно, то новый путь к нему никак не может в точности повторять путь, уже однажды пройденный.

«Классический период» искусства, по мнению историков и искусствоведов, начался с появлением письменности и закончился в процессе научно-технической революции (изобретение фото, кино и т. д.) в конце XIX века н. э., после чего «классику» сменил модернизм. Однако такие произведения Средневековья, как «Даниил во рву львином» (капитель церкви Сан Педро де ла Наве, 680–711), «Христос во славе» (рельеф алтаря короля Ратхиса в церкви Сан Мартино в Чивидале-ин-Фриули, ок. 740) и многие другие почти ничем не отличаются от произведений энеолита, который традиционно относят на 3-4-е тысячелетие до н. э. Запредельная примитивность этих вещей не может быть сознательной: нельзя нарушать правила изображения, не имея их. А самые элементарные правила появились позже, в девятом условном веке.

«Почти одновременно в скульптуре и наскальной живописи человеческие изображения начинают члениться на верхнюю и нижнюю части, что в конечном счете приводит к созданию «битреугольной» фигуры. Это фигуры на греческих амфорах, глиняные женские статуэтки из Туренг Тене, каменные фигурки из Трои и Тель Асмара, мраморные кикладские «идолы», – пишет В. Мириманов.

«Древнеегипетские» изображения: сев, жатва, работа с животными.

Появление определенной школы (правил изображения фигур и тому подобного) – это начало классического искусства. Но в западноевропейском искусстве даже Х века еще не всегда можно увидеть это четкое деление фигур на две части!

«В числе самых ранних антропоморфных изображений на керамике додинастического Египта встречаются битреугольные фигуры, появляющиеся в наскальном искусстве Сахары в середине II тысячелетия до н. э. (это VIII–IX условный век). Женские фигуры обычно изображаются в фас, иногда в позе танца, с поднятыми руками. Эту позу порой в точности повторяют средиземноморские и ближневосточные статуэтки. Мужские фигуры изображаются в двойном ракурсе: верхняя часть до пояса – в фас, нижняя, включая ступни ног, – в профиль».

Первым шагом к развитию той цивилизации, которая ныне быстро подходит к концу, стало возникновение земледелия в Египте. Это был даже не шаг, а гигантский скачок! Изобретение земледелия воистину революционное событие.

Почему можно утверждать, что колыбелью искусственного возделывания земли стал Египет? Рассмотрим этот вопрос. Дело в том, что земледелием нельзя заниматься «между прочим». Посадка семян, обработка, сбор и хранение урожая делают человека привязанным к одному месту, поэтому, проведя анализ условий жизни в различных местах планеты, можно определить место проведения «первого опыта».

Если в этом месте много другой пищи, земледелие попросту не возникнет, в нем не будет нужды; если мало – человек станет слишком зависимым от урожая, и опыт может кончиться печально для этого человека. Урожая должно быть достаточно, чтобы результат сразу превысил некоторый предельный порог. Первый же эксперимент должен был принести удачу, и в долине Нила это было возможным, так как из-за ежегодного разлива наносился ил, и урожай можно было получать без особых технических средств и приемов.

Со временем другие народы, в других местах стали заниматься земледелием; одновременно происходило появление новых орудий труда и освоение конной тяги.

В часто упоминаемом районе между Тигром и Евфратом, в Месопотамии, как традиционно считается, существовало ирригационное земледелие. Но оно могло возникнуть только тогда, когда УЖЕ были хорошо известны не только технология земледелия, но и технология изготовления сельскохозяйственных орудий и, конечно, металлургия. Значит, земледелие в Месопотамии «импортного» происхождения; его принесли сюда представители других, оседлых народов; подробнее мы поговорим об этом в главе «Кто придумал земледелие?», а пока отметим, что даже этих элементарных соображений достаточно, чтобы усомниться в «приоритете» Месопотамии, история которой якобы много древнее, чем египетская.

До начала письменной истории на Балканах или в Богемии впервые научились плавить кричное железо. (Внук библейского Каина, изобретатель и ковач металлических орудий, носил имя Балкан или Вулкан.) Использование железа сделало возможным появление принципиально нового вооружения и средств труда, что позволило культивировать земли, на первый взгляд, для этого не приспособленные.

Первоначальное развитие скотоводства с одомашниванием животных происходило на Малоазийском полуострове, и его вершиной стало приручение коня. А конница как вид вооруженных сил впервые появилась тоже на Балканах: мифический создатель конницы – македонский царь Филипп, чье имя как раз и означает «коневод» (фил – любить; ипп – конь, вспомните слово «ипподром»).

Приручение коня, безусловно, резко ускорило развитие цивилизации, поскольку сделало более быстрым и надежным сухопутное общение народов, но неменьшее значение имело и начало судостроения, создание кораблей, способных не только на малый каботаж, но и на дальние плавания. Развитие же судостроения немыслимо без новых способов обработки древесины, изобретения пилы и сверла.

Был открыт способ выплавки в промышленных масштабах меди из кипрских рудников, начата разработка оловянных руд в Испании, а появление в результате этого бронзы позволило производить бронзовые предметы хозяйства и оружие. Было положено начало наукам, первыми из которых стали геоцентрическая астрономия и астрология.

Как видим, хозяйственное и культурное развитие народов Средиземноморского региона было невозможным без их взаимодействия. Велась широкая торговля; купцы везли зерно из Египта, вино из Галлии, домашний скот, кожи, шерсть с Малоазийского полуострова, металлические изделия из Румынии, Пешта, Рура, Испании, воск из славянских земель. Торговля – двигатель прогресса. Это такой двигатель, который, будучи включенным один раз, работал без перерыва, втягивая в производственную и интеллектуальную деятельность все большее и большее количество народов, и работает по сию пору.

ЛЮДИ были такими же, как мы, не хуже и не лучше, только их окружал другой быт, и представления их о мире были совсем иными.

Реализацией третьего, и важнейшего, условия создания единого человечества (цивилизации) стало принятие единобожия на всей территории Средиземноморья, и это привело к возникновению первой в истории Ромейской империи.

Центром религиозной жизни был поначалу Египет, но к III веку как второй религиозный центр выделилась местность у подножия вулкана Везувий, самого заметного и удивительного «божественного знака» Средиземноморья. Сюда приходили люди разных народов, устанавливали свои алтари (а попросту – «отмечались» перед своим Богом). Здесь сложилась первая жреческая община, учившая всех приходящих своему пониманию Бога.

Извержения вулкана и землетрясения время от времени рушили алтари, установленные богам разных племен, подтверждая учение местных жрецов, что Бог един и поклоняться надо Ему, и только Ему.

Признание всеми единого Бога привело со временем к признанию власти от Бога, которую единый владыка получал путем посвящения, помазания на царство. К имени царя добавлялась приставка Помазанник Божий или Посвященный – Назарей на библейском языке, Христос по-гречески, Август на латыни, причем о евангельском Иисусе Христе, как он известен нам, до седьмого примерно века люди не имели совершенно никакого представления.

Религиозным центром стал Везувий в Италии (подробнее об этом в следующих главах). Политический же центр первой в истории империи разместился в Румынии (Романии) и примыкающей к ней Румелии, это общее название балканских стран и Малой Азии. До начала широкого железоделания в Германии (в Руре) эта область, и прежде всего область Пешта (Венгрия), была в промышленном и техническом отношении самой передовой в мире, сюда тянулись купцы из Европы, Азии и севера Африки. Здесь было средоточие торговых путей, сюда стекалась информация со всего мира, а информация дает власть.

Первая мировая Ромейская империя включала в себя Англию, Францию, Германию, Италию, Испанию, Египет и всю Северную Африку, Болгарию и Балканский полуостров с архипелагом, Малую Азию и Сирию. (Названия приведены здесь в современной географической традиции.)

Вот чем была изначально Римская империя. В этой книге мы называем ее Ромейской или Византийской, а ее западную, европейскую часть называем Романской.

Названия двух частей этой территории, Романии и Румелии, дали основу легенде об образовании Рима (Roma) двумя братьями – Ромулом и Ремом.

«У всех византийских летописцев греки не называются иначе, как «римлянами» (ромеями). И только в XV столетии афинянин Халкокондилас усвояет за своими земляками наименование «эллинов», – пишет Н. А. Морозов. Здесь замечательно, что по «синусоиде Жабинского» совпадают по линиям веков «эллинистический период» в истории Греции и появление самого слова «эллины» в ренессансной Европе. Что касается ромеев, то есть римлян, то так называют себя современные греки в Греции, а группа греков, живущих на Кавказе и говорящих на турецком языке, называет себя урумами. Это слово произошло от названия Рум, Румский султанат, что есть отуреченное название Ромеи.

Оседлость, достаточный уровень производства и государственные потребности позволили некоторой части зажиточных людей заняться интеллектуальной деятельностью, наукой и литературой, а начало производства в Библосе и Египте носителя информации, папирусной бумаги, способствовало широкому распространению грамотности.

Литература зародилась как короткие записи сказок и анекдотов, первичной речитативной поэзии и разного рода практических сведений и рецептов, потом появились первые хроники.

Художественность изначально присуща людям.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.