Глава 5 ПАРТИЙНАЯ КАССА

Глава 5

ПАРТИЙНАЯ КАССА

«В США хранятся за семью замками документы, в которых зафиксированы финансовые потоки, в том числе взносы в нацистскую кассу на протяжении 20-х, 30-х и 40-х гг. Сомневаюсь, что эти тайны раскроют и к столетию формального окончания Второй мировой». [1]

Доктор исторических наук В.М. Фалин

Попытка понять, за что боролись представители национал-социалистической партии, наталкивается на проблему невозможности объяснить идеологию фашизма как таковую, и нужно начать с того, что сами ее носители свою идеологию от фашизма отделяли. Геббельс считал, что «[Фашизм]… ничем не похож на национальный социализм. В то время как последний идет вглубь, к корням, фашизм — только поверхностное явление». Гиммлер тоже не дал четкого определения: «Фашизм и национал-социализм — это два глубоко различных явления… Абсолютно не может быть сравнения между фашизмом и национал-социализмом как духовными, идеологическими движениями» [2]. В книге Джона Голдберга приводятся определения Роджера Гриффина, говорящее, что фашизм это «разновидность политической идеологии, мифическое ядро которой во всем многообразии его разновидностей представляет собой палингенетическую форму популистского ультранационализма» и Эмилио Джентиле считающего, что это «объединяющее различные классы, но включающее преимущественно представителей среднего класса массовое движение, которое объявляет своей целью национальную регенерацию, находится в состоянии войны со своими противниками и стремится к монополизации власти посредством террора, применения парламентских тактик и компромисса для создания нового режима, разрушающего демократию», и много других бессмысленных по содержанию определений. Сложность определения заключается в том, что в национал-социализме отсутствуют какие-либо политические воззрения, в частности, не выдвинуто ни одной социалистической идеи, кроме необходимости предоставить народу как можно больше «жизненного пространства». Видимо, этот единственный пункт получил одобрение спонсоров, в кругах которых, а не в интеллектуальном поиске, и рождалось то, что потом назовут «национал-социализмом».

«Финансирование было главной проблемой новой политической партии. Борман, работая в высших эшелонах NSDAP, знал, что партия не начнет преобладать в политической жизни Германии пока не получит поддержку немецкой индустрии»

Пол Мэннинг, «Мартин Борман — нацисты в изгнании»

В ноябре 1922 года помощник американского военного атташе в Германии Трумэн Смит записал в отчете о мюнхенской встрече: «Парламент и парламентаризм должны быть ликвидированы. Только диктатура может поставить Германию на ноги… Будет лучше для Америки и Англии, если решающая борьба между нашей цивилизацией и марксизмом произойдет на немецкой земле, а не на американской или английской…» — именно таким образом на встрече высказался начинающий политик Адольф Гитлер [3].

В это время в войну за расширение жизненного пространства были готовы инвестировать сторонники «политики катастроф». Франция воображает, заявил однажды Тиссен, будто обезоруженная и ограбленная Германия стерпит любое оскорбление, «в интересах европейского мира я верю, что французские заблуждения скоро будут развеяны!» [4]. В 1923 году Тиссен направляет свою благотворительную деятельность на нацистскую партию, пожертвовав через генерала Людендорфа 200 000 марок [5].

Август Тиссен начал свое дело в 1867 году и через тридцать пять лет стоял во главе промышленной империи, объединявшей электростанции, угольные шахты, сталелитейные и металлообрабатывающие заводы, на которых трудилось 27 000 человек, при этом сам промышленник даже на пике могущества обедал вместе с рабочими. Во время рабочего восстания 1918 года 76-летний Август и наследник империи Фриц Тиссен пять дней ждали решения революционного суда после допроса начальником полиции Эмилем Эйхгорном [6]. Очевидно, какие эмоции после пяти дней такого ожидания у обоих вызывало слово «коммунизм».

В период экономической катастрофы и выплаты репараций Фриц Тиссен отказался поставлять во Францию уголь и вместе с другими рурскими промышленниками создал суд чести для коллаборационистов. Его арестовали и приговорили к штрафу в 500 000 франков [4]. В 1922 году Август и Фриц Тиссены вступают в контакт с Авереллом Гарриманом чтобы обезопасить свои активы от требований по контрибуциям. Тиссены владеют банками August Thyssen Bank и Bank voor Handel en Scheepvaart в Голландии, а в 1924 совместно с Гарриманом, используя почтовый адрес банка Harriman & amp; Co открывают Union Banking Corporation, место директора которого занял Прескотт Буш [7][8]. В Швейцарии у Тиссена благотворительный фонд Pelzer Endowment Fund, названный по девичьей фамилии матери, который подключен к структурам по выводу средств из Германии. В 1937 году Тиссен переведет миллион швейцарских франков на счет дочери в Uebersee Trust в Лихтенштейне, в частный банк Лондона будет вывезено 300 кг золота, также произойдут приобретения в испанских, голландских и американских корпорациях [5].

В 1923 году еще один металлургический король, Гуго Стиннес, поделился с американским послом Алансоном Хоутоном (Alanson Houghton) соображениями о том, что «надо найти диктатора и дать ему необходимую власть. Этот человек должен говорить понятным народу языком, и такой человек уже есть. В Баварии началось большое движение… Президент назначит диктатора, который покончит с парламентским режимом. С коммунистами безжалостно расправятся, и в Германии воцарится порядок. Тогда США смогут без опаски вкладывать капиталы в немецкую промышленность» [3]. Через год он скончается и советом опекунов во главе с председателем Рейхсбанка Ялмаром Шахтом начнется дележ его предприятий, а в январе 1925 года Тиссен получит двенадцатимиллионный заем из Dillon, Read and Со, который будет потрачен на слияние компаний Фрица Тиссена, Фридриха Флика и других в сталелитейную корпорацию Vereinlgte Stahlwerke, теперь контролирующую производство более половины немецкого железа [9][10]. Вестфальский стальной трест Vereinigte Stahlwerke A.G. — это почти 200 тыс. рабочих и служащих, «рабочие городки» концерна насчитывали 60 тыс. зданий. Их жители выдавали 10 млн. тонн стали и половину всего немецкого угля ежегодно, плюс Vereinigte Stahlwerke это 14 собственных гаваней и 209 электростанций. При этом трест был напрямую закредитован, а значит и зависим. В зону контроля Тиссена перейдет угольный бассейн в общей сложности задолжавший Deutsche Bank 95 млн. марок. «Без Тиссена не было бы Гитлера. Но только при помощи Гитлера Тиссен сможет продолжать свое дело». Вскоре руководящие места в предприятии займут родственники и друзья лидеров нацистской партии, в том числе Гитлера и Геббельса [11][12][13]. Сам Тиссен председательствовал в Industry Bank, директором которого был избран Вальтер Гранцов, шурин Геббельса [12]. Размещением долговых обязательств треста Vereinigte Stahlwerke A.G. занимался банк Dillon, Read and Co [14].

«В правлении угольного и стального концерна «Ферайнигте штальверке» были представлены все крупные банки. В 1944 году этот концерн обладал активом в 1 200 миллионов долларов. Он непосредственно контролировал, кроме 221 дочерней фирмы в Германии и других странах, еще 368 других обществ. После «И. Г. Фарбен» это был самый крупный промышленный комплекс в Германии. Путь этому промышленному гиганту проложила фирма «Диллон, Рид энд компани» …в 1926 году она предоставила этому концерну огромный заем».

Дж. Уилер, «Американская политика в Германии»

Если бы Тиссен обладал собственными средствами, то вряд ли бы стал принимать на себя кредитные обязательства, что дает основания предположить, откуда в 1928 году через Bank voor Handel en Scheepvaart NSDAP получает еще 1 млн. марок [12][15]. В самом начале 30-х, при поддержке этого же банка с одной стороны и непосредственно Рудольфа Гесса с другой, NSDAP получает еще около 300 тысяч марок для приобретения мюнхенского здания Brown House, ставшего штаб-квартирой партии. Когда в 1931 году Фриц Тиссен и рейнландский угольный барон Эмиль Кирдорф (Dr. Emil Kirdorf) представили Гитлера промышленным кругам Рейн-Вестфалии, в кассе NSDAP оказался еще почти миллион марок [5]. Существуют неполные сведения и о спонсировании NSDAP неучтенными средствами. Так в 1925 году один из кассиров партии был ограблен. Следствие по делу наткнулось на факт того, что из-за рубежа на счет партии приходят суммы, неучтенные в отчетности, однако дело было прикрыто под давлением западных кредиторов [16].

В 1926 году Ялмар Шахт, после выступления Демократической партии Германии «против защиты частной собственности», покидает ее ряды и находит «частной собственности» другого защитника, становясь связующим звеном между крупными зарубежными финансистами, немецкими промышленниками в поддержке NSDAP и лично Адольфа Гитлера [14][17]. У Шахта свой план: призывая поддерживать Гитлера, он обещает, что тот наконец сломает национальные государства в Европе и банкиры получат «Венецию размером с Европу» [18]. В 1929 году Гитлер получает 10 млн. долларов от амстердамского отделения банка Mendelssohn & Co [19], впоследствии банк будет «ариизирован» Deutsche Bank [20] и после войны уже не откроется [21]. В декабре 1930 года член правления Deutsche Bank фон Штраус свел Ялмара Шахта и Германа Геринга [22].

В общей сложности с начала 30-х по линии Тиссена перечислялись средства на имя помощника фюрера Гесса — через счет голландского банка, связанного с Union Banking Corporation, где трудился в качестве управляющего Прескотт Буш [14]. В декабре 1931 года фигурирует сумма, определенная в некоторых источниках в 100 млн. марок [13]. В тот же год Роттердамский банковский консорциум добавит в копилку партии еще 15 миллионов долларов [23].

Атташе американского посольства в Берлине Д. Гордон сообщал госсекретарю Г. Стимсону: «Нет никакого сомнения, что Гитлер получил значительную финансовую поддержку от определенных кругов промышленников. Как раз сегодня до меня дошел слух из источника обычно хорошо информированного, что представленные здесь различные американские финансовые круги весьма активно действуют в том же направлении».

Стремительно менялось политическое поле: весной 1930 от власти отстраняется правительство социал-демократа Г. Мюллера, в июле распускается парламент, на вновь состоявшихся 14 сентября 1930 г. выборах в рейхстаг, в результате крупных пожертвований Тиссена нацисты получили 6 млн. 800 тыс. голосов избирателей, заняв второе место в парламенте, целых 107 мест, вместо 12 в результате выборов 1928 года [24][25].

«Не Гитлер, Геринг или Геббельс, но директора Vereinigte Stahlwerke А.G. образовали действительное ядро, крупнейшую материальную силу, стоящую за растущей германской национал-социалистской партией… В настоящее время германский химический трест и германский угольный и стальной трест, Тиссен и Дуисберг, руководитель «И.Г. Фарбениндустри», теснейшим образом связаны между собой. Это — единое целое. Правая рука Дуйсберга, финансовый директор «И.Г Фарбениндустри» Шмиц входит в состав директората тиссеновского Стального треста, а химический трест владеет многими миллионами акций Стального треста».

Генри Эрнст, «Гитлер над Европой?», 1936 г.

Спонсорами нацистской партии стали Siemens, Dresdener Bank, United Steel и банк J.H. Stein [26]. Курт фон Шредер — владелец Schreder Trust Company и J. Henry Schreder Banking Corporation, совладелец Sullivan & Cromwell и Schroder, Rockefeller & Co, Inc. также владел и новым спонсором NSDAP, кельнским банком J.H. Stein [3]. Сам Густав Штейн был членом совета Vorstand, и директором филиала I.G. Farben Gewerkschaft Auguste-Victoria [26]. У Курта фон Шредера был тесть, Рихард фон Шницлер (Richard von Schnitzler) [3], один из директоров концерна I.G. Farben [27], коммерческим директором и членом Совета комитета красильных материалов в концерне трудился выходец из Hoechst барон Георг фон Шницлер [26][27]. Такое обилие различных директоров связано с организационным переустройством концерна после его учреждения.

В 1931 году началась реформа организационной структуры, были учреждены три товарных направления, или Sparten, где размещались все основные технические и коммерческие подразделения. В Sparten I, изначально возглавляемой Карлом Крекелер (Karl Krekeler), а потом Карлом Краухом (Karl Krauch) было сосредоточено производство азота, производных из угля и нефти. Подразделение Фрица тер Мейра (Fritz ter Meer) Sparten II производило традиционную продукцию, краски и фармпрепараты. Sparten III под руководством бывшего служащего пригородной аптеки Фрица Гаевского (Fritz Gajewski) производило взрывчатые вещества, фотографические материалы, специализированную бумагу, целлофан и продукцию из синтетического волокна. Работа всех трех подразделений координировалась Коммерческим комитетом и Техническим комитетом. Наблюдательный совет (Aufsichtsrat) и Совет директоров (Vorstand) стали основой структуры разветвляющейся подобно лабиринту, отвечающей за все решения I.G. Farben. В Aufsichtsrat состояло 55 постоянно действующих членов, в подчиненном консультативном совете (Verwaltungsrat) состояло уже только одиннадцать членов, собиравшихся четырежды в год и возложивших на себя все основные ответственные решения, оставив за Aufsichtsrat лишь почетные функции. У Vorstand было уже два подчиненных оперативных учреждения: Arbeitsausschuss (Рабочий комитет) и Zentralausschuss (Центральный комитет). Занимаясь ежедневным оперативным управлением картелем, Карлу Бошу было необходимо вести генеральную линию картеля в лабиринте отношений между различными компаниями и комитетами, регулирующими их отношения и удерживающими I.G. вместе [26]. Карл Дуйсберг тоже не терял времени даром, две главнейшие демократические газеты Frankfurter Allgemeine Zeitung и Vossische Zeitung финансировались I.G. Farbenindustrie с его подачи [13]

«И.Г. Фарбениндустри» контролировала самые крупные в Германии концерны либеральной прессы («Ульштейн» и «Frankfurter Zeitung») и имела своих тайных агентов в центральных комитетах фактически почти всех «веймарских» партий…»

Генри Эрнст, «Гитлер против СССР», 1938 г.

В рамках I.G. у Дуйсберга и Боша был создан Политический комитет, каждый из четырех его членов контактировал с одной из политических партий. Д-р Калле поддерживал контакт с Народной партией, д-р Гасслахер — с партией немецких националистов, д-р Гуммель осуществлял связь с Демократической партией, а д-р Ламмерс — с Католическим центром. С Гитлером отношения поддерживались через Гаттино, личного секретаря Дуйсберга, а затем Боша, с его помощью Герман Шмиц стал членом Рейхстага после прихода Гитлера к власти [10].

Политический комитет, не гнушался использовать наличные для подкупа участников политического процесса. Барон фон Шницлер на Нюрнбергском процессе свидетельствовал, что каждые выборы обходились картелю примерно в 400 000 марок, что было значительной суммой в 30-х годах, но зато I.G. Farben оставался под протекцией при любом политическом раскладе, сохраняя видимость демократической борьбы политических течений [28].

В 1931 году новый министр экономики Герман Вармбольд (Hermann Warmbold) также являлся членом Vorstand. Среди членов Aufsichtsrat состояли Вильгельм Калле и Пол Молденхауер (Paul Moldenhauer) представлявшие левое и правое крыло Народной партии Германии (Deutsche Volkspartei), возглавляемой Густавом Штреземаном (Gustav Stresemann). Другой член Aufsichtsrat Герман Хаммель (Herman Hammel) был депутатом Демократической партии, а Клеменс Ламмерс (Clemens Lammers) занимал место в Рейхстаге от имени Центристской партии. I.G. спонсировала ежегодными дотациями в размере 200 000 марок Народную партию Германии и в размере 70 000 Центристскую партию, а также существовали разовые персональные и групповые дотации отдельным нужным лицам или группам. В поле внимания I.G. также находилась пресса. В 1922 году концерн вложил два миллиона марок для трансляции политических взглядов Густава Штреземана, несколько меньшую поддержку получил ежегодный экономический обозреватель Europaische Revue. Затем Карл Бош выкупил 35 % газеты Frankfurter Zeitung, еще несколькими месяцами позднее была приобретена треть Frankfurter Nachrichten — печатный голос Народной партии, меньшие инвестиции достались Deutsche Allgemeine Zeitung и киностудии UFA [26].

1931 годом датировано начало инвестиций I.G. Farben в NSDAP. 21 июля 1931 г. председатель Союза германских офицеров генерал в отставке Рюдигер фон дер Гольц подает ходатайство Гинденбургу с требованием установления диктатуры, облеченное в фарисейские фразы о демократии. Согласно ей, «высший принцип», якобы, заключается в том, что «правительственная власть передается сильнейшей национальной партии». Среди подписавших этот документ немало видных менеджеров всемирно известных немецких фирм, например заводов Круппа и концерна I.G. Farbenindustrle.

Приемлемость фигуры Гитлера для магнатов германской экономики зависела в первую очередь от того, желает и способен ли он создать те политические рамки, в которых крупная буржуазия смогла бы «целесообразным образом» хозяйничать по своему произволу. Для этого летом 1932 года новый глава прессцентра, при содействии Карла Дуйсберга и Карла Боша, представил Гитлера еще одному из директоров I.G. Farben — Генриху Бутефишу (Heinrich Butefish). На этой встрече глава нацистской партии пообещал после передачи ему правительственных полномочий всячески содействовать проектам концерна, в частности, производству синтетического бензина. Гитлер устраивал монопольные круги как человек, готовый проделать за них «всю работу» во внутренней и внешней политике, а самое главное он требовал осуществления «принципа фюрерства» в области вооружения. Тогда у многих еще была свежа память о том, как внутренние проблемы «брюквенных лет» остановили Второй рейх на пути к мировому господству. Они понимали, что война — это новые «брюквенные годы» и без «фюрерства» тут никак не обойтись. Окончательное доверие Гитлер заслужил, заявив в интервью американскому журналисту:

«Американские капиталовложения в Германии будут при национал-социалистском правительстве в гораздо более надежном состоянии, чем при любом другом» [29].

10 октября 1931 года Гитлер встретился с Гинденбургом, предъявив свои претензии на власть. На следующий день в Бад-Гарцбурге на совещании видных германских промышленников и банкиров, где присутствовал и Гитлер, Я. Шахт сообщил о поддержке в США установления в Германии диктатуры нацистской партии. В тот же день последовал устрашающий марш частных армий, который принимал Адольф Гитлер, а в его ближайшем окружении на трибуне стоял глава «Рейхсбанка» Ялмар Шахт. По его воспоминаниям, на параде присутствовали иностранные делегации. 10 августа Гитлер встретился с Гинденбургом и снова потребовал пост канцлера [14][25]. 22 марта 1932 г. представитель Дюпона в министерстве иностранных дел Дж. К. Дженни докладывал: «Уже стало притчей во языцех, в Германии, что АО «Фарбен» финансирует Гитлера. Предположительно, так же поступают фирмы Ируппа и Тиссена» [13]. Как пишет в своей книге Дж. Эдвард Гриффин: «В начале 1932… нацисты были самыми подходящими для планов Дуйсберга. Таким образом, в критический момент, картель выступил. Начальный финансовый вклад его составлял три миллиона марок!» [11].

Однако сентябрьские выборы 1932 г. принесли нацистской партии потерю примерно 2 млн. голосов избирателей, последовал особый указ о временном роспуске СС и СА. Ситуация осложнилась с приходом последнего рейхсканцлера Веймарской республики Курта фон Шлейхера (Kurt von Schleicher) и его программой широкомасштабной попытки создания рабочих мест [14], которая могла спровоцировать дальнейшие неудачи NSDAP. Если в июльских выборах 1932 года из 670 депутатских мест национал-социалисты получили 230, то на выборах 6 ноября только 196 [10], то есть набрали всего 33,1 % голосов, и Гитлер к власти не пришел [30].

В ответ в декабре 1932 года, несмотря на то, что директора I.G. Farbenindustrie и без того являлись самыми влиятельными советниками и министрами Штреземана и Брюнинга, последовало обращение к президенту Гинденбургу 160 промышленных корпораций и банков с ультиматумом о смещении Брюнинга и передаче поста рейхсканцлера Гитлеру [13][31]. Несмотря на спонсорство, долги партии перед приходом Гитлера к власти составили 12 млн. марок [22], поэтому для NSDAP это был последний шанс. О ситуации в партии в декабре 1932 года в своем дневнике Геббельс писал так: «Финансовое положение берлинской организации безнадежно. Одни долги да обязательства». При описании перспектив чувствуется настоящая паника: «Денег не хватает всюду. Никто не дает нам в долг», в результате чего с его же слов: «в аппарате воцарилось глубокое уныние, денежные затруднения препятствуют конструктивной работе, мы все пали духом, особенно теперь, так как партия может развалиться и все наши труды пропадут зря» [13]. «Глубокое уныние во всей организации», — подтверждал ситуацию в своем дневнике и Гитлер [10].

В этом же году Гиммлер представил Гитлеру Вильгельма Кепплера (Wilhelm Keppler), который станет экономическим советником Гитлера [32]. Кепплер также был связан с американским капиталом, половина его заводов по производству фотопленки Odin-Werke принадлежала Eastman Kodak [3]. Через барона фон Шредера Кепплер весьма рано установил связи с концерном I.G. Farbenindustrie [33], который 27 февраля 1932 года через коммерческого директора барона фон Шницлера перечислил на счет NSDAP 400 000 рейхсмарок — больше чем какой-либо другой спонсор [26][34].

Наличие экономического советника добавляет пикантный штрих к портрету «фюрера», у которого к моменту описываемых событий не было никакого гражданства, а кандидатом в рейхспрезиденты мог быть только германский подданный. Обе попытки получить регистрацию в качестве жандармского комиссара или профессора по специальности «органическое учение об обществе» провалились. Тогда министр внутренних дел земли Брауншвейг специально учредил для Гитлера новую должность — правительственного советника по экономическим вопросам при брауншвейгском представительстве в Берлине [29]. Особенно комичным в его новой должности выглядит то, что меньше всего Гитлер разбирался в экономических вопросах, видя в экономике «лишь служанку, необходимую в жизни volkskorper» («народное тело», термин, введенный нацистами для обозначения национально-расового образования) [35]. Но именно это от него и требовалось. Ялмар Шахт, агитируя за Гитлера промышленные круги, писал одному из их представителей, что из недавней беседы с нацистским шефом он вынес «успокаивающее впечатление… что он [Гитлер] не будет делать никаких глупостей в области экономической политики» [29]. Гитлер, вне сомнений, являлся диктатором по отношению к политическим противникам, но его экономические позиции до самого конца были более чем либеральны:

«Мы находимся в битве, в которой столкнулись два решающих мировоззрения: или откат человечества на несколько тысячелетий назад, в самое примитивное состояние, с массовым производством, которым управляет исключительно государство, или дальнейшее развитие человечества путем поощрения частной инициативы» [36].

Адольф Гитлер, из выступления 26 июня 1944 года в зале гостиницы «Платтерхоф»

Гитлер мог бы дожить до того времени, когда за подобную риторику в научном стиле начнут давать Нобелевские премии в области экономики. По воспоминаниям друга фюрера принца Фридриха цу Шаумбург-Липпе, Гитлер сам никогда не воображал, что обладает властью диктатора. Во время войны он сделал признание: «Если у кого-то из нас есть диктаторская власть, то у Рузвельта — от него в его стране зависит гораздо больше, чем от меня в моей» [38].

«Я был последней надеждой Европы», — скажет он незадолго до смерти. Его притязания поддержит американский публицист Джон Стейнберг: надеждой немецких Варбургов и кругов, которые представляли Ялмар Шахт и директор Банка Англии лорд Монтегю Норман [38]. Монтегю Норман будет играть особую роль в истории Второй мировой войны, он будет присутствовать на судьбоносной для NSDAP и Гитлера встрече, организованной экономическим советником фюрера Вильгельмом Кепплером в доме банкира Курта фон Шредера в Кельне 4 января 1933 года. На этой встрече будет урегулирован конфликт, связанный с графом фон Клакреутом и его Немецкой аграрной лигой, бывшим штабным офицером фон Папеном, которого Гитлер всячески поносил на публичных выступлениях, а после достигнутых договоренностей пришлось проявить по отношению к нему политическую гибкость. В дебатах уже больше не было нужды, потому что далее обсуждались планы свержения правительства Шлейхера, в результате чего Гитлер стал канцлером в конце месяца. Стороны договорились о формировании коалиционного правительства [3][12][15][32]. На этой встрече, в присутствии Монтегю Нормана, и было заключено тайное соглашение о дальнейшем финансировании NSDAP [39], а люди из «кружка Кепплера», который фон Шредер назвал «вторым правительством Германии» «не дали покуситься на Швейцарию» Гитлеру [40], обезопасив Банк международных расчетов. Не зря, по свидетельству канцлера Брюнинга «группа крупных предпринимателей», продвигавших Гитлера, периодически наведывалась для совещаний к послу США в Берлине М. Секетту.

Второй этап переговоров проходил на вилле в Далеме новичка на политической сцене Иоахима фон Риббентропа, также в присутствии Кепплера и Гиммлера [3][12][15][32]. 20 февраля 1933 года на заседании, ставшем новой «презентацией» фюрера, председательствовал Ялмар Шахт [10]. Там собрались Крупп фон Болен (Krupp von Bohlen) и представители I.G. Farben — Герман Шмиц и Георг фон Шницлер. В этот раз уже только Круппом в партийной кассе было оставлено три миллиона марок [5], а Ассоциацией горнопромышленников (Verein fuer die Bergbaulichen Interessen) 600 000 рейхсмарок [41]. Эти презентации, а главное новые договоренности имели успех, описанный сотрудником отделения информации и связи финансового отдела американской секции Союзного контрольного совета для Германии Ричардом Сэсюли так: «Гитлер получил такую поддержку, на которую он и не смел надеяться. Индустриальные и финансовые лидеры Германии, с I.G. Farben во главе, сомкнули ряды и сказали Гитлеру «да»… Опираясь на них, он быстро смог создать известное всем нам кровожадное фашистское государство».

На тот момент у национал-социалистов было только три министра в правительстве — Гитлер, Фрик, Геринг [42] и видимо тайные встречи на дачах определили, как нивелировать политический неуспех. То, что произошло дальше, представляло собой даже не «черные» предвыборные технологии, это были беспрецедентные шаги по узурпации политической власти: 27 февраля поджог Рейхстага, в котором прибывший на место Гитлер, не разбираясь, обвинил коммунистов. Провокация послужила формальной причиной ликвидации Коммунистической партии Германии. 5 марта голоса, полученные в Рейхстаге коммунистами, были переписаны НСДАП, что и дало нацистам 2/3 голосов, необходимых, в частности, для предоставления Гитлеру поначалу временных неограниченных полномочий.

Католические партии самораспустились в обмен на конкорад Гитлера с папой Римским. Следом одним ударом было арестовано все руководство Социал-демократической партии Германии и уничтожена организация, аккумулировавшая в своих активах 184 млрд. марок и 4 млн. рабочих. Произошел роспуск полувоенных националистических организаций типа Stahlhelm («Стальной шлем»). Введением «Декрета о защите народа и империи» («Schutz von Heim und Reich») на следующий день после поджога, по сути отменялись гражданские права и неприкосновенность переписки. Как признавал Папен, в своих мемуарах: «Для того чтобы оправдать временную отмену некоторых прав и свобод, вводимую этим декретом, пришлось представить коммунистическую угрозу чрезвычайно серьезной» [13][42]. Обратившего внимание на то, что в тот вечер охрану Рейхстага удалили по личному распоряжению Геринга, главу службы пожарной охраны Вальтера Темпа задушат «неизвестные лица», они же застрелят прямо за письменным столом ведшего расследование поджога депутата Эрнста Оберфорена. Все восемь экземпляров показаний «поджигателя» ван дер Люббе бесследно исчезнут [43].

Чтобы закрепить политический успех, 13 марта 1933 года было создано министерство народного просвещения и пропаганды, главой которого стал выходец из Dresdner Bank, гауляйтер Берлина Йозеф Геббельс, который видел свою задачу так: «Мы должны так долго обрабатывать людей, пока они не перейдут на нашу сторону, пока они не достигнут идейного понимания что происходящее сегодня в Германии не только необходимо, но и желательно принять» [44][45]. 22 июня Гитлер объявил о роспуске социал-демократической партии и ее юношеской организации «Соколы». 27–28 июня самораспустились еще три крупные партии [43]. На ноябрьских выборах 1933 года в бюллетене была представлена только NSDAP, которая набрала 92 % [30], в этом году дотация нацистской партии со стороны I.G. составила 4,5 млн. рейхсмарок [26].

Все же столь блестящее «идейное понимание» было достигнуто не со всеми. Все это время у нацисткой верхушки не было никакой интеллектуально проработанной идеологии, несмотря на обилие свободного времени, написанная в тюрьме «Mein Kampf», результат труда нескольких человек и редактуры Рудольфа Гесса [4]. Кстати, своим оформлением национал-социалистическое движение обязано представителям Фарминдустрии: Грегор Штрассер, «который может считаться творцом национал-социалистской идеологии, создателем национал-социалистской партии с большим правом, чем Гитлер», был аптекарь по профессии, директор химического концерна Schering-Kahlbaum AG. Он играл немалую роль в национал-социалистской партии вплоть до конца 1932 г., будучи руководителем северогерманских организаций и одним из наиболее серьезных соперников Гитлера [12]. Также он привлек к движению младшего брата и познакомил его с Гитлером:

«Немецкая революция… хочет не больше не меньше, чем достаточного жизненного пространства для молодой немецкой нации, в значительной мере признавая, что глубочайшие противоречия между несправедливостью одних и правами других народов и наций могут решаться только посредством войны, которая является волею судьбы» [46].

Отто Штрассер, «14 тезисов Немецкой революции»; «Nationalsozialistische Briefе», 1 августа 1929 г.

Несмотря на привлекательность идеи решать вопросы несправедливости посредством войны, были причины, по которым на кандидатуре Штрассеров никогда бы не остановились спонсоры. Во-первых, «установить справедливость» видимо планировалось лишь в отношении Франции, так как Отто Штрассер сам отмечал: «наша программа предусматривала уничтожение прусского милитаризма», а во-вторых, он еще весной 1925 года написал: «В области экономики мы выступали как против капитализма, так и против марксизма… Мы предлагали провести национализацию лишь тех материальных ценностей, которые могут умножаться лишь коллективными усилиями народа, именно земельного и промышленного имущества страны… Процветание страны необходимо обеспечить национализацией тяжелой индустрии». Сравните с риторикой Гитлера [47]. Оппоненты, не будучи коммунистами, издавали «Красный листок», сочетая недопустимые с точки зрения I.G. Farben симпатии к советскому режиму в СССР, ленинскому лозунгу «О соединенных Штатах Европы», который немцы вынашивали еще с Первой мировой [48]. 22 мая 1930 г. Отто Штрассер поставил Гитлера перед выбором: «Если вы хотите сохранить капиталистический режим, то вы не имеете права говорить о социализме», после обвинений в марксизме Штрассер и его сторонники вышли из партии под лозунгом «Социалисты уходят из NSDAP!». Через год, соединившись с главой берлинских штурмовиков Вальтером Штеннесом, он захватил здание геббельсовской газеты Der Angriff и объявил об отстранении Гитлера, тогда вопрос решился переговорами и созданием Отто Штрассером «Черного фронта». Теперь, в новых условиях глава «Черного фронта» был вынужден скрываться в Чехословакии, организовав там антигитлеровскую радиостанцию [47].

До 1934 года вопрос власти в Германии был спорным, за год до этого заместитель министра иностранных дел Великобритании Гилберт Ванситтарт (Vansittart) поделился перспективами Гитлера с советским послом И. Майским: «У Гитлера очень много трудностей и врагов — внешних и внутренних… К нему относятся крайне подозрительно французы, бельгийцы, чехи, поляки… Внутри нацистской партии неспокойно… Есть люди, претендующие на первое место в ее рядах, с которыми Гитлеру нелегко справиться… Не исключено, что внутренняя драка приведет нацистскую партию к развалу…» [49]. Выступая перед промышленниками 20 февраля 1932 года А. Гитлер сказал: «…но мы не отступим… Существуют только две возможности [спастись от коммунистической угрозы]: либо вернуть оппозицию на конституционную основу, либо сражаться, руководствуясь другим оружием, которое может принести величайшие жертвы» [26].

«Ночь длинных ножей» лишила историю Германии многих возможных альтернатив. Немецкий философ Освальд Шпенглер пишет о том, как назревала социалистическая «консервативная революция», которую сорвала фашистская реакция: «Немецкие консерваторы приходят к мысли о неизбежности социализма, поскольку либеральный капитализм означал для них капитуляцию перед Антантой, тем мировым порядком, в котором Германия было уготовано место колонии». Теперь, после устранения альтернативы, в национал-социалистическом движении будет все меньше и меньше социалистического, потому как «братья Штрассеры воплощали собой антикапиталистическую тенденцию части немецкой мелкой буржуазии» [14]. И в этом ключе по другому видится печальная судьба конкурента Гитлера — бывшего аптекаря Грегора Штрассера (Gregor Strasser), убитого 30 июня 1934 г. Вместе с ним почила его «Неотложная экономическая программа NSDAP», построенная на идеях австрийского экономиста еврейского происхождения Роберта Фридлендера-Прехтля (Robert Friedlander-Prechtl) и постулировавшая независимость от заграницы и контроль над ценами [35]. Автор антикапиталистической программы и теории «процентного рабства», один из основателей NSDAP Г. Федер был и подавно забыт [50].

Если с убийством Вальтера Ратенау было покончено с социалистической альтернативой, то с последующим бегством Отто Штрассера в Канаду и ликвидацией его брата для Германии закончилась национальная идея, и в игру вступил международный банкинг. «Диктатор» Гитлер назначает Шахта президентом Рейхсбанка. Тот в июне уезжает на экономическую конференцию в Лондон, где после встречи с Монтегю Норманом получает кредит в миллиард фунтов [3].

«…30 июня 1934 года мы без колебаний исполнили свой долг, поставили оступившихся товарищей к стенке и расстреляли, но никогда не говорили об этом и никогда не скажем» [32]

Генрих Гиммлер, из публичной речи 4 октября 1943 года в Познани.

18 апреля 1934 года глава СА Эрнст Рем (Ernst Rohm) в своем выступлении перед иностранными журналистами отметил: «Мы совершили не просто национальную революцию, а национал-социалистическую, причем мы придаем особый вес слову «социалистическую» [43], чем видимо определил свою судьбу. Рано утром 30 июня 1934 года многих лидеров штурмовиков в соответствии с таинственным списком, с которым даже Гитлера ознакомили лишь впоследствии, поднимали прямо с постели [51] и расстреливали в казармах и на задворках Мюнхена и Берлина. Были расстреляны Рем, Гейнес, группенфюрер СА Карл Эрнст, штандартенфюрер СА Юлиус Уль, руководитель объединения «Католическое действие» Клаузенер, соратник Папена писатель Юнг. Самого Папена от расправы спасло заступничество Гинденбурга, и тот уехал послом в Австрию, позже в Турцию. Казни продолжались весь день 1 июля и ночь с 1 на 2 июля. Согласно изданной в 1935 году в Париже «Белой книге», расправе подвергся 401 политический деятель. Всего же за время чистки число жертв дошло до 1200 человек. Двое мужчин в штатском зашли в дом экс-рейхсканцлера фон Шлейхера, удостоверившись, что говорят именно с ним, расстреляли его и его жену, выбежавшую на звук выстрелов [22][43][52]. Показательна ликвидация К. Эрнста, названного в показаниях пресс-секретаря фюрера Эрнста Ганфштенгля исполнителем поджога рейхстага [53].

Через два или три дня, когда еще не успело затихнуть эхо выстрелов, реакционная Deutsche Zeitung опубликовала статью, содержавшую следующие фразы: «в событиях участвовала «капиталистическая клика, с обширными международными связями, спрятанная за кулисами». Разоблачители открыто обвиняли I.G. Farbenindustrie. В первой же половине 1934 г. из штурмовых отрядов было исключено 20 тыс. человек, кое-кто из штурмовиков попал в концентрационные лагеря и тюрьмы, и уже тогда были случаи тайных казней коричневорубашечников — так назывались штурмовые отряды СА (Sturm Abteilungen) [14][12][54]. Был ликвидирован Пауль Вашинский, предположительно руководивший действиями обвиненного в поджоге рейхстага ван дер Люббе [43].

В 1934 году экономический советник Гитлера Вильгельм Кепплер создал «Союз друзей рейхсфюрера СС» Гиммлера во главе с бароном Круппом, включавшую продуктовую фирму аптекаря Августа Эткера Dr. Oetker, Bosch, Siemens, Hermann G?ring Werke и Deutsch-Amerikanische Petroleum A.G. [15], немецкую компанию с активом в 24 млн. долларов на 95 % принадлежащую Standard Oil [10].

В мае 1941 года состоялось слушание Комитета по антиамериканским действиям, где заслушанный Ричард Кребс, успевший к тому времени уже побывать и коммунистом, и нацистом, показал: «Я знаю по личному опыту, что «Фарбениндустри» уже в 1934 была полностью в руках Гестапо. Они зашли настолько далеко, что имели свою тюрьму Гестапо на фабричных территориях в Лейна, и… начинали свое расширение, особенно после подъема Гитлера, в международном масштабе через свои вспомогательные фабрики» [11].

«В этом — подоплека всех событий в Германии, в этом подоплека исторической миссии Гитлера, Геринга и Геббельса. В этом — конечный итог «национал-социалистской мелкобуржуазной революции»: переход к неофеодализму королей сырья и энергетики»

Генри Эрнст, «Гитлер над Европой?», 1936 г.

Передел сырьевого королевства завершился отстранением от дел Ф. Тиссена. 2 мая 1933 года коричневорубашечники и эсэсовцы ворвались в офисы всех профсоюзов страны, конфисковав их фонды и забрав готовые к выпуску периодические издания [26]. На их месте возник Трудовой фронт, возглавляемый Робертом Леем. Когда на конференции партийных руководителей 1925 года Геббельс потребовал исключения из партии «мелкого буржуа Адольфа Гитлера», Роберт Лей единственный выступил в поддержку фюрера, перекричав Геббельса и объявив собрание неправомочным [44], теперь он получил право выбрать себе должность. В августе 1933 г. Р. Лей создал две школы экономики и труда, занимавшиеся «основополагающими положениями по сословной структуре» и противостоявшие Институту сословий Тиссена. После того как ряд сотрудников тиссеновского института были отправлены в тюрьму, сам Тиссен благоразумно бежал в Швейцарию, с разочарованием заявив: «Гитлер обманул меня и всех людей доброй воли… Гитлер обманул нас всех… Сильное государство, о котором я тогда мечтал, не имеет ничего общего с… карикатурой на государство, созданной Гитлером» [13]. Причиной своего побега Тиссен называет нежелание ввязываться в войну, что тоже может быть реальной причиной его нейтрализации. Таким образом, старый конфликт между военными завоевателями и экономическими аннексистами разрешился в пользу первых.

«Экономика! Крестьянин должен быть спасен! Колонизационная политика! Повышение экспорта в будущем ничего не даст. Емкость рынков мира ограниченна, а производство повсюду избыточно. В освоении новых земель — единственная возможность снова частично сократить армию безработных. Но это требует времени, и радикальных изменений нельзя ожидать, так как жизненное пространство для немецкого народа слишком мало» [55].

Адольф Гитлер, из выступления 3 февраля 1933 г. перед главнокомандующими сухопутными войсками и военно-морскими силами во время посещения генерала пехоты барона Гаммерштейн-Эквода

В 1939 Тиссена на посту председателя Наблюдательного совета Vereinigte Stahlwerke A.G., созданного Dillon, Read and Co, сменит Альберт Феглер [56]. Неслучайное назначение может быть объяснено воспоминаниями А. Шпеера: «Генерал-директор Феглер …известен своей активной поддержкой военной промышленности…» [43]. В сентябре 1939 года Тиссен направит председателю Рейхстага телеграмму протеста против начала войны [22]. Через год Тиссена, первого сообразившего к чему идет дело, Франция выдаст Германии, и тот будет кочевать по концлагерям Заксенхаузен — Бухенвальд — Регенсбрюк — Дахау до самого окончания Второй мировой [57].

«Восточная Германия с навязанным ей воинственным прусским духом так и не избавилась от своего колониального менталитета завоевателя славян. В ее руках западная техника становится инструментом войны, а не орудием цивилизации» [58].

Фриц Тиссен, «Я заплатил Гитлеру. Исповедь немецкого магната». Монте-Карло, май 1940 г.

Обычно при описании становления NSDAP и прихода Гитлера к власти указывают немецких промышленников и в частности Тиссена. Действительно Гуго Стиннес и Фриц Тиссен участвовали в этом процессе, но помимо всего надо отметить, что на том этапе NSDAP являлась лишь реваншистской партией по отношению к Версальскому миру и реакционной по отношению к Баварской революции, предлагая свой вариант социализма. Черты расизма, тоталитарной политической диктатуры появились уже под влиянием спонсоров из-за рубежа и местной космополитично ориентированной элиты. Как верно заметил профессор Дипломатической академии МИД России И. Панарин: «…за спиной Гитлера были эти глобальные силы зла…» [59].

«Гитлера финансировали Крупп и (косвенным образом) Ротшильды. Ротшильды косвенным образом финансировали Гитлера через Дж П. Моргана Компания Morgan and Co. принадлежала Ротшильдам и полностью контролировалась ими. Отец Шахта работал в дочерней фирме компании Моргана Trust Co. В Берлине»

Николас Хаггер, «Синдикат»

События разворачивались на фоне популяризации А. Гитлера. Теперь в средствах не было недостатка. Спонсорами NSDAP стали: крупнейший германский промышленник Фридрих Эрнст Флик, в 1932 году выделивший движению 50 тысяч марок, а в 1933-м — уже 120 тысяч. Рядовые транши нацистам главы Royal Dutch Shell нефтяного короля Генри Детердинга составляли 10 млн. голландских гульденов [11]. При этом существенная доля основанной Маркусом Самуэлем нефтяной компании с 1911 года передана его соплеменникам Ротшильдам в обмен на отказ от операций с нефтью в России [60].

«Доверие, которое германские экономические интересы чувствуют к рейхсканцлеру Адольфу Гитлеру, показало себя как могущественный фактор в оживлении германского предпринимательского духа… Подводя итоги, я как промышленник, несущий ответственность за огромное предприятие с сотней тысяч трудящихся, по праву собственного опыта, заявляю, что только твердая воля национал-социалистского правительства сумела добиться результатов в такой поразительно короткий срок, приблизиться к окончательному решению проблемы кризиса в недалеком будущем и в согласии со словом фюрера Адольфа Гитлера снова дать германскому народу хлеб и работу» [12].

Управляющий директор I.G. Farben Карл Бош, «Где есть воля, там есть и путь», статья в газете «Рабочий фронт», 1933 год.

Мало того, что деньги пошли в неограниченных количествах, вмести с ними пришло и мировое внимание. Кинокомпания «Двадцатый век Фокс» представила шикарный пропагандистский фильм о Гитлере [14]. Уинстон Черчилль в своей книге «Великие современники» отметит: «Он [Гитлер] не только восстановил положение своей страны, но даже в очень большой степени изменил результаты Первой мировой войны… Что бы ни подумали об этих усилиях, они, безусловно, находятся в ряду наиболее выдающихся достижений в истории человечества» [13]. Книга вышла одновременно с Нюрнбергскими законами (1935 г.), ограничивающими права евреев. Уже действует Бухенвальд, но ни один иностранный журналист не усомнился в гуманизме гитлеровских реформ. Олимпийские игры в Берлине никто не бойкотировал, более того, на открытии игр французская делегация марширует с характерным жестом «Хайль!». За проведение игр А. Гитлер будет рассмотрен Нобелевским комитетом как кандидат в номинации «Премия мира» за 1936 год. Британская газета Dally Mail, чей владелец лорд Ротермир спонсировал национал-социалистов, захлебывается от восторга: «Выдающаяся личность нашего времени — Адольф Гитлер (…) стоит в ряду тех великих вождей человечества, которые редко появляются в истории». «Выдающаяся личность» красуется на обложке первого за 1939 год номера журнала Forbs [3][61][62]. Таким образом, был создан тот портрет всенародной популярности, который, в свою очередь, убедил народ Германии принять Гитлера как своего лидера, и по сей день остающегося почетным гражданином 179 западногерманских городов [63]. Сам Адольф Гитлер восхищался новым «Адольфом Гитлером»: «Я себя превосходно чувствую в обществе великих исторических героев, к которым сам принадлежу. На том Олимпе, на который я восхожу, восседают блистательные умы всех времен…» [64].

«Гитлер, написавший книгу под названием «Моя борьба», в жизни этой самой борьбы практически не знал. К вершинам власти он прибыл в мягком сиденье автомобиля, как Ал Капоне в окружении телохранителей».

Рид Д., «Хотел ли Гитлер войны»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.