Глава 15 Защищая Сталина в 90-х годах

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 15

Защищая Сталина в 90-х годах

Несмотря на сохранение власти в руках Ельцина и его окружения, несмотря на не прекращавшуюся антисоветскую и антисталинскую пропаганду, многие люди все больше задумывались о причинах и обстоятельствах катастрофы, постигшей нашу страну. Контраст между советской жизнью и постсоветскими реалиями был не в пользу последних. Многие люди казнили себя зато, что поверили обещаниям авторов сборника «Иного не дано» и других публикаций конца 80-х годов. Их лживость становилась все более очевидной. Резкий поворот средств массовой информации от призывов к «очищению ленинизма от сталинизма» и лозунга «больше социализма» к антикоммунизму и антисоциализму, от требований бороться с коррупцией к оправданию коррумпированности и расхищению народного добра, от заявлений в преданности «делу демократии» к истерическим призывам «раздавить» законно избранный Верховный Совет подорвали у многих людей доверие к газетам, журналам, теле- и радиопередачам, обслуживавшим новый правящий класс.

Все эти обстоятельства привели к тому, что после нескольких десятилетий забвения, после многолетнего злобного очернения его имени, Сталин, олицетворяя противоположность тому, что творилось в России, стал возвращаться на политическую сцену. В это время на бетонных заборах, стенах домов или иных поверхностях люди нередко писали свои проклятия Ельцину и его правительству, которые обрекли их на нищету. Слова «Банду Ельцина под суд!» были наиболее безобидными среди таких надписей. В то же время фотограф запечатлел и надписи «Сталин был прав», «Сталин, вернись!».

Уже в начале 1992 года на демонстрациях оппозиции появлялись самодельные плакатики с фотографиями Сталина. Вскоре такие демонстрации, особенно в Дни Победы, стали сопровождаться призывами в честь Сталина, которые выкрикивались через усилители. Из каких-то неведомых хранилищ извлекались старые портреты Сталина, которые вместе с его новыми портретами люди несли в центр столицы.

На этих демонстрациях и митингах звучали давно забытые песни о Сталине. Песни советской поры, в которых куплеты о Сталине были давно убраны или изменены, исполнялись в прежних редакциях. На московских улицах гремели слова: «Золотыми буквами мы пишем всенародный Сталинский закон», «Артиллеристы! Сталин дал приказ», «Тогда нас в бой пошлет товарищ Сталин и Первый маршал в бой нас поведет!»

Здесь можно было приобрести кассеты с записями не только довоенных песен, но и новых песен, сочиненных и исполняемых Александром Харчиковым и другими «бардами сопротивления». Тут были песни на слова Ф. Чуева, Т. Керба, Н. Рачкова, Я. Осадчей, И. Куликова, С. Баэурина, Б. Гунько. В этих песнях вспоминались драматические события осени 1941 года, говорилось о том, как народ шел по зову Сталина на защиту страны, изображалась фантастическая картина ночного парада оживших защитников страны под руководством Сталина. Здесь была и запись знаменитой песни времен войны Александра Вертинского, посвященной Сталину. Были и переложенные на музыку юношеские стихи Сталина. Тут же продавались и видеокассеты с записями фильмов «Великое зарево», «Оборона Царицына», «Великая клятва», «Сталинградская битва», «Третий удар», «Падение Берлина», «Незабываемый 1919-й» и других, в которых среди действующих лиц был Сталин.

На таких митингах можно было приобрести и небольшие брошюры, авторы которых решительно отвергали господствовавшие в обществе антисталинские представления (например, А. Голенков «Предлагаю «объяснить» Сталина», А. Шабалов «Одиннадцатый удар товарища Сталина», Ф. Маренков «Государь и погань»). Одной из первых крупных книг, изданных в противовес сложившимся версиям о Сталине, стала работа В.М. Жухрая «Сталин: правда и ложь».

Были созданы организации, пропагандировавшие деятельность Сталина (например, «Союз Советских Сталинистов»). На выборах 1996 года в Государственную думу руководители ряда левых организаций страны во главе с Виктором Анниловым выдвинули своих кандидатов от «Сталинского блока за СССР». Некоторые из этих организаций издавали периодически газеты (например, газета «За Родину, за Сталина!»). Эти организации нередко проводили собрания, на которых обсуждались доклады о деятельности Сталина.

В начале ноября 1994 года в одной из аудиторий МГУ состоялся международный семинар, на котором обсуждался вопрос о теоретическом наследии Сталина. В нем приняли участие руководитель «Общества защиты В.И. Ленина» В.А. Лаврин, руководитель ВКП(б) A.A. Лапин, поэт Феликс Чуев, а также представители компартий Великобритании, Италии, Индии, Канады, Албании, Бразилии, Дании и других стран мира.

Правда, в начале 90-х годов сторонников Сталина было немного. К тому же их количество сильно преуменьшали проправительственные средства массовой информации, распространявшие сюжеты в новостях, в которых показывали стареньких женщин с не менёё старенькими портретами Сталина в руках. При этом старательно преуменьшалось число участников митингов и демонстраций, организованных оппозицией. Так формировалось представление о том, что людей, защищающих Сталина, немного, а по мере их старения они исчезнут.

Однако с начала 90-х годов в оппозиционной печати («Правда», «Советская Россия», «День», а затем «Завтра», «Молния», «Большевистская правда» и другие газеты) все чаще стали публиковаться статьи, разоблачавшие лживые представления о Сталине, навязанные Хрущевым, а затем яковлевской пропагандой.

В серии статей, опубликованных в газете «Советская Россия» с 19 декабря 1992 года по 6 марта 1993 года под общим названием «Кадры решают все», известный публицист Владимир Сергеевич Бушин подробно и доказательно опроверг аргументы многочисленных хулителей Сталина.

Отвечая им, B.C. Бушин, в частности, писал: «Сталин — из племени победителей… Его шесть раз арестовывали, бросали в тюрьмы, ссылали, и он пять раз бежал, притом даже из Нарымского края Сибири, во что трудно поверить Волкогонову или Окуджаве. Сталин сумел одолеть такого матерого, коварного и сильного противника, как Троцкий. Разгромив орды Гитлера, он вынудил его совершить для надежности двукратное самоубийство с помощью яда, а потом пули, — так страшна была фюреру встреча с победителем. Сталин вернул земли, утраченные по бездарности царя и в ходе передряг революции. Он вывел Россию на небывалый во всей ее истории уровень мировой сверхдержавы. Его трепетали и ненавидели враги, но боготворил родной народ».

О том, что многие люди сохранили светлую память о Сталине, свидетельствовали высказывания из их писем, направленных Бушину и приведенных им в одной из статей: «Инвалид войны В.М. Корягин: «Я не сталинист, но Сталина уважаю за то, что создал могучее государство, насмерть стоял вместе с нами в годы войны. Недаром сейчас миллионы ветеранов войны вспоминают его и говорят: «Поднять бы Сталина хоть на неделю!»… Гурченко из Владивостока: «Никакие Волкогоновы, Яковлевы, Горбачевы, Медведевы не изменят нас, а нас миллионы. Не изменят нашего отношения к человеку, который спас Россию от гибели. Он сумел привить любовь к Родине, сплотить все национальности»… Л.Н. Шадрина из Сухого Лога: «Мое отношение к нему не изменится. Волкогоновы и прочие не могут затмить все то светлое, что связано с именем Сталина. Я выросла в детдоме. Хорошо помню день смерти Сталина. Все взрослые, а с ними и мы, дети, плакали… Ну хоть один из тех, что сейчас поносят наше прошлое, подумал о том, какой принял Россию Сталин?»… В. Н. Любезный из Брянска, сын Героя Советского Союза, рассказывает, что мальчишкой своими глазами видел в 1943 году, как у деревни Обжи на Брянщине с криком «За Родину! За Сталина!» сам взорвал себя гранатой наш партизан, окруженный немцами. И пишет: «Не вредно было бы разобраться, как этот грузин сумел выиграть такую войну, когда вся Европа покорилась Гитлеру уже Через месяц после вторжения, как сумел создать могучую империю. Вот когда достигнут такого нынешние президенты, тогда и получат моральное право судить о прошлом». А.Н. Гжибовская из Москвы: «Я благодарю Бога, что война была при Сталине. А если бы это случилось сейчас? Страшно подумать». А.Ф. Смыгин из Ленинграда: «Сталин был истинным Отцом, Другом, Учителем и Вождем всех народов… Спасибо Вам за защиту Отца!.. Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами». Обращаясь к одному из хулителей Сталина, Бушин писал: «Приходите, Медведев, я покажу вам мешок таких писем».

Разоблачая невежество и моральную низость антисталинистских пигмеев в этих и многих других статьях, Бушин оружием едкой иронии атаковал А.М. Адамовича, В.П. Астафьева, Г.А. Арбатова, Е.Г. Боннэр, Ф.М. Бурлацкого, Д.А. Волкогонова, О.Р. Лациса, А.Н. Мерцалова, Д.Н. Мерцалову, В.Д. Оскоцкого, Э.С. Радзинского, А.Н. Яковлева и многих других. B.C. Бушин нередко сравнивал нынешние сочинения авторов, в которых они проклинали советский строй и его руководителей, с их же работами, в которых они прежде выступали с апологетикой Советской власти и подхалимствовали перед советским правительством. B.C. Бушин опровергал измышления телепередач, статей и других материалов СМИ, посвященных советской истории, указывая на многочисленные фактические ошибки, логические неувязки, откровенные подтасовки.

В своем открытом письме Виктору Астафьеву Владимир Бушин убедительно показал, что известный писатель, объявивший все советские книги по истории Великой Отечественной войны лживыми, понятия не имеет о подлинной истории и даже не умеет читать военно-исторические карты. Последнее обстоятельство «помогло» Астафьеву неверно истолковывать ход боевых действий на советско-германском фронте. Бушин писал: «Право же, очень трудно понять, какой жизнью шестьдесят с лишним лет жил и живет человек или что с ним случилось, если он до сих пор не знает смысл простейших условных обозначений на военных картах. Откуда он взял, кто ему внушил (ведь вычитать это он нигде не мог!), что стрелка на карте непременно означает армию и что, следовательно, по числу стрелок разного цвета можно судить о количественном соотношении боровшихся сил?»

В своем фельетоне «Сталинизмус унд мерцализмус» Бушин приводил многочисленные примеры того, как «обличители сталинизма» Мерцаловы (которые в советское время лихо разоблачали западных фальсификаторов истории Второй мировой войны). не знают элементарных вещей о военном искусстве и противоречат сами себе. Бушин обратил внимание на то, что антисталинский труд Мерцаловых был издан в Эдинбурге под названием «Крах сталинской дипломатии и стратегии». Бушин иронизировал: «Тот самый крах, что увенчался знаменем Победы над Рейхстагом и актом капитуляции Германии».

В своем фельетоне «Театр одного павлина» B.C. Бушин не раз цитировал книгу Э. Радзинского «Сталин», сопровождая эти цитаты ироническими комментариями. Высмеяв утверждения Радзинского о том, что в первые дни войны Сталин забросил военные дела и долго пребывал в состоянии прострации, Бушин писал: «Радзинский не отрицает, что в те дни Сталин занимался и военными делами: «В его мозгу уже формировалась (несмотря на жуткую прострацию. — В. Б.) кровавая мысль восточного полководца: приберечь резервы, сохранить свежие дивизии». Да… Прав был тот, кто сказал: «Мудрость имеет свои пределы, а ее противоположность безгранична». Наш баталист прожил жизнь в полной уверенности, что западные цивилизованные полководцы никогда и в уме не держали кровавую мысль о том, чтобы беречь резервы, сохранить свежие силы, а бросали в сражение сразу все, что имели. В этом их великое превосходство над восточными полководцами, не способными обойтись без кровавых мыслей о резерве».

Если поверить Радзинскому, писал Бушин, то оказывается, что Сталин всю войну «создавал образ немца-зверя». Бушин комментировал: «А они, фашистские захватчики-то, были очень славные ребята, такие покладистые, деликатные. Об этом и у Солженицына, любимого писателя Радзинского, прочитать можно. Уж этот их разукрасил в своем полубессмертном «Архипелаге»!.. Гитлер в свое время обещал: «Мы воспитаем молодежь, перед которой содрогнется мир». И воспитал, да не только молодежь. И мир содрогнулся перед такими делами, как Освенцим и Бабий Яр, Краснуха и Хатынь… Но разве это для Солженицына и Радзинского основание, чтобы думать о немцах плохо. А вот Сталин, видите ли, думал и даже говорил об их зверствах. У деликатного же Радзинского всего несколько строк об этом, причем весьма странных. Например: «Истребление евреев мобилизовало против Гитлера эту динамичную группу населения». Да, сказано очень странно. Выходит, что если бы Гитлер не тронул евреев, то они не «мобилизовались» бы против него, не встали вместе со всем народом на защиту Советской Родины. Автор клевещет на своих соплеменников».

Многие из работ B.C. Бушина были впоследствии опубликованы в сборниках «Победители и лжецы», «Честь и бесчестие нации», «За Родину! За Сталина!» и других.

Большое значение для переоценки роли Сталина коммунистами страны имела статья одного из видных руководителей КПРФ Юрия Белова «Сталин и Россия», опубликованная 20 октября 1994 года в газете «Советская Россия». В начале статьи автор разоблачал политиканскую подоплеку «перестроечных» публикаций о Сталине. Он писал: «Великая личность требует исследования. Вместо этого обществу было навязано прокурорское расследование эпохи Сталина. В годы перестроечного варварства его развенчание потребовалось для вынесения приговора советской истории России. Разрушение великой державы изнутри нельзя было осуществить, не подвергнув шоку историческое сознание народа. Те, кто в начальные годы перестройки кричал на всех перекрестках о своей приверженности диалектике, бесстыдно пренебрегли именно диалектическим подходом в оценке Сталина. Проще был предъявить эпохе обвинительное заключение, зная, что ее имя неотделимо от истории народа».

Осуждал Белов и «развенчание культа Сталина», предпринятое Хрущевым, так как оно «производилось по технологии одномерных оценок в варианте «или — или»… Поскольку сам культ личности в соответствии с директивным партийным воззрением был явлением черным, то все, что связывалось с именем Сталина, представлялось в черном цвете».

Ю. Белов указывал на глубокие противоречия Сталина и его времени: «Противоположности в великой личности соединятся далеко не гармонично… Сталинская эпоха — эпоха жестокости и величия». В то же время Белов обращал первоочередное внимание на решение Сталиным «жестокого противоречия между геополитической уязвимостью России, ввиду ее экономической, индустриальной отсталости, и необходимостью преодолеть эту уязвимость».

Белов высказывал убеждение в том, что «именно Сталин после смерти Ленина был востребован отечественной историей. Ни Троцкий, ни Каменев, ни Зиновьев, ни Бухарин не отвечали многовековой традиции политической истории России — централизации государственной власти для защиты великой многонациональной общности людей перед опасностью извне». Говоря о противостоянии Сталина и Троцкого, Белов подчеркивал, что «Сталин учитывал национально-исторические особенности и национально-государственные интересы России. Троцкий пренебрегал ими… Сталин был патриотом своего Отечества. Он хорошо знал историю России, глубоко усвоил русскую культуру, сознавал ее общенациональный характер». В то же время Белов отмечал: «Понимая, что Россия — СССР не может существовать иначе как будучи великой державой, Сталин использовал классовый метод борьбы со всеми, кто становился на пути Построения державного социализма».

Признавая преждевременность попыток «дать окончательное, заключение но Сталину и сталинской эпохе», Белов утверждал: «Тщательное, всестороннее изучение ее необходимо, чтобы возродить великую страну».

Хотя этот вывод были готовы поддержать многие коммунисты, было очевидно, что не все были согласны с мыслями Белова о том, что было главным в деятельности Сталина. Об этом свидетельствовала статья «Человек абсолютной власти» Бориса Славина, опубликованная в «Правде» ко дню рождения Сталина 21 декабря 1994 года. Комментируя замечания Сталина, оставленные им на полях прочитанных им книг, Славин демонстрировал нелепость попыток оглупить Сталина, предпринимавшихся многими авторами в период перестройки. Но в то же время Славин старался доказать, что Сталин, будучи «человеком власти, притом абсолютной… подчинил этой доминанте всю свою жизнь». Славин доказывал сходство позиций Сталина и Троцкого по отношению к революционному насилию. Он писал: «Троцкий и Сталин явно переоценивали роль террора в революции». Славин завершал свою статью осторожным выводом: «К личности Сталина нельзя подходить с заранее готовым шаблоном: гений или злодей? Ему было свойственно все: и взлеты ума и мечтательность. Эти качества не оправдывают и не усугубляют его черты как политика, который руководил Россией 30 лет: они объясняют их».

Значительную роль и пересмотре предвзятого отношения к Сталину сыграли беседы публициста Виктора Кожемяко с целым рядом видных литераторов, ученых и государственных деятелей, которые публиковались в газете «Советская Россия» в 1997–1999 годах, В предисловии к одной из своих бесед B.C. Кожемяко писал: «Сталин… Какой вихрь противоречий возникает до сих пор, когда звучит это имя! Спор идет с такой страстностью, будто обсуждается политик, активно действующий сегодня, а не ушедший из жизни почти 45 лет назад». Признавая изменения, происшедшие в его отношении к Сталину за эти годы, B.C. Кожемяко справедливо говорил, что они характерны для многих его сверстников. Он писал: «Возвращение Сталина в наше сознание и нашу жизнь, причем возвращение отнюдь не в карикатурном виде, какой ему усиленно пытались и пытаются придать, поучительно во многих отношениях… Конечно, поэт был прав: большое видится на расстоянии. Виднее становится для нас — и, надеюсь, со временем будет еще виднее — и Сталин».

Беседуя с B.C. Кожемяко, писатель М.М. Лобанов говорил что до 90-х годов он никогда не писал о Сталине «ни панегириков, ни обличений — видимо, не пришло еще тогда время для понимания самого существенного в Сталине, для меня, по крайней мере. Пришло оно теперь, увы, так поздно. Пришло с разгромом нашего великого государства, великим строителем которого был Сталин… Пришло время для более всестороннего осмысления роли Сталина в нашей истории. Прежде всего, как великого государственника».

В своей беседе М.М. Лобанов рассказывал о книге «Сталин: в воспоминаниях современников и документах эпохи», составителем которой он являлся. Эта книга была издана в 1995 году в популярной серии «Всемирная история человечества: Тайные страницы истории». Книга содержала сведения из многочисленных документов и отрывки воспоминаний о жизни Сталина, начиная с его детства и кончая его последними днями. Приводились также размышления о Сталине многих выдающихся писателей и государственных деятелей различных стран мира. Подводя итог этим высказываниям, Михаил Лобанов писал: «В глубоко противоречивой личности Сталина выразился дух самой эпохи с ее социально-историческими конфликтами, потрясениями внутри России, мировой войной, противостоянием разрушительных и созидательных сил. Жестокое время выразилось в нем в той неразрешимой многомерности, которая не оставляет в соотнесенности с этим явлением даже и у его противников… История, избравшая Сталина для своих провиденциальных целей, несомненно откроет новые неожиданные стороны в этом великом государственном деятеле».

В своих беседах B.C. Кожемяко подробно расспрашивал своих собеседников об их отношении к Сталину, не избегая при этом самых острых вопросов. Подзаголовок к одной из бесед так и назывался: «острые вопросы». Кожемяко ставил те вопросы, которые перекликались со штампами антисталинской пропаганды: «Говорят, что все держалось на страхе»; «Репрессии были ведь не только в 1937–1938 годах. А коллективизация, раскулачивание?». Упоминая о достижениях Советского Союза при Сталине, Кожемяко замечал: «Однако остается вопрос, какой ценой это достигалось. «Лес рубят — щепки летят» — подлинно ли употребление Сталиным этой пословицы в определенном смысле?» Такие вопросы придавали беседам «глубину и позволяли раскрыть многие наиболее сложные стороны в жизни и деятельности И.В. Сталина.

Ответом на пропагандистские стереотипы были свидетельства очевидцев сталинского времени. Одной из собеседниц Кожемяко была старейшая русская, советская журналистка Елена Микулина. Выражая возмущение антисоветской пропагандой, она замечала: «Перед хлесткой фразой прошлое бывает беззащитно. Но существует такое понятие, как свидетельство очевидца, незаменимое для любого расследования, в том числе и исторического, социально-политического». Таким показанием очевидца стала книга Елены Микулиной «Я — свидетель». В ней она рассказала, как в 1929 году Сталин откликнулся на ее просьбу написать предисловие к ее сборнику очерков о жизни трудящихся страны. Отвечая на вопрос Кожемяко («А разговор со Сталиным чем запомнился больше всего?»), Микулина ответила: «Уважительностью, с которой отнесся он ко мне, совсем зеленой журналистке. И доверием. Его предложение поехать в совхозы, зерновые фабрики, создававшиеся в Заволжье, свидетельствовало ведь о том, что он мне доверяет!»

Свидетелем истории выступил в беседе с B.C. Кожемяко и бывший министр обороны Дмитрий Язов. С одной стороны, Маршал Советского Союза свидетельствовал как участник Великой Отечественной войны. С другой стороны, — как один из ведущих специалистов военного дела. С самого начала беседы Язов отверг тезис о том, что советские люди «победили не благодаря, а вопреки Сталину».

Назвав это утверждение «полным абсурдом», «злонамеренным изначально», «ставящим все с ног на голову», Язов заявлял: «Скажу откровенно, я не совсем разделяю позиции некоторых товарищей, которые Жукова называют Маршалом Победы. При всем моем величайшем уважении к нему, восхищении и поклонении. Но если Жуков — Маршал Победы, то Сталин кто тогда?… Так ни одна военная операция без согласования Сталина и утверждения им не проводилась, и Ставка была при нем. И ни одну операцию, ни один полководец на уровне фронта, армии сам не обеспечивал, а обеспечивал народ. Народом же руководил политический деятель Сталин. Мы, с одной стороны, говорим, что война была войной моторов. С другой стороны, на войну было поставлено все. И фронт, и тыл работали на войну. Кто руководил фронтом и тылом? Сталин. Мы говорим — Коммунистическая партия, а Генеральным секретарем ВКП(б) был Сталин. Председателем Совнаркома, то есть главой правительства, и народным комиссаром обороны был Сталин. Председателем Государственного комитета обороны СССР. Он же — председатель Ставки Верховного Главнокомандования и Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами СССР. Причем все это… не по названию только, как сегодня мы видим некоторых «верховных», а по существу, на деле! Сталин в своих руках сосредоточил все решающие рычаги власти в стране, что диктовалось военной необходимостью. И он гениально справился с этим. И без этого наша победа была бы невозможна. Вот почему роль Сталина в Великой Отечественной войне и в достижении Великой Победы трудно переоценить!.. Еще раз подчеркну, что руководить борьбой такого гигантского масштаба и сложности раньше не приходилось ни одному полководцу».

Сам Кожемяко и его собеседники указывали на очевидный вздор, которым были наполнены антисталинские сочинения. Порой их лживость опровергалась в середине 90-х теми, кто первоначально распространял или поддерживал их. М. Лобанов замечал: «Помнится, убеждали нас, что известный снимок Ленина и Сталина в Горках — монтаж. Так тогда нужно было. Теперь нужно другое — и Радзинский уже великодушно признает с телеэкрана: нет, снимок тот подлинный».

В беседе с профессором Ричардом Косолаповым Виктор Кожемяко напоминал: «Вы же помните, например, «убойный» тезис, получивший хождение во время «перестройки»: якобы выдающийся ученый Бехтерев вынес в 20-х годах медицинский диагноз Сталину — паранойя, за что был отравлен; Ссылались при этом не на кого-нибудь, а на внучку самого Бехтерева. Теперь она, тоже академик и выдающийся специалист в области человеческого мозга, признается со страниц газеты: не было никогда такого диагноза! «Это была тенденция объявить Сталина сумасшедшим, в том числе с использованием якобы высказывания моего дедушки, но никакого высказывания не было, иначе бы мы знали, — говорит Наталия Петровна Бехтерева. — А кому-то понадобилась эта версия. На меня начали давить, и я должна была подтвердить, что это так и было. Мне говорили, что они напечатают, какой Бехтерев был храбрый человек и как погиб, смело выполняя врачебный долг». Как подчеркивал позже B.C. Кожемяко, опровержение Н.П, Бехтеревой было опубликовано в газете «Аргументы и факты» (1995, № 3).

Поддерживая В. Кожемяко, Р. Косолапов в своей беседе требовал отрешиться и от антисталинских штампов и ложных представлений, внедренных в общественное сознание с XX съезда и закрепленных в ходе пропагандистской кампании «перестроечного» времени. Казалось бы, Р. Косолапое мог примкнуть к тем, кто атаковал Сталина, вымещая на нем невзгоды, выпавшие на долю его родных и близких. Р. Косолапов сообщал: «Мой отец после славной военной страды не миновал тюрьмы, отбыл 6 лет в Ныроблаге Молотовской (Пермской) области. От него я узнал о ГУЛАГе во много раз больше, чем из писаний Солженицына. Однако «одиссея» отца не стала определяющей в его и моем отношении к Советской власти вообще, к Сталину в частности. Я вовремя осознал, что это слишком узкая мерка для осмысления всемирно-исторических явлений и что систематическое использование ее для подобной цели может повернуть общество вспять. Как видите, все так и получилось».

Косолапов приводил убедительные примеры, которые опровергали распространявшиеся с конца 80-х годов представления о непримиримом антагонизме Ленина и Сталина. С одной стороны, он подчеркивал, что «Сталин, несомненно, считал себя учеником и продолжателем дела Ленина». Косолапов замечал: «Сталин преподал всем последующим советским руководителям наглядный нравственный урок, которому те не вняли. Обратите внимание: он единственный из «первых лиц» не опрокидывал, а поднимал авторитет своего предшественника. Могут возразить, что речь идет ведь о Ленине. Но такие «демократы», как Горбачев и Александр Яковлев, Волкогонов и Латышев, прекрасно показали, что готовы за зеленые сребреники облить помоями хоть самого Христа. Сталин же свято хранил память о Ленине, несмотря на сложные взаимоотношения с ним в его последние годы, и не изменил своей клятве, данной над гробом вождя».

С другой стороны, Р. Косолапов подчеркивал, что «Ленин очень высоко ставил Сталина и доверял ему больше других. Именно это настораживало ближайших знакомых семьи, точнее, Н. Крупской — Зиновьева и Каменева, а также Троцкого, которые у постели больного Ленина затеяли интригу… Отношения Ленина со Сталиным были поставлены на грань разрыва, но его удалось избежать, хотя Хрущев и пробовал доказать обратное». Позже, Р. Косолапов подробно остановился на теме «Сталин и Ленин» в статьях, опубликованных в «Правде» в конце декабря 1999 — начале 2000 гг.

Еще до этих публикаций в 1995 году был издан сборник «Слово товарищу Сталину» под редакцией Ричарда Косолапова. В предисловии к сборнику Р. Косолапов обращал внимание на то, что торжество врагов Сталина парадоксальным образом заставляло многих людей резко пересматривать оценки Сталина: «Серая мгла, которой своекорыстно постарались окружить имя и образ Сталина определенные силы, наконец-то, рассеивается под влиянием их же собственных мерзких творений. Пляшущая канкан контрреволюция в Советском Союзе и России уже промыла многим соотечественникам глаза кровью жертв 4 октября. Бред «перестройки» и «рынка» без производства, развальных «реформ» и распродажи страны, ее искусственного обнищания и вымирания все чаще пересекается со сверкающей сталинской мыслью и волей. Не только мне и моим друзьям, всем россиянам есть, с чем сравнить нынешнюю нашу убогую действительность».

Всего под редакцией Р. Косолапова было издано пять томов сочинений И.В. Сталина, что существенно дополняло неизданное до конца при его жизни многотомное собрание сочинений. В этих томах были опубликованы многие письма и выступления Сталина, которые никогда не были изданы при его жизни. Эти тома стали ценнейшим источником для всех, кто занимался изучением жизни и деятельности Сталина.

Все чаще предпринимались попытки составить описание жизни Сталина, очищенное от наслоений клеветы. Были опубликованы краткие биографии Сталина (например, брошюра «И.В. Сталин. Штрихи к биографии» под редакцией К. Ткаченко). В 1997 году вышла в свет книга «Иосиф Сталин: Жизнь и наследие» Сергея Семанова и Владислава Кардашова, изданная в серии «Российские судьбы». Это была первая подробная биография Сталина, написанная в нашей стране после смерти Сталина не его врагами.

В своем вступлении авторы писали: «СТАЛИН — кто же он?… Его поносили враги у нас и за рубежом, начиная с 20-х годов, продолжается это по сию пору, причем накал страстей ничуть не спадал с годами. Пожалуй, возрастает… Ныне его портреты — с разными оценками — мелькают на митингах и на страницах печати куда чаще, чем наших современников. Почему же? А потому, что Сталин есть осуществленный в жизни феномен российской истории и культуры, он противоречив и трагичен, как сама эта культура. Для того, чтобы понять это, нужна малость — спокойно-объективное описание его деятельности и уроков, им оставленных. Именно эту задачу, и только ее, ставили перед собой авторы».

К биографии прилагались некоторые документы (переписка И.В. Сталина со своей матерью и М.А. Шолоховым, запись беседы И.В. Сталина с Р, Ролланом, статьи, приказы и речи Сталина). Прилагалась и статья Юрия Смирнова «Сталин и атомная бомба», написанная, на основе записи И.В. Курчатовым беседы с И.В. Сталиным.

К 120-летию со дня рождения И.В. Сталина была опубликована объемистая книга Григория Лилартелиани «Сталин Великий». В своей книге с подзаголовком «Частные попытки исследования феномена личности И.В. Сталина» автор привел много справочных материалов о жизни Сталина, а для объяснения «феномена личности Сталина» он активно использовал исторические параллели и даже высказывания философов античности. Главный вывод автора гласил: «Сталин был и остается ВЕЛИКИМ мыслителем, политиком, дипломатом, государственным деятелем и полководцем».

Значительный вклад в изучение жизни Сталина внес один из виднейших отечественных историков H.H. Яковлев, опубликовавший в 2000 году книгу «Сталин: путь наверх». В своей книге H.H. Яковлев особо подчеркивал патриотизм Сталина. Он писал: «Еще в годы Гражданской войны он стоял за восстановление государственности России под главенством русских». Давая оценку времени, когда Сталин занял ключевые посты в руководстве страной, Яковлев заявлял: «Ни один объективный наблюдатель не мог не признать — Советский Союз стремительно набирает темпы, превращая в явь то, за что умирали герои и мученики Октябрьской революции. А у руля в стране — Сталин».

Большой популярностью пользовалась с начала 90-х годов художественная книга В Д. Успенского «Тайный советник вождя», первые части которой стали публиковаться в конце 80-х годов. В начале своей книги автор писал о своем стремлении «разобраться в том, что связано с жизнью и деятельностью выдающегося человека нашей эпохи — Иосифа Виссарионовича Сталина». Для этой цели автор избрал главным героем своей книги выходца из среды царских офицеров, который стал «тайным советником» Сталина в Гражданскую войну. Такое писательское решение позволило писателю давать оценку Сталину с позиции убежденного патриота России, который сначала был далек от сталинского мировоззрения.

Публикации о Сталине были разными по своему характеру, а их авторы нередко существенно расходились по своим воззрениям. Порой же авторы, стремясь оправдать действия Сталина, прибегали к заведомо сомнительным материалам. Так, пытаясь дать ответ на хрущевское обвинение Сталина в уходе от дел после нападения Германии 22 июня 1941 года, в одном из таких материалов утверждалось, что с 21 июня у Сталина было острое респираторное заболевание и, мол, поэтому он не был в Кремле в течение нескольких дней после начала войны. (На самом деле в эти дни Сталин был здоров и постоянно находился в кремлевском кабинете с 22 по 28 нюня.) Сомнительными представлялись и некоторые справки, которые были якобы подготовлены для Сталина его разведчиками в июне 1941 года. (В одной из них упоминалась Малайзия, которая, как известно, не существовала до 1963 года.)

В то же время появилось и немало хорошо документированных работ. Некоторые из публикаций о Сталине представляли собой собрания его опубликованных трудов в сопровождении комментариев (например, сборник «Неизвестный Сталин»). Были опубликованы сборники ранее не публиковавшихся писем Сталина своей матери, дочери и другие документы семейной переписки (например, книга «Иосиф Сталин в объятиях семьи. Из личного архива»).

Парадоксальным образом антисталинская кампания, развязанная Горбачевым и его помощниками, привела к параличу тех механизмов, посредством которых долго держались под запретом правдивые свидетельства о вкладе Сталина в достижения нашей страны. Уже в 1989–1991 годах были опубликованы воспоминания поэта Константина Симонова, который, помимо личных воспоминаний, собрал немало рассказов о Сталине близких к нему людей. Много наблюдений о жизни Сталина сохранил в своих воспоминаниях его личный охранник А. Рыбин. Публикации книг Феликса Чуева «Сто сорок бесед с Молотовым», «Так говорил Каганович», «Солдаты империи» позволили получить новый материал о жизни и деятельности Сталина со слов его коллег по Политбюро, а также других участников встреч со Сталиным.

Существенно обогатили представления о Сталине и ряд воспоминаний бывших сталинских наркомов. В конце 80-х годов были опубликованы мемуары бывшего наркома вооружений Бориса Ванникова, в которых, в частности, рассказывалось о том, как по распоряжению Сталина он был доставлен из тюрьмы в Кремль, а там ему было предложено возглавить один из наркоматов оборонной промышленности.

В 1988 году вышла в свет книга воспоминаний руководителя оборонного производства В.Н. Новикова «Накануне и в дни испытаний», в которой приведено множество примеров того, как Сталин осуществлял руководство оборонной промышленностью, помогал быстрому внедрению в производство различных видов оружия и боевой техники.

Интересные наблюдения и суждения о деятельности Сталина приводилась в беседе В. Литова с бывшим министром сельского хозяйства СССР И.А. Бенедиктовым, опубликованной в журнале «Молодая гвардия» в апреле 1989 года. В 1998 году вышла в свет книга Н.К. Байбакова «От Сталина до Ельцина», содержавшая интереснейшие рассказы о встречах автора со Сталиным и его глубокие оценки деятельности Сталина по руководству хозяйством страны.

В 1999 году был выпущен сборник «Рядом со Сталиным: откровенные свидетельства», в котором были собраны записи бесед академика РАН Г. А. Куманева с В.М, Молотовым, А.И. Микояном, Л.М. Кагановичем, П.К. Пономаренко, управляющим делами Совнаркома Я.Е. Чадаевым, а также с Т.К. Жуковым, A.M. Василевским, С.К. Тимошенко, А.Е. Головановым, И.Х. Баграмяном, Н.Г. Кузнецовым, A.A. Новиковым, A.B. Хрулевым, Эти беседы, в которых были раскрыты новые стороны деятельности И.В. Сталина в годы войны, стали ценным и часто используемым источником для понимания событий того времени.

Новые страницы из жизни Сталина открылись в «Хронике одной семьи. Аллилуевы — Сталин», написанной Владимиром Аллилуевым. Книга предлагала иные объяснения личной жизни Сталина, чем те, которые содержались в книгах Светланы Аллилуевой, и она также стала ценным источником для написания работ о Сталине и его времени.

Если Волкогонов использовал допуск к архивным материалам лишь для того, чтобы подогнать их содержание под сложившиеся со времен Хрущева стереотипные оценки Сталина, то после ознакомления с этими материалами ряд добросовестных исследователей, в том числе отнюдь не склонных восхищаться Сталиным, создали работы, уничтожающие устойчивые антисталинские шаблоны. Даже введение в научный оборот «Тетради записи лиц, Принятых И.В. Сталиным» не оставило камня на камне от утверждений того, что Сталин в первые дни войны бросил руководство страной.

Несмотря на негативное отношение к Сталину, историк Евгений Громов в своей книге «Сталин: Власть и искусство» (М., 1998), опираясь на реальные свидетельства, сумел создать объективное исследование, в котором детально сказано и о глубоких познаниях Сталина в вопросах литературы и искусства, и его продуманной политике в области культуры.

Даже в книге Владимира Пятницкого, сына репрессированного видного деятеля Коминтерна Иосифа Пятницкого («Заговор против Сталина». М., 1998), изобилующей выпадами против Сталина, содержались факты, которые доказывали, что многие члены ЦК ВКП(б) в июне 1937 года тайно сговаривались выступить против Сталина и лишь один из участников этого тайного сговора сообщил о нем Сталину. Таким образом, становилось ясно: недоверие Сталина ко многим членам ЦК не было беспочвенным.

Большинство же новых публикаций объединяло стремление разоблачить многолетнюю ложь о Сталине. В них доказывалась беспочвенность многих обвинений, выдвинутых против него в конце 80-х годов. Так, в своей книге «Катынский дневник» (М., 1995) Ю.И. Мухин привел массу доказательств в пользу того, что обвинение советского руководства в уничтожении польских офицеров в Катынском лесу под Смоленском опирается на грубые фальшивки и заведомо ложные показания.

В то же время ряд авторов привели свидетельства о том, что для обвинений в 30-х годах ряда советских руководителей в заговорщической деятельности были веские основания. А. Рыбин обращал внимание на свидетельства в пользу заговора Г.Г. Ягоды. В своей книге «Заметки о Бухарине» (1989), а затем в статье «Был ли заговор Тухачевского?», опубликованной в журнале «Слово» (№ 12, 1991), автор данной книги привлек внимание к некоторым фактам о заговоре советских военачальников в 30-х годах, которые уже давно были известны за рубежом из книги бывшего переводчика А. Гитлера Пауля Шмидта. Вскоре в нашей стране были опубликованы воспоминания шефа германской разведки Вальтера Шелленберга, который также исходил из реальности заговора Тухачевского.

Эти свидетельства подрывали основу под одним из важнейших обвинений против Сталину когда утверждалось, что он лишь в силу патологической подозрительности решил уничтожить все командные кадры Красной Армии накануне войны. В дальнейшем по предложению главного редактора журнала «Слово» A.B. Ларионова и сотрудника этого журнала A.B. Тимофеева я опубликовал на страницах трех номеров этого журнала за 1995 год статью «Мифы о Сталине». В ней я постарался опровергнуть некоторые наиболее распространенные мифологизированные представления о покойном генералиссимусе. Эти публикации получили немало позитивных откликов.

Приближение к новому веку и новому тысячелетию позволило многим в нашей стране задуматься и о тысячелетней судьбе России и о драматических событиях ее истории в XX веке. По мере того, как увеличивалось расстояние, отделявшее настоящее от советского времени, многие люди стали глубже оценивать исторический опыт, накопленный за 74 года Советской власти. Одним из тех, кто предложил свой оригинальный взгляд на советскую историю, был литературовед Вадим Кожинов. Хотя в его двухтомном произведении «Россия. Век XX» история нашей страны рассматривалась главным образом под углом зрения событий в мире литературы, Кожинов дал глубокие оценки сложных и противоречивых процессов, происходивших во всей стране в течение прошедшего века. Выступая с позиции патриота России, Кожинов писал: «Революция — это, конечно же, трагическая, даже предельно трагическая пора в истории России. Но несостоятельны те авторы, которые пытаются представить революционную трагедию как нечто «принижающее», даже чуть ли не «позорящее» нашу страну. Во-первых, жизнь и человека и любой страны несет в себе трагический смысл, ибо люди и страны смертны. А во-вторых, трагедия и с религиозной, и с физической точки зрения отнюдь не принадлежит к сфере «низменного» и «постыдного»; более того, трагедия есть свидетельство избранности».

В Сталине Кожинов видел адекватного исполнителя противоречивой исторической роли: руководителя революции и, одновременно, вождя страны в период затухания эксцессов революции. Называя многих видных партийных руководителей, ставших «жертвами репрессий» 37–38 годов, Кожинов показывал, что именно они были инициаторами крайних мер в ходе коллективизации, именно они настаивали на разжигании репрессий в 1937 году. Кожинов обратил внимание и на значительную роль Н.С. Хрущева в репрессиях 30-х — начала 50-х годов. Указал Кожинов и на призывы ряда представителей «либеральной» интеллигенции той поры прибегать к жестоким репрессиям, не щадя при этом даже детей и подростков.

Вадим Кожинов убедительно доказывал несостоятельность многих антисталинских мифов. Он разоблачил абсурдность утверждений Радзинского, Мерцаловых и Соколова относительно потерь Красной Армии в ходе войны, которые эти авторы объясняли почти исключительно негативными последствиями деятельности Сталина. Оценивая итоги войны, Кожинов обращал внимание на то, что следствием Победы стало «полное «оправдание» всего того, что свершилось в стране с 1917 года». При этом Кожинов ссылался и на речь Сталина от 9 февраля 1946 года, и на запись писателя Пришвина в своем дневнике от 18 марта 1951 года: «После разгрома немцев, какое может быть сомнение в правоте Ленина». Таким образом, Кожинов указал на признание русским патриотом Пришвиным правоты политики Сталина, обеспечившего «разгром немцев» под «знаменем Ленина».

Но если Вадим Кожинов признавал лишь историческую закономерность революции, осуществленной в России, то Сергей Кара-Мурза в своей двухтомной книге «Советская цивилизация» дал недвусмысленную позитивную оценку этой революции. Он подчеркивал, что «в 20–30-е годы», то есть в сталинскую эпоху, «в СССР стал складываться особый тип хозяйства и жизни советских людей… Вся сила советского строя и чудесный рывок в развитии хозяйства были связаны с тем, что, обобществив средства производства, советская Россия смогла ввести «бесплатные» деньги, ликвидировать ссудный процент, укоротить монетаризм… Советский строй в целом был уникальной, чудесным образом достигнутой точкой во всем пространстве социально-экономических вариантов жизнеустройства».

Переосмысление исторического пути, пройденного страной в советское время, позволило известному философу и социологу Александру Зиновьеву в своей книге «Русский эксперимент», опубликованной в 1995 году, прийти к выводу: «Результатом революций 4917 года явился грандиозный процесс созидания и побед. Советский Союз (бывшая Российская империя) превратился в сверхдержаву, перед которой трепетала вся планета. Она стала великим соблазном для угнетенных народов и классов планеты… Революция 1917 года спасла Россию от гибели, продолжила историю ее как великой державы, сохранив и умножив лучшие ее достижения. Считать советский период русской истории черным провалом есть чудовищная ложь… А что явилось результатом «революции сверху» после 1985 года? Разрушение всего достигнутого за годы советского строя, деградация во всех сферах общества, распад страны, деморализация всего населения, отчаяние, превращение страны в колонию Запада».

Оценивая достижения сталинской эпохи, Александр Зиновьев писал: «Мы одержали победу в самой страшной в истории войне и над самым сильным и жестоким из когда-либо воевавших противников. Подчеркиваю: мы, советские люди, прежде всего, а не западные противники гитлеровской Германии… Оглядываясь назад, я хочу сказать, что сталинская оценка мировой политической ситуации была совершенно правильной… Сталин сумел мобилизовать все силы планеты на защиту нашей коммунистической страны. И добился немыслимого успеха. Как политический деятель он оказался на несколько порядков выше всех политиков Запада вместе взятых. Именно его превосходство над ними принесло ему ненависть со стороны политических пигмеев, как прошлого, так и настоящего в гораздо большей мере, чем его жестокость и репрессии. Если бы он потерпел неудачу, к нему отнеслись бы более милостиво, как это делают сейчас в отношении Гитлера».

Эти оценки сталинского периода отечественной истории были предложены разными мыслителями, которых объединяла их независимость от политической конъюнктуры.

И все же усилия, отражавшие стремление сказать правду о Сталине и его политике, оставались вне внимания значительной части общественного мнения страны. Подавляющее большинство бывших советских людей избегали участия в митингах, на которых распространялись указанные печатные материалы. Поэтому многие в России оставались в неведении о том, что их превратные представления о Сталине убедительно опровергнуты, что существуют публикации, в которых приведены веские свидетельства о подлинной жизни и деятельности Сталина, уничтожающие многолетнюю клевету против него.