Перед бурей
Перед бурей
С начала 1939 года Каганович стал наркомом топливной промышленности, а в октябре 1939 года возглавил Наркомат нефтяной промышленности. К тому же он был заместителем Председателя СНК – фактически вторым человеком в Совнаркоме после Молотова.
Впрочем, ни высокие посты Кагановича, ни восхваления его в печати ничуть не мешали Сталину «задвигать» его на задний план в случае надобности. Во время переговоров с Риббентропом в Москве лишь Каганович из всех членов Политбюро не попадает в списки присутствовавших на приемах. Очевидно, помешало неарийское происхождение.
В начале 1941 года дистанция между Кагановичем и Сталиным обозначилась еще четче, чем прежде. На прошедших в феврале XVIII Всесоюзной конференции ВКП(б) и VIII сессии Верховного Совета Каганович не только ни разу не выступил, но и не председательствовал ни на одном из заседаний. В президиуме он теперь сидел в заднем ряду, рядом со Сталиным не появлялся.
На исходе партконференции Сталин загадал своему «экс-ближайшему» соратнику одну из своих грозных загадок: конференция приняла необычную резолюцию «Об обновлении центральных органов ВКП(б)» из девяти пунктов. В ней сообщалось о довольно многочисленных перемещениях вверх и вниз по партийной линии, а также с мрачной торжественностью делались предупреждения нескольким «нерадивым» работникам, которые, впрочем, оставались на своих местах. То был, несомненно, театральный жест, рассчитанный на рядовых, плохо осведомленных зрителей: и до, и после конференции руководитель любого уровня отправлялся на тот свет или, наоборот, изымался из лагерного ада безо всяких резолюций и публикаций в печати, если почему-либо Хозяин решал не устраивать шума. Из девяти пунктов лишь один был посвящен персонально одному человеку и звучал так: «Предупредить т. Кагановича М. М., который, будучи наркомом авиационной промышленности, работал плохо, что если он не исправится и на новой работе, не выполнит поручений партии и правительства, то будет выведен из состава членов ЦК ВКП(б) и снят с руководящей работы» (Резолюции XVIII Всесоюзной конференции ВКП(б). 15—20 февраля 1941 г. М., 1941. С. 22.). Вероятно, какая-то часть читателей газет и радиослушателей не поняла, о каком именно Кагановиче идет речь, и перепутала знаменитого Лазаря Кагановича с его братом Михаилом. Не исключено, что именно на такой эффект и рассчитывал автор резолюции. В таком случае это мог быть первый шаг – пока еще двусмысленный и осторожный – к будущей кампании дискредитации Кагановича.
На протяжении предвоенных месяцев подведомственная Кагановичу печать все реже именовала его «сталинским наркомом», чаще просто – «наркомом» и даже еще проще – «тов. Л. М. Кагановичем». Передовицы почти не цитировали его, в письмах трудящихся он почти не упоминался. В апреле 1941 года прошло совещание производственно-хозяйственного актива НКПС. Ни доклад Кагановича, ни изложение доклада, ни хотя бы портрет не были опубликованы, зато все остальные выступления (с портретами выступавших) публиковались в «Гудке» в течение двух недель.
Едва ли когда-нибудь будет точно установлено, что все это значило и как сложилась бы судьба Кагановича, если бы все планы всех людей в стране не смешались в самую короткую ночь того лета…