3. ПРЕДЛОЖЕНИЕ СССР ЯПОНИИ ЗАКЛЮЧИТЬ ПАКТ О НЕНАПАДЕНИИ (1931–1932)

3. ПРЕДЛОЖЕНИЕ СССР ЯПОНИИ ЗАКЛЮЧИТЬ ПАКТ О НЕНАПАДЕНИИ (1931–1932)

Москва продолжала стремиться к мирному урегулированию в Маньчжурии. В конце декабря 1931 г. нарком иностранных дел СССР М.М. Литвинов предложил японскому послу во Франции Ю. Ёсидзаве, возвращавшемуся из Парижа через Москву в Токио, где он должен был предположительно занять пост министра иностранных дел, заключить советско-японский договор о ненападении, который мог бы стать важным инструментом в деле улучшения советско-японских отношений. В январе 1932 г. для выяснения реакции Токио на данное предложение советский полпред в Токио А.А. Трояновский посетил с этой целью премьер-министра Японии Ц. Инукаи. Полпред СССР заявил, что в случае заключения договора о ненападении Советский Союз готов будет даже признать марионеточное государство Маньчжоу-го, то есть фактически согласиться с результатами японской агрессии против Китая.

По мнению японской стороны, такой договор содействовал бы обеспечению безопасности СССР и Японии, но вместе с тем усилил бы напряженность в японо-американских отношениях[87], так как противоречия между Токио и Вашингтоном в их соперничестве за рынки сбыта и источники сырья в бассейне Тихого океана в этот период все более обострялись. Именно в связи с нежеланием вызвать еще большее недовольство США этим договором и тем самым ускорить процесс усиления противоречий министр иностранных дел Японии К. Утида в декабре 1932 г. сообщил советской стороне, что время для заключения такого договора с СССР еще не созрело, и предложил провести переговоры о разрешении стоящих перед Москвой и Токио вопросов на двусторонней основе, не поднимая темы, которые затрагивают интересы третьих государств.

В 1932 г. вопрос о заключении этого пакта затрагивался Советским Союзом неоднократно, но Токио занимал уклончивую позицию, используя советское предложение об этом пакте для давления на позиции ведущих капиталистических государств в Лиге Наций.

В конце концов, готовясь к выходу из этой международной организации, в декабре 1932 г. МИД Японии направил в НКИД СССР недвусмысленно отрицательный ответ.

В период с конца зимы до лета 1932 г. советско-японские отношения переживали период значительного улучшения. Это объяснялось отнюдь не тем, что Токио сделал в этот период какие-либо существенные шаги с целью улучшить двусторонние отношения, а тем, что, когда Япония попыталась в противоборстве с Китаем и ведущими государствами Запада захватить вооруженным путем район Шанхая, СССР заявил о своем строгом нейтралитете. При этом Советский Союз не только воздержался от критики агрессивных действий Японии в этом районе Китая, но и не пропустил через свою территорию комиссию Лиги Наций во главе с В. Литтоном для выяснения причин вторжения японских войск в Маньчжурию.

В докладе Лиги от 4 сентября 1932 г. содержался вывод, что Япония имела план «нападения», т. е. нападения в Маньчжурии. В отличие от китайцев, японцев обвиняли в незаконных действиях в зоне ЮМЖД как предпосылке вооруженного конфликта и поэтому рекомендовали не признавать Маньчжоу-го, что подтвердила 23 февраля 1933 г. сессия Лиги Наций, а затем и США, создав консультативный комитет по контрмерам, в состав которого СССР войти отказался. В результате этих действий Япония 27 марта 1933 г. вышла из организации.

В феврале 1932 г. СССР не только фактически, но и официально в нарушение советско-китайского соглашения 1924 г. предоставил Японии разрешение на транспортировку ее войск и военных грузов по КВЖД, в марте и сентябре советские представители заключили с Токио соглашение на поставку соответственно в Маньчжоу-го и Японию бензина из СССР, а в августе продлили рыболовную конвенцию.

Несмотря на эти шаги советской стороны, Япония не ослабляла своих усилий по укреплению позиций в Северной Маньчжурии, значение которой как военного плацдарма на Азиатском континенте для развязывания большой войны после поражения японских войск в районе Шанхая значительно возросло[88].

В этих условиях Советский Союз во втором полугодии 1932 г.[89] также ужесточил свою позицию по вопросу о влиянии в этом районе Маньчжурии. Пользуясь недовольством местных китайских милитаристов (генералов Ма Чжанша, Су Бинвэнь, Ли Ду, Тин Чао и др.) по поводу усиления контроля со стороны Японии, советские власти стали нелегально оказывать им поддержку в организации антияпонских восстаний, наиболее крупные из которых были легко подавлены японскими военными.

Квантунская армия провела около 1850 успешных карательных экспедиций против повстанцев[90], часть которых в результате подавления их выступлений оказывались на советской территории (зимой 1932—33 гг. их численность достигла более 20 тыс.) При этом требования японской стороны об их выдаче под разными предлогами советские власти неизменно отклоняли[91], продолжая оказывать помощь в приграничных районах мелким партизанским отрядам китайцев, общая численность которых в Маньчжурии в этот период достигала 100 тыс.[92]