Русские люди и новый быт

Русские люди и новый быт

Петр стал также реформатором русского быта. Реформа одежды, внешнего облика, образа жизни запомнилась людям больше всего – такими необычными и суровыми казались современникам эти начинания Петра. Людей хватали в церкви, на улице и овечьими ножницами грубо обрезали у них бороды, кромсали «неправильную» длиннополую одежду. За нарушение царских указов о «новоманирной одежде» людям грозили кнут и каторга. Все это вызывало недовольство подданных Петра. Многим из них казалось, что наступил конец света, что на землю пришел антихрист. Но шло время, вырастали новые люди, которым парик, шпага, выбритый подбородок, высокие красные каблуки и кружева казались привычными и, к ужасу их отцов, удобными.

Петр стремился приучить русских людей и к европейским развлечениям. Одним из них с 1718 г. стали ассамблеи – приемы с танцами и угощениями в богатых домах. Подданные под угрозой штрафов должны были являться на ассамблеи вместе с женами и взрослыми детьми, чтобы там танцевать и веселиться. За соблюдением правил тщательно смотрели особые люди, и нарушителей наказывали с помощью «Большого орла» – огромного, в два литра, кубка водки, который надлежало выпить во что бы то ни стало.

«Всешутейший (или Всепьянейший) собор» – так назывался довольно узкий кружок близких Петру людей, с которыми он проводил время. «Заседания» (или, проще говоря, попойки) «собора» проходили по утвержденному ритуалу. Каждый участник имел свое карнавальное (непристойное) имя, играя в застолье свою шутовскую роль. Сам Петр числился «протодьяконом» «собора», а главой конклава многие годы оставался Никита Зотов, некогда учитель юного Петра. Он носил титул «патриарха князь-папы», которому все участники «собора» шутовски поклонялись. Непременными участниками «собора» являлись и многочисленные придворные шуты, карлы, уроды. «Собор» копировал церковную иерархию, что отражалось в титулах участников, церемониях и ритуалах. И хотя многие считали, что на «соборах» пародируется католицизм, там осмеивалось и православие.

В основе ритуалов «собора» лежала система святочных «передразниваний» реальной, вполне серьезной жизни, средневековый публичный смех с его озорством, беспробудным пьянством, непристойностями и издевательствами над людьми. Душой «собора» был сам царь, который мог бросить все дела, чтобы сочинить очередной шутовской «указ» или «потешный» регламент шутовской церемонии. Цели, которые при этом преследовал сам государь, объяснялись его желанием низвести авторитет церковной организации, упрочить культ светской власти. Впрочем, в окружении соборян-собутыльников он мог расслабиться, отдохнуть. Как человек с фантазией, юмором, энергией, он находил развлечение не просто в попойках, а в «организованном, регламентированном пьянстве», ибо «регулярность» была главным требованием ко всем институтам того времени. Не исключено, что «собор», подобно Эрмитажу Екатерины II, позволял царю в неслужебной, вольной обстановке лучше изучить людей, понять их стремления и характер. Со смертью Петра «собор» прекратил существование, хотя и оставил после себя дурную память как пример диких нравов и самодурства великого реформатора России.

Новое, привнесенное Петром, все глубже входило в жизнь русского общества, особенно дворянского. В 1717 г. появилось на свет пособие для молодых людей о том, как им вести себя в обществе: «Юности честное зерцало». Там, в частности, сказано: «Когда прилучится тебе с другими за столом сидеть, то содержи себя в порядке по сему правилу: во-первых, обрежь свои ногти, да не явится якобы оныя бархатом обшиты, умой руки и сяди благочинно, сиди прямо и не хватай первой в блюдо, не жри как свиния и не дуй в ушное (т. е. в суп. – Е. А.), чтоб везде брызгало, не сопи егда яси, первой не пей, будь воздержан и бегай пьянства».

В «Зерцале» есть целый раздел для девиц, который называется «Девической чести и добродетели венец». В нем перечислены двадцать добродетелей воспитанной девицы. Там же говорится, как не надлежит себя вести порядочной девушке: такая особа «разиня пазухи, садится к другим молодцам и мущинам, толкает локтями, а смирно не сидит, но поет блудные песни, веселитца и напивается пьяна, скачет по столам и скамьям, дает себя по всем углам таскать и волочить, яко стерва, ибо где нет стыда, там и смирение не является».