Ал-Кудс

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Ал-Кудс

В начале VII века на всем Ближнем Востоке сложилась кризисная ситуация. В 614 году персы захватили Сирию и разрушили священные храмы Иерусалима. Византийскому императору Ираклию удалось отвоевать утраченные святыни. В 629 году он босиком вошел в Иерусалим, собственноручно неся Животворящий Крест, ранее увезенный персидским царем Хосровом II в Ктесифон в качестве добычи: Ираклий вернул его христианам.

Бесспорно, кризис Персидской и Византийской империй благоприятствовал наступлению арабов-мусульман с Аравийского полуострова, которое началось в 632 году, сразу же после смерти пророка Мухаммеда. Это наступление в короткий срок разрушило первую империю и поставило в затруднительное положение вторую — нам известно, что мусульмане дошли до самых стен византийской столицы.

Неутомимый Ираклий снова повел свои войска на Восток, пытаясь отбросить наступающих арабов, к которым присоединялись (как было в 614 году, во время нападения персов) все недовольные тяжестью византийского правления: от евреев до представителей различных христианских конфессий, отвергавших господствующее в империи православие. Однако теперь с востока двигались те, кто обладал не только военной силой, но и пламенным религиозным энтузиазмом, и немало христиан обращались в ислам. Более того: можно сказать, что подлинной движущей силой мусульманских завоеваний в Сирии, Анатолии, северной Африке и Испании стало именно обращение местных жителей в ислам. Ираклий попытался остановить арабов на реке Ярмук, но, убедившись в превосходстве их сил, отступил, унося с собой Животворящий Крест и другие иерусалимские святыни. После двухлетнего сопротивления Иерусалим в 638 году открыл ворота преемнику Пророка, халифу Умару ибн ал-Хаттабу.

Одетый в простое платье кочевника, в залатанном плаще, халиф встретил патриарха Софрония на Масличной горе, откуда на старом верблюде двинулся вместе с ним в город; халиф заверил, что жизнь и имущество христиан не подвергнется опасности, а их святыни не пострадают. Он посетил церковь Воскресения и совершил молитву за ее пределами, чтобы не дать мусульманам повода в будущем предъявлять свои права на нее. Затем он попросил проводить его к Храму, расстроился, увидев, что священное место превращено в свалку мусора, и вместе со своими приближенными стал собственноручно расчищать его (согласно некоторым источникам, призвав патриарха делать то же самое), до тех пор, пока из-под толстого слоя грязи не показалась священная скала Мориа. Над ней халиф велел поставить простую деревянную часовню.

Мусульмане называли и называют Иерусалим ал-Кудс, то есть «святой», и самым святым местом считается скала Мориа: там, согласно иудейской традиции (к которой христиане отнеслись со сравнительным равнодушием, а мусульмане яростно отвергли), Авраам собирался принести в жертву Богу своего сына Исаака, там Давиду явился ангел во время моровой язвы и, наконец, там располагался Ковчег Завета. Иными словами, это была святая святых Храма, построенного при Соломоне (хотя существует также мнение, что на этой скале стоял жертвенный алтарь).

Согласно 17 суре Корана («Путешествие ночью»), в 619 году пророк Мухаммед был ночью перенесен из Мекки в Иерусалим: оттуда, со скалы Мориа, он вознесся на небеса верхом на ал-Бураке — коне с человеческой головой.

Вместо часовни, построенной Умаром над скалой Мориа, в 687 году халиф Абд ал-Малик воздвиг мечеть, полное название которой — Куббат ас-Сахра («Купол над скалой»). Мусульманские заказчики этого здания, чей великолепный купол до сих пор возвышается над Иерусалимом, обратились к дамасским архитекторам (то есть мастерам византийской школы), намереваясь затмить вдохновивший их купол храма Воскресения — базилики, возведенной в IV веке Константином в том месте, где, как считалось, находились Голгофа и Гроб Господень.

К югу от большой мечети, на той же площади, которая называется Харам аш-Шариф («Священный двор»), возвышается мечеть ал-Акса («Далекая»): такое название носит в Коране сам Иерусалим. Со своими семью нефами византийского типа и серебряными куполами мечеть ал-Акса придает завершенность великолепному комплексу мусульманских священных зданий: ее строительство и последующие переделки заняли несколько веков, от эпохи Омейядов до эпохи Айюбидов (VII–XIII века).

Являясь целью иудейской алии («восхождения» к Храму), Иерусалим в то же время был главным местом паломничества христиан: эта религиозная практика, которая и ранее существовала в иудейско-христианских общинах (верующие, восходя к Храму, поклонялись также Мессии), укоренилась во II веке или даже раньше, а в IV–V веках получила одобрение христианских императоров. Согласно традиции, Животворящий Крест и другие реликвии, связанные со страстями Христовыми, были обретены благодаря матери Константина Великого императрице Елене: с тех пор в Иерусалиме и во всей Святой земле было построено множество христианских святилищ, ставших объектом постоянного паломничества.

Что же до мусульман, то ал-Кудс, после Мекки и Медины, является третьим святым городом для суннитов и одним из первых для шиитов. Паломничество в Иерусалим хотя и не является обязательным, но все же рекомендовано исламом; а в определенные исторические моменты, когда Мекка по политическим мотивам была недоступна, оно даже провозглашалось равноценным хаджу в город Каабы.

Завладев Иерусалимом, мусульмане были настроены уважать евреев и христиан, которые, как «люди Писания», имели право отправлять свой культ, пусть и с небольшими ограничениями. С VII до XI века в Иерусалиме в основном царил мир: христианские паломники продолжали беспрепятственно прибывать к своим святым местам, о чем свидетельствуют многочисленные отчеты о подобных путешествиях, написанные на латыни. В это же время намечалось разделение города на кварталы, организованное таким образом, чтобы исповедующие ту или иную религию могли жить рядом со своими святилищами. Так, мусульмане заняли северо-восточную и центральную части города, вблизи Харам аш-Шарифа; греки и западноевропейцы обосновались на северо-западе, в районе, прилегающем к храму Воскресения; армяне и грузины поселились на юго-западе, рядом с горой Сион и главным образом — близ большой, красивой и почитаемой церкви св. Иакова; евреи же сосредоточились в южной части города, между греческим кварталом и западной стеной Храма. Таково было этно-конфессиональное разделение города, которое — если не считать периоды нашествия крестоносцев с 1096 по 1187 годы — соблюдалось и далее, несмотря на многочисленные конфликты, до самых арабо-израильских войн 1948–1967 годов.

Христианское паломничество, возобновившееся после долгого периода войн первой половины VII века, в целом не встречало препятствий, не считая нескольких незначительных эпизодов. Главная трудность заключалась скорее в нерегулярности и ненадежности морского сообщения с Востоком, которое поддерживалось моряками ближнего Востока; все суда шли в южную Италию.

Между тем изменилась сама концепция паломничества — возможно, под влиянием кельтских странствующих монахов и свойственной им практики покаяния, уже распространившейся по всей Европе. Период энтузиазма, связанного с постройкой христианского Иерусалима, сменился другим, отмеченным суровой дисциплиной покаяния: паломник воспринимался в первую очередь как кающийся грешник, чьи права и обязанности были строго регламентированы Церковью. Даже маршруты следования в Иерусалим и обратно прописывались все более четко — в первую очередь по соображениям безопасности. Вдоль дорог, главным образом в Италии, появлялись приюты и храмы второстепенного значения: там можно было найти ночлег и получить отпущение грехов. Если сопоставить многочисленные описания храма Воскресения того времени с теми, что были сделаны до нашествия персов, то можно понять, насколько значительным был ущерб, нанесенный священному зданию, и насколько поспешными — работы по его восстановлению. Зато рядом с Гробом Господним, как свидетельствует в 870 году один паломник, монах Бернард, существовал приют для странников — западноевропейских христиан: видимо, это тот самый приют, который был открыт по велению Карла Великого и с позволения халифа Харуна ар-Рашида. Он был построен вместе с церковью св. Марии, называемой «Латинской»: та располагалась недалеко от храма Гроба Господня, и службы в ней вели монахи из местного бенедиктинского монастыря.

Но Святой город недолго оставался в стороне от внутренних распрей в мире ислама. Помимо раздробления халифской власти, династической борьбы и вражды между суннитами и шиитами, на ситуацию на Ближнем Востоке оказывал влияние еще один исторический элемент, известный с библейских времен. Дело в том, что территория между восточным побережьем Средиземного моря и Иорданией, между Ливаном и Красным морем, — это место схождения многих караванных путей и пограничная зона, которую оспаривали между собой те, кто находился у власти в Сирии и Месопотамии, и те, кто правил в Египте. Этот затяжной конфликт снова обострился в конце X века, когда Египет стал столицей фатимидского халифата. Иерусалим довольно скоро попал под власть египетских шиитских халифов; один из них, ал-Хаким, которого считают основателем секты друзов, стал преследовать не только суннитов, но также иудеев и христиан: он закрыл синагоги и церкви, разорил монастыри, начал чинить препятствия паломникам. Наконец, в 1009 году он приказал разрушить церковь Воскресения и саму часовню Гроба Господня под куполом. Приказы халифа были исполнены не слишком старательно: возможно, тут сыграло роль сопротивление иерусалимских мусульман, которые в основном были суннитами и которым прекращение паломничества было невыгодно еще и с экономической точки зрения. Однако ущерб храму был нанесен, и немалый: это подтвердили археологические раскопки.

Наконец, «ураган» по имени ал-Хаким отбушевал, и мусульманские власти сами стали содействовать восстановлению поврежденных зданий и возобновлению паломничества. Император Византии Константин Мономах, который традиционно считался покровителем местных христиан (называемых поэтому мелкиты — «люди царя»: от арабского слова малик, соответствовавшего греческому василевс, «император»), активно занялся восстановлением храма Гроба Господня, и к середине XI века оно было завершено. Со своей стороны, выходцы из итальянского города Амальфи, чье торговое присутствие в Иерусалиме было весьма ощутимым, в тридцатые-сороковые годы того же века восстановили старый приют Карла Великого, дополнив его новыми церквями: он занял территорию к юго-востоку от храма Гроба Господня, получившую название Муристан («приют»).

Возможно, что дополнительное беспокойство местным христианам и особенно паломникам доставляла халифская гвардия. Багдадские халифы — при неоднократном переходе Палестины в XI веке от Фатимидов к Аббасидам — набирали ополчение из турок-сельджуков, сравнительно недавно обращенных в ислам и непримиримых. До Западной Европы часто доходили известия о насилии и грабежах. Впрочем, они скорее кажутся оправданиями крестового похода а posteriori, историями из области легенд, как и рассказы Петра-отшельника о своих лишениях и видениях во время паломничества в Иерусалим, которые затем, по возвращении в Европу, побудили его проповедовать святое дело крестового похода. Не приходится сомневаться только в том, что опасностей для паломников и путников в Святой земле (впрочем, как и везде) было предостаточно: окрестности города были довольно неспокойны, на дорогах бесчинствовали разбойники. Кроме того, чтобы попасть в Иерусалим и в церковь Воскресения, нужно было платить пошлину. Несмотря на это, во второй половине XI века паломничества возобновилось и становились все более массовыми; иногда паломников даже сопровождала вооруженная стража. Это означает, что посещение Святой земли было все-таки задачей выполнимой.