В отставке

В отставке

Хочу подчеркнуть, что только благодаря советской власти я получил высшее образование, стал генералом, имею прекрасную квартиру в престижном районе, которую получил бесплатно. Если, скажем, родился бы я в настоящее время, то мог ли я из бедняцкой семьи, из тамбовской глухомани, не имея денег, добиться всего этого? Да никогда. Некоторые из тех, кто хулит сейчас советское время, тоже получили тогда и образование, и материальный достаток, и высокие посты. Тот же Ельцин, если бы не Советская Власть, которая дала ему всё, никогда не был бы не только в Кремле, но даже в Москве. Как был пастухом, так бы им и остался. Он и Горбачев вкупе с другими разрушили советскую власть, многократно переступив закон, убив сотни людей, не дав родиться миллионам, разорив десятки миллионов, многократно нарушив и изменив конституцию. Произошло это из-за перерождения руководящих советских кадров. Под руководством жажды материальной наживы, из боязни личной ответственности, конформизма они разрушили Великое государство, пристроились сами и пристроили свою челядь, расплодили целый класс особенно наглых, ловких и беззастенчивых воров — так называемых олигархов. Некоторые из этих олигархов, как Березовский и Абрамович, из-за туго набитой мошны вышли на международный уровень, попали в Лондон, оказались под опекой теневого «мирового правительства». Да и сама Россия, уничтожившая большинство важнейших отраслей промышленности, жива сегодня лишь за счет отпущенных тем же «мировым правительством» цен на нефть и газ.

Киев, 1976 год. Наша семья: сын Юрий, лейтенант, после окончания академии КГБ СССР; сын Вячеслав — курсант Высшего училища связи; Полина Ивановна; Л.Г. Иванов — начальник Особого отдела КГБ СССР по Киевскому военному округу

Пьянице же Ельцину были устроены дорогостоящие пышные похороны, объявлен конкурс на проект памятника. Уверен, история разберется с этой одиозной фигурой — место ее на свалке истории.

В 1986 году я был уволен из КГБ по возрасту и выслуге лет. Мне было тогда уже под семьдесят. В советское время существовал порядок: если оперативный работник положительно проявлял себя на работе, то ему, несмотря на подошедший срок увольнения, продлевали службу на 5 лет. Мне три раза продлевали срок службы на 5 лет. С учетом пребывания на фронте я имею 54 года выслуги.

Москва, май 1956 года. Десятилетие супружества

Еще раз осмысливая итоги Великой Отечественной войны, должен заметить, что некоторые «ученые-историки», «исследователи», «специалисты» и тому подобные «тщательно пересчитывают» наши потери в годы Великой Отечественной войны, в погоне за сенсацией, за вниманием или за деньгами заказчиков сознательно их преувеличивая. Особенно модно это стало в конце 80-х — начале 90-х годов, когда был предательски уничтожен СССР, а так называемые СМИ, отечественные и зарубежные, соревновались в дискредитации левых идей.

Будапешт, 1967 год. Вместе с Полиной Ивановной

В то же время потери противника порой считают только со стороны Германии, а ведь вместе с немцами воевали Румыния, Италия, Венгрия, Австрия, Словакия, Болгария, Финляндия. Мне довелось видеть книжечки, изданные в Финляндии и Словакии, с горделивым перечислением своих асов. А ведь все свои победы, большей частью надуманные, эти асы одержали на Восточном фронте. Итальянская армия «Армир» (а к осени 1942-го на Советско-Германском фронте воевали 10 (!) итальянских дивизий), испанская и словацкая «дивизии», французский и хорватский пехотные полки, бельгийский и голландский батальоны, многочисленные польские «волонтеры», вояки из Норвегии, Дании, Чехии — это только видимая часть айсберга, только те, кто афишировал свою национальную принадлежность, кого удалось поймать и уличить. Чего стоят одни названия неприятельских соединений — «Голубая дивизия» из Испании, легионы «Нидерланды», «Фландрия», «Валлония», «Дания», «Галиция»… Были и «неофициальные» головорезы, прибывшие воевать из США, Англии, Австралии, других стран Британской империи, Латинской Америки… На Дальнем Востоке рядом с нами была Япония и подконтрольные ей территории: с китайцами, корейцами, монголами, маньчжурами и пр. в своем составе. Эти страны и народы имели против нас пехотные, а порой артиллерийские, танковые и авиационные полки и соединения. Уверен, что нет ни одного (подчеркиваю, ни одного) европейского государства, «роты», «легионы» или «армии» которого не воевали бы против Советской страны. «Интернационал», созданный германским фашизмом, щедро поддержанный всеми средствами империализма, оказался весьма эффективным с идеологической и военной точек зрения. Цифры безвозвратных людских потерь, опубликованные «Воениздатом» в 1993 г., в специальном статистическом исследовании «Гриф секретности снят», говорят о потерях СССР в 11,4 млн военнослужащих против 8,6 млн военнослужащих у Германии и ее союзников. Думаю, все же и эта цифра потерь противника далека от истины. Полякам и испанцам, бельгийцам и норвежцам, французам и словакам явно невыгодно рассказывать о своих потерях в компании с Гитлером, выгодно их скрывать, и сколь-нибудь точные цифры неприятельских потерь мы узнаем не скоро.

Преувеличить потери Советской Армии, занизить потери Германии и ее союзников очень важно для недоброжелателей России, напуганных ее боевой мощью и в идеологическом плане предпринимающих неустанные попытки пересмотра итогов Второй мировой войны. В США и Англии была создана даже специальная псевдоисторическая индустрия, посвященная этому вопросу. Но итоги известны, и можно лишь временно навязать на них искусственные взгляды.

Боевая мощь России дана ей от Бога, закалена в вековых противостояниях с кочевниками, разномастными крестоносцами и гетманами, императорами и «демократиями». Уверен, несмотря ни на что, хватит нам боевой мощи и в будущем! Россия всегда найдет в своих рядах великих воинов и полководцев — подвижников и героев.

Еще раз склоняю голову перед памятью солдат и офицеров Великой Красной Армии, победивших колоссальное нашествие (первое в таких масштабах) двунадесяти языков и наголову разгромивших хорошо вооруженного, жестокого, расчетливого и циничного врага.

Уйдя в отставку, я не бездействовал, не валялся на кровати, а включился в активную общественную работу. Я стал членом ветеранской организации Центрального управления военной контрразведки, а также Управления контрразведки по Московскому военному округу.

Поддерживаю связи с ветеранскими организациями армий, где довелось воевать: Приморской армии (воевавшей под Одессой и Севастополем), 5-й ударной армии и 51-й армии.

Я не изменил своих идеологических взглядов, как, к сожалению, сделали многие другие, поддавшись конъюнктуре. Являюсь членом КПРФ и состою в большой активной организации, где есть и генералы, и ученые, и молодежь.

Я не приемлю существующий режим. Президент как-то заявил, что народ России избрал тот путь, по которому он сейчас идет. Но кто спрашивал народ об этом? Кучка разложившейся чиновничьей верхушки, предатели, поддавшиеся влиянию Запада, сделали свое грязное дело вопреки воле народа. Когда состоялся референдум о том — быть Союзу. или нет, то подавляющее большинство народа проголосовало за сохранение Советского Союза. Вот где была выражена воля народа! Как же можно говорить, что народ избрал тот путь, по которому он идет сейчас. Я знаю и вижу, что многие люди справедливо недовольны существующим строем, но пока молчат, терпят. Народ, по выражению Пушкина, безмолвствует. Но это, думаю, до поры до времени.

КПРФ в своей работе раскрывает глаза народу, говорит правду о властвующем режиме, указывает, по какому пути идти.

Я лично неоднократно выступал в средних школах — на сборах старшеклассников, перед курсантами академии ФСБ, в центральном аппарате ФСБ, среди сотрудников Управления военной контрразведки по Московскому военному округу.

Старшеклассникам я говорил:

— Вот сейчас вы окончите школу, многие будут пытаться поступать в высшие учебные заведения. Чтобы туда поступить, нужны связи или деньги. Многие не имеют ни того, ни другого.

В первую очередь этой возможности не имеют сельские ученики.

А как было при советской власти?

Я, например, окончил среднюю школу в Тамбовской области и как отличник имел право поступить в любое высшее учебное заведение без экзаменов. В 1937 году я приехал в Москву и был зачислен на учебу в Академию связи. Получил общежитие — теплую светлую комнату на четырех человек и стипендию 150 руб. Обед в студенческой столовой тогда стоил 1 руб. 15 коп. Вполне можно было и жить, и учиться. Сейчас этого нет.

С внуком Андреем

Все, что я говорил ребятам, они внимательно выслушивали, задавали вопросы — иногда наивные, иногда очень зрелые и, я думаю, делали сравнения с нынешней обстановкой, отнюдь не всегда в ее пользу.

Уже будучи в отставке, я неоднократно писал статьи в газеты: «Аргументы и факты», «Комсомольская правда», «Московский комсомолец», «Советская Россия» и др. В этих статьях я разоблачал ложь и клевету на органы «Смерш», периодически появляющиеся в разных изданиях и программах, показывал, какой огромный вклад в Великую Победу внесли военные контрразведчики в годы Великой Отечественной войны. Конечно, некоторые редакции наглухо игнорировали мои статьи, другие, напротив, охотно их публиковали.

Я неоднократно выступал на Российском радио, рассказывал о работе «Смерш» в годы войны, о больших делах, проведенных уже в послевоенное время.

Раз пять или шесть ко мне приезжало телевидение, по три-пять человек. Они раскладывали аппаратуру, включали осветители и магнитофоны, задавали десятки вопросов, снимали. Каждый раз процесс съемок занимал 2–3 часа. Но телевидение самый политизированный орган СМИ. Ни одна из этих программ как следует так и не вышла в эфир. Чувствуется, в руководстве этой организации стоят железные и проверенные люди, которые даже в условиях трескуче декларированной свободы не дают слова своим политическим оппонентам.

Считаю, что с современным Российским телевидением у меня свои счеты и теперь отвечаю твердым отказом на любые предложения оттуда по поводу проведения съемок и ответов на вопросы.

И еще одно замечание, навеянное одной из печальных сцен современной российской действительности.

Как известно, и в Красной, и в Советской Армии с первых дней существования и до перестроечных времен продовольственное и вещевое довольствие выдавалось бесперебойно и аккуратно. Все это личный состав получал бесплатно, в то же время обеспечиваясь денежным довольствием. Во время войны наличные деньги на фронте были не нужны. Поэтому были заведены расчетные книжки и финансист ежемесячно начислял туда денежное довольствие. Такая расчетная книжка была и у меня. Но так как я часто принимал участие в боевых действиях, где гибли сотни и тысячи военнослужащих, то считал, что рано или поздно тоже должен быть убит. Поэтому я посылал свой денежный аттестат домой — родителям. Если меня, скажем, убьют в феврале, то родители имели право получать мое денежное довольствие до конца года. Так было при советской власти, в самые тяжелые для нее годы.

А как сейчас обстоит дело с денежным довольствием офицеров Вооруженных сил? Я не могу сказать «за всю Одессу», а приведу только один факт.

Где-то года три-четыре назад мы с женой находились в одном госпитале, в Москве, где-то в районе Речного вокзала. Оказалось, что в том же госпитале находились и военнослужащие, раненные в Чечне. По госпиталю бродили молодые ребята и девушки, кто без ноги, кто без рук. Глядеть на эту картину было страшно и больно.

Ребята пользовались костылями, напоминавшими больше костыли времен Первой мировой войны. Были у них и простейшие коляски, которые надо было катить, крутя руками грязные колеса. Я познакомился с одним из обладателей такой коляски. Он оказался майором-ракетчиком, с Урала. В госпитале к тому времени он находился уже четыре месяца. У него была ампутирована стопа, и предстояла еще одна операция. Я его, в частности, спросил: как он получает деньги? В ответ майор горько усмехнулся. За все время пребывания в госпитале он не получил ни одной копейки — не на что купить воды и сигарет!

Я подумал: как же так — раненый офицер находится в штате, пока не уволен, и к нему такое бездушное отношение! А ведь он пролил кровь за Родину, рисковал жизнью и стал инвалидом.

Когда в госпиталь приехал мой старший сын Юрий, полковник, я рассказал ему о встреченном мною раненом майоре, о его бедах… Сын нахмурился и, дав мне тысячу рублей, просил передать ее майору — «в порядке воинского братства». Когда я вручил деньги майору, тот сильно расстроился, я тоже не выдержал и пустил слезу.

Такая вот сцена из нерыцарских времен.

В последнее время моя общественно-политическая активность несколько снизилась, сказываются болезни и возраст.

Но я по-прежнему считаю себя в боевом строю. Рядом со мной мои товарищи — павшие и живые. Это поддерживает меня морально и физически.

Наше дело правое, победа будет за нами!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.