ВТОРОЙ ДИНАСТИЧЕСКИЙ ЦИКЛ

ВТОРОЙ ДИНАСТИЧЕСКИЙ ЦИКЛ

Император Дэ-цзун (779–805) решился на проведение важной реформы, о которой уже давно говорили. В 780 г. императорский цзайсян Ян Янь предложил ввести новый порядок налогообложения: вместо выплат и повинностей с фиксированного надела теперь дважды в год взимался налог. Налоги зависели от количества земли, но их размеры были одинаковы для всех категорий землевладельцев. Государство, отказываясь от непосредственного контроля за землепользованием, снимало препятствия росту частного землевладения и развитию аренды.

Одни историки видят в этом отказе от надельной системы качественный разрыв с традиционным для древнего Китая регулированием поземельных отношений, основанном на верховном праве императора на всю землю, и рассматривают этот шаг в качестве признания государством прав частного землевладения. Возражения других сводятся к тому, что и раньше существовала негласная практика отчуждения земель; в то же время и после реформы Ян Яня государство пыталось замедлить процесс превращения крестьян в безземельных арендаторов и не одобряло появления слишком могущественных частных землевладельцев. По-видимому, суть в том, что надельная система всегда являлась лишь определенным идеалом для государственных мужей, время от времени призывавших к ней вернуться.

Но свою задачу реформа 780 г. выполнила, заглушив остроту кризиса. Государство увеличило налоговую базу, начало восстанавливать разрушенные дамбы, проводить ирригационные работы. Беглецы возвращались на заброшенные земли. Но теперь мало что препятствовало процессу концентрации земель. Крестьяне, лишавшиеся наделов, были вынуждены арендовать землю у средних и крупных землевладельцев или уходить на заработки в города. Изобилие рабочей силы делало излишними большинство казенных мастерских, использование свободного труда вело к расцвету ремесла, а освобождение от государственных монополий давало высокую прибыль предпринимателям. Начали возникать предприятия, организованные по принципу рассеянной мануфактуры. Так, например, торговый дом Ху в городе Динчжоу имел 500 шелкоткацких станков. Бурный рост торговли привел к появлению новых платежных средств — своеобразных векселей («летучих денег»). Чтобы не возить громоздкие связки монет, их сдавали в одной торговой конторе, а затем, по предъявлении «летучих денег», можно было получить соответствующую сумму в конторе другого города.

Уже к началу IX в. в Китае насчитывалось двадцать городов с полумиллионным населением. Но они оставались прежде всего административными центрами, где проживали чиновники, а также неисчислимое множество «слуг», выполнявших работу по дому и осуществлявших представительские функции, повсеместно сопровождая своего хозяина и демонстрируя степень его значимости и влияния.

В отсутствие надельной системы потребности казны в основном удовлетворялись за счет косвенных налогов — прежде всего соляного, но также и ряда других сборов, в том числе и налога на чай. Именно в эпоху Тан чай получил всеобщее распространение, превратившись и в предмет утонченного наслаждения людей высокой культуры, и в товар повседневного спроса. В ту пору чай не заваривали кипятком, а варили, как суп. Этот способ приготовления чая сохранился у горцев Тибета и кочевников Великой степи, именно в эпоху Тан познакомившихся с этим напитком, ставшим для них важнейшим элементом питания. Торговля чаем с «варварами» приносила огромные барыши и была монополизирована государством.

К началу IX в. по сравнению с предыдущим веком центральное правительство реально контролировало лишь треть провинций. Остальные земли либо были утеряны, либо находились под властью 48 цзедуши, чувствовавших себя полными хозяевами и своих войск, и своих провинций. Но 36 из них силой и хитростью сумел сменить император Сянь-цзун (806–820). Конфуцианские сановники предлагали вернуться к старым методам — восстановить военные поселения (что было отчасти реализовано в провинции Шанси) и реставрировать надельную систему. Но император не пошел столь далеко, предпочитая более простой способ — на место ненадежных цзедуши он ставил преданных евнухов, которые не могли передавать свои должности по наследству. Приостановив на время нарастание сепаратистских тенденций, Сянь-цзун предопределил главную политическую коллизию следующих десятилетий: придворную борьбу бюрократии (шэньши) и евнухов.

Империя давно перешла от экспансии к обороне. Политика сводилась главным образом к отражению набегов варваров, а чаще к выплате им замаскированной дани в виде «подарков» или неэквивалентного обмена. Китайская дипломатия не без успеха натравливала одних варваров на других. Уйгурский каганат стремились использовать против могучей Тибетской державы, кыргызов — против уйгуров.

Некогда танские императоры, стремясь к созданию общеазиатской империи, поддерживали религии, пришедшие с запада: буддизм, христианство в его несторианской форме, ислам и иногда даже манихейство. Эти религии довольно прочно укоренились в Поднебесной, что вызывало протест конфуцианцев. Так, например, в 819 г. в Чаньань была привезена из Индии реликвия — кость пальца Будды. Император сам участвовал в торжественной церемонии встречи реликвии, но философ-конфуцианец Хань Юй подал докладную записку, где писал: «Ведь он, Будда, мертв, и уже давно. Это же только сгнившая кость. Как же можно помещать ее во дворце! Как может Сын Неба поклоняться праху! Сам же Будда происходит из инородцев, он говорил на языке, отличном от языка, принятого в Срединном царстве, носил другую одежду… не знал долга, которыми руководствуются правители и подданные, не испытывал чувств, существующих между отцами и сыновьями». Хань Юй призывал императора обратить буддийских монахов в мирян, сжечь их книги, превратить их храмы в жилища, а взамен вернуться к древней китайской традиции, «разъясняя путь царей».

Увещевания Хань Юя разгневали императора, который едва его не казнил. Однако на подобных идеях удалось воспитать новое поколение чиновников, применивших их на практике. В правление императора У-цзуна (840–846) возобновляются гонения на буддистов. В 845 г. вышел указ, по которому у буддийских монастырей отбиралось все их имущество: земли и сокровища, храмовая утварь, которая могла пойти в переплавку. Погибли бесценные произведения искусства. Около четверти миллиона монахов покинули свои обители. Экономический и интеллектуальный рост влияния буддизма был остановлен. Но монастырских богатств хватило казне ненадолго.

Государственный аппарат продолжал хиреть. Хотя система экзаменов постоянно усложнялась, на деле быть допущенным к высшим степеням и получить должность без протекции становилось практически невозможно. Для того чтобы раздобыть деньги на сиюминутные потребности, казна шла на порчу монеты. Увеличивались налоги на соль и чай — для обеспечения монополии на эти товары власти пытались бороться с контрабандистами.

Но ни казни, ни суровость императора Сюань-цзуна II (846–859) не могли обеспечить порядок в стране, которой вновь угрожали варвары (тангуты и кидани) и в которой вновь начинался голод. Голоду способствовали нашествия саранчи, недороды и наводнения, обостренные тем, что дамбы и каналы не ремонтировались и выходили из строя. Так, например, в 858 г. страшное наводнение поразило районы вокруг Великого канала.

Как и ранее, стечение роковых обстоятельств укрепляло подозрения в том, что династия теряет «мандат Неба». Восстания вспыхивали повсеместно, особенно усилившись после смерти императора Сюань-цзуна II в 859 г. Крестьяне южной провинции Чжэцзян (при Тан — Чжэдун) попытались создать собственное государство, приступив к распределению содержимого казенных и монастырских амбаров. На юге мятежники базировались на боевых флотилиях лодок-джонок, неуловимых для правительственных войск. Пан Сюнь, армейский командир, восставший в Гуйчжоу, двинулся затем на север к Лояну и держал в страхе десять окрестных областей. Правительству удалось справиться с этими движениями лишь с помощью кочевников. Но длительного успокоения не произошло.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.