II СКАЗАНІЯ О НАЧАЛѢ МОСКВЫ-ГОРОДА
II
СКАЗАНІЯ О НАЧАЛ? МОСКВЫ-ГОРОДА
Когда и какъ исперва произошло начало Москвы, когда и какъ она зародилась на своемъ м?ст?, объ этомъ книжные люди стали гадать и разсуждать только съ той поры, когда Москва явилась сильною и славною, царствующимъ великимъ городомъ, кр?пкимъ и могущественнымъ государствомъ, когда у книжныхъ людей, изъ сознанiя этого могущества, сами собою стали возникать вопросы и запросы, какъ это случилось, что Москва-городъ стала царствомъ— государствомъ?
Такимъ именно вопросомъ начинается одно изъ сказаній о ея начал?, бол?е другихъ сохраняющее въ себ? несомн?нные сл?ды народныхъ эпическихъ преданій.
Отв?томъ на этотъ вопросъ, конечно, могли появиться только одни неученыя и, такъ сказать, деревенскія гаданія по смутнымъ преданіямъ, или же, съ другой стороны, ученыя измышленія по источникамъ старой книжности. Такъ и исполнилось.
И не въ одной Москв? зарождался этотъ любопытный вопросъ. Едва ли не съ большимъ вниманіемъ старались разр?шить его и западные книжные люди, у которыхъ имя Москвы стало разноситься съ нескрываемымъ любопытствомъ еще со временъ Флорентинскаго собора (1439 г.), на которомъ Европа впервые узнала, что на далекомъ глухомъ С?вер? существуетъ непоб?димая Православная сила, именуемая Москвою. Съ того времени начались и ученыя толкованія, откуда происходитъ самое имя этой нев?домой дотол? Московіи. Писавшій о Москв? въ тридцатыхъ годахъ ХVІ ст. ученый историкъ Павелъ Іовій обратился за этимъ толкованіемъ даже и къ древнему Птолемею и писалъ между прочимъ: «Думаю, что Птолемей подъ своими Модоками (Амадоками) разум?лъ Москвитянъ, коихъ названіе заимствовано отъ р?ки Москвы, протекающей чрезъ столичный городъ того же имени».
Наши московскія доморощенныя гаданія о происхожденіи города Москвы ограничивались очень скромньми домыслами и простыми здравыми соображеніями, согласно указаніямъ л?тописи, существенная черта которой описанiе л?тъ всегда служила образцомъ и для составленія произвольныхъ полусказочныхъ вставокъ. Такъ самое скромное домышленіе присвоило основаніе города Москвы древнему Олегу, несомн?нно, руководясь л?тописнымъ свид?тельствомъ, что Олегъ, устроившись въ Кіев?, нача городы ставити и устави дани Словеномъ, Кривичемъ и Мери. Если Олегъ уставлялъ дани Мерянамъ и городы сооружалъ, то въ области Мери (Ростовъ, Суздаль) онъ долженъ былъ изъ Кіева проходить мимо Москвы и очень немудрено, что могь на такомъ выгодномъ для селитьбы м?ст? выстроить небольшой городокъ, если такой городокъ не существовалъ еще и до временъ Олега. И вотъ въ поздн?йшихъ л?тописныхъ записяхъ появляется вставка: «Олегъ же нача грады ставити многіе и прииде на р?ку глаголемую Москву, въ нея же прилежатъ р?ки Неглинная и Яуза, и постави градъ не малъ и прозва его Москва и посади на княженіе сродниковъ своихъ».
Впрочемъ, съ такимъ же в?роятіемъ можно было постройку города Москвы присвоить и Святославу, который ходилъ на Оку и на Волгу и зат?мъ поб?дилъ Вятичей, жившихъ на Ок?; но о Святослав? начальный л?тописецъ не сказывалъ, что онъ городы ставилъ. Объ Олег? же догадка впосл?дствіи пополнилась новымъ свид?тельствомъ, что древній князь, построивъ Москву, посадилъ въ ней княжить своего сродника, князя Юрія Владиміровича. Зд?сь выразилась еще неученая деревенская простота въ составленіи догадокъ, далекихъ еще отъ явнаго вымысла. Она не въ силахъ была удалиться отъ л?тописной правды и позволила себ? только нарушить эту правду нев?рнымъ, но весьма существеннымъ показаніемъ о княз? Юрь?, все-таки прямомъ основател? города Москвы. Въ народной памяти хронологія отсутствуетъ.
Въ томъ же род? были обработаны и ходившія въ Москв? народныя преданія, перепутавшія событія и имена въ одну связь особаго сказанія, о которомъ упомянуто выше.
Но вскор? къ деревенской простот? собственно Московскихъ гаданій пришла на помощь Кіевская, то-есть въ сущности Польская историческая ученость въ лиц? ?еодосія Софоновича, составившаго въ 1672 г. ц?лую » Хронику зъ Л?тописцевъ стародавныхъ, зъ Нестора Печерскаго и иншихъ, также зъ хроникъ Польскихъ о Русіи, отколь Русь ночалася», а вм?ст? съ т?мъ и особую статью «Отколь Москва взяла свое названіе». Потомъ въ лиц? Иннокентія Гизеля, повидимому, сократившаго это сочиненіе въ своемъ знаменитомъ Синопсис? или «Краткомъ (собраніи) описаніи о начал? Словенскаго народа» съ н?которыми своими прибавками въ томъ же род? [25]; зат?мъ и въ лиц? дьякона Холопьяго на Молог? монастыря, Тимо?ея Каменевича-Рвовскаго 1684–1699 гг., который хотя и былъ Москвичемъ, но по прозванію, несомн?нно, принадлежалъ къ ученымъ Кіева; который поэтому въ сочинительств?, какъ и когда произошли Словены и Руссы, превзошелъ своихъ ученыхъ братій богатствомъ фантазіи и необыкновенною см?лостью вымысла. Конечно, его трудъ былъ только сборникомъ т?хъ литературныхъ измышленій, какія въ то время появлялись въ Кіевскихъ школахъ по указанію и подъ вліяніемъ Польской учености.
А эта ученость, разыскивая и объясняя, откуда взялась Москва-народъ, очень усердно и съ обширною начитанностью (у Стрыйковскаго) толковала, еще съ конца XVI ст., что «Мосохъ или Мезехъ, шестой сынъ Іафетовъ, внукъ Ноевъ, есть отецъ и прародитель вс?хъ народовъ Московскихъ, Россійскихъ, Польскихъ, Волынскихъ, Чешскихъ, Мазовецкихъ, Болгарскихъ, Сербскихъ, Карватскихъ, и вс?хъ, елико есть Славенскій языкъ; что у Моисея Мосохъ, Московскихъ народовъ праотецъ, знаменуется (упоминается) такожде и у Іосифа Флавія въ Древностяхъ; что ни отъ р?ки, ни отъ града Москвы Москва именованіе получила, но р?ка и градъ отъ народа Московскаго имя воспріяли; что имя сіе: Мосохъ, Мокусъ, Моска, Моски, Москорумъ, Московитарумъ, Модокорумъ и проч. вс? древніе историки, Еврейскіе, Халдейскіе, Греческіе и Латинскіе и нов?йшіе Мосоха, Москвы праотца и областей того имени, во многихъ м?стахъ непрестанно и явно поминаютъ; что третій братъ Леха и Чеха, Русъ, истинный насл?дникъ Мосоховъ отъ Іафета, великія и пространныя полуночныя и восточныя и къ полудню страны размножилъ и населиль народами Русскими…» и такъ дал?е.
Передъ такою ученостыо о чемъ возможно было помышлять Московскимъ простымъ книжнымъ людямъ, начитанность которыхъ ограничивалась церковными только книгами и боязнью прикоснуться къ писаніямъ вн?шнихъ для Церкви мудрецовъ.
И вотъ ученица Польской учености, знаменитая для Москвы Кіевская ученость, заполонившая Москву и ея деревенское нев?жество ученымъ ужасающимъ Славянскимъ языкомъ, обстоятельно и взаправду стала толковать о происхожденіи Москвы-народа и имени Москвы-города, а также и вс?хъ Славянъ прямо отъ праотца Мосоха.
Поэтому въ Синопсис? Гизеля были отд?лены особыя главы «0 Мосоху прародители Словено-Россійскомъ и о племени его» и другая «0 нар?чіи Москвы, народа и Царственнаго Града», — въ которой «Нар?чіе это Москва, отъ имени праотца Мосоха исшедшее, аще оно искони в?стно древнимъ л?тописцемъ: б?, обаче на мноз? и въ молчаніи пребываше», — но впосл?дствіи «величествомъ славы престола княженія отъ Владиміра града пренесеннаго, Богоспасаемый градъ Москва прославися и прародительное въ немъ имя Мосоха въ народ? Россійскомъ отновися».
Воспитанникъ Кіевской ученостн, упомянутый дьяконъ Каменевичъ-Рвовскій, пошелъ дал?е и разсказываетъ сл?дующее:
Мы приводимъ въ подлинник? его сказаніе, какъ образецъ литературной работы, водворенной въ Москв? Кіевскою ученостію:
«Пріиде же Мосохъ Іафетовичъ, шестый сынъ Іафетовъ, господарь нашъ и князь первый, въ страну Скиоскую великую и Землю нашу сію, такъ предъименуемую, на м?ста селенія сего Московьскаго, на ней же земл? мы нын? жительствуемъ.
«И тогда же той Мосохъ князь Іафетовичъ сотворилъ убо себ? и всему роду своему, иже суть съ нимъ пришедшему, первобытную селитву свою и основаніе начальное жительства своего, — патріархъ бо онъ бывъ первый той и отецъ нашъ, князь великій Мосохъ Іафетовичъ, и господарь вс?мъ намъ.
«Начатъ же селиться на семъ предъизбранномъ и предлюбезномъ его и пренадвысочайшемъ и всепрекрасномъ м?ст? своемъ Московскомъ, надъ дв?ма р?кама, на немъ же и нын? есть м?ст? всепреславномъ, святый и предцарствующій и славою предъименитою предъвозсіятельствующій и предпреименованный всепревеликій градъ Москва по имени р?ки тоя Москвы, подъ нимъ сущія и текущія, стоитъ. Сію же р?ку тогда сущую безъимениту бывшую отъ исперва, онъ Мосохъ князь, во пришествіи своемъ къ ней и поселеніи прекрасномъ и излюбленномъ, преименовалъ ю Мосохъ князь по имени своему, самаго себя и жены своея княгини прекрасныя и предлюбезныя, нарицаемыя Квы. И тако по сложенію общекупному именъ ихъ, князя нашего Моса и княгини его Квы красныя преднаречеся тогда р?ка та до нихъ самихъ изначала безъименитая предбывшая, Москва р?ка прозваніемъ ихъ и отъ тогда, даже убо и до днесь тако зовома она есть. Вторую же меншую р?ку, впадшую и текущую въ ту же въ Москву р?ку, преименовалъ ю Мосохъ вм?сто чадородій своихъ честныхъ, сына своего первороднаго, именуемаго сице Я, именемъ и прозваніемъ своимъ такъ зовома Я, тогда же съ нимъ предприбывшаго, и во имя дщери своея Вузы прекрасныя и прелюбезныя, тако предзовомыя, съ нимъ же тогда предприбывшія. И тако же назва ю, р?ку ту безъименитую вторымъ прозваніемъ, и т?хъ же д?тей своихъ общекупнымъ ихъ именованіемъ Явуза р?ка. И та р?ка Явуза, даже и до нын? такожде звашеся.
«И созда же тогда Мосохъ князь и градецъ себ? малый надъ предвысоц?й гор? той, надъ устіи Явузы р?ки, на м?ст? ономъ первоприбытномъ своемъ имено Московскомъ, ид?же и днесь стоитъ на гор? оной церковь каменная святаго и великаго мученика Никиты, б?совъ мучителя и отъ в?рныхъ челов?ковъ т?хъпрогонителя, иже которіи отъ оныхъ зло страждутъ и имя мученика святое призываютъ съ в?рою…
«Сей же Мосохъ князь Московскій бысть и началородный намъ и первый отецъ не токмо же Ски?о-Москво-Славено-Россійскимъ людемъ, но и вс?мъ нашимъ своесроднымъ государствамъ премногимъ и народамъ и землямъ и племенамъ и кол?намъ Ски?ьскимъ…»
Разыскивалъ о происхожденіи имени Москвы и учен?йшій академикъ н?мецъ Байеръ. Не зная русскаго языка, онъ толковалъ, что имя Москвы происходитъ отъ мужского монастыря — Моsсоі отъ Мus (мужъ) и Мusіс (мужикъ) (Кар. II, пр. 301). Кром? того, Татищевъ утверждалъ, что «имя Москва есть Сарматское, значитъ крутящаяся или искривленная, отъ того, что теченіемъ весьма излучины д?лаетъ, да и внутрь Москвы ихъ нескудно» (Исторіи Россійской кн. 2, стр. 478).
Приведенныя наивныя сказки о Мосох?, составляющія полную характеристику Кіевской исторической учености, были приняты Москвичами съ т?мъ дов?ріемъ, какое внушала имъ эта почтенная ученость и въ особенности ея печатная книга (Синопсисъ), почему и были внесены въ разные л?тописные сборники, какъ начало древн?йшпхъ л?тъ Руси. Однако неученые и нев?жественные Москвичи, какъ ихъ чествуютъ и упрекаютъ Мосохомъ иные историки, и тогда уже почитали все это вздорною ложью. Въ одномъ л?тописномъ сборник? конца XVII ст., принадлежащемъ нашей библіотек?, есть небольшое разсужденіе по этому предмету, озаглавленное такъ: «Написаніе бысть о Мосох? А?етов? сын?«. Авторъ зат?мъ говоритъ: «Бысть о семъ сумн?ніе, како положилъ (и напечаталъ) Иннокентій (Гизель) въ Печерской обители въ Кіев? въ л?то 7182 (1674). Ничто же о семъ разум?ющимъ книжное писаніе требно и полезно есть, но ложь обр?теся въ писаніи его… Это у него въ л?тописц? напечатано не противъ божественнаго писанія и старыхъ древнихъ л?тописцевъ, своимъ изволомъ, къ похвал? Мосоха и Москв? р?ц?. Буди то отъ его (Мосоха) родовъ вся Словенская и Русская (земля) распространилася, н?сть сіе полезно и не праведно… А о селъ Мосох? ничто же бысть въ писаніи… ни о части его въ Русійсскіе Земли… о семъ въ писаніи въ Словенскихъ и Греческихъ л?тописцехъ не бысть написано до 182 года» (т.-е. до перваго изданія Синопсиса).
Самый Синопсисъ зд?сь названъ Полъскимъ Л?тописцемъ весьма справедливо, потому что онъ составленъ главнымъ образомъ изъ Польскихъ источниковъ, особенно изъ Стрыйковскаго. И все-таки за эту Кіевопольскую ученость всегда укоряли и до сихъ поръ укоряютъ старую Москву, указывая на Синопсисъ, какъ на образецъ Московскаго ученаго нев?жества [26].
А деревенская простодушная Москва ни въ чемъ подобномъ и не была повинна. Она гадала объ Олег?, но не забывала и настоящей правды о княз? Юріи Владимірович?.
По всему в?роятію подъ вліяніемъ той же пришлой учености, пребывавшей, какъ изв?стно, и на Крутицахъ, сочинено было другое сказаніе объ основаніи города Москвы, по которому это основаніе приписывается князю Данилу Ивановичу.
«Въ л?то 6714 (1206 г.) князь великій Данило Ивановичь. посл? Рюрика короля Римскаго 14 л?то пришелъ изъ Великаго Новгорода въ Суздаль, и въ Суздал? родился ему сынъ князь Георгій и во имя его созда и нарече градъ Юрьевъ Польскій и въ томъ град? церковь вел?нную созда во имя св. Георгія каменную на р?зи отъ подошвы и до верху. И по созданіи того храма по?халъ князь Данила Ивановичь изыскивати м?ста, гд? ему создати градъ престольный къ Великому Княженію своему и взялъ съ собою н?коего гречина именемъ Василья, мудра и знаюша з?ло и в?дающа чему и впредь быти. И въ?халъ съ нимъ въ островъ (л?съ) теменъ, непроходимъ з?ло, въ немъ же б? болото велико и топко и посред? того острова и болота узр?лъ князь Великій Данила Ивановичь зв?ря превелика и пречудна, троеглава и красна з?ло… и вопросиша Василія гречанина, что есть вид?ніе сіе пречуднаго зв?ря? И сказа ему Василіи гречинъ: Великій княже! на семъ м?ст? созиждется градъ превеликъ и распространится царствіе треугольное и въ немъ умножатся различныхъ ордъ люди… Это прообразуетъ зв?ря сего треглаваго, различные на немъ цв?та, то есть отъ вс?хъ странъ учнутъ въ немъ люди жити… Князь же Данила Ивановичь въ томъ острову на?халъ посред? болота островецъ малъ, а на немъ поставлена хижіна мала, а живетъ въ ней пустынникъ, а имя ему Букалъ и потому хижина словетъ Букалова, а нын? на томъ м?ст? царскій дворъ [27]. И посл? того князь Данило Ивановичь съ т?мъ же гречиномъ Василіи спустя 4 дни на?халъ горы (крутицы), а въ горахъ т?хъ стоитъ хижина мала, и въ хой хижин? (хизин?) живетъ челов?къ римлянинъ имя ему Подонъ… Возлюби, Князь Великій м?сто сіе, восхот? домъ себ? устроити… Той же Подонъ исполненъ Духа Святаго и рече говоритъ: Княже! не подобаетъ теб? зд?сь вселиться, то м?сто Домъ Божій: зд?сь созиждутъ Храмъ Божій и пребудутъ архіереи Бога Вышняго служители. Князь же Данило Ивановичь въ шестое л?то на хизин? Букалов? заложи градъ и нарече имя ему Москва, а въ седьмое л?то на горахъ Подонскихъ на хижин? Подонов? заложи церковь Всемилостиваго Спаса и устрои ю св?тол?пну. И въ 9 л?то родися у него два сына князь Алекс?й и князь Петръ. Онъ же князь великій Данило Ивановичь вельми любя сына Алекс?я Даниловича, во имя его созда градъ къ С?веру и нарече имя ему Олексинъ и тамя обрете въ остров? мужа именемъ Сара земли Иверскія свята и благогов?йна з?ло и на его хижин? заложи градъ Олексинъ (сравн. Кар. II, пр. 301). И по девятомъ л?т? приде изъ Грекъ Епископъ Варламъ къ князю Данилу Ивановичу и многія чудотворны мощи съ собою принесе; и князь Данило Ивановичь принялъ его съ великою честію и любовію и повел? ему освятити храмъ на горахъ Подонскихъ и да ему область Крутицкую и нарекома его владыкою Сарскимъ и Подонскимъ: тако нарекошася Крутицы».
Очень явственно, что это сказаніе сочинено на Крутицахъ какимъ-либо досужимъ миряниномъ или церковникомъ, однакожъ не совс?мъ знакомымъ съ тогдашнею ученостью, которая могла бы пространн?е разсказать о зачал? Москвы съ непрем?ннымъ упомианіемъ о Мосох?. Къ тому же сочинитель указываетъ, что онъ былъ родомъ или житіемъ отъ города Алексина.
Неученые Москвичи не ум?ли складывать сказки по вольному замыслу, какъ составлена эта Крутицкая сказка, и держались въ своихъ литературныхъ опытахъ стараго обычая л?тописцевъ, приставляя непрем?нно къ своему разсказу и л?та событій. Единственньмъ образцомъ для ихъ писательства была именно не чужая, а своя родная л?топись. Другихъ образцовъ они не знали и, подражая л?тописцамъ, вносили въ свои пов?сти ходившія въ народ? преданія и несомн?нные остатки уже забытыхъ п?сенныхъ былинъ.
Такимъ характеромъ отличается самая обстоятельная по составу пов?сть «О зачал? Московскаго Княженія, како-зачало бысть, а нын? великій пресловущій и преименитый царствующiй градъ сіяеть».
Еще Карамзинъ зам?тилъ, что эта пов?сть писана разм?ромъ старинныхъ русскихъ сказокъ и изобр?тена совершеннымъ нев?ждою, то-есть не согласно съ достов?рными л?тописцами, что, конечно, и подтверждаетъ ея сказочное былинное происхожденіе. Она внесена между прочимъ въ л?тописный Сборникъ, принадлежащій нашему собранію рукописей и составленный главнымъ образомъ изъ Новгородскихъ л?тописцевъ поздн?йшаго состава.
Зд?сь пов?сти дается другое краткое заглавіе вверху страницъ «0 зачал? Москвы и о княз? Данил? Суздальскомъ», которое еще болыше указываетъ на ея былинный характеръ.
Какъ л?тописная же Запись, она начинается сл?дующимъ годомъ по порядку собранныхъ годовъ: «Въ л?то 6789 (1280 г.) м?сяца Октября въ 29 день по Владимер? Княз? во Владимер?-град? державствовавъ князь Андрей (1294–1304) Александровичъ, а въ Суздал? град? державствовавъ князь Данило Александровичъ Невскаго». Посл? этого л?тописнаго вступленія авторъ начинаетъ свою пов?сть былиннымъ складомъ:
«Почему было на Москв? царствомъ быти и кто про тое в?сть что Москв? Государствомъ слыти?
«Были на этомъ м?ст? по Москв? р?к? села красныя, хорошія, боярина Кучки. У того жъ боярина были два сына красны з?ло; не было такихъ красныхъ юношъ ни во всей Русской Земл?. И св?далъ про нихъ князь Данила Александровичъ Суздальской и спросилъ у Кучка болярина двухъ сыновъ его къ себ? во дворъ съ великимъ прещеніемъ. И сказалъ ему: если не дашь сыновъ своихъ мн? во дворъ и я на тебя войною приду и тебя мечемъ побью, а села твои красныя огнемъ пожгу. И боляринъ Кучко Степанъ Ивановичъ, убояся страха отъ князя Данила Суздальскаго и отдалъ сыновъ своихъ обоихъ князю Данилу Александровичу Суздальскому. И князю Данилу полюбились оба Кучкова сына. И началъ ихъ князь Данила любити и жаловати, и пожаловалъ единаго въ стольники, а другого въ чашники. И полюбились т? два юноши Данилов? княгин? Улит? Юрьевн?; и уязви ею врагъ на т?хъ юношъ блудною яростію, возлюби бо красоту лица ихъ, и діаволимъ раззженіемъ см?сися любезно.
«Умыслили они со княгинею, какъ бы имъ предати князя Данила смерти. И начали звать князя Данила въ поле ?здить ради ут?шенія, смотр?ть зв?рскаго уловленія заецевъ. И бысть ему на пол?. И егда въ?хали въ дебри и начали они Кучковичи предавать его злой смерти. И князь Данила ускочивъ отъ нихъ на кон? своемъ въ чащу л?са. И б?жалъ отъ нихъ подл? Оки р?ки, оставя коня своего. Они же злые челов?ки и убійцы, аки волки лютые, напрасно (нежданно) хотяху восхитить его. И сами были въ ужас? многомъ, искавши его и не обр?тоша, но только нашли коня его.
«Князь же доб?жалъ съ трудомъ до перевоза. Не им?лъ онъ что отдать перевознику за перевозъ, только былъ у него на рук? золотой перстень; и тотъ перстень давалъ перевознику. А перевозникъ говорилъ ему. «Лихи де вы люди оманчивы, какъ де васъ перевезу р?ку, и вы, не давъ, такъ и уходите не отдавъ», а познавъ его, что онъ князь Данилъ Александровичъ.
«Князь об?щалъ ему тотъ золотой перстень вдать, если перевезетъ его Оку р?ку. Перевозникъ, при?хавъ близко къ берегу отъ другой стороны Оки р?ки и бывъ противъ князя, протянулъ весло къ нему и говоритъ: «Подай перстень на весло, перевознаго (отдай) впередъ и я перевезу Оку р?ку. Князь Данило мнилъ, что онъ правдивый челов?къ, мнилъ, что не солжетъ и положилъ ему перстень на весло. Перевозникъ, взявъ на весл? перстень, отвалилъ отъ берега въ перевозн? (лодк?) за Оку р?ку и не перевезъ его.
«Князь Данилъ поб?жалъ подл? р?ки Оки, бояся за собою погони людей его. И прошелъ тотъ день къ вечеру темныхъ осеннихъ ночей. И не им?лъ князь гд? прикрытъся; пусто было м?сто въ дебри; и случайно нашелъ онъ въ томъ дебри струбецъ малъ стоящъ; подъ нимъ же погребенъ былъ н?который мертвый челов?къ. Князь влезъ въ тотъ струбецъ и закрылся въ немъ и забылъ страхъ мертвыхъ. И почилъ тое ночь темную осеннюю до утрія.
«А сыновья боярина Кучка Степана Ивановича были въ с?тованіи и въ печали и въ скорби великой, что упустили князя Данила живаго отъ рукъ своихъ, ранена. И пришли въ раскаяніе и р?ша въ себ?: «Лучше было благо и не мыслити и не творити надъ княземъ такого д?ла смертнаго, потому что утече отъ насъ князь Данило раненъ во градъ Владимеръ къ брату своему князю Андрею Александровичу. И придетъ намъ за то зло князь Андрей съ воинствомъ и будетъ намъ отъ нихъ злая казнь и смерть различная и лютая; а княгин? Улит? пов?шеной быть на вратахъ и зл?-растл?ной; или въ землю до плечь живой закопаной быть, что мы напрасно умыслили зло на князя неправедно.
«И злая княгиня Улита, наполнилъ дьяволъ ея сердце злой мысли на мужа своего князя Данила Александровича, аки лютую зм?ю ядовитую. Распалися сатанинскимъ наважденіемъ блудныя тоя похоти, возлюбивъ бо окаянная малодобрыхъ наложниковъ Кучковыхъ д?тей любовниковъ своихъ; испов?дала имъ вс? тайны мужа своего, сказала: «Есть у мужа моего песъ выжлецъ. И какъ онъ князь Данила ?здилъ противъ враговъ своихъ на грозныя побоища на Татаръ, или Крымскихъ людей, приказываетъ мн?, отъ?зжая, когда де я отъ Татаръ или Крымскихъ людей убитъ буду, или какимъ янымъ случаемъ придетъ смерть мн? безв?стная, или на бою въ трупахъ челов?ческихъ сыскать и познать меня не можно, или въ пл?нъ буду взятъ отъ Татаръ; и которымъ путемъ въ которую землю свезутъ меня живого и въ которую страну, — и ты пошли на взысканіе меня дворянъ своихъ съ т?мъ псомъ и вели имъ пустить того пса предъ собою просто, а самимъ ?хать за псомъ и гд? будетъ живъ свезенъ и песъ тою дорогою дойдетъ до меня; или на пол? буду мертвъ безв?стно или на бою убитъ и во многомъ трупіи челов?ческомъ, образъ отъ кровавыхъ ранъ пременился, или не познаютъ меня, — и тотъ лесъ отыщеть не ложно, и мертвому мн? начнетъ радоваться и т?ло мое лизать начнетъ радостно.
«И на утро княгиня Улита того пса отдала т?мъ своимъ любовникамъ и твердо имъ приказываетъ, гд? бы князя съ т?мъ псомъ не нашли, тамъ его скорой смерти и предайте безъ милости. Они же злые убійцы, злого ума той злоядницы княгини Улиты наполнившись, пустили того пса скор?й. Прі?хавши на то м?сто, гд? вчера князя Данила ранили и съ того м?ста пса пустили напередъ себя… Песъ б?житъ передъ ними, они за нимъ скоро ?дутъ. И б?жалъ песъ по берегу Оки р?кя и наб?жалъ оной струбецъ, гд? ухоронился князь Данилъ, и увид?лъ князя Данила и началъ шеею своею махати, радуяся ему. Т? же искатели его, увид?въ пса радующагося и хвостомъ машущаго, скоро вскочивши, скрываютъ струбецъ и находятъ тутъ князя Данила Александровича. И скоро князю смерть даютъ лютую, мечами и копьями прободоша ребра ему и голову отс?коша, и опять въ тотъ струбецъ покрыли т?ло его.
«Благов?рный князь Данилъ былъ четвертый мученикъ, принялъ мученическую смерть отъ прелюбод?евъ жены своеи. Въ первыхъ мученикахъ Борисъ и Гл?бъ и Святославъ убиты были отъ брата своего окаяннаго Святополка, рекомаго Поганополка. Такъ и сіи Кучковы д?ти прі?хали во градъ Суздаль и привезли ризу кровавую князя Данила и отдали ее княгин? Улит? и живутъ съ нею въ томъ же прелюбод?янiи беззаконномъ попрежнему.
«Не скоро ходитъ в?сть во Владимеръ градъ ко князю Андрею Александровичу, что сотворилось таковое убійство надъ братомъ его княземъ Даниломъ Александровичемъ. Сыну же его князю Іоанну Даниловичу, внуку Александрову, оставшемуся младу сущу. Токмо, и яръ и лютъ, пріялъ младенца отъ рожденія его, храняше его, в?рный рабъ отца его именемъ Давыдъ Тудермивъ.
«По смерти Данилов? прошло уже два (м?сяца). И сжалился тотъ в?рный слуга Давыдъ о сын? князя Іоанн? Данилович? и взявъ его таино ночью и паде на кони и гнавъ съ нимъ скоро ко граду Владімеру, ко князю Андрею Александровичу, къ стрыю его. И сказалъ все слуга тотъ по ряду, что сотворилось во град? злое таковое убіиство надъ братомъ его княземъ Даниломъ Александровичемъ.
«Князь Андрей сжалился по брат? своемъ, какъ князь Ярославь Владиміровичъ по братіи своей Борис? и Гл?б?, ратію отметилъ кровь братій. Такожъ и сей новый Ярославъ, князь Андрей Александровичъ, прослезился горько по брат? своемъ князь Данил? Суздальскомъ и возд?въ руки свои на небо и рече со слезами: «Господи Владыко Творецъ вс?хъ и сод?тель, отмети кровь… сію неповинную брата моего князя Данила»…
«И собралъ князь Андрей во град? Владимер? своего войска 5000 и поиде ко граду Суздалю. И слышатъ во град? Суздальцы и болярина Степана Ивановича Кучка д?ти, что идетъ съ воинствомъ; и взялъ ихъ страхъ и трепеть, что напрасно пролили кровь неповинную. И не возмогли они стать противъ князя Андрея ратоваться; и б?жали къ отцу своему боярину Степану Ивановичу Кучку. А князь Андреи пришелъ въ Суздаль градъ. Суздальцы не воспротивились ему и покорились ему, государю князю Андрею Александровичу: «Мы не были сов?тниками на смерть князя своего, твоего брата князя Данила, но мы знаемъ, что жена его злую смерть умыслила съ любовниками своими Кучковичами и мы можемъ теб? Государю пособствовать на т?хъ злыхъ изм?нниковъ».
«Князь Андрей повел?лъ княгиню Улиту поимать и казнить всякими муками и предатъ ее смерти лютой, понеже она, злая таковая княгиня Улита, безстудная д?ла сод?лала и не устрашилася Бога Сод?теля, и вельможъ, и великихъ людей не устрашилась, и отъ добрыхъ женъ укоризны и посм?ху не постыдилась, своего мужа предала зл?й смерти, и сама окаявная княгиня ту же злую смерть приняла.
«И собрали Суздальцы 3000 войска, князь Андрею въ помощь пошли. Князь Андрей со всемь воинствомъ идетъ на боярина Степана Ивановича Кучка. И не было у Кучка боярина кругомъ красныхъ его селъ ограды каменныя, ни острога древянаго; и не возможе Кучко боляринъ противъ князя Андрея боемъ битися. И вскор? князь Андрей всею силою и емлетъ приступомъ села и слободы красныя, и самого Кучка боярина и съ его д?тьми въ пл?нъ; и повел?лъ ихъ оковать жел?зы кр?пкими, и потомъ казнилъ боярина Кучка и съ д?тьми его всякими казнями различными и лютыми. И тутъ Кучко боляринъ и съ д?тьми своимилютую смерть принялъ.
«Въ л?то 6797 (1289) марта въ 17 день князь Андрей Александровичъ отметилъ кровь брата своего, поб?дилъ Кучка боярина и злыхъ убійцовъ, что убили князя Данила брата его. И все ихъ им?ніе и богатство разграбивъ. А селъ и слободъ красныхъ не пожеть. И воздалъ славу Богу въ радость и препочилъ тутъ. И на утріе возставъ, и посмотр?лъ по вс?мъ краснымъ селамь и слободамъ и вложилъ Богъ въ сердце князю Андрею, и т? красныя села ему князю полюбились и разсмотр?въ, помышлялъ въ ум? своемъ на томъ м?ст? градъ построить, вид?въ бо м?сто прилично, еже граду быти. И вздохнувъ изъ глубины сердца своего, возд?въ руки на небо моляся Богу со слезами и сказалъ: Боже Вседержитель Творецъ вс?мъ и создатель! Прослави Господи м?сто сіе и подаждь Господи помощь хот?нія моего устроить градъ и создать святыя церкви. И оттол? князь Андрей с?лъ въ красныхъ т?хъ селахъ и слободахъ, началъ жительствовать. А во град? Суздал? и во Владимер? посадилъ державствовать сына своего Георгія. А племянника своего, братня сына, князя Іоанна Даниловича къ себ? взялъ и воспиталъ его до возраста въ добромъ наказаніи.
«Тотъ же благов?рный князь Андрей Александровичъ воздвигъ церковь древяну Пречистыя Богородицы Честнаго Ея Благов?щенія и невелику сущу… Также повел?лъ градъ основати около т?хъ красныхъ селъ по Москв? р?к? и имянованіе граду тому положилъ. «А въ то время былъ во Владимер? Максимъ Митрополитъ всеа Русіи, его благословеніемъ. Ему же способствовали Суздальцы, и Владимерцы и Ростовцы и вс? окрестные. И такъ совершиша градъ Божіею помощію. А состроенъ градъ въ л?то 6799 (1291) іюля въ 27 день. И оттол? нача именоватись граду Москв?.
«Пожилъ тотъ благов?рный князь Андрей во град? Москв? и устроилъ Божія церкви многія и преставился въ л?то 6813 (1305). Оставляетъ градъ Москву и приказываетъ державствовать племяннику своему князю Іоанну Даниловичу. А сынъ Андреевъ Георгій, нарицаемый Юрій, Суздальской и Владимерской, преставился прежде смерти отца своего Андрея Московскаго за одно л?то; но только у него остался насл?дникъ по немъ, сынъ его Дмитрій Юрьевичъ, еще младъ, четырехъ л?тъ и двухъ м?сяцовъ. А тотъ князь Іоаннъ Даниловичъ, дошелъ полнаго возраста. И даровалъ ему Богъ добрый разумъ и премудрость и былъ благодарственъ и в?ренъ, благочестивъ и нищелюбивъ, аки златой сосудъ исполненъ добраго и честнаго бисера. И взялъ къ себ? Дмитрія Юрьевича Суздальскаго, сродича своего и воспиталъ его въ добромъ наказаніи. Подъ сію же Московскую область принялъ державствовать грады и Суздаль и Владимеръ».
Зат?мъ сокращенно изь Степенной Книги излагаются событія изъ житія Петра митрополпта о написанной имъ икон? Богородицы и о посвященіи его въ митрополиты. Его прибытіе въ Москву обозначено годомъ 6816 (1308). «Марта въ 22 день пріиде изъ Владимера града къ Москв? преосвященный Петръ митрополитъ, благослови князя и нарече его Великимъ Княземъ Московскимъ и всея Русіи. Его же вид? блаженный Петръ въ православіи сіяюща, всякими добрыми д?лы украшена, милостива до нищихъ, честь подающа Божіимъ церквамъ и служителемъ и нача больше иныхъ м?стъ жити въ томъ град?, и з?ло возлюби его Божій Святитель».
Изв?стное пророчество святителя о Москв? значительно распространено новыми прибавочными словами, «яко по Божію благословенію Всемогущія и Живоначальныя Троицы и Пречистыя Его Богоматери и церквей Божіихъ будетъ и монастырей святыхъ безчисленное множество и наречется сей градъ вторый Іерусалимъ и многимъ державствомъ обладаетъ не токмо всею Россіею, но и во вся страны прославится въ восточныя и южныя страны и с?верныя, и пообладаетъ многими ордами до теплаго моря и до студенаго окіяна, и вознесется Богомъ державство десницы его отнын? и до скончанія міру» [28].
Другое Московское сказаніе о начал? Москвы также носитъ характеръ л?тописной записи съ обозначеніемъ годовъ и представляетъ въ своемъ род? сочиненіе на заданную мысль знающаго книжника, который старается доказать, что Москва, подобно древнему Риму, основана на крови, съ пролитіемъ крови. Ниже мы увидимъ, что въ своемъ вступленіи къ сказанію онъ воспользовался р?чами старца Филофея, доказывавшаго, что Москва въ д?йствителности есть Третій Римъ. По этому поводу сочинитель разсказываетъ сл?дующее.
«О зачал? царствующаго града Москвы, како исперва зачатся» (по другому списку: «Зачатіе великаго царства Московскаго»).
«Вс? убо христіанскія Царства въ конецъ доидоша и снидошася во едино царство нашего великаго Государя. По пророческимъ книгамъ это есть Россійское царствіе.
«Два убо Рима пали, а третій стоитъ, а четвертому не были. По истин? градъ Москва именуется Третій Римъ, понеже и надъ симъ было вначал? то же знаменіе, какъ надъ первымъ и вторымъ. И если оно и различно, но въ сущности одно и то же, — это кровопролитіе.
«Первый Римъ созданъ отъ Рома и Ромила… Начали копать, Аліанъ (аulа — дворецъ, палаты) здати, обр?тоша главу только что убитаго челов?ка, св?жая теплая кровь текла изъ нея, и лице являлось, какъ живое. Волхвы-мудрецы, искусные толкователи подобныхъ знаменій, сказали: «Сей градъ глава будетъ многимъ, но не вскор?, а по времени, посл? многихъ убійствъ (закланій) и пролитія кровей многихъ.
«Такъ и второму Риму, т. е. Константинополю основаніе и зачало было не безъ крови же, но по убійств? и по пролитіи кровей многихъ.
«Точно такъ и нын?шнему, сему третьему Риму, Московскому Государству зачало было не безъ крови же, но по пролитіи, и по закланіи и убійств?«[29].
А что н?которые отъ окрестныхъ странъ, враждуя и понося (Московское Государство), говорятъ: Кто чаялъ, или кто когда слышалъ, что Москв? граду царствомъ слыть, и многими царствами и странами обладать, такъ это говорятъ, не разум?я Божіей силы и пророческихъ р?ченій, ибо Всемогущъ Господь и отъ несуществующаго въ существующее привести, какъ искони Вселенную.
«Былъ на Великомъ Княженіи въ Кіев? сынъ Владиміра Мономаха князь Юрій. Онъ старшаго своего сына Андрея посадилъ въ Суздал?. Въ л?то 6666 (1158) ?халъ князь Юрій изъ Кіева во Владиміръ къ сыну Андрею и на?халъ по дорог? м?сто, гд? теперь градъ Москва по об? стороны р?ки. Стояли тутъ села, а влад?лъ ими н?кій з?ло богатый бояринъ, имя ему Кучко Степановъ (Ивановъ, по другому списку). Тотъ Кучко встр?тилъ Великаго князя з?ло гордо и не дружелюбно. Возгорд?вся з?ло и не почтилъ в. князя подобающею честію, а къ тому и поносивъ ему. Не стерпя той хулы в. князь повел?лъ того боярина ухватить и смерти предать. Такъ и было. Вид?въ же сыновей его, млады суще и л?пы з?ло и дщерь едину, такову-же благообразну и л?пу, в. князь отослалъ ихъ во Владиміръ къ сыну своему Андрею. Самъ же князь Юрій взыде на гору и обозр? съ нея очима своима, с?мо и овамо, по об? стороны Москвы р?ки и за Неглинною, возлюби села оныя и повел? вскор? сд?лати градъ малъ, древянъ, по л?вую сторону р?ки на берегу и прозва его званіемъ р?ки Москва градъ». Потомъ князь идетъ во Владиміръ къ сыну Андрею, женитъ его на дочери Кучковой, запов?дуеть ему градъ Москву людьми населити и распространити и возвращается въ Кіевъ и съ сыномъ Андреемъ. Зат?мъ разсказывается исторія Андрея Боголюбскаго, какъ онъ изъ Кіева принесъ во Владиміръ икону Богородицы, какъ былъ благочестивъ и какъ потомъ убитъ злод?ями Кучковичами въ союз? съ его княгинею, которая негодовала на него за то, что пересталъ разд?лять съ ней брачное ложе, отдавшись посту и молитв?. Въ л?то 6684 (1176) пришель изъ Кіева во Владиміръ братъ Андрея князь Михайло Юрьевичъ, избилъ убійцъ и ввергъ ихъ въ озеро (въ короб?хъ), а жену его повел?лъ пов?сить на вратахъ и разстр?лять изъ многихъ луковъ.
Зат?мъ идетъ краткій перечень посл?дующихъ князйі включительно до Ивана Калиты, выбранный изъ л?тописцевъ и не содержащій ничего особеннаго.
Въ заключеніе упомянуто, что отъ сыновей Калиты по степенямъ дошло и до сего посл?дняго великаго и приснопамятнаго и святопрожившаго Государя Царя ?еодора Ивановича, при которомъ, сл?довательно, и была составлена эта л?тописная пов?сть.
Повидимому, эта пов?сть сочинена, какъ упомянуто, книжнымъ челов?комъ съ ц?лью въ точностп приравнять Москву — Третій Римъ къ двумъ первымъ Римамъ, именно по поводу пролитія крови при ихъ основаніи. Если Москва явилась Римомъ, то и характеръ ея первоначалія долженъ быть такой же, вполн? Римскій, то есть кровавый. Поэтому надо было отыскать, сочинить обстоятельство, которое могло бы доказывать надобное совпаденіе случаевъ кровопролитія въ древн?йшемъ Рим? и въ новой Москв?.
Если легенда о казни или убійств? боярина Кучка и идетъ изъ народнаго преданія, то сказаніе о третьемъ Рим? наводитъ большое сомн?ніе въ народномъ происхожденіи этой легенды и указываетъ больше всего на прямое сочинительство событія съ бояриномъ Кучкомъ. По насл?дству отъ перваго Рима явилась кровь и для основанія Третьяго Рима.
Карамзинъ зам?тилъ, что эта сказка, в?роятно, основана на древнемъ истинномъ преданіи. Д?йствительно, несомн?нныя свид?тельства л?тописей указываютъ, что бояре Кучковичи существовали и именно въ большемъ приближеніи у князя Андрея Боголюбскаго. Въ 1155 г. они переманили его пере?хать изъ Кіева въ Зал?сскій Владиміръ «безъ отча повел?нія, лестію подъяша»; а въ 1174 г. они являются главными руководителями заговора противъ Андрея и его убійцами. Тверская л?топись разсказываетъ н?сколько иначе это событіе. Она говоритъ, что Андрей былъ убитъ отъ своихъ боярь отъ Кучковичевъ, по наученію своей жены, которая однако жъ была не Кучковна, какъ говоритъ приведенная легенда и поздн?йшія л?тописи, а Болгарка родомъ, и держала на князя злую мысль особенно за то, что онъ много воевалъ Болгарскую землю «и сына своего посылалъ туда (Мстислава, въ 1172 г.) и много зла учини Болгарамъ», — такъ что она является мстительницею за разореніе своей родины, что весьма в?роятно. Княгиня жаловалась на князя втайн? Петру, Кучкову зятю, сл?довательно, она была въ томъ же злод?искомъ заговор? противъ князя. Ближайшею причиною заговора и злод?йства л?топись обозначаетъ то, что Андрей вел?лъ казнить одного изъ Кучковичей, именно брата возлюбленнаго своего слуги, Якима Кучковича [30]. Якимъ и р?шаетъ д?ло. На пиру у Петра, Кучкова зятя, онъ поднимаехъ вс?хъ р?чью: «Какъ намъ быть съ княземъ? вчера онъ брата моего казнилъ, а нынче, пожалуй, казнитъ и насъ. Промыслимъ о своей жизни». Такимъ образомъ, Якимъ Кучковичъ, упоминаемый въ легенд?, является мстителемъ за смерть своего брата, имени котораго (Петръ по легенд?) л?топись не называетъ, но указываетъ, что месть совершена въ Петровъ день, на другой день посл? казни.
Если по л?тописи существовали двое Кучковичей, указанныхъ легендою, то могло случиться и событіе, въ ней описанное: нев?ренъ только годъ. Въ 1158 году Юрія уже не было въ живыхъ; онъ умеръ въ 1157 г. [31]. Но зато въ Тверской же л?тописи находимъ весьма любопытное свид?тельство. Въ 1156 г. «Князь великій Юрій Володимеричь заложи градъ Москву на устниже (на устьи, ниже) Неглинны, выше р?ки Аузы» [32].
Ошибка въ год? незначительна, но весьма значительно обстоятельство, что Кучковичи (по легенд?, млады сущи, въ годъ построенія Москвы, т.-е. въ 1156 г.) еще въ 1155 г. переманиваютъ Андрея во Владиміръ, д?йствуя противъ воли его отца.
Московскія преданія и былины, ходившія въ народ? въ теченіи в?ковъ и дававшія матеріалъ для сочинительскихъ сказаній, должны были хорошо помнитъ имена первыхъ героевъ Москвы, ея основателей и устроителей, князей Юрья, особенно Андрея (Боголюбскаго), Данилу, Ивана и бояръ Кучковичей.
Былины и преданія не могли помнить только года, не могли посл?довательно разставить событія, перепутали ихъ, какъ перепутали имена, и вспоминали одно главное, что при основаніи Москвы произошелъ романъ, совершено убійство, пролита кровь. Но очень видимо, что главнымъ источникомъ для этихъ сказаній и былинъ послужили обстоятельства убійства Андрея Боголюбскаго, гд? главными героями являются именно Кучковичи.
Зерно разсматриваемаго сказанія заключается въ томъ, что основаніе или построеніе города Москвы связано съ убійствомъ ея прежняго влад?льца, — изъ-за женщины, изъ-за любовныхъ сзязей, какъ стали сказывать о томъ бол?е поздніе сочинители. У Татищева (Исторія, кн, II, 300) находимъ основанное на этой же легенд? романическое пов?ствованіе.
«Юрій, говоритъ историкъ, хотя им?лъ княгиню любви достойную и ее любилъ, но при томъ многихъ женъ поданныхъ своихъ часто нав?щалъ и съ ними бол?е, нежели съ княгинею, веселился, ночи сквозь на скомон?хъ (музыка) проигрывая и пія, препроводилъ… Между вс?ми полюбовницами жена Тысяцкаго Суздальскаго Кучка наибол?е имъ влад?ла и онъ все по ея хот?нію д?лалъ».
Когда Юрій пошелъ къ Торжку (въ 1147 г.), Кучка не посл?довалъ за нимъ, а возвратился въ свое село, посадилъ свою жену въ заточеніе и самъ хот?лъ б?жать къ врагу Юрья, Изяславу. Услыхавши объ этомъ, Юрій въ ярости воротился изъ похода на Москву-р?ку въ Кучково жилище и тотчасъ убилъ Кучку, дочь его выдалъ за сына своего Андрея и, облюбовавши м?сто, заложилъ зд?сь городъ. По случаю Андреева брака онъ и позвалъ къ себ? на веселье Святослава Ольговича. Разсказывая эту пов?сть, Татищевъ ссылается на свой раскольническій манускриптъ или л?топись, полученную имъ отъ раскольника. Пов?сть потомъ была внесена и въ Записки касательно Россійской Исторіи Императрицы Екатерины II (часть II, 112) и повторена у Стриттера въ его Исторіи Росс. Государства, ч. I, стр. 253, какъ повторялась и у многихъ другихъ писателей.
Можно было бы пов?рить этому сказанію, если бы не приводили къ сомн?нію другія совс?мъ подобныя же пов?сти, разсказанныя историкомъ про другихъ князей. Такъ, на стр. 242 того же тома своей Исторіи Татищевъ такими же чертами, какъ горячаго сластолюбца, рисуетъ и вел. князя Мстислава Великаго, который точно также отъ жены не скупо чужихъ женъ пос?щалъ…
Приводимъ это пов?ствованіе по разсказу Карамзина (II, пр. 256), много смягчившаго подлинный циническій разсказъ.
«Одинъ евнухъ-такъ пов?ствуетъ нашъ Историкъ, хотя и другими словами, говоритъ Карамзинъ, — сказалъ Мстиславу: «Ты, князь, воюешь, занимаешься д?лами или веселишься съ друзьями, а не знаешь, что д?лается у твоей княгини: съ нею видится наедин? Прохоръ Василъевичъ». Мстиславъ отв?чалъ съ улыбкою, какъ философъ: «я любилъ свою первую жену, Христину; однако жъ, будучи молодъ, любилъ и другихъ красавицъ; она вид?ла и молчала. Теперь моя очередь вид?ть и молчать на старости, сов?тую и теб? не говорить о томъ». Однако жъ Тіунъ Прохоръ былъ сосланъ въ Полоцкъ и скоро умеръ. Наши Л?тописцы не выдумывали такихъ непристойныхъ басенъ. Сія сказка взята изъ Длугоша (Hist. Pol., стр. 463); но тамъ д?ло идетъ о корол? Польскомъ».
Такимъ образомъ, сочиненіе Татищева о похожденіяхъ великаго князя Юрья Долгорукаго при основаніи Москвы города есть чист?йшій вымыселъ, представляющій попытку украсить Исторію о зачал? Москвы новымъ, наибол?е любопытнымъ сказаніемъ.
Надо зам?тить, что вс? печатныя сказанія, поступившія въ оборотъ исторической литературы, когда требовалось говорить о начал? царствующаго города, пользовались, по преимуществу, только т?мъ сказаніемъ, о которомъ идетъ р?чь.
Писатели сокращали пов?ствованіе, прибавляли н?которыя подробности въ объясненіе темныхъ или недосказанныхъ м?стъ и, заимствуя другъ у друга вкратц? содержаніе пов?стп, по м?стамъ искажали его подлинныя указанія.
Обстоятельн?е вс?хъ другихъ воспользовался этимъ старымь сказаніемъ, какъ и другими, изложенными выше, знаменитый Сумароковъ. Въ своей Трудолюбивой Пчел? (Генварь 1759 г.) онъ напечаталъ небольшую статью «О первоначаліи и созиданіи Мо>сквы», гд?, съ н?которыми своими домышленiями изложивъ содержаніе упомянутаго сказанія, передаетъ и Крутицкія Сказанія о пустынник? Букал?, Подон?, Сар?, епископ? Варлаам? и пр. Зат?мъ вкратц? сл?дуетъ Исторія созиданія города включительно до царя ?едора Ив.
Въ другой стать? «Краткая Московская Л?топись» онъ слово въ слово пом?стилъ свой пересказъ помянутаго сказанія съ т?мъ же добавленіемъ именъ Кучковыхъ сыновей — Петръ, Іоакимъ и дочери Улита. А въ новомъ пересказ? добавилъ имена Кучковыхъ селъ: «Селенія Кучки были Воробьево на Воробьевой гор?; Симоново, гд? Симоновъ монастырь; Высоцкое, Петровскій монастырь; Кудрино и Кулижки, тако и по нын? именуемыя; Сухощаво отъ пересыханія р?чки, нын? Сущово; Кузнецкая Слободка, гд? Кузнецкій Мостъ. И тамо были еще селенія, гд? Вшивая горка, Андроніевъ монастырь, тамо гд? Красный прудъ и гд? былъ Чистый прудъ. А жилище Кучково у Чистаго пруда было».
Прибавимъ также, что Москва р?ка прежде называлась Смородиною, по всему в?роятію, заимствуя это св?д?ніе изъ народной п?сни о злосчастномъ добромъ молодц?, какъ это увидимъ въ нижесл?дующемъ изложеніи. «Имя Москвы, разсуждаетъ авторъ, производятъ н?которые отъ Мосоха; однако, того ни какимъ доводомъ утвердить невозможно и кажется то в?роятн?е, что Москва им?етъ имя отъ худыхъ мостковъ, которые на семъ м?ст? по болотамъ положены были… Въ семъ, отъ чего сей городъ воспріялъ свое имя, преимущество есть равное, отъ Мосоха ли или отъ мостковъ; но то удивительно, что худые мостки ц?лому великому Государству дали имя». О худыхъ мосткахъ авторъ въ другомъ м?ст? разсуждаетъ, что Москва-р?ка, протекая чрезъ Московскія воды, им?ла мостки, гд? ломалися оси, колеса и дроги, ради чего при мостк? чрезъ Неглинную поселилися и кузнецы, отчего и понын? мостъ черезъ ту р?ку называется Кузнецкимъ мостомъ. Отъ сихъ мостковъ главная р?ка получила наименованіе, а отъ р?ки и городъ [33].
Такъ подлинныя Рукописныя Сказанія пополнялись новыми уже печатными домышленіями.
Сумароковъ писалъ о первоначаліи Москвы, по всему в?роятію, въ отв?тъ ходившимъ въ его время вопросамъ и запросамъ со стороны любопытствующаго общества. Его писанія и составили основу для объясненій первоначальной Исторіи Москвы.
Сама Императрица (Екатерина II), повидимому, очень желала знать наибол?е достов?рную и обстоятельную исторію о первоначаліи города и потому именнымъ указомъ повел?ла Надворному Сов?тнику Михаилу Ильинскому написать Историческое описаніе о начал? города Москвы, какъ и по какимъ причинамъ она основалась, к?м и когда Престолъ туда перенесенъ? И отчего сей городъ получилъ тогда свое возвышеніе. Пребываніе въ немъ митрополита, (вообще) д?ла по церкви, въ Москву стекаясь, не были ли главн?йшею причиною какъ умноженія силы сего города, такъ и соединенія княжествъ?»
Въ отв?тъ на эти вопросы сочинитель представилъ «Опытъ историческаго описанія о начал? города Москвы», небольшую книжку въ 100 стр. въ 1/8 д. л. М. 1795 г., въ которой, основавшись на исторіяхъ Татищева и Щербатова и на н?которыхъ л?тописцахъ, изобразилъ собственно политическую Исторію города, довольно разсудительно очерченную. За свой трудъ онъ получилъ Всемилостив?йшую награду-тысячу рублей, которые были препровождены княземъ Потемкинымъ къ митрополиту Платону для передачи автору.
Между т?мъ, писанія Сумарокова повторялись во вс?хъ сочиненіяхъ, касавшихся этого предмета, конечно, съ различными варіантами и новыыи домыслами.
Тогдашній не мен?е знаменитый критикъ историческихъ сочиненій генералъ-маіоръ Болтинъ, разбирая Исторію кн. Щербатова, сказавшаго, что кн. Святославъ Ольговичъ былъ призванъ кн. Юрьемъ въ Москву, писалъ сл?дующее:
Данный текст является ознакомительным фрагментом.