Тяжесть царского венца
Тяжесть царского венца
Когда в 1763 году, накануне коронации, придворный ювелир И. Позье изготовил большую императорскую корону, ныне хранящуюся в Оружейной палате как величайшее достояние России, то выяснилось, что она получилась весьма тяжелой – целых пять фунтов. Но Екатерина осталась ею довольна и сказала ювелиру, что в течение четырех или пяти часов во время церемонии как-нибудь продержит на голове эту тяжесть. И действительно, она продержала «эту тяжесть» не только четыре-пять часов коронации в Успенском соборе Кремля, но и еще тридцать четыре года – столько длилось ее царствование.
Как тяжел царский венец, она почувствовала уже в первый день своего правления, когда ей пришлось решать судьбу мужа. Этот день и все остальные дни, месяцы и годы царствования показали ей, что между очень амбициозной и честолюбивой, но безвластной великой княгиней и обремененной властью императрицей – дистанция гигантская. Пройдя ее за один день 28 июня 1762 года, Екатерина поняла, что ей придется поступать совсем не так, как она мечтала, читая Монтескье и мадам Севинье.
Мир человека, оказавшегося на вершине власти, становится другим, взгляды властителя определяются иными, чем у частного человека, критериями: стремлением удержать власть, соображениями политической целесообразности, сознанием огромной ответственности за судьбу династии, империи, нации и многими другими обстоятельствами, с которыми так мало знаком частный человек. «Le terrible metier» – «Ужасное ремесло мое», – так напишет Екатерина в начале 1763 года своей корреспондентке, госпоже Жоффрен. Чуть позже она скажет Сегюру: «В глазах самых строгих к себе государей политика редко подчиняется нравственным законам, польза руководит их действиями».
В первые месяцы и годы правления положение Екатерины было весьма уязвимым. В самом деле: она совершила государственный переворот, свергла законного императора, по завещанию и родству абсолютно бесспорного наследника своей тетки императрицы Елизаветы Петровны. «Пойдя навстречу пожеланиям народа», Екатерина стала пленницей этого народа, точнее – своего окружения и гвардии. Осенью 1762 года она писала Понятовскому в Польшу: «Я должна вести себя весьма осторожно, и последний гвардейский солдат, видя меня, говорит про себя: это дело моих рук!»
Не последний же солдат не только так думал, но и говорил, и требовал. Даже огромные пожалования и награды не успокоили наиболее жадных и нахальных из «героев революции». Бретейль писал в конце 1762 года: «Любопытно наблюдать, как в дни приемов при дворе императрица делает все возможное, чтобы понравиться своим подданным, как свободно держится большинство из них и с какой настойчивостью они обращаются к ней, говоря о своих делах и излагая свои проекты… [Она] принимает все это с удивительной кротостью и любезностью. Чего это стоит ей и до какой степени она должна считать подобный образ действий для себя обязательным, чтобы ему подчиняться!»
Далее он рассказывал о горячем споре, который тут же на приеме вел с императрицей бывший «пьянее вина» А. П. Бестужев-Рюмин, возвращенный ею из ссылки. Потом Екатерина подошла к Бретейлю и спросила, видел ли он когда-нибудь травлю зайца? На его утвердительный ответ она заметила: «Вы должны признать, что нечто подобное происходит со мною, так как меня всюду преследуют и загоняют, несмотря на все мое старание избежать разговоров, которые не всегда имеют в основе здравый смысл и честность убеждений». Позже она добавила, что «ей приходится управлять людьми, которых нет возможности удовлетворить».
Вырваться из пьяных объятий «героев революции 28 июня» было непросто – императрица и «герои» были теперь тесно связаны общей судьбой, к тому же гвардейцы впервые после 1741 года снова почувствовали свою силу, право возводить и свергать царей. Императрица зависела от них еще и потому, что у нее поначалу не было иной опоры в обществе, кроме гвардии. Бретейль проницательно заметил: боязнь утратить все то, чего ей удалось достичь, так явно проглядывала во всех поступках императрицы, что всякий мало-мальски влиятельный человек чувствовал перед ней свою силу. Но Екатерина не отчаивалась и, как некогда при Елизавете, так и после переворота 1762 года, начала борьбу за свою свободу, а точнее – за свое реальное и полное самодержавие. При этом нельзя было никого обидеть, а тем более прогнать, нужно было быть хитрой, терпеливой и настойчивой.
Бретейль, внимательно наблюдавший за Екатериной в первые месяцы ее царствования, заметил целую гамму чувств, ею владевших. Здесь было ощущение невероятного счастья от мысли, что она – императрица. Не стесняясь насмешливого взгляда французского посла, Екатерина повторила раз тридцать: «Такая большая, такая могущественная империя, как моя». Она много говорила о своих прежних честолюбивых видах и о том, как удачно они осуществились в настоящее время. Вместе с тем, как писал посланник, она обнаруживала слабость и нерешительность – черты, совершенно не свойственные ее характеру. Конечно, Екатерина была начинающей властительницей, не имела никакого опыта на этом поприще, перед ней только начали открываться тайные пружины большой политики, но она, как человек умный, уже поняла грандиозность проблем, которые ей предстояло решать. И в душу закрадывался холодок страха и непривычного ей смущения: хватит ли сил, удержусь ли, смогу ли? Достаточно было пройтись вдоль разложенной на полу огромной ландкарты и увидеть те места, откуда, как говорил один из гоголевских героев, хоть три года скачи, ни до какого государства не доскачешь, – так велика была Россия!
Как женщина с воображением, Екатерина замирала с непривычки перед этим океаном, космосом, бездной. Потом она, конечно, привыкла к той высоте, на которую вознесла ее судьба, но и много лет спустя она говорила Потемкину: «Россия велика сама по себе, а я что ни делаю, подобно капле, падающей в море». В начале же пути ей было страшно. Кичась своей удачей и прелестью своего положения, императрица, однако, как-то призналась Бретейлю, что ее жизнь полна тревоги: «у нее кругом идет голова от сознания, что она императрица, тем не менее, она смущена и взволнована».
Любопытно читать политические записки Екатерины, которые написаны не позже лета 1761 года, то есть примерно за год до ее вступления на престол. Эти записки можно смело назвать политическими мечтаниями человека, начитавшегося прекрасных книг, далекого от реальной политики, но исполненного глубочайшего желания творить на троне добро и одно только добро, уничтожить в России деспотизм, освободить крепостных от неволи и т. д. «Liberte, ame de tout, sans vous tout est mort!» – «Свобода, ты душа всего, без тебя все мертво!» – так начинается одна из заметок. «Хочу повиновения законам, но не рабов; хочу общей цели – сделать счастливыми, но вовсе не своенравия, не чудачества, не жесткости, которые не совместны с нею». «Власть без доверенности народа ничего не значит». «Необходимо, чтобы были обязаны вам, а не вашим любимцам». «Желаю ввести [порядок], чтобы из лести высказывали мне правду». «Противно христианской вере и справедливости делать невольниками людей. Они все рождаются свободными». И таких неисполненных призывов-лозунгов в записках немало.
В жизни же все оказалось иначе, во много раз сложнее, противоречивее и подлее, чем об этом писали европейские мыслители – учителя Екатерины. Она сразу же отказалась от попыток провести в стране малейшие политические реформы. После восшествия на престол Екатерина получила проект Никиты Панина о создании Государственного совета и преобразовании Сената. Проект клонился к созданию высшего представительного органа в России. Вначале Екатерина одобрила его, но вскоре передумала, направив все усилия реформаторов не на политические, а на административные реформы, которые должны были совершенствовать машину самодержавной власти. И в этом она стала великим реформатором. Как и ее предшественники и потомки, Екатерина, подобно Кащею, хранившему яйцо с иглой своего бессмертия, ревниво оберегала незыблемость самодержавия. Из тех же намерений она исходила и в социальной политике. Самодержавие должно опираться на дворянство, которому нужно предоставлять все новые и новые привилегии, – вот ее доктрина с первых дней царствования. Это было прямым и непосредственным продолжением курса предшественников Екатерины, не читавших ни Вольтера, ни Монтескье.
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКДанный текст является ознакомительным фрагментом.
Читайте также
ТЯЖЕСТЬ КНИГ
ТЯЖЕСТЬ КНИГ «1942.III.14. Ничего особенного. День как день… Ночь как ночь в осажденном городе, — такими представляются двести шестьдесят шестые сутки войны Г. А. Князеву. — Блокада не разорвана, и отсюда все качества… Давно решено у меня — о будущем не думать. Теперь вопрос
Храм Тернового Венца в Бразилиа
Храм Тернового Венца в Бразилиа В 1956 году на берегу большого водохранилища, на пустынном плоскогорье началось строительство новой бразильской столицы – «города будущего», как его сразу окрестила мировая пресса. Город проектировала и строила группа бразильских
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ТЯЖЕСТЬ СОМНЕНИЙ
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ТЯЖЕСТЬ СОМНЕНИЙ Она снова со мной, милая Апуати. Сеньор капитан не отказал герою битвы с Мачапаро и дал согласие перевести юную индианку на «Викторию», где она могла бы преданно ухаживать за мной. Нога понемногу заживала — пахучая трава, найденная девушкой
Тяжесть борьбы
Тяжесть борьбы Так шаг за шагом отвоевывали степь у степных разбойников. В продолжение XVI в. из года в год тысячи пограничного населения пропадали для страны, а десятки тысяч лучшего народа страны выступали на южную границу, чтобы прикрыть от плена и разорения обывателей
24 звездных часа и созвездие Северного Венца
24 звездных часа и созвездие Северного Венца Апокалипсис: «И вокруг престола ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ престола; а на престолах видел я сидевших ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые ВЕНЦЫ» (Ап. 4:4).В любом основательном
Суточное вращение Северного Венца
Суточное вращение Северного Венца В северном умеренном поясе земного шара верхние части крыльев-секторов никогда не заходят под горизонт. Нижние же — так сказать, «колени» старцев-секторов — то опускаются под горизонт, то снова поднимаются над ним. Благодаря этому
5.6. 24 Звездных часа и созвездие Северного венца
5.6. 24 Звездных часа и созвездие Северного венца Апокалипсис говорит: «И вокруг престола ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ престола: а на престолах видел я сидевших ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые ВЕНЦЫ» (Ап. 4:4).В любом полном
5.8. Суточное вращение Северного венца
5.8. Суточное вращение Северного венца В северном умеренном поясе земного шара верхние части крыльев-секторов никогда не заходят, а нижние части, так сказать «колени» старцев-секторов, то опускаются под горизонт, то снова поднимаются над ним, благодаря чему каждый
Глава вторая ПОРТРЕТ ВЕНЦА
Глава вторая ПОРТРЕТ ВЕНЦА Йозеф Рихтер, Грильпарцер, Адальберт Штифтер — создатели образа венца. Влюбленные в природу. Религиозность венцев. Святая Бригитта. Городские развлечения. Прогулки. МузыкаЕсли нелегко создать портрет города, то еще труднее написать портрет
50 Заключение Хосрова в оковы и передача венца его брату Врамшапуху
50 Заключение Хосрова в оковы и передача венца его брату Врамшапуху Шапух гневался на Хосрова за прямые дружеские связи с Аркадием и назначение Сахака Великого на епископство без его разрешения. Поэтому он направил ему обвинение, подкрепленное угрозами, а Хосров,
Глава 4. Тяжесть истории
Глава 4. Тяжесть истории Многочисленные попытки создать модель — безразлично, социальную или мистическую — еврейского социума или иудаизма "как таковых" породили горы чепухи. Такая модель, попросту, невозможна, поскольку социальная структура еврейского народа и
Л. Половцов [200] РЫЦАРИ ТЕРНОВОГО ВЕНЦА [201]
Л. Половцов [200] РЫЦАРИ ТЕРНОВОГО ВЕНЦА [201] Большевизм огнем и кровью заливал всю Россию; его волны докатились и до Донской области, далекой от центра государства.Здесь большевистские верования воспринимались также с большой готовностью, но только городским населением и
Глава 6 ТЕРНИИ МОНОМАХОВА ВЕНЦА
Глава 6 ТЕРНИИ МОНОМАХОВА ВЕНЦА В свое время я горько упрекал Траяна в том, что он двадцать лет шел на всякие уловки, прежде чем меня усыновить, и что принял окончательное решение только на смертном одре. Но вот прошло почти восемнадцать лет с того времени, как власть
§ 7. Рабочий класс вынес на себе всю тяжесть борьбы
§ 7. Рабочий класс вынес на себе всю тяжесть борьбы Без крепкого тыла победа была бы невозможна. Под руководством Ленина рабочий класс создал могучий, крепкий тыл своей Красной армии, превратил всю Советскую Россию в подлинно вооруженный лагерь.Рабочий класс вынес на
55. Тяжесть утраты
55. Тяжесть утраты В то утро Ричард проснулся от обжигающего смертельным холодом чувства свершившейся беды, которое появилось сначала в ногах, так что ему показалось, что они отнимаются, потом поднялось к коленям и охватило дрожью всё тело. Такого страха Ричард ещё не