Крах супружественной мечты

Крах супружественной мечты

Постепенно Анна привыкла к Митаве и даже не хотела ее покидать – дома, в России, ей бывало хуже. Нои в Митаве ее все больше мучили неопределенность, неясность ее положения. Неоднократно она просила Петра и Екатерину подобрать ей достойного жениха. «При сем прашу, матушка моя, как у самаво Бога, у Вас, дорогая моя тетушка: покажи надо мною материнскую миласть, попроси, свет мой, милости у дарагова государя нашева батюшки-дядюшки оба мне, чтоб показал миласть – мое супружественное дело ко окончанию привесть, дабы я больше в сокрушении и терпении от моих зладеев, ссораю к матушке не была». Это письмо Анны к Екатерине датировано 1719 годом. Шел уже девятый год вдовства Анны.

Нельзя сказать, что Петр не думал о подходящей партии для племянницы, но сделать выбор было весьма сложно: жених становился герцогом Курляндии и мог нарушить то зыбкое равновесие, которое сложилось в герцогстве и вокруг него. По этой причине не состоялся брак Анны с Иоанном Адольфом Саксон-Вейзенфальским. В 1723 году был наконец подписан брачный контракт с племянником прусского короля, но потом Петр, не особенно доверяя прусскому партнеру, мечтавшему о присоединении Курляндии к Пруссии, разрешения на брак не дал. Снова потянулись годы ожидания.

В 1726 году вдруг блеснул луч надежды: в Митаву приехал побочный сын польского короля Августа II граф Мориц Саксонский – красавец и сердцеед. Его кандидатура на пустовавший столько лет курляндский трон подошла местным дворянам, которые, вопреки предостережениям Петербурга, избрали Морица в герцоги. «Моя наружность им понравилась», – победно писал Мориц своим друзьям в Саксонию. А уж как понравилась его наружность Анне! Единственное, что ее огорчало, это непрерывные амурные похождения Морица. Граф, пораженный обилием красавиц в этом медвежьем углу Европы, старался не пропустить ни одной юбки. Впрочем, как известно, донжуаны – самые завидные женихи, и Анна Иоанновна погрузилась в сладкие мечты.

Увы! Их вскоре разбила жизнь: старая покровительница Анны – Екатерина, ставшая к тому времени императрицей, вынесла безжалостный приговор: «Избрание Морица противно интересам русским», так как это усиливало влияние польского короля в герцогстве. В Митаву срочно выехал Александр Данилович Меншиков. Он сам мечтал стать герцогом Курляндским. Не зная об этом, Анна чуть ли не бросилась в ноги светлейшему. Меншиков писал, что с первой же минуты встречи Анна, «не вступая в дальние разговоры», умоляла его «с великою слезною просьбою» разрешить ей выйти замуж за Морица. Но светлейший был непреклонен: нет, Мориц должен покинуть Курляндию! Анна, не спросясь разрешения, полетела в Петербург, чтобы молить о заступничестве «матушку-тетушку», но все просьбы были напрасны – ей отказали.

И хотя Меншикову и не удалось добиться избрания в герцоги – слишком грубо и прямолинейно он действовал, – Морица с помощью русских солдат изгнали из Курляндии. Легкомысленный граф остался верен себе. «Война и любовь сделались на всю жизнь его лозунгом, – писал о нем историк П. Щебальский, – но никогда над изучением первой не ломал он слишком головы, а вторая никогда не была для него источником мучений: то и другое он делал шутя». 17 июля 1726 года Морицу сообщили, что русские солдаты ночью будут штурмовать дом, где он жил. И когда солдаты проникли в сад возле дома, то увидели, как из окна спускается человек, закутанный в плащ. Они накинулись на него, рассчитывая захватить дерзкого графа, бегущего от своих врагов. Но под плащом обнаружили не Морица, а девушку, вылезавшую из окна нашего ловеласа. Сам же Мориц вместе со своими людьми принял бой и отбил вражеский приступ.

Но в 1727 году ему все же пришлось тайно бежать – иного выхода не было. Испанскому вельможе, которого он встретил уже на безопасном от Курляндии расстоянии, он горько жаловался, что русским достался его сундук со множеством амурных записок и, самое главное, с «журналом любовных шашней при дворе короля, отца его». Морица печалила не потеря курляндского трона, а неизбежный скандал, который разразится, как только русские опубликуют этот «страшный» документ. Однако все обошлось, и Мориц Саксонский стал впоследствии великим французским полководцем, и его имя достойно сверкает на воинских скрижалях Франции.

Но с отбытием Морица сердечные потрясения Анны не закончились.