Магия слова

Магия слова

Заговор — это словесная формула, восходящая к вербальной магии, это особые краткие тексты, призванные вызвать желаемое действие невидимых сил. Во всех заговорах волшба (колдовство) основывается на силе слова, то есть на непосредственном воздействии слова на окружающий мир.

Заговоры непременно надо было нашептать на глазах больного, отчего и знахарей-«заговорщиков» звали «шептунами». Если заговор обнаружить гласно, то сам заговорщик лишается способности заговаривать. Заговор читается шепотом или про себя. При этом у заговорщика непременно должны быть целы все зубы, иначе силы в его словах не будет.

Передать «заговорную» силу знахари-шептуны могли другому человеку, но только «младшему летами».

Заговор, как правило, делится на несколько частей. Первая состоит из «таинственных слов», в ней упоминаются море-окиян, бел-горюч камень Алатырь. Таинственный камень Алатырь до сих пор остается не до конца «расшифрованным» этнографами[41] Одно из «народных» объяснений гласит, что на праздник Воздвижения змеи собираются в кучу, в ямы или на пустырях, и вот там-то и появляется из земли белый камень Алатырь, который гады лижут, питаясь им, и излизывают весь.

После «вступления» следует иносказание или «зашифрованный» пример, и уж только после этого заговорщик обращается непосредственно к предмету своего лечения, к своей цели.

Заканчивается заговор чаще всего словами: «Слово мое крепко, быть по-моему, аминь».

Сопровождаются заговоры различными движениями рук и губ для того, чтобы удержать «силу слова», или, как говорится, «запечатать замок».

Практически во всех заговорах смешиваются мирские и духовные понятия, «святые» вещи и суеверия. В. И. Даль называл заговоры «смешением черного и белого, тьмы и света».

Лучше всего заговоры «сбываются» в дни, обладающие особой «колдовской» силой.

«Русский» список таких дней включает следующие дни (по старому стилю): в январе— 1,2,4,6,11,12,19, 20; в феврале —11,17, 28; в марте — 1,4,14, 24; в апреле — 3,17,18; в мае — 7 и 8; в июне — 17; в июле — 17 и 21; в августе — 20 и 21; в сентябре — 10 и 18; в октябре — 6; в ноябре — 6 и 8; в декабре — 6,11 и 18.

Понедельник и пятница также считаются «хорошими» для произнесения заговоров. Дни равноденствия, а также первая и последняя четверть луны также «принадлежат» знахарям и чародеям.

Заговор произносили очень часто на заре — утренней или вечерней, а иногда и на той, и на другой вместе. Так, заговор от гангрены читали на утренней и вечерней заре над больным местом: «Матушка Соколия, многожалостливая, позови святых отцов Евангелистов — Ивана, Луку, Марка, священномученика Антипу, святого Игнатия, Ефрема, Ивана Репосева, Ивана Сираха, Ивана Купального, Ивана Великого.

Сними с раба Божьего (имярек) огонь смертельный, телу губительный, кровь святую на кровь грешную. Туг и огонь сгинет. Аминь».

К заговорам можно относиться по-разному — верить или не верить в них, придумывать разумные объяснения их действию. Но невозможно не признавать, что в некоторых случаях их действенность существует и не может быть объяснена с точки зрения науки.

Вот что писал о таком заговоре и его силе В. И. Даль: «Кто в деревнях не знает заговора о червях?.. Заговорщик идет в поле, отыскивает траву или куст мордвинник, или будак, заходит к нему так, чтобы тень на него не пала, и говорит: «Ты, трава, Богом создана, имя тебе мордвинник, выведи червей из пегой кобылы или коровы. Коли выведешь, отпущу, а не выведешь, с корнем изжену» Привязывают верхушку будака ниткой к колышку и втыкают его в землю так, чтобы нагнуть стебель, но не переломить его… На другой или третий день знахарь идет справляться, вывалились ли черви у скотины. На утвердительный ответ непременно отыскивает опять свой мордвинник и отпускает его… Если этого не сделать, то трава в другой раз не послушается. А если средство не поможет, то и не должно отпускать мордвинника, в наказание за ослушание. Если червей мазали дегтем, скипидаром и проч., то их уже заговаривать нельзя…

Скажу, что я не мог открыть ни разу в подобных случаях, чтоб знахарь употреблял какое-то зелье или снадобье, а скотина нередко ночевала под замком. Объяснение, что знахари берутся за дело только тогда, когда так называемые черви — правильнее, гусеницы — созрели, в поре, и потому сами выползают, вываливаются и ищут нужного им прибежища для принятия образа личинки, — объяснение это никак не может меня удовлетворить. Знахари не разбирают поры, не спрашивают, давно ли черви завелись, чего, впрочем, и сам хозяин обыкновенно в точности не знает; осматривают скотину издали или даже, спросив, какой она масти, делают дело за глаза».