Судьба Екатерины Ивановны и Карла-Леопольда Мекленбург-Шверинского

Судьба Екатерины Ивановны и Карла-Леопольда Мекленбург-Шверинского

Мы расстались с Петром полтора года назад, в конце января 1716 года, когда он, простившись с Алексеем, отправился в самое длительное в его жизни путешествие, продолжавшееся более полутора лет. Поэтому все, что случилось с Алексеем, происходило в то время, когда Петр был за границей.

Проехав через Ригу, Петр остановился в Данциге, где собирались полномочные представители стран Северной Европы – союзники России по антишведской коалиции: Дании, Пруссии, Ганновера, Польши и Саксонии. Это были государства, входившие в так называемый Северный Союз. Прибывшие в Данциг дипломаты намерены были расширить Северный Союз за счет герцогства Мекленбург, чей сюзерен, герцог Карл-Леопольд, выразил желание присоединиться к антишведской коалиции. Вместе с царем на корабле, шедшем из Петербурга, были царица Екатерина Алексеевна и племянница Петра – старшая дочь его покойного брата Ивана царевна Екатерина Ивановна.

Царица почти всегда сопровождала своего мужа и в походах, и в поездках, что же касается его племянницы, то ее присутствие было вызвано особенным обстоятельством – Екатерина Ивановна была просватана за герцога Мекленбургского Карла-Леопольда и плыла в Данциг, чтобы стать там его женой.

Екатерина Ивановна появилась на страницах этой книги, когда шла речь о ее матери, вдовствующей царице Прасковье Федоровне, переехавшей весной 1708 года в Петербург. Двумя годами позже девятнадцатилетняя Екатерина Ивановна присутствовала на свадьбе своей семнадцатилетней сестры Анны с герцогом Курляндским Фридрихом-Вильгельмом.

Как уже говорилось, герцог по дороге в Курляндию скончался, и Анна Ивановна, после двух месяцев семейной жизни оставшись вдовой, проживала то в Митаве, то в Петербурге, то в подмосковном селе Измайловском.

А Екатерина жила с матерью – царицей Прасковьей Федоровной, то в Петербурге, то в Измайлове.

Была она маленького роста, очень пухленькая, с необыкновенно черными глазами и волосами цвета воронова крыла. Она отличалась чрезмерной болтливостью, громким и частым смехом и великим легкомыслием. К тому же с юных лет знали ее как особу ветреную, склонную к любовным утехам с кем попало: лишь бы был ее герой хорош собой и силен, как мужчина. Ей было все равно: князь ли перед ней, паж или слуга.

Камер-юнкер Фридрих-Вильгельм Бергольц, уроженец Голштинии, называл ее «женщиной чрезвычайно веселой, которая говорит все, что взбредет ей в голову».

Когда Екатерине Ивановне исполнилось 24 года, ее дядя – царь Петр – решил выдать ее замуж за Мекленбург-Шверинского герцога Карла-Леопольда.

История сватовства была не совсем обычной: в январе 1716 года к Петру попросился на прием мекленбургский советник Габихсталь и передал царю письмо своего господина, в котором тот просил руки вдовствующей герцогини Курляндской Анны Ивановны.

Однако Петр, руководствуясь собственными соображениями, предложил ему руку Екатерины Ивановны.

В тот же вечер царь объявил Екатерину Ивановну невестой Карла-Леопольда и сообщил Габихсталю, что в ближайшие дни поедет в Данциг.

Пока Петр был еще в Петербурге, Габихсталь и русский представитель, вице-канцлер Павел Шафиров, заключили свадебный контракт, по которому герцог Карл-Леопольд обязывался немедленно вступить в брак, с подобающим торжеством, в том месте, какое будет назначено по взаимному соглашению. Екатерина, как и все ее русские слуги, останется православной, а в ее резиденции будет сооружена православная церковь. Герцог обязывался ежегодно выплачивать жене 6000 ефимков денег, а если умрет раньше ее, то закрепит за нею замок Гистров с ежегодным доходом в 25 000 ефимков. (В России «ефимком» называли немецкую монету «иоахимсталер».)

Петр обещал дать невесте 200 000 рублей приданого. Кроме того, он обязался отбить у шведов Висмар с Барнемюнде, который отошел от Мекленбурга к Швеции еще 70 лет назад по Вейстфальскому миру 1648 года.

К свадебному контракту был приложен особый «сепаратный артикул», в котором Габихсталь брал обязательство до свадьбы герцога предъявить точное доказательство, что герцог разведен с первой женой.

Почему же этот «сепаратный артикул» здесь появился? А дело было в том, что Карл-Леопольд, вступая в брак с Екатериной Ивановной, еще не развелся со своей первой женой Софией-Гедвигой, принцессой Нассау-Фрисландской.

Герцог, хотя уже и не жил с нею, но еще и не развелся, потому что на развод у него просто не было времени: он беспрерывно воевал со своими подданными, которых считал заговорщиками и своими потенциальными убийцами. С таким сбродом, считал Карл-Леопольд, нельзя церемониться, и потому он без суда и следствия хватал кого угодно и, попирая собственные законы, бросал в тюрьмы и посылал на эшафот.

Ко всему прочему, был он очень жаден и скуп. Его любимой поговоркой была такая: «Старые долги не надо платить, а новым нужно дать время состариться».

В Петербурге знали об этом, и Прасковья Федоровна умоляла Петра выдать Екатерину Ивановну замуж в его присутствии, строго наказав герцогу, чтоб он берег жену.

27 января 1716 года Петр, царица Екатерина Алексеевна, царевна Екатерина Ивановна и немалая их свита вышли из Кронштадта на корабле в море и взяли курс на Данциг.

Корабль пришел в Данциг 1 марта. В это время герцога здесь не было, но царская фамилия была встречена со всеми почестями. До приезда герцога в Данциг царь, царица и Екатерина Ивановна остановились во дворце епископа Эрм-Ландского князя Потоцкого. Наконец на седьмой день, 8 марта, в Данциг из столицы Мекленбурга-Шверина приехал Карл-Леопольд. Петр обнял и поцеловал его, а герцог сразу же стал вести себя перед царем откровенно покорно и даже униженно. Однако по отношению к августейшим дамам – двум Екатеринам – был он меланхоличен и подчеркнуто холоден.

Следующие дни у каждого из героев этой истории проходили по-разному: Екатерине Ивановне показывали местные достопримечательности – замки, музеи, богатые дома и окрестности Данцига.

Петр проводил время по большей части среди солдат и офицеров своего корпуса, размещавшегося неподалеку от Данцига, и на кораблях большого русского флота, стоявшего у Балтийского побережья.

Сопровождавшие его дипломаты – вице-канцлер Шафиров, Головкин и Толстой – делили время между работой над русско-мекленбургским союзным договором и составлением брачного контракта.

Тем временем в Данциг приехал Август II Сильный, и в его честь в Данциге началась новая череда пиров и балов. А между Петром и Карлом-Леопольдом наступило охлаждение, да и Екатерина Ивановна увидела в нем бездушного эгоиста и самодура. И все же свадьба состоялась. 8 апреля герцог нанес визит Петру, где застал и польского короля. Петр вручил ему орден Андрея Первозванного, а затем все присутствующие вместе с Екатериной Ивановной и царицей отправились в наскоро построенную рядом небольшую православную часовню.

Там молодых обвенчал православный архиерей – духовник Екатерины Ивановны, приплывший с нею в Данциг, и оттуда все, кто был при венчании, пошли во дворец герцога, тоже оказавшийся совсем неподалеку.

Свадебное пиршество было довольно скромным и малолюдным.

Сохранилось свидетельство обер-маршала герцога Эйхгольца, что Карл-Леопольд среди ночи ушел из спальни, почувствовав, что не может выполнить своего супружеского долга.

Через несколько дней молодожены уехали в Шверин, чтобы подготовиться к приезду туда Петра.

Приехав вскоре в Шверин, Петр крайне удивил встречавших его придворных герцога и самого молодого супруга весьма дерзким поступком. Едва завидев свою миловидную молодую племянницу, Петр бросился к ней и, не обращая внимания ни на герцога Карла, ни на сопровождавших его особ, обхватил Екатерину Ивановну за талию и увлек в спальню. «Там, – пишет осведомленный двумя очевидцами этого происшествия барон Пельниц, – положив ее на диван, не запирая дверей, поступил с нею так, как будто ничто не препятствовало его страсти». Едва ли подобное могло случиться, если бы дядя и племянница не были до того в любовной кровосмесительной связи…

Петр уехал из Шверина в Гамбург, оттуда на северогерманский курорт Пирмонт, затем в Копенгаген и оттуда поздней осенью 1716 года вернулся в Шверин, где предстояли переговоры о возможном сепаратном мире со Швецией.

Здесь он узнал, что брак его племянницы несчастен: за минувшие полгода Екатерина Ивановна вполне в этом убедилась.

(К ее жизни в Шверине мы еще вернемся, а теперь нам предстоит узнать, что происходило с сыном Петра – царевичем Алексеем после того, как император Карл VI Габсбург предоставил русским беглецам замок Сент-Эльм.)