Идеология

Идеология

Идеология сковывала правительство СССР по рукам и по ногам, не давая делать главное: рационально использовать биосферные ресурсы СССР. В сущности, что ждет население (если угодно – народ) от своего правительства? В первую очередь налаживания разумного использования биосферных ресурсов, справедливого распределения, четких правил допуска к использованию богатств биосферы.

Одну важную задачу СССР решал, даже блестяще: организацию инфраструктуры. В этом, кстати, правительство пользовалось полной поддержкой и пониманием народа. Освоение Сибири, Казахстана, Дальнего Востока, Средней Азии, Севера всегда воспринималось романтически, приподнято. Люди гордились и личным участием, и участием своего народа в грандиозных проектах.

К тому же участие в освоении и строительстве неплохо оплачивалось. Строитель городка в тайге получал в нем квартиру и садовый участок неподалеку. Геолог, геодезист, геоморфолог, строитель трассы зарабатывал в 2–3 раза больше среднего жителя СССР.

А вот серьезной задачей управления и распределения биосферного ресурса правительство СССР не было озадачено никак, и это создавало колоссальное количество неиспользованных возможностей.

Начнем с очень скверного использования едва ли не главного биосферного ресурса всякого государства и общества: человеческого ресурса – ума, квалификации, образования, трудоспособности людей. Троцкий и Ленин вообще просто расточали этот ресурс России для мифической Мировой революции.

Истребление целых сословий – причем сословий, уже раскрывших свой генофонд в квалифицированной работе, – было не только страшным преступлением с точки зрения и морали и любого Уголовного кодекса. Это было чудовищное преступление против своей страны, ее будущего. Тысячу раз прав Владимир Солоухин: этих людей и их потомков долго еще будет не хватать современной России[134].

Чудовищно расточительный способ ведения войны привел к гибели огромного множества людей, которые вполне могли бы жить, трудиться, выращивать детей и внуков. На полях Сталинграда и под Москвой, под Прохоровкой и на Висле лежат не просто мертвые мальчики… Там, как и в расстрельных рвах 1918–1922 годов, лежат миллионы километров не пройденных дорог, невероятное количество не сделанной работы: не сделанной и руками, и головой. Лежат целые банки денег, которые некому заработать. Лежат непостроенные предприятия, незасеянные поля, непроизведенная продукция. Лежат несозданные философские и научные концепции, неразработанные приборы и механизмы, ненаписанные книги.

Сегодня частенько доводится слышать о Сталине, и особенно о Берии, как об «эффективном менеджере». Вероятно, Берия и правда лучше других использовал талант и трудоспособность лагерного контингента. Но что он использовал? Талант и образование людей, получивших образование и научившихся чему-то явно не в лагерях. «Шарашки», созданные Берией, эффективнее использования тех же людей на лесоповале, но и то и другое – и лесоповал, и «шарашка» – чистейшей воды забивание гвоздей микроскопом. Расточительность и неэффективность – фантастические.

ГУЛАГ после смерти Сталина не исчез, но по крайней мере сократился в несколько раз – уже хорошо. А ресурсы интеллигентной части общества стали использовать все же менее варварски.

Но на всех этапах существования СССР не было налажено эффективной системы использования богатств биосферы. Тем более вообще не ставился вопрос о допуске частного человека к использованию, приумножению, охране, совершенствованию этого ресурса.

Не было нормального распоряжения даже созданной инфраструктурой.

«В плане биоресурсного управления самой яркой страницей стали грандиозные авантюры, якобы способные мгновенно решить все экономические проблемы СССР. Причем экологическая составляющая таких проектов игнорировалась – даже если общественность или ученые обращали внимание на экологическую цену очередного «чуда».

Индустриализация СССР проводилась путем создания почти на пустом месте громадных производств и городов, по существу, целых промышленных районов.

Уже к концу правления и жизни Сталина начали строиться первые громадные ГЭС, а сталинский план преобразования природы означал коренное изменение всей природной среды русского Юга.

В дальнейшем освоение целины погубило целые ландшафтные системы Сибири и Казахстана, размеры ГЭС только росли, реализация программы строительства топливно-энергетических комплексов могла сделать непригодными для жизни города и регионы, Байкал до сих пор находится под угрозой ЦБК.

А завершается история советской власти планом переброски в Среднюю Азию значительной части пресных вод сибирских рек.

Приходится сделать вывод, что политика коммунистов состояла в полном отказе от рационального биоресурсного управления в собственной стране, особенно долгосрочного.

Биоресурсная дипломатия СССР всегда впадала в одну из двух крайностей:

? или игнорировала окружающий мир, замыкаясь в границах СССР и не желая замечать всего окружающего;

? или сервильно соглашалась со всем, что навязывала СССР дипломатия ведущих стран Запада, и состояла в пассивном принятии «правил игры» развитых стран Запада.

Еще раз подчеркнем – советская власть достигла крайней степени в политико-экологических управлении страной, для самоликвидации[135]».

Зададимся вопросом: а чего должны были ждать от правительства страна и народ?

Политика охраны природы? Это «звучит, конечно, неопределенно, потому что не оговорено, что есть природа и каковы границы ее охраны. Охрана биоресурсов? Тоже нечетко, потому что нигде не прописано, какие именно ресурсы значимы и подлежат охране. Под «ресурсами» можно понимать и некие «богатства природы». Может быть золотые россыпи? А может быть, чистый воздух и чистую воду? Или все вместе… Тогда что ценнее и какие формализованные критерии заложены в эту оценку? Вопросы, вопросы…

И мы вправе иметь на эти вопросы однозначный и понятный НАМ ответ, поскольку на поиск ответов на эти вопросы не только вынуты из НАШИХ с ВАМИ карманов огромные денежные суммы, в виде налогов и отчислений на охрану окружающей среды, но и от их КОНСТРУКТИВНОГО решения ПРЯМО зависит качество НАШЕЙ с ВАМИ жизни и качество жизни наших детей. А при такой постановке вопроса…

Формализованного и понятного ответа НЕТ. Вернемся к бытовому или понятийному языку.

На уровне бытового языка получается, что возможны:

? охрана природных богатств, под которыми понимаются чисто материальные ценности;

? охрана существующих биоцензов и ландшафтов;

? охрана биоразнообразия;

? охрана условий для нормальной жизни человека;

? охрана условий для ведения промышленного производства.

А возможно и «улучшение» природных систем, причем тоже в разных направлениях:

? пополнение биоразнообразия новыми ценными видами;

? улучшение существующих ландшафтов для жизни человека;

? усовершенствование существующих ландшафтов для ведения производства.

Все это – разные варианты биоресурсного управления. Для понимания того, о чем идет речь, их необходимо различать. Чаще всего эти различия хорошо фиксируются в названии правительственных учреждений. Поставленные задачи отражаются в статусе этих учреждений, в их взаимной подчиненности»[136].