Его звали «Аня»
Его звали «Аня»
По свидетельству Анатолия Андреевича Громыко, воспользовавшись паузой, он решил посоветоваться с директором Института мировой экономики и международных отношений Александром Николаевичем Яковлевым[2543].
Александр Николаевич родился в крестьянской семье под Ярославлем в 1923 г. В школу пошел под фамилией «Потапов», закончил под фамилией «Яковлев». Участвовал в Великой Отечественной войне. В 1943 г. был ранен и демобилизован, после чего поступил в Ярославский пединститут, в 1945 г. был направлен в Высшую партийную школу при ЦК КПСС[2544].
С 1946 г. Александр Николаевич работал инструктором сектора печати Ярославского обкома партии, с 1948 г. заведовал отделом областной газеты «Северный рабочий», с 1950 г. занимал пост заместителя заведующего Отдела агитации и пропаганды Ярославского обкома партии, с 1951 г. возглавлял Отдел школ и высших учебных заведений обкома, в марте 1953 г. лет стал инструктором Отдела школ ЦК КПСС[2545].
Ему было 30 лет. Перед ним открывались блестящие перспективы. И вдруг в 1956 г. мы видим его слушателем АОН при ЦК КПСС[2546]. А. Н. Яковлев утверждает, что после XX съезда КПСС поставил под сомнение и марксизм-ленинизм, и всю практику большевизма. «Давным-давно, – писал он в 1999 г., – более 40 лет назад, я понял, что марксизм-ленинизм не наука, а публицистика», причем не какая-нибудь, а «людоедская и самоедская»[2547]. Именно поэтому, если верить ему, он ушел из аппарата ЦК КПСС[2548].
Однако секрет этого поворота в жизни А. Н. Яковлева гораздо проще.
31 мая 1956 г. Отдел школ ЦК КПСС, в котором он работал, был упразднен[2549], а большинство его сотрудников сокращено. В их число, по всей видимости, попал и Александр Яковлевич. Дело в том, что, придя к власти, Н. С. Хрущев взял курс на замену прежних номенклатурных работников-практиков работниками с высшим образованием. Между тем, все высшее образование Александра Николаевича ограничивалось двумя курсами Ярославского пединститута. Учитывая это, его, видимо, и рекомендовали в Академию общественных наук.
Через два года «по первой программе студенческого обмена между СССР и США» в Колумбийский университет была направлена группа стажеров из четырех человек (Г. Бехтерев, О. Калугин, Ю. Снежков, А. Яковлев)[2550]: два из них являлись офицерами КГБ, один – офицером ГРУ[2551]. Единственным «студентом» был А. Н. Яковлев[2552].
Показательно не только то, что он был удостоен такого доверия, но и то, что к 1956 г. вряд ли в совершенстве владел английским языком. Мы не знаем, какой язык Александр Николаевич изучал в школе, но даже если это и был английский, то с 1941 по 1956 г. он его, конечно, забыл. Что же касается пединститута, то здесь он не столько учился, сколько заведовал военной кафедрой. Данное обстоятельство и состав «стажеров» дают основание думать, что цель командировки заключалась не в стажировке.
Выбор университета был неслучайным, так как при нем существовал Русский институт. По одним данным, он был создан Фондом Рокфеллера[2553], по другим А. Гарриманом[2554] и занимался подготовкой кадров для Госдепартамента и разведывательных служб[2555]. «От Колумбийского университета, – вспоминал О. Д. Калугин, – к нам прикрепили Стива Видермана»[2556].
Стажировка продолжалась до августа 1959 г.[2557].
Касаясь этого эпизода в жизни А. Н. Яковлева, В. И. Болдин вспоминал, что позднее Александр Николаевич «рассказывал, что во время учебы в Колумбийском университете, роясь в библиотеках, встречаясь с американскими учеными, добывал такую информацию, за которой наша агентура охотилась не один год». Из этого В. И. Болдин делал предположение, что во время «стажировки» А. Н. Яковлев, вероятнее всего, представлял за границей не АОН, а советскую «военную разведку или КГБ»[2558].
Отбыв положенный срок в аспирантуре Академии общественных наук, Александр Николаевич защитил кандидатскую диссертацию на тему: «Критика американской буржуазной литературы по вопросам внешней политики США в 1953–1957 гг.»[2559], после чего, несмотря на якобы наступившее после XX съезда «прозрение», снова вернулся в аппарат ЦК КПСС.
Широко распространено мнение, будто бы во время этой «стажировки» А. Н. Яковлев был завербован американскими спецслужбами. Однако если бы этот факт имел место и КГБ располагал бы на этот счет даже косвенными данными, ни о каком возвращении А. Н. Яковлева в аппарат ЦК КПСС после этого не могло быть и речи. Не следует забывать, что «селекцию КГБ проходила вся партийная верхушка»[2560].
В 1960 г. А. Н. Яковлев стал инструктором Отдела агитации и пропаганды ЦК КПСС, затем возглавил сектор телевидения и радиовещания, с 1965 по 1973 г. был первым заместителем заведующего этим отделом[2561]. Кроме того, с 1966 по 1973 г. он входил в состав редакционной коллегии главного теоретического органа ЦК КПСС журнала «Коммунист».
Несмотря на свое высокое положение, среди сотрудников аппарата ЦК КПСС имел кличку «АНЯ»[2562].
В 1967 г. Александр Николаевич стал доктором наук, в 1969 г. – профессором[2563]. Как явствует из его личного дела в Институте мировой экономики и международных отношений (ИМЭиМО), он «защитил докторскую диссертацию на тему «Политическая наука США и основные внешнеполитические доктрины американского империализма (критический анализ послевоенной политической литературы по проблемам войны, мира и международных отношений 1945–1966 гг.)»[2564].
Однако все попытки найти в библиотеках автореферат этой диссертации закончились неудачей. Я уже решил, что диссертация имела закрытый характер и ее автореферат нужно искать среди книг для служебного пользования и вдруг узнаю: не было никакой диссертации, и ее защиты тоже не было. Степень доктора исторических наук Александру Николаевичу присудили по совокупности научных работ[2565].
Что же это были за труды? И какое отношение они имели к науке?
Судите сами: 1) «Идейная нищета апологетов холодной войны. Американская буржуазная литература по вопросам внешней политики правительства США в 1953–1960 гг. (М., 1961. 237 с.). 2) Сторонники марксизма в Новом Свете (М., 1962. 32 с.), 3) Призыв убивать. Фальсификаторы проблем войны и мира (М… 1965. 103 с.) 4) Идеология американской «империи». Проблемы войны, мира и международных отношений в послевоенной американской буржуазной политической литературе (М., 1967. 467 с.)
Заслуживают внимания и научные труды профессора А. Н. Яковлева, изданные после 1967 г.: 1) «Рах Американа. Имперская идеология: истоки, доктрины» (М., 1969. 367 с.). 2) «США: от великого к больному» (М, 1969. 447 с. – редактор). 3) «По ступеням войны и обмана. О чем свидетельствуют секретные документы Пентагона» (М., 1971. 127 с., в соавторстве). 4) «Опыт и методика комсомольской политической учебы». Сб. ст. (М., 1972. 158 с. – составитель). 5) «Основы политических знаний. Учебное пособие для начальных политических школ системы партийной учебы» (1-е изд. М., 1972. 352 с.; 2-е изд. М., 1973. 368 с.; 1974. 368 с.)
Занимая на протяжении восьми лет пост первого заместителя заведующего Отдела агитации и пропаганды ЦК КПСС, А. Н. Яковлев, по сути дела, был шеф-поваром на кухне советской идеологии. Но иногда ему приходилось выезжать и на «передовые рубежи». Так, в 1968 после ввода советских войск в Чехословакию «Яковлев по поручению руководства выезжал в Прагу» и «выполнял там ответственную работу»[2566], за что, если верить злым языкам, был удостоен высокой правительственной награды – ордена Ленина.
Сначала Александр Николаевич принадлежал к группе А. Н. Шелепина, затем перешел к его противникам, но, несмотря на это, в 1973 г. был отправлен в почетную ссылку – послом в Канаду[2567].
В связи с этим следует отметить, что с незапамятных времен во всех странах под крышей посольств работали и работают разведслужбы. Не был исключением в этом отношении и Советский Союз.
В своих мемуарах Александр Николаевич сообщает, как однажды во время «очередного отпуска» «зашел к Андропову по кадровым делам его ведомства»[2568]. Из этих же мемуаров явствует, что это была не единственная его встреча с шефом КГБ. Оказывается, он «бывал у Андропова, когда надо было согласовывать кадры разведки»[2569]. В мемуарах Александр Николаевич оставил открытым вопрос о том, как часто приходилось ему посещать КГБ, но об этом он поведал в 2002 г. в интервью «Московскому комсомольцу». А. Н. Яковлев признался, что, в 1973–1983 гг. встречался с Ю. В. Андроповым регулярно: «Когда я был послом, надо было каждый год заходить к нему согласовывать кадры разведчиков, которые под прикрытием посольства работали»[2570].
Но если Александр Николаевич ежегодно согласовывал «кадры разведчиков» с Ю. В. Андроповым, то предварительно он обязан был это делать с В. А. Крючковым, который с 1974 г. возглавлял ПГУ КГБ. Следовательно, он ежегодно встречался не только с Ю. В. Андроповым, но и В. А. Крючковым.
Между тем А. Н. Яковлев утверждал, что более или менее регулярно встречался с В. А. Крючковым только до 1979 г.[2571]. А В. А. Крючков писал, что «до 1985 года» А. Н. Яковлева «лично» «почти не знал» и «видел его» лишь «пару раз»[2572].
Есть основание думать, что во время встреч Ю. В. Андропов и А. Н. Яковлев обсуждали не только кадровые вопросы советской разведки в Канаде. Александр Николаевич сам же, правда, лишь вскользь упоминает, как во время одной из таких встреч Юрий Владимирович сообщил ему об аресте автора книги «Осторожно, сионизм»[2573].
Можно с полной уверенностью утверждать, что в данном случае А. Н. Яковлев спутал две совершенно разные книги.
Во-первых, книга Юрия Иванова «Осторожно: сионизм» увидела свет в 1969 г., а Александр Николаевич стал послом в Канаде в 1973 г. Во вторых, Ю. Иванов был сотрудником Международного отдела ЦК КПСС и его книга появилась не в Самиздате, а в Политиздате, т. е. прошла цензуру. Причем она неоднократно переиздавалась и не только на русском, но и на других языках (как в СССР, так и за рубежом)[2574].
Поэтому можно почти с полной уверенностью утверждать, что в разговоре Александра Николаевича с Юрием Владимировичем речь шла не о книге «Осторожно, сионизм», а о книге «Логика кошмара», автор которой тоже имел фамилию Иванов, но звали его не Юрий, а Анатолий. Он действительно был арестован и осужден. Это позволяет датировать данную встречу А. Н. Яковлева и Ю. В. Андропова не ранее августа 1981 г. (арест автора названной книги) – не позднее марта 1982 г. (суд на ним)[2575].
Спрашивается, какое же отношение имела эта книга к кадрам советской разведки в Канаде? Никакого. Почему же шеф КГБ счел необходимым познакомить советского посла с фактом ареста автора какой-то самоиздатовской рукописи? По всей видимости, потому, что в ходе беседы А. Н. Яковлева с Ю. В. Андроповым затрагивались те проблемы, которым была посвящена книга А. М. Иванова: сионизм, антисемитизм, масонство.
В Оттаве А. Н. Яковлев близко сошелся с Пьером Трюдо (Pierre Trudeau) (1919–2000)[2576], который с 1968 по 1979 и с 1980 по 1984 г. занимал пост премьер-министра Канады[2577].О близости их отношений свидетельствует то, что они встречались семьями[2578].
Как утверждает Б. И. Стукалин, который продолжал поддерживать с А. Н. Яковлевым отношения после того, как тот оказался в Оттаве[2579], у последнего сложились близкие отношения не только с канадским премьером, но и с «послом США»[2580].
К сожалению, Борис Иванович не конкретизировал, с кем именно. Между тем за десять лет, которые А. Н. Яковлев провел в Канаде, интересы США здесь представляли пять человек: Адольф Шмидт (Schmidt) (1969–1974), Вильям Портер (Porter) (1974–1976), Томас Эндер (Ender) (1976–1979), Кеннет Картис (Curtis) (1979–1981) и Паул Робинсон (Robinson) (1981–1985)[2581]. С кем из них и когда у советского посла сложились наиболее близкие отношения и какова была степень этой близости, еще требуется выяснить.
Поскольку Советский Союз был заинтересован в сотрудничестве и с Канадой, и США, подобные отношения можно было бы только приветствовать, если бы не одно обстоятельство.
Характеризуя приемы работы ЦРУ, А. Даллес писал: «…западные разведывательные службы стараются установить контакт с лицами, которые, по их мнению, окажутся в числе тех, кого сместят или кто попадет в немилость, а возможно, подвергнется и более строгому наказанию, чтобы попробовать убедить их в том, что они нуждаются в помощи и могут получить ее, если согласятся сотрудничать с нами»[2582].
А поскольку направление А. Н. Яковлева в Канаду по существу представляло для него почетную ссылку, ЦРУ должно было обратить на него внимание и попытаться найти к нему ключик. Причем учитывая занимаемое им положение, подобная миссия могла быть доверена или резиденту ЦРУ, или же американскому послу в Канаде.
В. М. Фалин, который в это время был послом в ФРГ, вспоминает, что вскоре после отъезда А. Н. Яковлева в Канаду получил предупреждение быть с ним осторожнее, так как он «в кармане у американцев». Когда Валентин Михайлович попытался выяснить источник такой информации, ему сказали, что она исходит от королевской семьи Великобритании[2583].
И действительно вскоре после того, как А. Н. Яковлев обосновался в Оттаве, советская разведка обратила внимание на то, что новый посол встречается с сотрудниками американских спецслужб и тратит больше, чем получает. Эта информация немедленно была доведена до руководства КГБ. Ю. В. Андропов поставил об этом в известность Л. И. Брежнева и, видимо, попросил разрешение на оперативную разработку А. Н. Яковлева. Но Брежнев не дал на это согласия, заявив, что член ЦРК не может быть предателем[2584].
Учитывая, что А. Н. Яковлев был избран членом ЦРК на XXIV съезде КПСС в 1971 г.[2585], а на XXV съезде в 1976 г. выведен из нее[2586], можно утверждать, что описанный эпизод имел место не ранее 1973 – не позднее 1976 г.
Это дает основание предполагать, что у А. Н. Яковлева сложились хорошие отношения уже с А. Шмидтом или же В. Портером.
Однако для того, чтобы обвинять его в двойной игре, необходимо установить, что использовавшиеся им «лишние деньги» были не из кассы посольства, а встречи с сотрудниками американских спецслужб происходили без ведома Кремля.
Между тем, о том, что подобные, санкционированные Кремлем встречи могли иметь место, свидетельствуют воспоминания уже упоминавшегося И. Г. Земцова. Из них явствует, что в 1981 г. был организован тайный канал между Москвой и Тель-Авивом и что в организации этого канала принимал участие А. Н. Яковлев[2587]. Этот канал действовал вплоть до смерти Л. И. Брежнева, после чего, как пишет И. Земцов, «работа Канала затухает», но «ненадолго»[2588].
В связи с этим обращают на себя внимание сведения, будто бы в Оттаве А. Н. Яковлев познакомился с бывшим руководителем Союза писателей Чехословакии Гольдштюкером[2589], который в 1968 г. являлся одним из идеологов «Пражской весны»[2590].
Эдуард Гольдштюкер родился в 1913 г. В студенческие годы стал коммунистом. После захвата Чехословакии Германией уехал в Англию, учился в Оксфордском университете. С 1944 г. находился на дипломатической работе, в том числе с 1950 по 1951 г. представлял ЧССР в Израиле. В 1951 г. был арестован по «делу Сланского». В 1956–1969 гг. преподавал в Карловом университете, был членом ЦК КПЧ. После «Пражской весны» эмигрировал и жил в Великобритании[2591].
Еще в 50-е годы, работая в аппарате ЦК КПСС, А. Н. Яковлев впервые услышал фамилию М. С. Горбачева как секретаря обкома комсомола[2592]. Их заочное знакомство продолжилось, когда в 1967 г. одним из заместителей А. Н. Яковлева как руководителя Отдела пропаганды ЦК КПСС стал ставропольский приятель М. С. Горбачева М. В. Грамов[2593]. Но личное знакомство Александра Николаевича и Михаила Сергеевича произошло только весной 1983 г, когда Михаил Сергеевич готовился к поездке в Канаду. Познакомил их В. И. Болдин[2594].
М. С. Горбачев появился в Канаде на следующий день после того, как здесь закончилась очередная встреча членов Бильдербергского клуба. Она проходила с 13 по 15 мая 1983 г. в г. Монтебелло (провинция Квебек). Среди ее участников были Г. Киссинджер, Д. Рокфеллер, Д. Андреас[2595].
По свидетельству А. Н. Яковлева, в Канаде между ним и М. С. Горбачевым состоялся откровенный разговор о положении дел в стране, в ходе которого обнаружилось, что они не только одинаково сознают необходимость перемен в стране, но и близки в понимании их характера и масштабов. «Именно в разговорах со мной еще в Канаде, когда я был послом, – уверял позднее Александр Николаевич, – впервые родилась идея перестройки»[2596].
Ни А. Н. Яковлев, ни М. С. Горбачев не оставили воспоминаний о содержании этого обмена мнениями. Однако некоторое представление о степени откровенности А. Н. Яковлева в тот период мы можем судить на основании воспоминаний И. Г. Земцова, который летом 1983 г. посетил Оттаву и здесь имел одну из своих тайных встреч с советским послом, состоявшуюся «в небольшой гостинице на окраине города». Во время этой встречи А. Н. Яковлев заявил: «Не пришло ли время признать, что марксизм с самого начала оказался ошибочным… Коммунисты пытались создать рай на земле… И выяснилось – его построить невозможно». Исходя из этого, он считал необходимым реформирование советской системы[2597].
Ознакомив И. Г. Земцова со своим видением будущих реформ в Советском Союзе, А. Н. Яковлев заявил, что «у них» с М. С. Горбачевым на этот счет «было сходное видение мира»[2598].
Если подобные откровения действительно имели место, а у нас нет никаких оснований ставить свидетельство И. Г. Земцова под сомнение, тогда получается, что летом 1983 г. между покидавшим Канаду советским послом и представителем израильского правительства существовали не официальные, а доверительные отношения. Но тогда следует признать, что в 1983 г. А. Н. Яковлев уже вел двойную игру. Причем поскольку свои настоящие взгляды он скрывал от начальства, получается, что ему гораздо ближе были те силы, которые представлял И. Г. Земцов.
Широко распространена версия, согласно которой, вернувшись из Канады, М. С. Горбачев использовал свое влияние и добился возвращения А. Н. Яковлева в Москву, где он сразу же возглавил ИМЭМО[2599].
Однако эта версия находится в противоречии с фактами. В Канаду возглавляемая М. С. Горбачевым делегация вылетела 16 мая[2600], а вернулась в Москву 24 мая[2601]. Между тем, не позднее 31 мая А. Н. Яковлев был избран или точнее утвержден Ученым советом ИМЭМО в качестве его директора[2602]. При всем влиянии М. С. Горбачева сделать это за неделю было невозможно даже технически. Чтобы пройти процедуру выдвижения, согласования, избрания требовалось не менее месяца.
Из этого явствует, что вопрос о возвращении А. Н. Яковлева в Москву был решен до поездки М. С. Горбачева в Канаду. И действительно, 14 мая 1983 г. A. C. Черняев записал в дневнике свой разговор с Александром Николаевичем, из которого явствует, что к этому времени его кандидатура уже представлялась на пост директора АПН, но не получила поддержки Ю. В. Андропова[2603].
Дневник A. C. Черняева позволяет утверждать, что «вытягивание» А. Н. Яковлева из Канады началось еще раньше, причем одним из его покровителей в Москве был Г. А. Арбатов. Как свидетельствует запись 13 марта 1982 г., к этому времени Г. А. Арбатов уже ставил перед Ю. В. Андроповым вопрос о возвращении А. Н. Яковлева в Москву и предлагал заменить им председателя Госкомитета по радио и телевещанию при Совете Министров СССР С. Г. Лапина. «Ю. В. в принципе воспринял, но сказал: «пусть еще уляжется»[2604].
Среди лиц, которые, кроме Г. А. Арбатова, приложили руку к возвращению А. Н. Яковлева в Москву, можно назвать К. У. Черненко[2605] и А. М. Александрова-Агентова[2606].
В Москву А. Н. Яковлев вернулся 19 июля[2607], а к исполнению своих новых обязанностей приступил 16 августа[2608]. Уже на следующий год он издал книгу «От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века»[2609]. В том же году был избран депутатом Верховного Совета СССР[2610] и членом-корреспондентом АН СССР[2611].
По свидетельству В. А. Крючкова, А. Н. Яковлев «довольно быстро вошел в неофициальную команду Горбачева»[2612]. Этот факт признавал и сам Александр Николаевич. «…За спиной института, – писал он, имея в виду ИМЭМО – стоял Михаил Горбачев»[2613].
Однако за спиной ИМЭМО стоял не только ЦК КПСС, но и КГБ СССР. Поэтому некоторые считали его филиалом КГБ[2614], точнее филиалом Первого главного управления или внешней разведки, возглавляемой В. А. Крючковым.
Как явствует из воспоминаний А. Н. Яковлева, после возвращения в Москву руководитель ПГУ и первый заместитель председателя КГБ СССР В. А. Крючков «возобновил» с ним отношения. Причем теперь они вышли за рамки официальных и приобрели личный характер. В. А. Крючков и А. Н. Яковлев не только стали бывать вместе в сауне, но и вести довольно откровенные разговоры.
«Например, – вспоминал Александр Николаевич, – когда я сказал, что хорошо бы на примере одной области, скажем Ярославской, где крестьян надо искать днем с огнем, проэкспериментировать возможности фермерства, он (т. е. Владимир Александрович. – А. О.) отвечал, что это надо делать по всей стране и нечего осторожничать»[2615].
Если верить А. Н. Яковлеву, в своих банных беседах с В. А. Крючковым он затрагивал не только вопросы реформирования экономики. «Когда я говорил о необходимости постепенного введения альтернативных выборов, начиная с партии, он высказывался за повсеместное введении таких выборов»[2616].
Если со стороны В. А. Крючкова эти разговоры не имели провокационного характера, это означает, что подобные идеи уже рассматривались руководством КГБ СССР и рассматривались положительно.
О том, как А. Н. Яковлев был подключен к переговорам между A. A. Громыко и М. С. Горбачевым, есть две версии. Одна принадлежит Анатолию Громыко, другая – А. Н. Яковлеву.
По версии Анатолия Громыко, после субботней встречи с отцом он сам по собственной инициативе посетил Александра Николаевича и, заверив его, что действует «без подсказок», предложил провести переговоры между отцом и М. С. Горбачевым с целью выдвижения Михаила Сергеевича в качестве преемника К. У. Черненко. А. Н. Яковлев согласился быть посредником, после чего поехал к Михаилу Сергеевичу, а Анатолий Андреевич к отцу[2617].
А вот версия А. Н. Яковлева:
«В те смутные дни ко мне в ИМЭМО, где я был директором, приехал Евгений Примаков и, сославшись на просьбу Анатолия Громыко – сына старшего Громыко, спросил, нельзя ли провести зондажные, ни к чему не обязывающие переговоры между Громыко и Горбачевым… «Роль посредника, как просит Андрей Андреевич, падает на тебя», – сказал Евгений Максимович. Видимо, потому, что у меня были хорошие отношения с обоими фигурами»[2618].
«Обсудив с Примаковым возможные варианты ситуации, – вспоминает А. Н. Яковлев, – мы приняли решение ввязаться в нее, ибо, во-первых, симпатизировали Горбачеву, а во-вторых, серьезной альтернативы ему просто не было»[2619].
Кому же верить?
Ответ на этот вопрос, по всей видимости, содержится в интервью А. Н. Яковлева, которое он в 2000 г. дал журналу «Коммерсант-власть»: «мне, – заявил Александр Николаевич, – позвонил Евгений Примаков и сказал, что сын министра иностранных дел и члена Политбюро Андрея Андреевича Громыко Анатолий попросил его организовать встречу со мной. Я говорю: «Да ради бога!»[2620].
Из этого явствует, что после субботней беседы с отцом Анатолий Громыко обратился к А. Н. Яковлеву с просьбой о встрече не напрямую, а через Е. М. Примакова.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.