9. А.И. Сулакадзев и его знаменитая коллекция книг и рукописей

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

9. А.И. Сулакадзев и его знаменитая коллекция книг и рукописей

Александр Иванович Сулакадзев жил в 1771–1832 годах [407], с. 155–156. Он известен как коллекционер древних книг и рукописей, в том числе и по русской истории. За многие годы он собрал огромную коллекцию, насчитывавшую несколько тысяч единиц. В конце жизни издал каталог собранных им книг и рукописей. Вокруг его деятельности в XVIII–XIX веках велись бурные споры. Сегодня историки считают, что он — злостный и «наиболее известный отечественный фальсификатор исторических источников, „творчеству“ которого посвящен не один десяток специальных работ… Он наиболее масштабный фабрикант подделок… Непостижимая дерзость в изготовлении и пропаганде фальшивок, размах и „жанровое“ или видовое разнообразие изделий, вышедших из-под его пера» [407], с. 155.

Большой интерес в среде русской интеллигенции XIX века к историческим материалам, собранным Сулакадзевым, сочетался с активными обвинениями в якобы присущей Сулакадзеву страсти «собирать древние рукописи и вместе тем портить их своими приписками и подделками, чтоб придать им большую древность», — как говорил в 1850 году А.Х. Востоков. Цит. по [407], с. 160. П.М. Строев в 1832 году писал: «Еще при жизни… (Сулакадзева — Авт.) я рассматривал книжные его сокровища, кои граф Толстой намеревался тогда купить… Подделки и приправки, впрочем весьма неискусные, на большей части рукописей и теперь еще мне памятны». Цит. по [407], с. 160–161.

Тем не менее, ситуация, оказывается, далеко не столь однозначная, как нам сегодня это представляют. Сами историки признают: «Столь суровые, скептически-уничижительные оценки коллекции Сулакадзева, тем не менее, далеко не во всем оказались справедливыми. За годы своей жизни он сумел собрать ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БОЛЬШУЮ И ЦЕННУЮ КОЛЛЕКЦИЮ ПЕЧАТНЫХ И РУКОПИСНЫХ МАТЕРИАЛОВ. Основу ее… составили библиотека и рукописное собрание деда и отца (считается, что Сулакадзев был потомком грузинского князя Г.М. Сулакидзе — Авт.). В дальнейшем она пополнялась покупками, дарениями, а возможно, и изъятиями при подходящих случаях ИЗ ЦЕРКОВНЫХ И ГОСУДАРСТВЕННЫХ ХРАНИЛИЩ И БИБЛИОТЕК… Загадочным путем в его коллекцию попали УНИКАЛЬНЫЕ ДОКУМЕНТЫ — реестры рукописей, присланных в конце XVIII в. в Синод по указанию Екатерины II (до начала XIX века они хранились в делопроизводстве Синода). В настоящее время известна рукопись, числившаяся в коллекции под номером 4967» [407], с. 161.

Этот номер показывает, что в коллекции Сулакадзева было не менее 4967 книг и рукописей! «На одной из рукописей Сулакадзев записал, что у него „более 2 тысяч рукописей всякого рода, окромя писанных на баргаментах“. ТРУДНО ПРОВЕРИТЬ в настоящее время достоверность этих свидетельств: СОХРАНИВШИЕСЯ каталоги библиотеки называют от 62 до 294 славянских и западноевропейских рукописей… Сегодня известно местонахождение более 100 рукописей, принадлежавших Сулакадзеву» [407], с. 161.

ИМЕННО ИЗ КОЛЛЕКЦИИ СУЛАКАДЗЕВА вышли такие знаменитые сегодня источники по русской истории как «„История о Казанском царстве“ в списке XVII в., Хронографическая Палея XVI в., Сказание А. Палицына (сегодня это — один из основных источников по истории Смутного Времени начала XVII века — Авт.), Хронограф южно-русской редакции, отрывок Никоновской летописи в списке XVII в.» [407], с. 162. Эти источники сегодня историки отнюдь не считают фальсифицированными, а напротив, тщательно изучают и пишут по ним диссертации и научные монографии. Таким образом, сегодня коллекцию Сулакадзева делят как бы на две части: «правильные источники» и «неправильные источники», то есть якобы фальсифицированные документы. Любопытно было бы понять, на каком основании это делается.

Скажем сразу — мы ни в коей мере не собираемся здесь выступать судьями в вопросе о том, был ли Сулакадзев фальсификатором. Мы не анализировали подробно истории его коллекции и не держали в руках приобретенные им рукописи и книги. Тем более, что большинство из них погибло или было намеренно уничтожено, как мы расскажем ниже. Но теперь, после нашего анализа русской истории, мы должны отметить, что вся история яростной борьбы вокруг коллекции Сулакадзева начинает освещаться новым светом и становится понятнее.

Давайте посмотрим, на каком же основании историки обвиняют значительную часть книжного собрания Сулакадзева в «фальсификации и злостном искажении истории». Пишут так: «Корни этой „страсти“… Сулакадзева следует искать в общественной и научной атмосфере первых десятилетий XIX века. Начало века было ознаменовано замечательными открытиями в славянской и русской литературе и письменности: в 1800 г. вышло в свет первое издание „Слова о полку Игореве“… На страницах периодики появились сенсационные известия о книгах Анны Ярославны, „древлянских рукописях“, писанными руническими буквами, СЛАВЯНСКОМ КОДЕКСЕ VIII В., ОБНАРУЖЕННОМ В ИТАЛИИ и т. д.» [407], с. 163–164.

В 1807 году Сулакадзев «сообщил Державину об имевшихся у него „новгородских рунах“» [407], с. 164. Вскоре Сулакадзев приобрел «Боянову песнь Славену» или «Гимн Бояну». Сегодня этот текст считается фальсификацией Сулакадзева. Историк В.П. Козлов пишет: «Данный образец „рунического“ текста красноречиво показывает, что в нагроможденных здесь псевдоанахронизмах, образованных от корней славянских слов, бесполезно искать какой-либо смысл» [407], с. 166.

В.П. Козлов приводит далее пример, по-видимому, наиболее яркого «по бессмысленности» — с его точки зрения — фрагмента Гимна Бояну с переводом Сулакадзева. Однако ничего бессмысленного мы тут не нашли. Этот текст, кстати, на первый взгляд несколько напоминает этрусские тексты, о которых мы подробно рассказываем в книге «Расцвет Царства», гл. 3. Их язык, судя по всему славянский, имеет много особенностей по сравнению с привычным нам старорусским языком. Таким образом, существуют заведомо подлинные старые тексты, напоминающие по языку Гимн Бояну. Из этого, конечно, не следует, что Гимн Бояну — не подделка. Но то, что это подделка, НАДО СПЕЦИАЛЬНО ДОКАЗЫВАТЬ. А например, в книге [407] таких доказательств мы не нашли.

Отметим некую странность в системе обвинений Сулакадзева. Например, в книге В.П. Козлова «Тайны фальсификации. Пособие для преподавателей и студентов вузов» [407] Сулакадзеву посвящена даже отдельная глава под красноречивым названием, начинающимся словами «Хлестаков отечественной „археологии“». Тем не менее, во всей этой большой главе, занимающей более 30 страниц, нам не удалось найти НИ ОДНОГО КОНКРЕТНОГО ДОКАЗАТЕЛЬНОГО обвинения Сулакадзева в подлогах. Не приведено ни одного примера ДОКАЗАННОГО подлога. Все обвинения строятся как довольно расплывчатые рассуждения о том, «какой плохой Сулакадзев». Его интерес к театральному искусству В.П. Козлов называет «фанатическим» [407], с. 156. В.П. Козлов намекает далее, НЕ ПРИВОДЯ ТОМУ НИКАКИХ ОБОСНОВАНИЙ, будто Сулакадзев ВЫДУМАЛ свое происхождение от грузинского князя Г.М. Сулакидзе [407], с. 155. Особое негодование историков вызывает неизданная историческая пьеса Сулакадзева «Московский воевода Иоанн». Якобы «ее герои живут… в мифическом мире» [407], с. 158. Сулакадзеву списком вменяются в вину: «бессистемная любознательность, романтическое фантазерство и в то же время дилетантизм, стремление выдавать желаемое за действительное, решение проблем не столько с помощью знаний, сколько самоуверенным напором и остроумными выдумками» [407], с. 155. И тому подобное. И НИ ОДНОГО РЕАЛЬНОГО ДОКАЗАТЕЛЬСТВА, НИ ОДНОГО КОНКРЕТНОГО ПРИМЕРА!

В чем дело? Чем объясняется такая, чуть ли не подсознательная, глубокая неприязнь к Сулакадзеву?

Трудно однозначно ответить на этот вопрос. Но нам кажется, что причина заключается в следующем. Оказывается, Сулакадзев «в патриотическом воодушевлении… последовательно раскрывает тему славы, победоносных походов славян… Он явно преследовал цель пополнить доказательствами ту точку зрения, согласно которой СЛАВЯНЕ ОКАЗАЛИСЬ ЕДВА ЛИ НЕ ПРЕЕМНИКАМИ ДРЕВНЕГО РИМА, опережая по своему развитию все остальные народы Европы» [407], с. 168.

После анализа, приведенного в книге «Империя», становится ясно, что Сулакадзев был во многом прав. Во всяком случае, прав в том, что славянская Ордынская Великая = «Монгольская» Империя была непосредственной преемницей Ромейского царства XI–XIII веков. Кроме того, в книге «Западный миф», гл. 2–3, мы показываем, что Ордынская Империя XIII–XVII веков отразилась в «древней» истории как «античная» Римская империя. А романовские историки уже проводили в жизнь искаженную и растянутую хронологию древней истории, придуманную, в основном, в Западной Европе. В которой славянам отводилось одно из последних мест. Главные документы, рассказывавшие о Великой = «Монгольской» Империи, уже уничтожили в течение первых двух веков царствования Романовых на Руси. Остались жалкие остатки, косвенные свидетельства, разрозненные тексты. Но и они все еще сильно беспокоили официальную романовскую историю. Такие уцелевшие документы, по-видимому, и собирал Сулакадзев. Не будучи профессионалом-историком, он не имел намерения поддерживать или опровергать романовскую версию. Судя по всему, он просто хотел искренне разобраться в русской истории. В ЭТОМ, ПО-ВИДИМОМУ, И БЫЛА ЕГО ОСНОВНАЯ ВИНА И «НЕПРОФЕССИОНАЛИЗМ» С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ РОМАНОВСКИХ (А ПОТОМУ И СОВРЕМЕННЫХ) ИСТОРИКОВ. С их точки зрения профессионал — тот, кто работает для поддержки скалигеровско-романовской версии. А тот, кто идет против «романовского течения», должен быть уничтожен. Одна из форм уничтожения — объявить человека «злостным фальсификатором». Его коллекцию по возможности распылить и очистить от нежелательных свидетельств. Имя коллекционера — запачкать в грязи. Приклеить ярлыки: фанатик, дилетант, фантазер. Написать в школьных и вузовских учебниках, что занимался подлогами. Студенты, естественно, поверят.

Вернемся к якобы подделанному Сулакадзевым Гимну Бояну. Он вызывает особый гнев комментаторов. В то же время, по признанию самих историков, Гимн Бояну «первоначально произвел сильное впечатление на современников… Об этом можно судить и по переводу Державина, по тому, что… (Гимн Бояну — Авт.) как вполне достоверный исторический источник использован в биографии Бояна, опубликованной в 1821 году в „Сыне Отечества“» [407], с. 168.

Итак, в русском обществе XIX века и среди литераторов, то есть в кругу людей образованных, многие из которых прекрасно разбирались в древне-русской литературе, Гимн Бояну имел большой успех и сомнений не вызвал. Однако, через некоторое время, среди профессионалов историков XIX века «к „Гимну Бояну“ сразу же сложилось недоверчивое и даже откровенно скептическое отношение» [407], с. 168. «Объяснение» историков было таково: «Некоторые… хвалились… находкою якобы древних славяно-русских рунических письмен… коими написан Боянов гимн… Руны сии очень похожи на… славянские буквы, и потому некоторые заключали, якобы славяне еще до христианства имели… свою рунную азбуку и что Константин и Мефодий уже из рун сих с прибавлением некоторых букв из греческого и иных азбук составили нашу славянскую!» [407], с. 168–169.

Ну как такое можно перенести! Как может скалигеровско-романовский историк допустить крамольную — и, как мы теперь понимаем, ПРАВИЛЬНУЮ — мысль, что кириллица — это всего лишь некоторая модификация, с привлечением западных алфавитов, древнего славяно-русского рунического письма! То есть письма, памятники которого, как мы рассказываем в книге «Империя», ФАКТИЧЕСКИ ПОКРЫВАЮТ ВСЮ ЗАПАДНУЮ ЕВРОПУ. В том числе и под названием «этрусские памятники». После того, как мы уже поняли, что за всем этим скрывается, становится ясно, почему комментаторы так возмущены. Ведь это — серьезный удар по всему зданию скалигеровской хронологии. Русское общество XIX века уже слишком смутно помнило свою собственную историю Великой = «Монгольской» Империи. А вот романовские историки-профессионалы видимо еще хорошо понимали — в чем тут дело. И потому стояли стеной. Реакция историков была четкой, быстрой, грамотной и беспощадной. Все подобные старые славянско-рунические тексты немедленно объявили подлогами. На коллекционера-энтузиаста вылили ушаты грязи. Сулакадзева обвинили в злостных фальсификациях. И во множестве других грехов, стараясь как можно сильнее дискредитировать всю его коллекцию. В которой, по-видимому, было ОЧЕНЬ МНОГО ИНТЕРЕСНОГО.

Об этом говорит уже хотя бы список книг и рукописей, составленный самим Сулакадзевым по своей коллекции. Очень интересно само название списка: «Книгорек, то есть каталог древним книгам как письменным, так и печатным, из числа коих по суеверию МНОГИЕ БЫЛИ ПРОКЛЯТЫ НА СОБОРАХ, А ИНЫЕ В КОПИЯХ СОЖЖЕНЫ, хотя бы оные ОДНОЙ ИСТОРИИ КАСАЛИСЬ; большая часть оных писана на пергамине, иные на кожах, на буковых досках, берестяных листах, на холсте толстом, напитанным составом, и другие». Цит. по [407], с. 176. Вот некоторые из интереснейших названий разделов «Книгорека» Сулакадзева: «„КНИГИ НЕ ПРИЗНАВАЕМЫЕ, КОИХ НИ ЧИТАТЬ, НИ ДЕРЖАТЬ В ДОМАХ НЕ ДОЗВОЛЕНО“, „КНИГИ, НАЗЫВАЕМЫЕ ЕРЕТИЧЕСКИЕ“, „КНИГИ ОТРЕЧЕННЫЕ“». Цит. по [407], с. 176.

Историки признаются, что «„Книгорек“ упоминал ряд РЕАЛЬНО СУЩЕСТВОВАВШИХ, НО НЕИЗВЕСТНЫХ В ОРИГИНАЛАХ ИЛИ СПИСКАХ произведений отечественной и славянской письменности. Ученые мечтали разыскать их» [407], с. 176–177. Почему мечтали? Одни — чтобы прочесть и изучить. Другие — чтобы прочесть и УНИЧТОЖИТЬ. Надо полагать, что успеха, к сожалению, добились вторые. Потому что судьба огромной, — и, как мы теперь начинаем понимать, исключительно ценной, — коллекции Сулакадзева оказалась трагической. Фактически ее безжалостно уничтожили. Вот как грамотно это сделали.

В.П. Козлов сообщает: «Рукописное и книжное собрание Сулакадзева… было РАСПЫЛЕНО после смерти владельца, а значительная часть, по-видимому, вообще оказалась УТРАЧЕННОЙ» [407], с. 161–162. Оказывается, как говорят историки, во всем «виноват» сам Сулакадзев. Это он якобы неправильно убедил свою жену в мнимой ценности своего собрания. А потому «обманутая мужем вдова» не хотела распылять коллекцию и стремилась продать ее только в одни руки. Сообщается далее, что «петербургские и московские коллекционеры, поначалу проявившие живой интерес к коллекции Сулакадзева, вскоре ОБЪЯВИЛИ ВДОВЕ ЕДВА ЛИ НЕ БОЙКОТ» [407], с. 162.

«О печальной судьбе… по-видимому большей части рукописей и книг… рассказал библиограф Я.Ф. Березин-Ширяев. В декабре 1870 года на Апраксином дворе в Петербурге в книжной лавке он увидел „множество книг, лежавших в нескольких кулях и на полу. Почти все книги были в старинных кожаных переплетах, а многие из них даже в белой бараньей коже… На следующий день я узнал, что книги, виденные мною в лавке Шапкина, принадлежали известному библиофилу Сулакадзеву, они сохранялись несколько лет, сложенные в кулях где-то в сарае или на чердаке и куплены Шапкиным за дешевую цену“» [407], с. 162. Березин-Ширяев приобрел «у купца Шапкина „все иностранные книги, которых было более ста томов, а также часть и русских“» [407], с. 162. О ценности коллекции Сулакадзева красноречиво говорит уже хотя бы тот факт, что в числе валявшихся у Шапкина на полу книг БЫЛИ ИЗДАНИЯ СЕРЕДИНЫ XVI ВЕКА.

Обращает на себя внимание любопытное обстоятельство. Первые покупки книг у вдовы Сулакадзева сделали известные петербургские коллекционеры П.Я. Актов и А.Н. Кастерин. Надо полагать, они скупили у нее НАИБОЛЕЕ ЦЕННЫЕ книги из коллекции. И что же мы видим? Именно эти книги Сулакадзева «почему-то» НЕ СОХРАНИЛИСЬ ПОЛНОСТЬЮ [407], с. 162. Например, Кастерин распродавал книги Сулакадзева еще в 1847 году. Уничтожил «крамольные книги», а остальные, проданные ему «в нагрузку» якобы алчной вдовой Сулакадзева, продавал за ненадобностью? Характерно, что книги Сулакадзева, купленные уже ПОСЛЕ ЭТОГО Березиным-Ширяевым и Дуровым у Шапкина, сохранились полностью [407], с. 162. Не потому ли, что Березин-Ширяев и Дуров приобретали книги уже из вторых рук, ПОСЛЕ ТОГО КАК КОЛЛЕКЦИЯ СУЛАКАДЗЕВА ПРОШЛА СКВОЗЬ ЖЕСТКУЮ «ЦЕНЗУРНУЮ ЧИСТКУ». Все «опасное» в ней, надо полагать, уже успешно уничтожили.

Между прочим, Сулакадзев САМ ОБВИНЯЛ некоторые любимые романовско-скалигеровскими историками источники, в том, что они являются ПОДДЕЛКАМИ. Так например, он писал: «Песни древние Кирши Данилова Я СЧИТАЮ ВСЕ НОВЫМИ XVII века, ибо в них весь стиль и действие НЕ ДРЕВНИЕ, ДАЖЕ ИМЕНА ЯВЛЯЮТ СМЕСЬ ВЫДУМАННОГО С МНИМЫМИ НАЗВАНИЯМИ, СХОЖИМИ НА СТАРИННЫЕ» [407], с. 173. Историки по этому поводу не удерживаются от гневного комментария: «Поражают апломб, самоуверенность его (Сулакадзева — Авт.) суждения и оценок» [407], с. 173.

Сильное раздражение историков вызывает также исследование Сулакадзева по истории Валаамского монастыря, так называемая «Оповедь». В нем Сулакадзев приводит свидетельства о путешествии на Валаам апостола Андрея Первозванного из Иерусалима. И снова мы видим ту же историю, что и с Гимном Бояну. Первоначально русское общество восприняло исследование Сулакадзева как добротную историческую работу. В самом деле, «в четырех первых изданиях „Описания Валаамского монастыря“, начиная с 1864 г. и вплоть до 1904 г. … „Оповедь“ использовалась как ПОДЛИННЫЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК» [407], с. 175.

Но сегодня историки не устают хором повторять, будто источники Сулакадзева, использованные им в «Оповеди», являются «подложными». В.П. Козлов уверенно, но бездоказательно, пишет: «С помощью ФАЛЬСИФИЦИРОВАННЫХ источников Сулакадзев доказывал в своем труде, что ВАЛААМ ИЗДРЕВЛЕ БЫЛ ЗАСЕЛЕН НЕ КАРЕЛАМИ И ФИННАМИ, А СЛАВЯНАМИ, создавшими здесь государство… по типу новгородского, имевшее связи даже с римским императором Каракаллой» [407], с. 175. Хотя бы из этой цитаты мы уже видим, что Сулакадзев, скорее всего, ничего не фальсифицировал. Как следует из книги «Империя», ВАЛААМ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ДОЛЖЕН БЫЛ ПРИНАДЛЕЖАТЬ ВЕЛИКОМУ НОВГОРОДУ = ЯРОСЛАВЛЮ, ИМЕВШЕМУ СВЯЗИ С БОСФОРСКИМ ЦАРЬ-ГРАДОМ = НОВЫМ РИМОМ. Да и сам Великий Новгород во многих источниках называли Римом или Новым Римом. Сюда, по-видимому, и приходил апостол Андрей.

Таким образом, наша реконструкция многое ставит на свои места. И существенно меняет точку зрения на деятельность Сулакадзева. А также на деятельность всех тех, кто постарался (и старается до сих пор) сделать все возможное, чтобы собранные Сулакадзевым уцелевшие подлинные свидетельства канули в Лету.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.