Глава четвертая Война на Дунае

Глава четвертая

Война на Дунае

Зимой 375–376 гг. границы Римской империи по Дунаю достиг слух о том, что в восточной части территории, заселенной германцами, к северу от Черного моря, идут тяжелые бои. Аммиан Марцеллин сообщает: «В начале новость воспринималась нашими людьми с подозрением, поскольку о войнах в тех краях люди, жившие вдали от них, обычно не слыхали, покуда те не заканчивались или по крайней мере не затихали на время»^{158}. Вряд ли можно упрекнуть имперские власти за то, что они не слишком всерьез отнеслись к происходившему. Миграция готов и других германцев в середине III в. привела к изменению политической конфигурации, что, в свою очередь, породило ситуацию относительной политической стабильности, продолжавшейся в течение века. Более того, беспорядки там пришли с северо-запада (с территории современной Польши и Белоруссии), а не с северо-востока (с территории современной Украины). В последний раз проблемы на северо-востоке возникли, когда в течение столетия (оно началось за пятьдесят лет до рождения Христа и закончилось через пятьдесят лет после него) сарматы сметали все на своем пути, и было это за триста лет до описываемых событий. Однако римляне вскоре поняли свою ошибку.

Летом 376 г. огромная масса людей — мужчин, женщин и детей — внезапно появилась на северном берегу Дуная, прося убежища на римской территории. Один из источников (не самый надежный) сообщает, что за рекой появилось 200 тысяч человек; Аммиан пишет, что их было невозможно сосчитать — так их было много. Они пришли с бесчисленными телегами, которые тянул скот, преимущественно волы, и все это составляло гигантскую процессию, подобные которой нередко порождали войны в истории человечества. Несомненно, здесь было немало отдельных беженцев и маленьких групп, состоявших из отдельных семей, но большинство составляли готы, организованные в две компактные группы и имевшие вполне конкретных политических лидеров. (Мне представляется, что каждая из них насчитывала около 10 тысяч воинов.) Одна группа, грейтунги, уже продвинулась с территорий к востоку от Днестра (ныне — территория Украины) достаточно далеко — на сотни километров от Дуная. Другая включала в себя большинство тервингов Атанариха; на тот момент ее возглавляли Алавив и Фритигерн, вырвавшиеся из-под контроля своего бывшего предводителя, чтобы явиться сюда, к реке^{159}.

Если масштаб проблемы, вдруг возникшей перед римлянами в связи с необходимостью охраны границы, внушал опасения, то национальная принадлежность беженцев была еще более зловещей. Хотя первые сообщения касались битв в областях, далеких от границы империи, две больших группы готов, претендующих на иммиграцию и разбивших лагерь близ реки, происходили из районов, расположенных куда ближе, в особенности тервинги, занимавшие земли, лежащие сразу на север за Дунаем (теперь там находятся Валахия и Молдавия), самое позднее с 310-х гг. Происходящее далеко на северо-востоке представляло собой не просто местный конфликт — его последствия ощущались во всем регионе к северу от Черного моря.

Римляне быстро поняли, что? стоит за всей этой суматохой. Обратимся вновь к Аммиану: «Рассадником и источником всех этих разрушений и разного рода бедствий, вызванных гневом Марса, свирепствовавшим повсюду с необычайной яростью, я считаю народ гуннов».

Аммиан писал почти двадцать лет спустя, когда римляне получили более верное представление о том, что принесли готы на Дунай. Однако даже в 390-х гг. последствия прибытия гуннов были ясны далеко не в полном объеме. Появление готов у реки летом 376 г. стало первым звеном в цепочке фактов, которые прямо вели к событиям от усиления власти гуннов на границах Европы до низложения последнего римского императора Ромула Августула, свершившегося почти ровно через сто лет. Все это невозможно было даже смутно представить себе в 376 г., причем путь истории таил множество поворотов и изгибов. Прибытие готов на Дунай ознаменовало начало смещения баланса власти в европейских масштабах, и именно этой истории будет посвящен остаток нашей книги. Нам предстоит, как и Аммиану, начать с гуннов.