Глава первая КАИР

Глава первая КАИР

Днем 12 ноября на линкоре «Ринаун» я со своим личным штабом отправился из Плимута в путешествие, из-за которого мне почти три месяца пришлось пробыть вне Англии. Со мною были американский посол Уайнант[55], начальник военно-морского штаба адмирал Кэннингхэм, генерал Исмей и другие сотрудники министерства обороны. Переход через Бискайский залив прошел без особых событий. Во время остановки на несколько часов в Алжире 15 ноября я имел длительную беседу с генералом Жоржем о положении французов в Африке. С наступлением темноты мы взяли курс на Мальту. Туда мы прибыли 17-го.

Здесь я встретился с генералами Эйзенхауэром и Александером и другими ответственными лицами.

«Ринаун» прибыл в Александрию утром 21 ноября, и я немедленно вылетел на аэродром в Пустыне близ пирамид. Мы расположились на удобной вилле, среди широко раскинувшихся Кассеринских рощ с многочисленными роскошными особняками и садами каирских магнатов-космополитов. В полумиле уже обосновались генералиссимус Чан Кайши и его супруга. Президент должен был занять просторную виллу американского посла Кэрка примерно в трех милях по дороге в Каир, Я отправился на аэродром в Пустыне, чтобы встретить его, когда он прибудет; он прибыл на следующий день на «Священной корове»[56] из Орана, и мы вместе поехали на его виллу.

Штабы собрались быстро. Секретариат конференции и все английские и американские начальники штабов находились в отеле «Мена-Хаус», напротив пирамид, а я расположился всего в полумиле оттуда. Весь этот район ощетинился штыками и зенитными орудиями; все подходы охранялись самыми строгими кордонами. Мы немедленно приступили к работе. Нужно было решить и урегулировать огромную массу вопросов.

Присутствие Чан Кайши привело как раз к тому, чего мы опасались. Китайский вопрос, длинный, запутанный и второстепенный, сильно мешал переговорам английских и американских штабов. Кроме того, как будет видно из дальнейшего, президент, преувеличивавший значение индийско-китайской сферы, вскоре оказался поглощен продолжительными совещаниями с генералиссимусом. Надежда убедить Чан Кайши и его супругу поехать посмотреть пирамиды и развлечься до тех пор, пока мы не вернемся из Тегерана, оказалась тщетной, и в результате китайские дела заняли в Каире не последнее, как это должно было бы быть, а первое место. Президент, вопреки моим доводам, обещал китайцам в ближайшие месяцы осуществить значительную десантную операцию через Бенгальский залив. Это в гораздо большей степени, чем какой-либо из моих турецких или эгейских проектов, должно было отвлечь от операции «Оверлорд» десантные суда и танкодесантные баржи, которые теперь стали узким местом. Это также было бы серьезной помехой для наших грандиозных операций в Италии. 29 ноября я писал начальникам штабов: «Премьер-министр желает запротоколировать тот факт, что он отказывался удовлетворить просьбу Чан Кайши о том, чтобы мы предприняли десантную операцию одновременно с сухопутными операциями в Бирме». Только после того как мы вернулись из Тегерана в Каир, мне наконец удалось убедить президента отказаться от своего обещания. И все же возникло много осложнений. Но об этом позже.

Во время своего путешествия я подготовил то, что, в сущности, было обвинительным актом в связи с дурным руководством нашими операциями на Средиземном море в течение двух месяцев, прошедших после нашей победы в Салерно. Я передал этот документ начальникам штабов, и они, согласившись в принципе, сделали ряд замечаний в деталях. Окончательный вариант гласил:

"1. В течение года, от Эль-Аламейна и до высадки десантов в Северо-Западной Африке, англичане и американцы одерживали фактически непрерывные победы на всех фронтах, и нет никакого сомнения в том, что наши методы руководства войной через объединенный англо-американский штаб, подчиненный главам двух правительств, дали возможность нашим командирам на полях сражений добиться крупных побед и прочных результатов. Во всей истории союзов никогда не было такого согласия и взаимного понимания не только в верховном руководстве войной, но и между командирами и войсками на полях сражений. Наши совместные операции, начиная от Эль-Аламейнской битвы и кончая битвой за Неаполь и развертыванием войск в Италии, вполне можно считать образцовыми по руководству и чрезвычайно удачными.

2. Однако с тех пор произошла перемена. Наши собственные успехи застигли нас врасплох и в некотором смысле сбили с толку. Между английским и американским штабами обнаружились разногласия, касающиеся скорее вопроса о том, чему должно быть уделено наибольшее внимание, чем принципов. Мы не должны допускать, чтобы уже завоеванные победы привели к такому положению, когда мы перестали относиться критически к самим себе, каждый в отдельности и совместно; это необходимо в интересах совершенствования наших методов и неуклонного повышения нашей боеспособности. 3. Со времени успешной высадки и развертывания войск в Италии в сентябре война на Средиземноморском театре военных действий пошла неудовлетворительно. Следует считать, что как накапливание сил, так и продвижение армии в Италии, даже делая скидку на плохую погоду, были крайне медленными. На линии фронта нет достаточного перевеса над противником. Многие дивизии без всякой передышки непрерывно участвовали в боях с момента высадки. В то же время две лучшие английские дивизии, 50-я и 51-я, которые стояли в Сицилии, поблизости от поля сражения, сначала были лишены снаряжения, а затем отправлены в Соединенное Королевство. Не было найдено возможным содействовать продвижению армии в такой мере, в какой на это можно было надеяться, путем высадки десантов вдоль обоих побережий. Часть десантных судов, которые были так нужны, была отправлена в Англию, причем многие из них были потеряны в пути из-за плохой погоды. Большое число десантных судов было снято с этого театра и приготовлено для отправки в Англию. Выполнение этого приказа теперь приостановлено до 15 декабря, но установление такого срока не имеет никакого смысла, если иметь в виду цели, которые стоят перед нами в Средиземноморской кампании. В октябре и ноябре десантные суда не оказали никакой помощи, если не считать переброски на берег машин. В то же время усилению действующего фронта мешало накапливание в Италии стратегической авиации. Таким образом, вся кампания на суше приобрела вялый характер. Взятие Рима в 1943 году не предвидится…

Вместе с тем мы не оказали сколько-нибудь реальной поддержки партизанам и патриотам в Югославии и Албании. Эти партизанские силы сковывают столько же (немецких) дивизий, сколько английские и американские армии, вместе взятые. До сих пор они снабжались только по воздуху. Прошло уже более двух месяцев с тех пор, как мы установили свое господство на море и в воздухе у входа в Адриатическое море, однако ни одно судно с грузом еще не вошло в порты, захваченные партизанами. Наоборот, немцы систематически изгоняют их из всех портов и устанавливают свое господство над всем побережьем Далмации. Нам не удалось помешать немцам занять Корфу и Аргостоли, и в настоящий момент они удерживают эти острова. Таким образом, немцы справились с трудностями, вызванными поражением и дезертирством Италии, и с большой жестокостью уничтожают группировки патриотических сил и оттесняют их от моря.

Как это произошло? Через Средиземное море была проведена воображаемая линия, которая снимает с армий Эйзенхауэра всякую ответственность за побережье Далмации и Балканы. Они переданы в ведение генерала Вильсона, командующего на Среднем Востоке, но последний не располагает необходимыми силами. У одного командующего есть вооруженные силы, но нет обязанностей, у другого есть обязанности, но нет вооруженных сил. Это едва ли можно считать идеальной договоренностью…

Эти неудачи объясняются двумя причинами. О первой причине уже упоминалось — это искусственная линия, разделяющая Средиземное море на восточную и западную части и снимающая с командования западной части, располагающего вооруженными силами, всякую ответственность за жизненно важные интересы, поставленные на карту в восточной части. Вторая причина — это нависшая над нами тень операции «Оверлорд». Квебекские решения были приняты до того, как стали ясны последствия краха Италии, до капитуляции итальянского флота и до успешного вторжения на Европейский континент. Тем не менее еще две недели назад от них не допускалось никаких отклонений. Собраться раньше было сочтено невозможным. Теперь перед нами возникла перспектива того, что если мы будем строго придерживаться намеченной даты начала операции «Оверлорд», это помешает Средиземноморской кампании и ослабит ее, наши дела на Балканах пойдут хуже, а Эгейское море останется под прочным контролем немцев. Со всем этим приходится мириться ради операции, намеченной на май, причем приходится также считаться с тем, что, по всей вероятности, она не будет осуществлена в этот срок и, конечно, наверняка не будет осуществлена, если нажим на Средиземном море ослабеет.

Нам не следует также упускать из виду обескураживающего и расслабляющего влияния на все средиземноморские операции того обстоятельства, что в войсках теперь всем известно, что этот театр будет ослаблен в такой мере, в какой это потребуется, ради какой-то операции в другом месте, намеченной на весну. Отвод войск и десантных судов из района непосредственных действий и приказ, чтобы части приготовились к отправке домой, вредны уже сами по себе. Горячее стремление отдать все силы борьбе против врага, двигавшее нас от Эль-Аламейна и поддерживавшее нас в Тунисе, подорвано. Между тем только на Средиземноморском театре военных действий мы находимся в боевом соприкосновении с противником и можем теперь же выставить против него численно превосходящие силы. Ослабление нажима на единственном театре, где только и может быть что-то сделано в ближайшие месяцы, — это поистине странный способ оказания помощи русским".

Первое пленарное заседание Каирской конференции (получившей кодовое наименование «Секстант») состоялось на вилле президента во вторник 23 ноября.

Его целью было официально сообщить Чан Кайши и китайской делегации план намеченных операций в Юго-Восточной Азии, как он был составлен объединенным англо-американским штабом в Квебеке. Из Индии прилетел адмирал Маунтбэттен со своими офицерами, и он первый рассказал о военных планах на 1944 год, которыми он должен был руководствоваться и которые выполнял на том театре. К этому я добавил характеристику общей картины положения на море. Ввиду капитуляции итальянского флота и других благоприятных событий на море, сказал я, в Индийском океане скоро будет создан английский флот. Здесь будет со временем не менее пяти модернизированных крупных боевых кораблей, четыре тяжелых бронированных крейсера и до двенадцати вспомогательных авианосцев. Чан Кайши, прервав меня, заявил, что, по его мнению, успех операции в Бирме зависит не только от мощи наших военно-морских сил в Индийском океане, но и от тщательной координации морских операций с операциями на суше. Я указал на то, что между сухопутной кампанией и действиями флота в Бенгальском заливе нет неразрывной связи. Наша главная военно-морская база сможет оказывать влияние своими военно-морскими силами на сухопутные операции в районах, отдаленных от нее на две-три тысячи миль. Поэтому эти операции нельзя сравнить с операциями в Сицилии, где флот мог оказывать непосредственную поддержку армии.

Это заседание было коротким, и было решено, что дальнейшие детали Чан Кайши обсудит с объединенным англо-американским штабом.

На следующий день президент созвал второе заседание объединенного англо-американского штаба, без участия китайской делегации, чтобы обсудить операции в Европе и на Средиземном море. Мы хотели рассмотреть взаимоотношение этих двух театров и обменяться мнениями перед Тегераном. Президент начал с вопроса о том, какое влияние на операцию «Оверлорд» окажет какое-либо действие, которое мы могли бы в остающееся время предпринять на Средиземном море, включая проблему вступления Турции в войну.

Я в своем выступлении сказал, что «Оверлорд» остается главной операцией, но что эта операция не должна тиранически совершенно исключать действия на Средиземном море; например, следует допустить некоторую гибкость в использовании десантных судов. Генерал Александер просил отодвинуть срок переброски этих судов для операции «Оверлорд» с середины декабря на середину января. В Англии и Канаде размещены заказы на строительство еще восьми —десяти танкодесантных барж. Мы должны добиться даже большего. Разногласия между американским и английским штабами касаются, вероятно, лишь одной десятой части наших общих ресурсов, если не считать Тихого океана. Некоторая степень гибкости, безусловно, может быть достигнута. Однако я хотел бы энергично отвергнуть какие бы то ни было предположения, будто мы ослабили подготовку к операции «Оверлорд», проявляем к ней равнодушие или пытаемся отказаться от нее. Мы делаем для нее все, что возможно. Подытоживая, я сказал, что в соответствии с выдвигаемым мною планом необходимо попытаться взять Рим в январе, Родос — в феврале; следует возобновить посылку снабжения югославам, урегулировать вопрос о сферах командований и открыть Эгейское море (в зависимости от результата нашего обращения к Турции); подготовку к операции «Оверлорд» следует вести полным ходом в рамках вышеуказанной программы для Средиземного моря.

Таково правдивое отображение моей позиции накануне Тегерана.

Поскольку я больше ничего не слышал о планах создания объединенного командования для операции «Оверлорд» и для Средиземного моря, я считал, что английская точка зрения принята. Однако 25 ноября, во время нашего пребывания в Каире, американские начальники штабов в официальном меморандуме предложили нам создать единое верховное командование. Из этого меморандума явствовало, что президент и американское верховное командование весьма желали назначения верховного командующего для руководства всеми операциями Объединенных Наций против Германии как со стороны Средиземного моря, так и со стороны Атлантики. Они по-прежнему считали, что должен быть командующий операциями в Северо-Западной Европе, командующий союзными силами в Средиземном море, а над ними обоими — верховный главнокомандующий, который не только планировал бы и руководил военными операциями на обоих театрах, но и мог бы перебрасывать по своему усмотрению войска с одного театра на другой. Следует иметь в виду, что в то время у нас было весьма значительное превосходство во всех видах вооруженных сил — в армии, на флоте и в авиации — и это превосходство нам предстояло сохранить в течение многих предстоящих месяцев, а кроме того, наш авторитет был очень высок в результате побед Александера и Монтгомери в Тунисе и в Пустыне. Американский меморандум сразу же вызвал резкие возражения у английского комитета начальников штабов. И они и я изложили нашу точку зрения в письменном виде. Английский комитет начальников штабов выдвинул следующие возражения:

Командование английскими и американскими вооруженными силами, действующими против Германии

Меморандум английского комитета начальников штабов 22 ноября 1943 года

"Английский комитет начальников штабов внимательно рассмотрел предложение американского комитета начальников штабов о «немедленном назначении верховного главнокомандующего для руководства всеми операциями Объединенных Наций против Германии со стороны Средиземного моря и Атлантики». Это предложение чревато огромными политическими осложнениями и, естественно, должно быть подвергнуто самому тщательному изучению правительствами Соединенных Штатов и Англии. Тем не менее английский комитет начальников штабов считает нужным уже теперь заявить, что с военной точки зрения он совершенно не согласен с этим предложением. Причины этого несогласия изложены ниже.

Тотальная война втягивает в свою сферу не только военные силы, употребляя слово «военные» в самом широком его смысле. Почти всякая важная военная проблема связана с политическими, экономическими, промышленными и внутренними вопросами. Отсюда ясно, что верховному главнокомандующему операциями против Германии пришлось бы консультироваться с правительствами Соединенных Штатов и Великобритании почти по всем важным вопросам. Фактически все дело сведется к тому, что он сможет принимать решения без согласования с высшими инстанциями лишь по сравнительно незначительным и чисто военным вопросам, как-то: о переброске одной или двух дивизий, или нескольких эскадрилий самолетов, или нескольких десятков десантных судов с одного своего фронта на другой. Таким образом, он будет излишним и ненужным звеном в системе командования.

Не может быть никакой аналогии между положением маршала Фоша в первую мировую войну и положением, намечаемым для верховного главнокомандующего операциями против Германии. Маршал Фош нес ответственность лишь за Западный и Итальянский фронты. Его полномочия не распространялись на Салоникский, Палестинский и Месопотамский фронты. Согласно же намеченным теперь планам верховный главнокомандующий будет иметь в своем подчинении не только «Оверлорд» и Итальянский фронт, но и Балканский фронт, и Турецкий фронт (если таковой будет открыт). Должен существовать какой-то предел полномочий, которыми союзные правительства могут наделить одно лицо, а предлагаемая ныне сфера полномочий, очевидно, значительно выходит за эти пределы.

Американский комитет начальников штабов заявляет в своем предложении, что решения верховного главнокомандующего смогут быть «изменены объединенным англо-американским штабом». Если главная цель создания этого нового поста заключается в обеспечении быстрого принятия решений, то вышеуказанная оговорка может, пожалуй, привести к неприятным последствиям. Может случиться, что верховный главнокомандующий отдаст приказ и войска будут действовать согласно этому приказу, а затем объединенный англо-американский штаб отменит его, и, таким образом, создастся неразбериха. Возможен и такой случай, когда английский комитет начальников штабов согласится с решением, принятым верховным главнокомандующим, а американский комитет начальников штабов будет категорически против него. Что делать в этом случае? Или же объединенный англо-американский штаб будет искренне поддерживать по военным соображениям решение, принятое верховным главнокомандующим, а затем окажется, что то или иное заинтересованное правительство не намерено утвердить его. Что же произойдет тогда?

Чтобы верховный главнокомандующий мог осуществлять реальное руководство, ему придется сосредоточить в своих руках в невиданных масштабах весь аппарат разведки, планирования и управления. Этот аппарат будет в очень большой мере затруднять связь между командующими фронтами и объединенным англо-американским штабом…

Если наш испытанный механизм, который вполне оправдал себя на протяжении последних двух лет, и не сумел справиться с некоторыми второстепенными проблемами, то лучше еще раз проверить его и посмотреть, каким образом его можно сделать более гибким и удобным, чем приступать к совершенно новому опыту, результатом которого будет лишь появление громоздкого и ненужного звена в системе командования, что наверняка не оправдает себя".

Я полностью одобрил меморандум начальников штабов и развил этот довод в докладной записке, написанной мною в тот же день.

Верховный главнокомандующий всеми операциями против Германии

Записка премьер-министра и министра обороны 25 ноября 1943 года

"1. Трудности и недостатки в нашем руководстве войной после битвы за Салерно возникли из-за расхождений во взглядах между нашими двумя штабами и правительствами. Не представляется вероятным, что эти расхождения могут быть устранены в результате назначения верховного главнокомандующего, действующего под началом объединенного англо-американского штаба, который сможет отменять его решения. Расхождения, которые носят в равной мере и политический и военный характер, должны будут по-прежнему устраняться существующими методами консультаций между объединенным англо-американским штабом и нашими двумя правительствами. Значит, верховный главнокомандующий после того, как его провозгласят человеком, который принесет победу в мировой войне, на практике убедится, что его функции весьма ограничены и сводятся к действиям, не затрагивающим главных политических и стратегических решений, которые должны приниматься только существующими сейчас методами, и не вторгающимся в сферу главных двух региональных командующих.

Это не оправдает надежд, которые возникнут, и не окупит создания аппарата, соответствующего пышному рангу верховного главнокомандующего по обеспечению победы над Германией.

С другой стороны, если верховному командующему будет действительно дано право принимать решения, деятельность объединенного англо-американского штаба окажется фактически излишней и сразу же возникнет напряженность в отношениях между правительствами и верховным главнокомандующим. Не вдаваясь в вопрос о личностях, можно усомниться в том, что найдется такой офицер, который был бы в состоянии принимать решения по огромному кругу проблем, которыми теперь занимаются главы правительств с помощью объединенного англо-американского штаба.

Принцип равного статуса, которого должны по возможности придерживаться союзники, состоит в том, что командование любым театром военных действий должно быть поручено тому союзнику, который имеет или будет иметь на этом театре самые крупные силы. Исходя из этого, командование на Средиземном море должно принадлежать англичанам, а командование операцией «Оверлорд» — американцам.

Если эти два командования будут объединены под началом верховного главнокомандующего, то следует учесть, что к маю (1944 года) англичане будут располагать гораздо более крупными силами для борьбы против Германии, чем американцы. Поэтому можно было бы сказать, что верховное командование должно быть поручено английскому офицеру. Я в качестве главы правительства его величества очень не хотел бы возложить такую неприятную ответственность на английского офицера. Если же, с другой стороны, независимо от перевеса в силах верховное командование было бы поручено американскому офицеру и он высказался бы за концентрацию войск для операции «Оверлорд», не считаясь с ущербом, который это нанесло бы нашим планам на Средиземном море, правительство его величества не могло бы согласиться с этим решением. Таким образом, верховный главнокомандующий, будь то англичанин или американец, был бы поставлен в невыносимое положение. Поскольку он принял бы на себя перед всем миром ответственность за верховное командование, ему бы ничего не оставалось, как подать в отставку, если бы то или иное правительство отвергло его решение. Это могло бы привести к очень серьезному кризису в исполненных духа гармонии хороших отношениях, которые до сих пор существовали между нашими двумя правительствами.

Непонятно, почему нельзя сохранить ныне существующий порядок, внеся в него некоторые улучшения, если таковые будут предложены. В соответствии с существующей договоренностью американский командующий должен руководить выполнением огромной задачи — операцией через Ла-Манш, а английский командующий — военными действиями на Средиземном море. Их действия будут согласовываться, а вооруженные силы — выделяться объединенным англо-американским штабом, работающим под руководством глав наших двух правительств… Следует также более часто созывать совещания объединенного англо-американского штаба и договориться о том, чтобы ежемесячно председатели комитета начальников штабов каждой страны приезжали на неделю поочередно соответственно в Лондон и Вашингтон".

Этот документ я вручил президенту перед отъездом в Тегеран, и во время конференции в Тегеране я не знал, каков будет ответ. Из частных источников мне стало известно, что американский комитет начальников штабов полностью понял, какие могут возникнуть неурядицы в разграничении функций между нашим объединенным англо-американским штабом и новым верховным командующим, а также что, ознакомившись с нашими доводами, они отказались от мысли во что бы то ни стало отстаивать свой план. Ни сам президент, ни кто-либо из его непосредственного окружения не касался этого вопроса при наших официальных и неофициальных и неизменно дружественных встречах. Поэтому у меня создалось впечатление, что генерал Маршалл будет командовать операцией «Оверлорд», что генерал Эйзенхауэр заменит его в Вашингтоне и что я, как представитель правительства его величества, должен буду подобрать командующего Средиземноморским фронтом. В то время я твердо считал, что последний пост займет Александер, осуществлявший руководство военными операциями в Италии. Вопрос этот оставался в таком положении вплоть до нашего возвращения в Каир.

Наконец все проблемы были разрешены. Трудности, связанные с американской конституцией, здоровьем Рузвельта, упрямством Сталина, сложностью поездки в Басру и по Трансперсидской железной дороге, — все это было сметено прочь неотложной необходимостью тройственной встречи и провалом всех других вариантов, кроме полета в Тегеран. Поэтому 27 ноября на рассвете в чудесную погоду мы вылетели из Каира в долго выбиравшееся место встречи и благополучно прибыли туда различными путями и в разное время.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.