Глава шестая Возвращение в Каир

Глава шестая

Возвращение в Каир

За время моего пребывания в Москве несколько дел большого значения, в которых я был глубоко заинтересован, получило свое предельное развитие.

Разочарование по поводу июньских конвоев на Мальту показало, что только быстрая и обширная помощь может спасти эту крепость. Прекращение отправки конвоев в Северную Россию после катастрофы в июле дало возможность военно-морскому министерству воспользоваться полностью флотом метрополии. Адмирал Сифрет на «Нельсоне» вместе с «Роднеем», 3 большими авианосцами, 7 крейсерами и 32 эсминцами вошел в Средиземное море 9 августа для проведения операции «Педистл». К этому флоту добавили «Фьюриес», самолеты с которого должны были перелететь на Мальту. Противник тем временем увеличил свои воздушные силы на Сардинии и Сицилии.

11 августа флот адмирала Сифрета, сопровождавший 14 быстроходных торговых судов, груженных материалами, был близ Алжира. Авианосец «Игл» был потоплен германской подводной лодкой, но «спитфайры» с «Фьюриеса» успешно перелетели на Мальту. На следующий день начались ожидавшиеся нами воздушные налеты. Одно торговое судно и один эсминец были потоплены, а авианосец «Индомитебл» поврежден. 39 самолетов противника и итальянская подводная лодка были уничтожены. Подойдя в тот вечер к проливам в районе Сицилии, адмирал Сифрет вместе с линкорами вернулся обратно согласно плану, предоставив контр-адмиралу Бэрроу продолжать сопровождение конвоев. Следующей ночью атаки германских подводных лодок и торпедных катеров усилились, и к утру мы потеряли 7 торговых судов и крейсера «Манчестер» и «Каир». Два других крейсера и три торговых судна, в том числе американский танкер «Огайо» с очень важным грузом, были повреждены.

Но моряки, оставшиеся в живых, неустрашимо продолжали путь к Мальте. На рассвете 13-го возобновились воздушные налеты. Были попадания в «Огайо» и в еще одно грузовое судно, и они остановились. Теперь остатки конвоя находились уже в радиусе действия обороны Мальты, и в тот же вечер три судна – «Порт Чалмерс», «Мельбурн Стар» и «Рочестер Касл» – наконец вошли в Гранд-Харбор. Теперь предпринимались отчаянные усилия для того, чтобы доставить в гавань три поврежденных судна. На следующий день в порт благополучно прибыл «Брисбен Стар», а 15-го, подвергаясь непрерывным воздушным налетам, в порт наконец был триумфально доставлен на буксире все более терявший управление «Огайо».

Так в конце концов 5 доблестных торговых судов из 14 доставили свой драгоценный груз. Потеря 350 офицеров и матросов и такого большого количества лучших судов торгового флота и эскортных кораблей военно-морского флота была весьма прискорбной. Но награда оправдывала ту высокую цену, какой она досталась. Возвращенная к жизни и пополнившая свои запасы вооружения и продовольствия, Мальта ожила. Английские подводные лодки возвратились на остров, и вместе с ударными группами английских военно-воздушных сил они вновь заняли господствующее положение в центральной части Средиземного моря.

17-го я получил известие о высадке в Дьепе, планы которой начали разрабатываться в апреле после блестящего и дерзкого рейда на Сен-Назер. 13 мая примерный план (операция «Раттер») был одобрен комитетом начальников штабов в качестве основы для подробной разработки командующими вооруженных сил. Три рода вооруженных сил должны были использовать более 10 тысяч человек. Это была, безусловно, самая значительная операция такого рода, которую мы до сих пор пытались предпринять против побережья оккупированной Франции.

Судя по имевшимся сведениям разведки, Дьеп находился в руках второразрядных германских войск, численностью до одного батальона, насчитывавших вместе со вспомогательными частями в целом не более 1400 человек. Атака первоначально намечалась на 4 июля, и войска погрузились на суда в портах на острове Уайт. Погода была неблагоприятной, и операцию пришлось отложить до 8 июля. Четыре германских самолета совершили налет на скопление судов. Погода не улучшалась, и войскам пришлось высадиться. Теперь было решено отменить всю операцию. Генерал Монтгомери, который в качестве главнокомандующего Юго-Восточным военным округом до сих пор осуществлял общее руководство реализацией этого плана, решительно настаивал на том, что снова эту операцию вообще не следует предпринимать, поскольку все офицеры и солдаты накануне были проинструктированы и сейчас рассеялись по берегу.

Однако я считал крайне важным, чтобы этим летом была предпринята какая-либо операция крупного масштаба, и военные круги, казалось, сходились на том, что до тех пор, пока не будет предпринята операция таких масштабов, ни один ответственный генерал не возьмет на себя задачу планирования главного вторжения.

Из беседы с адмиралом Маунтбэттеном стало ясно, что у нас нет времени для подготовки новой широкой операции текущим летом, но что Дьепскую операцию (получившую новое кодовое наименование «Джубили») можно провести еще в течение месяца при условии, если будут приняты исключительные меры для обеспечения секретности.

Поэтому не делалось никаких записей, но после того, как канадские власти и начальники штабов дали свое согласие, я лично пересмотрел все планы вместе с начальником имперского генерального штаба, адмиралом Маунтбэттеном и командующим военно-морскими силами Хьюз-Холлеттом. Было ясно, что не предполагалось значительных изменений в операции «Джубили» по сравнению с операцией «Раттер», если не считать замены авиадесантных войск отрядами «коммандос», задачей которых было заставить замолчать фланговые береговые батареи. Это теперь стало возможно, поскольку у нас появилось еще два десантных транспорта, которые могли доставить отряды «коммандос», и угроза того, что условия погоды могут еще раз вынудить отложить операцию, значительно уменьшилась в связи с отказом от использования авиадесантных войск. Несмотря на то что десантное судно, на котором находился один из отрядов «коммандос», неожиданно натолкнулось на германский береговой патруль, одна из батарей была полностью уничтожена, а другой помешали серьезно воспрепятствовать проведению операции, и поэтому это изменение никак не отразилось на исходе операции.

Сведения, полученные нами после войны на основании ознакомления с германскими документами, говорят о том, что немцы не были в достаточной мере осведомлены о готовящейся операции в Дьепе, несмотря на просачивание информации о ней, Однако общее предположение об угрозе сектору Дьепа привело к усилению оборонных мероприятий по всему фронту.

Были приняты особые меры предосторожности в период между 10 и 19 августа, когда луна и прилив благоприятствовали высадке. Дивизия, на которую была возложена оборона сектора Дьепа, в течение июля – августа получила подкрепление, достигла полной численности и находилась в состоянии обычной боевой готовности к началу операции. Канадская армия в Англии уже давно рвалась в бой, и основная часть десантных войск состояла из канадцев. Об этой операции живо рассказывает официальный историк канадской армии[66], она подробно описывалась в других официальных изданиях, поэтому здесь нет необходимости повторяться. Хотя все войска и в том числе английские отряды «коммандос» и команды десантных судов и сопровождавших их кораблей проявили исключительное мужество и преданность и было совершено много превосходных подвигов, результаты оказались разочаровывающими и наши потери очень велики. Во второй канадской дивизии 18 процентов из 5 тысяч человек, находившихся на судах, погибли и почти 2 тысячи были захвачены в плен.

Теперь, когда оглядываешься назад, жертвы, понесенные в результате этой памятной операции, могут показаться не соответствующими достигнутым результатам. Но было бы неверно подходить к этому эпизоду исключительно с такой меркой. Дьеп занимает особое место в истории войны, и тяжелые потери не должны заставлять нас расценивать эту операцию как провал. Это была дорогостоящая, но не бесплодная разведка боем. В тактическом отношении она чрезвычайно обогатила наш опыт. Она пролила яркий свет на многие ошибки в наших взглядах. Она заставила нас своевременно построить различные новые типы судов для использования в дальнейшем. Мы еще раз узнали, насколько ценной является мощная поддержка тяжелых морских орудий при высадке десанта с боем, и в результате этого наша техника орудийного обстрела, как морского, так и авиационного, улучшилась. Кроме того, эта операция показала, что индивидуальное искусство и доблесть без тщательной организации и комбинированного обучения войск не даст положительных результатов и что залогом успеха являются согласованные действия. А это по силам только подготовленным и организованным десантным соединениям. Все эти уроки были учтены.

В стратегическом отношении эта операция заставила немцев серьезнее относиться к угрозе, создавшейся для всего побережья оккупированной Франции, Это помогло удержать на Западе немецкие войска и ресурсы, что несколько облегчило давление на Россию. Слава храбрым, павшим в бою. Их подвиг был не напрасным. Будучи в Каире, я настаивал на оказании сильной воздушной поддержки советскому южному флангу.

Премьер-министр, Каир – заместителю премьер-министра, министру иностранных дел, генералу Исмею и начальнику штаба военно-воздушных сил

19 августа 1942 года

«1. Я согласен с тем, что нет возможности повлиять на положение в ближайшие 60 дней. Я также согласен, что ничего нельзя предпринять до того, как здесь будет достигнуто решение, а оно, несомненно, будет достигнуто через 40 дней, а может быть, гораздо раньше.

2. Этот вопрос следует рассматривать в свете долгосрочной политики, а именно – необходимо направить на южный фланг русских армий значительные английские, а позже и американские военно-воздушные силы:

а) с целью общего усиления русской воздушной мощи;

б) с целью создать передовую линию обороны всех наших интересов в Персии и Абадане;

в) ради морального значения проявления духа товарищества с русскими, которое превзойдет все то, что можно ожидать от сил, которые будут представлены. Мы должны иметь возможность совершить в отношении них дружественный акт, в особенности ввиду затруднений с отправкой конвоев «PQ» после сентября, и

г) потому, что это представляет собой не распыление сил, а еще большую концентрацию сил против главного объекта военно-воздушных сил, а именно изматывание германской авиации ежедневными боями. Мы можем сражаться против нее более успешно в обычных фронтовых условиях, чем ожидая всяких неприятностей от нее над Ла-Маншем. Даже если мы теряем свой самолет за каждый сбитый немецкий, это нам выгодно.

3. В своих переговорах со Сталиным я дал обязательство от имени правительства его величества проводить такую политику, и я должен просить кабинет поддержать меня в этом. Обратите внимание также на отчет о военных переговорах в Москве, когда вы получите его, и на мою переписку с президентом Рузвельтом по этому вопросу, которому он придает большое значение.

4. Начальник штаба военно-воздушных сил должен подготовить проект отправки авиационных соединений в плане, намеченном главным маршалом авиации Тендером, который я смог бы прежде всего отправить президенту, сопроводив его телеграммой. Если его ответ будет удовлетворительным, я затем сделаю определенное предложение Сталину, которое, возможно, не удастся осуществить до ноября, но которое даст возможность немедленно начать работу по ознакомлению с посадочными площадками и подготовке их и даст нам доступ в русскую сферу в Персии и на Кавказ. Если все будет обстоять благополучно, мы будем наступать вместе с южным флангом русских, в противном случае нам так или иначе придется направить силы такого порядка в Северную Персию. Я хочу телеграфировать президенту до своего отъезда отсюда. Окончательное решение может быть принято дома, когда мы получим его ответ.

5. Все обычно считают удобным облегчить свое положение за счет России, но от сохранения хороших отношений с ее колоссальной армией, находящейся сейчас в чрезвычайно тяжелых условиях, зависят серьезные проблемы. Меня трудно будет убедить в том, что подобные действия в рамках, о которых говорил Тендер, помешают осуществлению операции «Торч».

Мне удалось также закончить одно важное дело, связанное с передачей Персидской железной дороги под американское управление, о чем мы договорились в Тегеране.

Премьер-министр – заместителю премьер-министра, генералу Исмею и другим заинтересованным лицам

21 августа 1942 года

«В результате совещаний, которые мы провели в Тегеране и Каире с г-ном Гарриманом и его американскими железнодорожными специалистами, мы договорились, что я должен принять предложение президента передать американцам эксплуатацию Трансперсидской железной дороги и порта Хорремшехр. Мы не можем эксплуатировать эту дорогу, если они не обеспечат нам 60 процентов всего необходимого персонала. Они предлагают взять на себя эксплуатацию дороги и обслуживать нас полностью, но вести эксплуатацию по американским нормам и с помощью американского персонала, военного и гражданского. Передача будет производиться постепенно и займет много месяцев. Когда она закончится, высвободится около двух тысяч человек британского железнодорожного персонала, который нам срочно требуется на других участках нашей военной железнодорожной системы. Вы ознакомитесь с моей телеграммой президенту, когда она будет проходить через Лондон».

Бывший военный моряк – президенту Рузвельту

22 августа 1942 года

«1. Я задержал свой ответ до тех пор, пока не смог на месте изучить положение на Трансперсидской дороге. Сейчас я это сделал как в Тегеране, так и здесь и совещался с Авереллом, генералом Максуэллом, генералом Сполдингом и с их железнодорожными экспертами. Предполагается, что к концу года общая пропускная способность Трансперсидской железной дороги достигнет трех тысяч тонн в день. Мы все убеждены, что ее следует повысить до шести тысяч тонн. Только таким образом мы можем обеспечить увеличение поставок России, пока мы будем создавать вооруженные силы, которые мы должны направить в Северную Персию на случай возможного продвижения немцев.

2. Для того чтобы достигнуть этой более высокой цифры, будет необходимо значительно увеличить персонал железной дороги и предоставить дополнительный подвижной состав и техническое оборудование. Кроме того, поставленной цели можно будет достигнуть в сравнительно непродолжительное время только при условии, если эта задача будет осуществляться с достаточным энтузиазмом и энергией и все связанные с ней требования будут выполняться в первую очередь,

3. Поэтому я приветствую и принимаю Ваше весьма ценное предложение, содержащееся в Вашей телеграмме, чтобы управление, усовершенствование и эксплуатация железной дороги были переданы американской армии. Вместе с железной дорогой должны быть переданы порты Хорремшехр и Бендер-Шахпур. Ваши люди, таким образом, возьмут на себя великую задачу создания персидского коридора, через который в основном будут направляться Ваши поставки России. Все наши люди здесь согласны с тем, какие преимущества создаст одобрение Вами этого предложения. Мы не сможем найти необходимые ресурсы без Вашей помощи, и бремя, которое мы испытываем на Среднем Востоке, будет ослаблено тем, что мы сможем использовать в других районах английские части, занятые сейчас на эксплуатации железной дороги.

Ваши люди будут полностью отвечать за управление железной дорогой и портами, хотя распределение перевозок должно остаться в руках английских военных властей, для которых эта дорога служит важнейшим средством связи для оперативных целей. В этом я не усматриваю препятствия нашему гармоничному сотрудничеству...»

19 августа я снова посетил фронт в Пустыне. Я проехал вместе с Александером в его машине из Каира мимо пирамид около 150 миль через Пустыню к морю близ Абукира. Все, что он рассказал, весьма ободрило меня.

Домой я отправил следующий отчет:

Премьер-министр – заместителю премьер-министра, для военного кабинета, генералу Исмею и другим, кого это касается

21 августа 1942 года

«1. Только что провел два дня в Западной пустыне, посетив штаб 8-й армии. Брук, Александер, Монтгомери и я посетили расположение 44-й дивизии, 7-й бронетанковой дивизии и 22-й бронетанковой бригады, а также представителей новозеландской дивизии.

2. Я убежден, что мы шли к катастрофе при предыдущем командующем. Армия была разбита на отдельные мелкие части и находилась в угнетенном состоянии в результате замешательства и неуверенности. До сведения людей на фронте не было доведено никакого ясного боевого плана, никакая сильная воля не воздействовала на соединения...

4. С тех пор на основании того, что я мог увидеть, посетив войска, и услышать от их командиров, атмосфера полностью изменилась, Александер приказал Монтгомери готовиться к наступлению, а тем временем удерживать все позиции, и Монтгомери издал энергичную директиву всем своим командирам, текст которой я представлю по возвращении. В войсках царит необычайное оживление и активность. Позиции повсюду укрепляются, и распыленные силы сортируются и перегруппировываются в прочные соединения.

5. Однако представляется возможным, что Роммель атакует в период полнолуния до конца августа. Бои, которые развернутся в результате этого, будут тяжелыми и критическими, но я глубоко верю в Александера и Монтгомери и убежден, что армия будет сражаться наилучшим образом. Если Роммель не атакует в августе, то его самого атакуют при сравнительно более неблагоприятных обстоятельствах в сентябре. Это благоприятствовало бы задачам операции «Торч».

6. Для битвы в августе мы должны иметь на фронте около 700 танков и 100 в запасе, около 700 боевых самолетов, 500 полевых орудий, около 400 шестифунтовых и 440 двухфунтовых противотанковых пушек, но поскольку мы имеем всего 24 средних орудия, мы определенно слабее в отношении артиллерии среднего калибра. Поскольку следует ожидать больших парашютных десантов и поскольку Роммель, несомненно, сделает все, чтобы одержать победу, армии придется напрячь все свои силы».

В эти последние дни моей поездки все мои мысли были сосредоточены на предстоящей битве. В любой момент Роммель мог атаковать своими сокрушительными бронированными силами.

В полном согласии с генералом Александером и начальником имперского генерального штаба я распорядился о целом ряде чрезвычайных мер для обороны Каира и водных рубежей, которые тянутся на север к морю. Были построены стрелковые ячейки и пулеметные гнезда, минированы мосты и на подходах к ним установлены проволочные заграждения и затоплены обширные районы. Я уже получил одобрение кабинета относительно директивы, которую следует оставить генералу Александеру. Он верховный главнокомандующий, с которым я теперь имею дело на Среднем Востоке. Монтгомери и 8-я армия подчиняются ему.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.