3. Звенья одной цепи?

3. Звенья одной цепи?

Тайные общества существовали в мире задолго до того, как Хасан ибн ас-Саббах стал хозяином замка на вершине горы Аламут. Точно так же закон повиновения, с которым связывают обычно ассасинов, не с них начинался, равно как и не кончился на их ордене. Много позднее того дня, когда перед потрясенным посланцем короля Франции ассасины по знаку Хасана бросались в пропасть, представители иезуитского ордена и ордена августинцев собрались для богословского диспута. Неожиданно иезуиты предложили решить исход спора между ними иным путем, путем испытания. Победит тот орден, чей человек с большей готовностью исполнит любое повеление своего главы. Богословы, избранные для решения спора, согласились.

Печать «Триады» – тайного общества, история которого уходит в прошлое на многие века, а, возможно, и тысячелетия

– Брат Марк, – обратился тогда глава иезуитов к одной из безмолвных фигур, стоявших вдоль длинной стены зала. – Наши гости замерзли. Именем обета святого повиновения, который ты принес, – возвысил он голос, – я приказываю тебе вынуть голыми руками из очага горящие угли и держать их пред нашими гостями, дабы они могли погреться.

Монах засучил рукава сутаны и, подойдя к горящему камину, погрузил руки в пылающие угли. Раздался треск, и по залу разнесся сладковатый запах горелого мяса. Зачерпнув две полные ладони раскаленных углей, он подошел к присутствовавшим. Все оцепенели. Между тем монах неторопливо обходил гостей, подолгу останавливаясь перед каждым и протягивая в почерневших и шипящих пальцах угли, от которых исходил сильный жар.

Противная сторона не смогла ответить на вызов и признала себя побежденной.

Беспрекословное повиновение и тайна. На двух этих устоях, двух столпах зиждутся все тайные общества и ордены. И нет снисхождения, нет пощады тому, кто нарушит любое из этих правил.

Есть сведения, что Сократ принял смерть именно потому, что имел неосторожность открыть непосвященным тайны мистерий Осириса. А Аристотель за такую же неосмотрительность поплатился ссылкой. Вот почему то немногое, что известно нам о тайных обществах сегодня, – это лишь малое, лежащее на поверхности, это крохи, ставшие достоянием «внешних». Но даже по этим крохам, по отдельным общим чертам и фактам можно догадываться о некой единой цепи, некой общей нити, через все века связующей между собой эти ордены и тайные общества.

Прежде всего это число «семь» – число степеней посвящения. Семь степеней у ассасинов. Семь у розенкрейцеров. Семь масонских степеней. Такое же число посвящений было в Древней Персии у посвящаемых в мистерии Митры. И в Древнем Египте в высших жреческих посвящениях. Где истоки этой общности? Семь уровней посвящения – не те ли это семь ступеней, что некогда вели в святилища древних храмов Востока?

Полторы тысячи лет назад в Китае возникло тайное общество «Триада». Церемония посвящения в него была торжественной и сложной: рассказ неофиту об истории общества; символическое омовение его и облачение в белое платье, что означало смерть; прохождение неофита через три двери, после чего присутствовавшие смешивали свою кровь в одной чаше и пили из нее; заученные ответы неофита на ритуальные вопросы – из них следовало, что он был долго в пути… И так далее. Но разве не странно – весь этот ритуал и точно в такой же последовательности воспроизводится сегодня при посвящении в одну из высших степеней масонства! И снова мы можем лишь задаваться вопросом: какие связи или общий источник могли быть у этих тайных обществ, так далеко отстоящих друг от друга пространственно и по времени?

Но не только у них. Как и в китайской «Триаде» и у масонов, ритуал посвящения каждого тайного общества непременно включает символическую смерть неофита. Смерть – и возвращение к жизни. Римский писатель Апулей, который прошел посвящение в культ Исиды, писал об этом своем опыте: «…я вступил в обитель смерти, перешагнул через порог Прозерпины…» Мистерии Осириса и Адониса, дионисийские обряды, сегодняшние тайные общества – все они связаны этим кольцом ритуала: символическим прохождением через смерть и воскресение.

Возможно, это не всегда были только символы. У друидов (орден этот существует и сейчас) граница между символической и реальной смертью при посвящении весьма условна. Неофита кладут в гроб, который помещают в лодку без весел, и пускают ее в море. Будет море бурным или спокойным, поднимется ветер или нет – от этого зависит, останется ли он жив или погибнет. И если погибнет, то это произойдет по-настоящему, не символически. Если же останется жив, вынесет из этого память и опыт реальной близости к смерти.

Опыт смерти… Теперь, в последние десятилетия, он стал достоянием многих – тех, кто из состояния клинической смерти был возвращен к жизни усилиями реаниматоров. Что помнят они из посмертного своего бытия? Когда некоторые из исследователей решили опросить таких людей, оказалось, что их воспоминания, если они сохранились, удивительным образом совпадали. Это не столько прямые воспоминания, сколько язык символов, неких знаков, через которые сознание пытается выразить опыт, неведомый нам в обычном нашем бытии. Реанимированные рассказывали: им казалось, что они долго летели через длинный, темный туннель, в конце которого их ожидал свет, часто – дверь или нечто вроде двери, а за нею свет. После этого перед ними было то, что они воспринимали как воду – река или канал. Все возвращенные к жизни – те, кто был реанимирован, – не успевали «перейти», пересечь эту черту.

Эти символы гаснущего сознания и именно в такой последовательности воспроизводятся в древних мистериях и обрядах посвящения тайных обществ. Причем, чем дальше в прошлое, тем более они четки. Чем ближе к сегодняшнему дню, тем больше оказываются они размыты. Словно из века в век, из поколения в поколение через обряд посвящения передавалась некая единая традиция, начальный смысл которой был потом забыт и утрачен.

Еще одна черта из практики тайных обществ, связующая их воедино. В Спарте существовала тайная террористическая организация – криптии. Посвященный, принятый в нее, должен был совершить тяжкое преступление, убийство, которое как бы «сжигало за ним мосты», лишало его пути назад. Эта практика – тайное тайн замкнутых групп и обществ. Она существовала, например, в личной гвардии Чингисхана, в африканских тайных обществах, а в новое время принята была эсэсовцами. Психологи называют это «соучастием в преступлении, порождающим эффект солидарности».

То, что некогда было настоящим убийством, в сегодняшних ритуалах посвящения тайных обществ осталось лишь как символ, обряд. Неофиту приказывают, например, чтобы он ударил кинжалом человеческую фигуру. Он делает это. Кинжал погружается в «тело», льется красная жидкость, которая должна означать кровь. В других случаях его подводят к тому, что кажется лежащим человеком. Приподнимается часть покрывала, и посвящаемый видит участок обнаженного тела. Он должен изо всей силы всадить в это место кинжал. Он делает это и чувствует, как лезвие входит в живую плоть, видит кровь, настоящую кровь, которая начинает хлестать из раны. Но это не человек – это овца, которую, выбрив ей бок, заранее кладут под покрывало. «Заместительное убийство», как и символическая смерть самого посвящаемого, – память о реальностях, стоявших когда-то за этим.

Есть еще одна черта, характерная для разных тайных обществ и тоже наводящая на мысль о некой общности, связующей их воедино.

Это доктрина «двух истин».

Как и другие из числа общих, принцип этот восходит к отдаленному прошлому.

…Древний Египет. Все – от пахаря, весь день идущего по борозде за волом, и до высшего сановника, приближенного фараона, трепетно верили в весь пантеон богов. Были храмы бога Ра и богини Птах, храмы Амона, Осириса, Исиды, храмы бога земли Геба и богини неба Нут. Им возносили гимны и приносили жертвы. Им поклонялись все. Но тому, кто достигал главных степеней жреческих посвящений, открывалась другая, высшая истина.

– Нет множества богов, – говорили посвящаемому жрецы, носители тайны тайн. – Нет ни Осириса, ни Амона, ни Ра. Нет разных богов. Бог един.

Ассасины как мусульмане-исмаилиты придерживались основных положений ислама – веры в аллаха, традиционных нравственных норм и религиозных обрядов, деления всех на мусульман и неверных. Но это были истины лишь для тех, кто стоял на низших ступенях, это были истины «для профанов». Достигшим высших посвящений открывалось иное, прямо противоположное: веры не существует вообще и все религии лживы; религиозным предписаниям, как и законам нравственным, можно следовать, а можно и забыть о них. Это не имеет значения. Как не имеет значения, мусульманин ли кто-то, иудей или христианин. Нет различий между людьми.

Язык жестов хорошо знаком членам тайных обществ

Только один из руководителей ассасинов, Хасан-второй, имел неосторожность приоткрыть непосвященным часть этой тайной доктрины. Он объявил, что все религии несовершенны и лживы, что нет ни добра, ни зла и что все дозволено. А если так, если все дозволено, почему бы не убить и его самого, верховного владыку, Хасана? И предводитель ассасинов пал под ножами тех, кого сам же освободил от всяких уз совести и морали.

Этому же принципу «двух истин» – для «внешних» и для посвященных – следовали и тамплиеры. Для «внешних» они были набожными людьми – поклонялись кресту, посещали церковь, прибегали к исповеди и причастию. Для самих же посвященных существовали другие, темные истины: современники утверждали, что во время своих тайных сборищ они плевали на крест, попирали его ногами, поклонялись странному идолу, обтянутому человеческой кожей, занимались колдовством и пытались вызывать мертвых.

Страшен был культ жестокой индийской богини Кали. Она не довольствовалась гимнами, молитвами, воскурением благовоний. Ей мало было цветов и убитых животных, возлагаемых на ее алтарь. Богиня требовала человеческих жертв.

Труден был путь поклонника Кали – того, кто решал посвятить свою жизнь постижению тайн жестокой богини. Но когда этот путь – духовного совершенствования, сложнейших психологических упражнений, экстазов, – когда этот путь был пройден, гуру открывал посвященному высшую истину: Богини Кали не существует. Это слово обозначает лишь вид энергии. И нет в мире ни добра, ни зла…

Доктрина «двух истин» – для «внешних» и для посвященных – не просто общий прием, это своего рода пароль, объединяющий тайные общества в некую единую цепь.

«Две истины» – один из приемов сокрытия конечных целей, которые ставят перед собой тайные общества. Тому, кто только вступает в общество иллюминатов, например, всячески внушается необходимость следовать добру, нормам высокой нравственности и т. д. Когда же он достигает высших посвящений, он слышит противоположное. «Знаешь ли ты, – говорят ему, – что такое тайные общества? Какое громадное значение они имеют в мировых событиях? Думаешь ли ты, что они – явление временное и безразличное? О, мой брат! Бог и природа употребляют их как средства, чтобы достигнуть громадных, иначе недостижимых результатов. Слушай и удивляйся: на желании достичь этих результатов основываются вся нравственность и право тайных обществ. Наши прежние понятия о нравственности, праве или законности получают свое правильное определение только через тайные общества». Иными словами, нравственно все, что ведет к победе, что соответствует целям тайного общества.

Итак, две истины, две морали. Открытая – и другая, та, что хранится в тайне.

Но кто сказал, что счет ведется только до двух? Кто может утверждать, что за и над этими двумя не возвышается еще одна – третья истина? Истина, равно противоположная этим двум. Или вмещающая их.

* * *

Разговор о тайных обществах прошлого и настоящего не может быть завершен, если ничего не сказать о самой крупной из таких организаций, существующих сегодня. Это организация, которая соединяет в себе склонность к убийствам, присущую ассасинам, приверженность коммерции, присущую тамплиерам, и массовость, с которой могут соперничать лишь масоны, с величайшей конспирацией, которой отличались все тайные общества во все времена. Эта организация – мафия.