1. Женщина с мечом в руке

1. Женщина с мечом в руке

Есть в Мурских странах земля, наричена Амазанитская. В ней же царствуют девы чистые, нареченные (а)мазанки, иже храбростью и умом всех одолевают.

Азбуковник XVII века

В 1968 году во время открытия Олимпиады в Мехико на почетной трибуне среди избранных гостей находился мексиканский генерал Ости Мело. Однако не только военные заслуги привели его на почетную трибуну. И даже не возраст, делавший Ости Мело, наверное, самым старым генералом в мире, – ему исполнилось в то время 112 лет. Главное то, что генерал этот была женщина.

История знает немало случаев, когда женщинам приходилось надевать мужской наряд и участвовать в войнах. Прежде всего приходит на ум, конечно, наша соотечественница – «кавалерист-девица» Надежда Дурова. Участвуя в самых кровопролитных сражениях, эти женщины удивляли всех своим бесстрашием, и иногда только какая-нибудь нелепая случайность раскрывала их маскарад.

О том, что женщины могут быть бесстрашными воинами, хорошо знали на Востоке. Личная стража многих восточных монархов состояла из женщин. «Как только царь встанет, пусть он будет окружен отрядами женщин с луками», – читаем мы в древнеиндийском трактате «Артхашастра». Известно, что именно женская гвардия охраняла древнеиндийского царя Ашоку. А в Африке обычай этот бытовал вплоть до конца прошлого века.

Такая воинственность женщин, казалось бы, плохо вяжется с представлением о них как о «существах слабых». Впрочем, если обратиться к истории, то можно вспомнить, что в ранний период первобытнообщинного строя главной формой общественного устройства был матриархат. Сам термин «матриархат», состоящий из латинского слова «матер» (мать) и греческого «архе» (начало, власть), буквально означает «власть матери». Во времена матриархата женщина играла в обществе доминирующую роль. Дети были членами материнской семьи и не знали своих отцов.

Женщины нередко выступали и в роли воинов. История сохранила об этом немало преданий, особенно о женщинах, являющихся профессиональными воительницами, об амазонках. «Эти женщины, – писал о них древнегреческий историк Диодор Сицилийский, – жили на границах обитаемого мира. Их мужчины проводили дни в хлопотах по домашнему хозяйству, выполняя распоряжения своих жен-амазонок, но не участвуя в военных кампаниях или управлении, как свободные граждане. Когда рождались дети, заботы о них вручали мужчинам, которые выращивали их на Молоке и жидкой пище. Девушкам прижигали груди, потому что они мешали во время битвы…»

Амазонки. Копии с греческих оригиналов Фидия, Поликлета и Кресплая. V в. до н. э.

Именно на полях битв встретились эти два мира – нарождавшийся античный и уходивший в прошлое мир, где господствовали женщины. Амазонкам приписывают участие в Троянской войне, вторжение вместе с киммерийцами Крыма в Малую Азию и, наконец, вторжение в Аттику и осаду Афин.

Появление амазонок под стенами Афин связано с именем Тесея, сына афинского царя Эгея и трезенской царевны Эфры. Века окружили имя Тесея легендой, однако во времена более близкие к нему Тесей считался историческим лицом, и его биографию можно найти в «Сравнительных жизнеописаниях» Плутарха. Там имя Тесея стоит в одном ряду с такими, как Демосфен, Цицерон или Юлий Цезарь.

Тесей, повествует Плутарх, плавал к берегам Понта Эвксинского (Черного моря). Когда корабль его стоял у побережья страны амазонок, он пригласил их царицу, Антиопу, к себе на корабль.

Сражающаяся амазонка. Фрагмент рисунка на греческой вазе

Женщины нередко выступали в роли воинов. История сохранила об этом немало преданий, особенно о женщинах, являвшихся профессиональными воительницами, то есть об амазонках

– Это место, где ты сейчас стоишь, о прекрасная, – говорил Тесей, – называется палуба. Идем, я покажу тебе внутренние покои…

Море было спокойно, корабль не дрогнул и не качнулся. Опытные гребцы бесшумно погружали и поднимали весла, и полоса воды между берегом и кораблем становилась все шире. Когда же стоявшие на берегу амазонки поняли коварство греков, царица уже не могла услышать их криков. К тому же музыканты, предусмотрительно взятые на борт хитроумным Тесеем, не жалели ни себя, ни своих инструментов. Когда Антиопа поднялась наконец на палубу, со всех сторон, куда бы ни глянула она, было уже только море.

История умалчивает о том, что сказала царица, увидев, что влюбленный Тесей обманом похитил ее. Но легенда утверждает что царица амазонок тоже полюбила мужественного Тесея и стала его женой.

Между тем верные своей повелительнице амазонки отправились по суше в далекую Грецию, чтобы освободить ее. Наконец настал день, когда их передовые отряды стали видны с афинских крепостных стен. Антиопа сражалась рядом с Тесеем против своих бывших подданных. Увидя ее на стороне врага, амазонки разразились воплями ярости. Теперь они еще больше хотели победить вероломных греков. Но уже не для того, чтобы освободить свою царицу, а чтобы покарать ее за предательство. Целых четыре месяца ярость воинственных женщин бушевала под стенами и на улицах города. Только когда военное счастье отвернулось от амазонок, грекам удалось заключить с ними перемирие, и те отправились обратно к себе, в Причерноморье.

Битва греков с амазонками. Барельеф

Погибшие амазонки были похоронены на месте, которое сохранялось многие века после этого, как сохранилось и его название – Амазонии. «Могилы амазонок, – завершает свое повествование Плутарх, – показывают у себя и мегарцы по дороге от рынка к Русу, там, где стоит здание, имеющее вид ромба. По преданию, некоторые из них умерли также в Херонее и похоронены возле ручейка, теперь называющегося Гемоном, прежде, если не ошибаюсь, – Термодонтом. Об этом я говорю в жизнеописании Демосфена. Очевидно, амазонки прошли не без потерь и через Фессалию: могилы их до сих пор еще показывают вблизи Скотуссы и Киноскефал. Вот что я считал нужным сказать об амазонках».

Туристы, приезжающие в Афины сегодня, могут видеть на северной стороне Парфенона барельефы, на которых изображены бородатые воины, отбивающиеся от вооруженных всадниц. Это – память об амазонках, некогда штурмовавших Афины.

Не только Плутарх, но и другие древнегреческие историки местом обитания амазонок называли побережье Черного моря, Крым и Кавказ. О кавказских амазонках упоминал Страбон. Самые ловкие и сильные, писал он, посвящают себя войне и охоте. Чтобы без помехи натягивать лук и бросать копье, они выжигают себе одну грудь. Каждый год, весной, в течение двух месяцев они встречаются на горе с мужчинами соседних племен. Если после этого родится девочка, амазонки оставляют ее у себя. Мальчиков они отправляют к отцам.

Уже в более близкое к нам время лейб-медик Петра I Готлиб Шобер, побывав на Кавказе, привез оттуда любопытные вести. На ассамблеях, устраиваемых при дворе, его снова и снова просили повторить свой рассказ. От армянских и татарских купцов Шобер слышал, что в ту пору в горах жили «женские племена». Эти женщины господствовали над мужчинами, которым отводилась только самая черная работа по хозяйству. Они запрещали мужчинам даже прикасаться к оружию, но в совершенстве владели им сами.

Следы амазонок можно отыскать, однако, не только в преданиях и в текстах древних авторов. Сейчас найдены материальные подтверждения того, что они действительно существовали. На Кавказе, в Северном Причерноморье и в других местах были обнаружены захоронения «амазонок» древности. Рядом с бусами на истлевших нитях лежали боевые ножи, щиты и доспехи – то, что служило воительницам в жизни и должно было сопровождать их в загробный мир. Вместе с оружием часто находят и остатки сбруи: разве амазонка может быть без коня?

Эти открытия уже не удивляют, они перестали быть сенсацией. С каждым годом археологи находят все новые следы женщин-воительниц. Например, при раскопках курганов Приазовья, где обнаружены погребения скифско-сарматских времен. Мечи, кинжалы и колчаны, полные стрел, находят там не только в могильниках взрослых женщин, но и в погребениях девочек. А вот сцена на глиняной вазе одного из донских курганов: подняв щит, пеший воин защищается от женщины-всадницы. Сдерживая одной рукой коня, другую, с длинным копьем, она занесла для удара.

Открытие сравнительно недавнего времени – знаменитые фрески Тассили на плато в Центральной Сахаре. Руководитель экспедиции А. Лот рассказывал, как на одном из наскальных рисунков он увидел военную сцену, изображавшую воинов, вооруженных луками. «К моему великому изумлению, – писал Лот, – эти воины оказались женщинами, и к тому же с одной грудью! Мы еще никогда не встречали женщин-лучников. Это открытие обогатило наши сведения об удивительных людях скотоводческого периода. Но почему одна грудь? Что это – условность изображения или результат ампутации? Невольно приходят на ум амазонки последнего короля Дагомеи, кровожадные женщины, составлявшие охрану царя чернокожих, которые шли на удаление правой груди, мешавшей им при натягивании тетивы».

Сколь удивительно смыкается прошлое и настоящее – свидетельства древних о женщинах-воинах и то, что застал в Дагомее английский путешественник Дж. Дункан еще в прошлом веке. В своих записях он рассказывает, что опору королевского трона составляла там женская гвардия. Десять отборных полков этой гвардии, каждый по 600 человек, внушали должное почтение подданным короля и ужас соседям. В гвардию принимались девушки от 15 до 19 лет, которые должны были отличаться «свирепостью и жестокостью». И они проявляли эти качества с избытком.

Амазонка на охоте. Барельеф

Не только Плутарх, но и другие древнегреческие историки местом обитания амазонок называли побережье Черного моря, Крым и Кавказ. О кавказских амазонках упоминал Страбон. Самые ловкие и сильные, писал он, посвящают себя войне и охоте

В сражениях нередко принимали участие также женщины-телохранительницы короля, которых называли «супругами пантеры», и даже престарелые родственницы королевской семьи – «матери пантеры». Страх, который внушали женщины-воины, был столь велик, что закаленные мужи, выстроившиеся для битвы, нередко разбегались, едва заслышав леденящие кровь воинственные завывания женщин.

Еще один путешественник, побывавший в то время в Дагомее, следующим образом описывал парад женской гвардии: «…здесь же было 4000 женщин-воинов, 4000 черных женщин Дагомеи, личных телохранительниц монарха. Они стоят неподвижно, сжимая в одной руке ружье, а в другой тесак, готовые броситься в атаку по первому же знаку своей предводительницы. Молодые и старые, уродливые и прекрасные, они представляют собой незабываемую картину. Они так же мускулисты, как черные мужчины-воины, так же дисциплинированны и сдержанны и стоят рядами такими ровными, как если бы их выравнивали по шнурку».

Французские юноши конца прошлого века, учившие античную историю в гимназиях Парижа, Бордо или Гренобля, могли ли они подумать, что когда-нибудь им придется встретиться в бою с настоящими амазонками? Именно это и произошло, когда французские колониальные войска попытались захватить Дагомею. Целых четыре года французские батальоны истекали кровью на земле Дагомеи, встречая повсюду яростное сопротивление женщин-воинов.

Судя по всему, в Африке амазонки Дагомеи не были исключением. Португальский путешественник Дуарте Лопеш, вернувшись в Европу, рассказывал недоверчивым слушателям о женских батальонах конголезского короля. Эти женщины жили одни на пожалованных им землях, время от времени выбирая мужей по своему желанию. Без особых сожалений они расставались с мужьями, как только те надоедали им. Как и античные амазонки, девочек, родившихся от такого брака, они оставляли у себя, а мальчиков отправляли к отцам.

В составе португальского посольства в Эфиопию (1621 год) был монах Франсиско Алвареш, оставивший свои записки. «Меня уверяли, – писал он, – что на границе царства Дамут и Гоража есть королевство, которое управляется женщинами. Они не имеют короля, а у королевы нет постоянного мужа… Старшая дочь королевы наследует царство. Эти женщины—храбрые и отличные воины. Они искусные стрелки из лука. Мужья этих женщин не являются воинами, потому что женщины не разрешают им владеть оружием».

Но не только Причерноморье и Африка стали прибежищем последних из амазонок. В свое время о каком-то «народе женщин», обитавшем в северных районах Европы, писал Тацит. Историограф Карла Великого Павел Диакон упоминал о воительницах-амазонках в своей «Истории лангобардов». Во время одного из походов лангобарды встретились с амазонками, преградившими путь войску. Только после единоборства одной из амазонок с предводителем лангобардов они вынуждены были пропустить их. «От некоторых людей, – заключает Павел Диакон, – я слыхал, что народ этих женщин существует по сегодняшний день». О каком же «народе женщин» писал историограф Карла Великого? Оказывается, именно в то время, в VIII веке, на территории Чехии возникла своего рода вольница, нечто вроде Запорожской Сечи, с той только разницей, что состояла она из женщин. Воинственно настроенные женщины объединились в отряды, наводившие страх на окрестных жителей. Время от времени они совершали лихие набеги, захватывая в плен мужчин и обращая их в рабство. Резиденцией этих «амазонок» был «Замок девственниц» на горе Видолве. Целых восемь лет женщины во главе со своей предводительницей Властой отвергали все предложения о мире князя Пржемысла.

Случилось как-то, что в тех местах проходил со своим войском некий герцог. Он был храбр и посему презирал благоразумие. Напрасно предупреждали его и советовали обойти эти края стороной. Он счел, что бояться женщин – недостойно рыцаря. Герцог раскаялся в этом, когда лучшие из его воинов оказались убитыми женщинами-воительницами, внезапно напавшими на один из его отрядов. Но теперь герцог тем более не мог отступить. Быть побежденным стыдно, но тем постыднее быть побежденным женщинами! Рыцари, бывшие с ним, не хуже герцога понимали это. Они предпочли бы скорее умереть, чем стать посмешищем в глазах всех, кто знал их. Войско герцога осадило замок.

За все годы, что женщины владычествовали над окружающей равниной, такого не случалось ни разу. Нападающей стороной обычно были они. Замок не был готов к обороне, запасы воды и продовольствия стали вскоре подходить к концу.

Шла пятая неделя осады, когда натиск нападающих стал почему-то спадать, и наконец стычки совсем почти прекратились. Может быть, герцог и его люди и вправду решили отступиться и уйти?

На рассвете серебряный звук сигнальной трубы прозвучал у северной стены замка. Два всадника были видны в раннем утреннем свете: горнист с белым флагом и оруженосец герцога. Оруженосец держал над головой большой белый конверт с личной печатью герцога. Это был ультиматум. Женщинам предлагали не мир, им предлагали капитуляцию. Если они согласятся, их ждет не смерть, даже не позорный плен – они вольны удалиться в любой из окрестных монастырей, чтобы молитвой и послушанием искупить свои насилия и злодейства.

Власта размышляла недолго. Срок ультиматума еще не истек, как с крепостных стен были сброшены два десятка обезглавленных пленных – все, которые оказались в замке. Ворота замка распахнулись, и всадницы бросились на осаждавших. Женщины яростно сражались, пока последняя из них не пала на копья солдат.

Герцогу досталась сомнительная слава победителя женщин. Трудно сказать, было ли это лучше дурной славы побежденного женщинами.

Однако история европейских амазонок не кончается на этом. Через два века о каком-то «городе женщин» писал арабский ученый Абу-Обейд аль-Бакри (1040—1094): «На запад от русов находится город женщин, они владеют землями и невольниками. Они беременеют от своих невольников, и когда какая-нибудь из них родит сына, то она его убивает. Они ездят верхом, лично выступают в войне и отличаются смелостью и храбростью».

Что касается чешских амазонок, то победа герцога не положила конец воинственности женщин в этих краях. Шесть веков спустя подобную же общину женщин-воительниц застал в Чехии Сильвио Пикколомини, итальянский историк и поэт, впоследствии папа Пий II. Согласно его рассказу, женщины эти отличались необычайной воинственностью и храбростью. В одном из своих трудов будущий римский папа посвятил женщинам-амазонкам целую главу. Он писал, что чешские амазонки осуществляли в отношении своих мужчин свирепую диктатуру.