Глава 33 Жребий брошен

Глава 33

Жребий брошен

На Пасхальной неделе 1580 г. юг Англии сотрясло мощное землетрясение. Земля «ужасно содрогалась»; в Лондоне на прохожих сверху падали камни. Боялись, что землетрясение предвещает грядущие ужасы. В церквах читали новые молитвы, в которых просили Бога о защите.[825] В следующие месяцы в Англию из Рима прибыли первые иезуиты. Боялись, что они – авангард католического крестового похода.

В июне из Франции прибыли Эдмунд Кампион и Роберт Персонс. Они сошли на берег в Дувре. Два бывших выпускника Оксфорда в свое время бежали в Рим, где вступили в орден иезуитов. На родину они вернулись инкогнито, чтобы их не схватили портовые власти. Сразу по приезде Кампион и Персонс растворились среди лондонских католиков. Затем они начали переезжать из города в город, из деревни в деревню. Они проповедовали, служили мессу, принимали исповеди.[826] Вскоре после прибытия Кампион написал о миссии иезуитов и своем личном призвании в трактате, который стал известен под названием «Похвальба Кампиона».

«Моя задача, – писал он, – проповедовать Евангелие, совершать таинства, просвещать паству, исправлять грешников, опровергать ошибки и, короче говоря, взывать к духовному против развращенности, гордыни и невежества, кои завладели моими соотечественниками». Он намекал, что его начальники-иезуиты строго запретили ему «вмешиваться в государственные дела и политику этой страны, поскольку такие вопросы не входят в мою компетенцию. Мы начали Божье дело, которому невозможно противиться».[827] Хотя «Похвальба» была составлена в форме письма, адресованного Тайному совету, на тот случай, если его арестуют, сочинение Кампиона переписывали от руки и распространяли среди английских католиков. В октябре Персонс и печатник по имени Стивен Бринкли основали тайную типографию в Лондоне и начали снабжать своих единоверцев другими зажигательными трактатами, книгами и проповедями.

Деятельность Персонса и Кампиона вдохновляла надежды английских католиков; поползли слухи о том, что папа одобрил вторжение в Англию. Поэтому к иезуитам отнеслись со всей серьезностью. Опасность представляло не только иностранное вторжение, за которым стояли Испания и Рим, но также и священники, прибывающие в Англию из Рима и Реймса. Иностранные власти посылали их для того, чтобы подстрекать к мятежу и сбросить Елизавету с престола. 10 января 1581 г. королева выпустила прокламацию, в которой приказывала всем студентам-англичанам вернуться из иностранных семинарий; кроме того, надлежало арестовать всех приехавших в Англию иезуитов. В иностранных семинариях, говорилось в прокламации, стремятся отвратить подданных королевы от истинной веры и «от признания их естественного долга по отношению к ее величеству». Молодых английских католиков сделали «орудиями в злых делах, направленных на смятение в стране… вплоть до мятежа».[828]

В обстановке такой тревоги собрался парламент. Во вступительной речи сэр Уолтер Майлдмей, государственный казначей, говорил о беспокойстве, связанном с проникновением в страну иезуитов, что, как он утверждал, ведет не только к «загрязнению страны ложными воззрениями», но и, под таким предлогом, к «подстрекательствам к беспорядкам».[829] Папа уже поощрил «многих подданных, непослушных своему долгу, не повиноваться ее величеству и ее законам», но теперь, продолжал Майлдмей, он «послал сюда лицемеров, ханжей, называющих себя иезуитами, свору бродячих монахов, которые в очередной раз расплодились и разошлись по миру, дабы чинить козни церкви Христовой». Все больше распаляясь, Майлдмей заявил, что «главной задачей» иезуитов является «проникать в дома и заводить знакомство с людьми почтенными и уважаемыми, не только для того, чтобы развратить страну ложным учением, но также, под этим предлогом, подстрекать к беспорядкам, в ущерб ее величеству и ее добрым подданным». Перед лицом такой угрозы, дабы сохранить жизнь и безопасность королевы, необходимо принять более строгие законы.[830]

В 1581 г. приняли Акт об удержании подданных ее королевского величества в должном послушании. С него началось беспощадное преследование католиков. Отныне священники, которые освобождали подданных Елизаветы от «должного послушания» или «обращали их с такой целью в римско-католическую веру», объявлялись государственными изменниками.[831] Закон был напрямую направлен против иезуитов, выпускников католических семинарий и новообращенных.[832] Влияния Рима боялись так, что обращение в католичество также приравнивалось к измене. Кроме того, ужесточалось наказание за служение мессы или непосещение англиканской церкви. Священнику, служившему мессу, грозил год тюремного заключения и штраф в 200 марок, а наказание за непосещение церкви повысили до разорительной суммы – 20 фунтов в месяц.

Законодательный акт «против подстрекательских слов и слухов, направленных против ее королевского величества» в первую очередь был нацелен на тех, кто «не только желал ее величеству смерти», но и «с помощью пророчеств, подсчетов и других законных деяний» пытался установить, долго ли проживет королева или кто станет ее преемником.[833] Пророчества о смерти королевы также приравнивались к государственной измене.

* * *

Несмотря на то что католических священников ревностно искали, Кампиону и Персонсу долго удавалось избежать ареста, так как они регулярно меняли платье и постоянно перемещались с места на место. Но 16 июля, в воскресенье, Кампиона нашли в Беркшире, в Лайфорд-Грейндже, в доме Фрэнсиса Йейтса, сидевшего тогда в Редингской тюрьме; ранее он просил Кампиона навестить его родных. Заподозрив, что в доме творится что-то неладное, королевские чиновники явились с ордером, по которому получали право «найти и арестовать не всех вообще, но католических священников, иезуитов и им подобных подстрекателей». Когда они вломились в дом через полую стену, иезуитов обнаружили и тут же арестовали. Кампиона, еще трех священников и восемь мирян затем под вооруженной охраной доставили в лондонский Тауэр для тюремного заключения и допроса.[834]

Кампиона прямо спросили, хранит ли он верность королеве Елизавете, считает ли он ее «истинной и законной королевой или ложной, ненастоящей королевой, которая носит корону только де-факто». Кампион отказался отвечать, сказав лишь, что «он не ответит ни да ни нет и далее не будет отвечать, но просит, чтобы ответили за него». На допросе он раскрыл подробности своего пребывания в Англии, в том числе назвал фамилии католиков, у которых он останавливался, где служил мессы и оставлял книги, подробно описал типографский пресс, который тайно перевезли из Лондона в Стонор-Парк вблизи Хенли-на-Темзе в Оксфордшире. Пресс срочно уничтожили. После мучительной пытки на дыбе и формального диспута с богословами англиканской церкви в храме Святого Петра в Цепях, приходской церкви лондонского Тауэра, в ноябре в Вестминстер-Холле состоялся суд над Кампионом и другими священниками. Эдмунда Кампиона с двенадцатью другими священниками и мирянами, в том числе заочно Уильяма Аллена и Роберта Персонса, обвинили в заговоре с целью убийства королевы, смены власти и «подстрекательства, обеспечения и побуждения различных иноземцев и врагов… к вторжению в страну и мятежу, восстанию и войне против королевы».[835] Всех обвиняемых признали виновными в измене.

В пятницу 1 декабря Кампиона привязали к плетеным салазкам и проволокли за лошадью по улицам Лондона к месту казни в Тайберне; на шее у него висела табличка с надписью: «Эдмунд Кампион, иезуит-подстрекатель». Как и остальных священников, его повесили, вынули из петли еще живого, вспороли живот и сожгли перед ним его внутренности и гениталии.[836]

Казнь Кампиона почти не повлияла на состояние общей тревоги и страха перед иезуитами. По-прежнему боялись угрозы «безопасности личности королевы». Священников регулярно арестовывали и допрашивали, за всеми католическими семьями установили надзор, перехватывали письма, сжигали подстрекательские книги, портовые власти отмечали католиков, которые ехали за границу или приезжали в Англию. Сэр Фрэнсис Уолсингем, член Тайного совета, начальник разведки и контрразведки, задействовал мощную сеть шпионов по всей Европе; ему докладывали о многочисленных заговорах, целью которых было посадить на трон Марию Стюарт. Стремясь спасти королеву, Уолсингем внедрял своих агентов во всех европейских гаванях, перехватывал переписку подозрительных лиц и жестоко допрашивал тех, кто, как считалось, злоумышлял против жизни Елизаветы и безопасности страны.

* * *

31 октября 1581 г., в то время как Эдмунда Кампиона допрашивали в Тауэре, Джона Пейна, католического священника, который четыре года назад вернулся из семинарии Дуэ вместе с Катбертом Мейном, пытали на дыбе – его обвинили в соучастии в заговоре с целью убийства Елизаветы и ее главных советников.[837]

О заговоре Роберту Дадли донес Джордж Элиот, назвавшийся «обычным йоменом из покоев ее величества». Он был одним из тех, кто арестовал Кампиона в Лайфорд-Грейндже.

Элиот, который незадолго до того публично отрекся от католической веры, утверждал, что Пейн, с которым он в прошлом был знаком и неоднократно встречался в католических домах в Эссексе и Кенте, организовал заговор, участие в котором принимали также мятежник граф Уэстморленд и знатный изгнанник кардинал Уильям Аллен. По словам Элиота, «они вскоре должны были привести в действие свой ужасный замысел». Суть заговора, поддержанного папой, заключалась в том, чтобы напасть на Елизавету большим отрядом в пятьдесят человек в то время, когда она будет переезжать из одного дворца в другой, и убить ее. Еще три отряда должны были напасть на Дадли, Сесила и Уолсингема «и многих других, чьи имена он не слишком хорошо помнит». Элиот утверждал, что, когда он спросил Пейна о том, «как они осмелятся на такое жестокое деяние», священник ответил, «что ни убийство [ее] величества, ни крайняя жестокость, какую они могут применить к ней, а также и ко всем, кто станет на ее сторону, не может считаться оскорблением перед Богом; но приравнивается к тому, что допустимо совершить с диким зверем». Выслушав Элиота, Дадли передал его слова Сесилу, который приказал арестовать и «допросить» священника.[838]

20 марта 1582 г. Джона Пейна вывезли из Тауэра и доставили к шерифу Эссекса, чтобы далее препроводить на место суда в Челмсфорде.[839] Несмотря на уверения в своей невиновности и клятву, что «его ноги не касались, руки не писали и голова не изобретала никакой измены против ее величества», его признали виновным в государственной измене и приговорили к смерти. В понедельник 2 апреля его повесили, выпотрошили и четвертовали. К концу правления Елизаветы схожая участь постигла около 200 священников и мирян.

Когда над Лондоном тем летом пронеслась комета, в народе снова заговорили о том, что странное явление предвещает смерть «какого-то великого человека».[840] Елизавету, которая тогда находилась во дворце Ричмонд, фрейлины упросили не смотреть в окно, но она, «с храбростью, достойной ее великого положения», презрела их мольбы и, взглянув на свет, объявила: «Jacta est alea – жребий брошен».[841]